На трель сумасшедшего звонка из комнаты в прихожую флегматично прошлёпали
стоптанные тапки Раи Чемодановой.
Как только дверь была отворена, в квартиру вихрем ворвалась Зина Сухарева.
На ходу сорвав с себя куртку и скинув туфли, она плюхнулась в кресло.
После чего нервно захохотала.
На этот хохот из кухни прибежал Раин муж Лёня Чемоданов.
Не зная, как прервать Зинин припадок, он принялся размахивать рукой над гостьей,
корчившейся в кресле.
Размахивал, размахивал и много в том преуспел.
Мало-помалу Зина стала выключаться из своего припадочного смеха.
И выключившись окончательно, тихо сидела, отдуваясь и закрыв глаза, как умирающая
рыба.
Супруги Чемодановы стояли охваченные великой немотой в ожидании чего-то из ряда вон
выходящего.
Рая молча вручила подруге сигарету, дала прикурить и прикурила сама.
Затем, присев в кресло напротив, приготовилась слушать.
- Вы не могли бы прекратить курить? - недовольно поинтересовался Лёня. - Ваши
сигареты меня раздражают!
- Нас они вообще убивают, - успокоила его Рая. И не обращая больше никакого
внимания на мужа, приказала Зине: - Рассказывай!
Чемоданов обиделся и хотел было, надувшись, снова удалиться на кухню. Но
общительная его натура и любопытство пересилили. Передумав, он остался и плюхнулся
на диван. Ему было страшно интересно, что же стряслось с подругой жены. Почему она
так нечеловечески хохотала? И обиженную гордость пришлось на время спрятать.
Зина Сухарева принадлежала к той породе людей, о которой в народе говорят, что
"маленькая собачка до старости щенок". Несмотря на её бальзаковский возраст, по
причине щуплого телосложения и маленького роста со спины её порой принимали за
девочку-подростка.
Конечно, она прекрасно понимала, что такого человека ничего не стоит обидеть. И
потому всегда была готова дать отпор любому и каждому.
Давным-давно научилась она кое-каким боевым приёмчикам, к помощи которых в своей
жизни ей прибегать пока на приходилось.
И вот сегодня решила Зина навестить свою подругу Раю, чтобы попросить в долг
сотню-другую до получки.
Дорога к дому, где жили Чемодановы, лежала через небольшой безлюдный сквер.
Время было ещё не слишком позднее, сумерки чуть-чуть сгустились.
Идёт Зина и видит: навстречу ей шагает маньяк. Росту огромного. Толстый. Да ещё и
руки в стороны раскинул, поймать бедную жертву приготовился!
И вокруг, как назло, ни души.
Кричи-не кричи, никто, даже если и услышит, на помощь не прибежит. Скорее наоборот,
подальше удрать постарается. Такое уж нынче время.
Зина сунула руку в карман за спасительным газовым баллончиком, который всегда носила
с собой.
И похолодела. Нет баллончика!
Вспомнила она, что утром вместо пальто куртку полегче надела. Потому как на улице
уже весна. Заметно потеплело.
Куртку-то она надела. А баллончик из кармана в карман переложить забыла.
А маньяк, между тем, приближался.
И что же теперь было делать? Бежать? Куда? Назад? Когда уже весь сквер, считай,
позади.
Нет. Не такая уж трусиха была Зина.
Не дожидаясь, когда злодей набросится на неё, отважная женщина сорвалась с места.
И, подскочив к зловещей фигуре маньяка, устрашающе раскинувшему в стороны свои
огромные лапищи, изо всех дамских сил саданула она ногой в причинное место.
Раздался отчаянный крик. Звон разбившегося стекла.
И над сквером рассыпался задушевный, отборный, трехэтажный мат.
Оказалось, что атакованный Зиной маньяк, был вовсе никакой не маньяк. А вполне себе
приличный отец семейства Федя Синичкин. Который, заботясь об уюте своего гнёздышка,
тащил домой с трудом добытое стекло для большого круглого стола.
В общем, у обоих от этой встречи остался в душе неприятный осадок разочарования.
После Зининого рассказа супруги Чемодановы с минуту сидели молча, переваривая
услышанное.
Первым отреагировал Лёня.
- Хомяки тоже, когда ищут себе пару, становятся совершенно невменяемыми, -
убедительно произнёс он.
- Ты это к чему? - подозрительно взглянув на мужа, спросила Рая.
- На Ваську Котова с третьего этажа, после того как он с женой развёлся, соседка
снизу заявление в милицию написала. Будто бы он пытался раздеть её в лифте в
неприличной форме! - ответил жене Лёня. - А он говорит, что всего лишь пошутить
хотел в слегка похотливой манере. Спрашивается, что вообще им было делать
в лифте? Она живет на втором этаже, а он на третьем.
- А Зина тут причём? - решила выяснить Рая.
- А зачем было бить ногами? - спросил её Чемоданов. - Надо было ударить сначала
словом. Сжечь глаголом.
- Я где-то читала, что их, маньяков, это только больше заводит, - усомнилась в его
словах недоверчивая супруга.
- Это всё называется нервной распущенностью. Надо следить за своим поведением, -
сказал Лёня.
- Ты это к чему? - подозрительно спросила его Рая.
- Я обалдеваю от вас! - воскликнула Зина, до сих пор непонимающе взглядывающая
поочерёдно то на подругу, то на её мужа.
- Каждый выбирает сам, каким страстям и порокам ему предаваться, - глубокомысленно
заметил Чемоданов.
Он был из числа тех отставных военных, которые отличаются от остальных людей тем,
что вставляют в ткань любого разговора исполненные непонятного пафоса реплики,
временами напоминающие не то тосты, не то лозунги.
- Ты это к чему? - подозрительно покосилась на него Рая.
- Я это к тому, что действительно существует такой подвид мужской особи - маньяки, -
высказался Лёня. - К нашей соседке, например, постонно приходят помятые физиономии.
С которыми опасно встречаться в подъезде по причине возможного изнасилования или
других приколов.
- Ты это к чему? - вновь с подозрением запытала мужа Рая.
- Заладила! Я это к тому, что роковые мужчины хороши только в кино. А в жизни они
совсем ни к чему, - назидательно ответствовал Чемоданов.
- Это у кого какой вкус, - заметила его супруга. - Дикие гуси, например, считают
клецки не хуже цветов.
- Ты это к чему? - не понял теперь уже Лёня.
- К тому, что ты сам как-то был задержан милицией, когда, идя по улице, нецензурно
удивлялся ширине зада впереди идущей женщины, - припомнила ему Рая.
Да, Лёня был из числа тех отставных военных, которые отличаются от остальных людей
тем, что любят развивать тему привлекательности жизни. Умеючи, к тому же, смачно
выпить, закусить и вставить крепкое слово в то самое место, в котором ему надлежало
быть. И потому неудивительно, что остальные люди таких отставных военных не всегда
понимают правильно.
- Эта тема в твоих кругах очень сильно эксплуатируется, - отвлеченно отозвался он
на замечание жены, продемонстрировав при этом рукою жест бесшабашной
неопределённости.
- Ты это к чему? - не поняла мужа Рая.
- К тому, что любопытство к женщине не должно быть праздным, - пояснил Чемоданов.
- Я обалдеваю от вас! - восхитилась Зина, переводя взгляд своих восторженных глаз с
одного на другую.
- Мопассан тоже мечтал умереть в постели с женщиной, а умер в сумасшедшем доме, -
с загадочной угрозой в голосе обратилась к мужу Рая.
- Ты это к чему? - изумился он. - У меня не было намерения зарываться так глубоко
в своих мечтаниях!
Когда Зина Сухарева собралась уходить, Лёня Чемоданов дал ей совет на будущее:
- Я, как бывший солдат и бывший спортсмен... Спортсмен, правда, небольшой. Скорее
физкультурник. Ну, не важно. Хочу дать ценный совет. Для роста надо есть морковку,
а для солидности блины.
- Человечество выжило, потому что много смеялось, а не потому что много кушало, -
ответила ему Зина.
- Вы это к чему? - подозрительно взглянула на них Зина.
- Стар я стал, девки, за вами бегать, - сказал подругам Лёня Чемоданов - Вы идите
пока сами до автобусной остановки. Почирикайте о своём, девичьем. А я потом подойду.
Раису свою домой приведу.
- А если маньяк? - засомневались девки.
- К чему этот пессимизм? К чему это флегматизм? Да здравствует оптимизм и вера в
светлое будущее! - напутствовал подруг Лёня. А затем многозначительно подмигнул: -
С сегодняшнего дня вы, как солдаты, будете отдавать честь каждому столбу, начиная
с меня. Согласно юбкозадирательскому настроению в войсках.
- Ты это к чему? - с подозрением спросила его Рая.
- К тому, что каждый охотник желает знать, где сидит фазан, - загадочно ответил
Чемоданов.
- Чего? - пуще прежнего не поняла его жена.
- Заладила. Когда тебя украдёт маньяк, зови меня. И я сразу же прибегу на помощь.
- Кому на помощь? Маньяку или мне? - засомневалась она.
- Я обалдеваю от вас! - в очередной раз восхитилась Зина диковинными речами
супругов.
Выйдя из дома под ручку, дошли подруги до середины сквера, того самого, где Зина
под наплывом маньячного настроения уже успела размолотить дефицитное стекло Феди
Синичкина. Как вдруг из кустов... вылез мужик. При взгляде на женщин вид его
сделался окончательно гнусен и непередаваемо отвратителен.
Далее произошёл эпизод, который следовало бы снять для кино. Так как у маньяка на
этот раз был выбор, он не позарился на маленькую и тщедушную Зину Сухареву. Его
больше привлекла дородная и внушительная фигура Раи Чемодановой.
Схватив бедную жертву мёртвой хваткой за руку, маньяк потащил её туда, откуда
только что вылез, то есть в кусты.
Зину в это время навестило несчастье другого рода. Вся она сделалась вдруг, как
отсиженная нога, и сердце от страха оказалось в глотке.
Шутка ли - второй маньяк за день!
Из-за чего она остолбенела и онемела одновременно.
Раю же впечатление от недавних разговоров и безобразное поведение накликанного ими
маньяка повергли в такие неизученные наукой пучины страха, которые исторгли
откуда-то из нутра живота нечеловеческий, отчаянный крик.
Услышав его, злоумышленник отпустил свою добычу и, взмахнув руками, словно петух
крыльями, со всех ног побежал куда-то наослеп.
Причём всё это случилось до того, как на жуткий вопль жены примчался Лёня
Чемоданов.
Его глазам предстала такая картина. Зина Сухарева, согнувшись пополам, корчилась
в очередном приступе безудержного хохота.
Раю же сотрясал такой озноб, который нельзя было согреть никакими шубами, потому
что он был вызван диким ужасом, исходившим из глубины души.
- Ты это к чему?! - возмущенно спросила она задыхающуся от смеха подругу. - Меня
чуть не изнасиловали, а ты веселишься!
- Отряд не заметил потери бойца! - высказался в своей оригинальной манере Лёня.
- Ты это к чему?! - пуще прежнего возмутилась его жена.
- Я обалдеваю от вас! - в который раз за минувший вечер восхитилась Зина, всё ещё
не придя в себя от нахлынувшего хохота.
- Ты хоть помнишь, что орала? - поинтересовался у Раи супруг.
- Не помню, - ответила та, злясь на мужа и на подругу, таких чёрствых и безучастных.
Речи, которые они произносили, и неадекватное поведение обоих не делали им чести. -
Не помню! А что? Вы это к чему?
- А то, что ты во всю глотку вопила: "Уррр-а-а!"