Несколько предварительных замечаний
Что может быть на знамени, написано, изображено.
Тем более на боевом знамени, объяснять не требуется. Иногда даже и писать не нужно, достаточно боевого цвета. Встань под знамя, ты же с этим знаменем цвета одного! Если у тебя не хватает сил встать под знамя, оно, это знамя, само найдет тебя. Найдет и придет, не спрятаться. А если этих знамен два? Хорошо известная историческая ситуация, = штурм Кремля, родилась белая гвардия. Несколько ранее родилась красная гвардия. Появилась одна гвардия, за ней последовала другая. Получается, одна гвардия вызвала к жизни другую.
Зная цвет знамени, знаешь в чьих оно руках.
Зная, чьи руки собираются выкинуть знамя, знаешь какого цвета будет знамя.
1.
В тени? Кто вызвал к жизни первую гвардию.
Что нужно знать, чтобы не прогадать, цвет знамени или принадлежность руки? Достаточно знать одно или другое, первое или второе. Зная одно, тут же определяешь второе, получается это как-то само собой, автоматически. Если не сразу, то после некоторой тренировки, в виде горького опыта. Это значит, скажем так, оба признака видеть заранее не обязательно. По наличию одного — заключаем о другом. От одного приходим к другому, вернее, от первого переходим ко второму. Понимаем, объясняем. Получается, да простят меня лингвисты, есть такой язык, или что-то, напоминающее язык. Удобнее всего? На таком языке говорить самому с собой. Но порою, когда совмещаем несовместимое, его приходится использовать для общения. Что дает общение на таком языке? Волшебную гору, выражение известного писателя. Проще говоря, видения, = замыслы, проекты одного становятся внятными, хотя бы известными, другому. Этого достаточно, чтобы обрести оппонента. Желаете обрести? Почему бы тогда не выбрать. Самому подобрать себе вечного оппонента,
как выглядит такой поступок?
Озвучил свои видения, сделал заявку на авторство.
Везде есть автор, кажется, перебор. Хорошо, сделаю рискованное предположение, автор есть всегда, должен быть, когда речь идет о начале. Мы можем не знать автора? Сплошь и рядом, но суть дела не меняется, автор есть всегда. Именно поэтому есть и начало. Кто-то утверждает прямо обратное, поскольку есть начало, всегда находится автор. Скажем, автор гвардии. Иногда утопии. Но чаще трагедии. Когда еще дело дойдет до комедии, как правило, у потомков.
…
Начинается как трагедия, завершается как комедия.
Блажен,, кто верует в счастливый исход, не запретить. А нужно ли, верует, ищет, глядишь обретет. Как всегда и везде, первое порождает второе. А если допустить прямо обратное, начинается комедией, завершается трагедией.
Можно ли сказать так, есть два лица. Неопределенно, более чем.
Придется усилить, есть два действующих лица. Обычно, в таких случаях высказывают пожелание, надо бы конкретизировать. Попытаюсь. Оба этих лица могут совершать некоторые действия. При этом говорить некоторые слова. Или так, не совершать никаких действий, а только говорить слова. Изначально? Любые слова. Что же это за лица, которые могут говорить, в любой момент своего существования, любые слова. Как представить эти лица? Представить — увидеть. Это значит, кроме слов есть образы. Не надо совершать никаких действий. Не надо говорить слов, любых. Можно только смотреть. И видеть. И этого может быть достаточно, для понимания. Видеть, и все понимать. Увидеть, все понять. Если все понимать, зачем же тогда спрашивать.
Что мы видим? Два лица.
Если так, если лиц этих действительно два, одно из них, первое лицо. Другое лицо, второе.
Пусть так, одно лицо, оно же первое. Как его изображают, стандартное действие. Высокий старик, голова, конечно, седовласая. Далее борода, понятно, тоже седая. Черты лица несут строгость, к строгости добавляется печаль. Столь же строгие одежды. И сами черты, и печаль, живущая в них, фигура в целом, что-то не рядовое. Или так, незаурядное. Второе лицо, ни бороды, ни одежд, откровенно молодое лицо. Юное. Юноша.
…
Почему так, почему старик и юноша?
Почему в начале всеобщей истории старик и юноша. Ответ известен, одна жизнь создала другую. Не может такого быть, чтобы новая жизнь, только явившаяся на свет, едва увидевшая свет, создала старую жизнь, которой уже многие годы. Есть действие, перевернуть которое мы не в силах. Можно ли это назвать логикой? Тогда далее. Годы, которым нет счета, которые не поддаются счету. Должно же быть что-то, что не поддается счету. Почему должно быть что-то, неподдающееся счету. Или на ученом языке, измерению. Если жизнь, тот же юноша, может измерить все, что угодно, эта жизнь уже не может считаться обычной жизнью.
В лице старика, старая жизнь, а жизнь ли это.
Во всяком случае, на привычную нам жизнь это похоже мало, до такой жизни нам идти и идти. И движение это не имеет конца, не может иметь. А что касается юноши, в его лице — новая жизнь, едва рожденная, и это точно жизнь. Привычная нам короткая жизнь. Еще раз, в лице старика, причина. В лице юноши, цель. В сумме,
конечно, это Создатель и Созданный.
Создатель и его Созданный. Или, Созданный и его Создатель. Кем себя вообразить, а возможно ли такое воображение. Любой из нас есть созданный, вызванный к жизни жизнью, а потому ставший жизнью. Пусть даже на несколько мгновений, по историческим меркам. Далее, есть шанс стать создателем, вызвать к жизни, кого? Утопию, империю, организацию, просто наследника, проклятие, или анафему. Если первая трагедия состоялась, ничто не мешает нам стать создателем очередной трагедии, хотя бы очевидцем. Но кто вызвал к жизни первую трагедию.
Несколько очередных замечаний/2
Чего проще, когда есть одно знамя, встать под это знамя, = знамя эпохи.
Если будет только одно знамя, значит не будет знамени, которое можно объявить вражеским. Один миг решает все. Он уже позади этот миг, а ты продолжаешь им жить. Еще бы, ты ведь продолжаешь таким образом самого себя. И еще не знаешь, что жизнь уже определена, наполнена. Осталось только отличиться. Или возвыситься, в данном случае первое неотличимо от второго. В конце? Понятно, конечное состояние, я был — я стал. Кем бы ты хотел стать?
тем, кто будет отличать первое от второго, всего лишь.
Тот желает отличиться, этот возвыситься. Тот остановится, этот, напротив, пойдет до конца. В таком стремлении к подобной роли, уже нечто похожее на последнее решение, на окончательное. Или, скажем так, претензия на абсолютное.
2.
Каждое знамя желает быть единственным, быть в гордом одиночестве.
Желания, у тряпки — на палке, скривил губы известный персонаж Волшебной горы. Если не само знамя, то знаменосец непременно. Остаться последним знаменосцем, если бы. Обычно каждый мечтает передать свое знамя в достойные руки. Тот же сюжет, две жизни, два действующих лица. Красная гвардия — белая гвардия. Далее, красная армия — белая армия. Таким было, так выглядело начало новой истории. Вернее, попытка начать новую всеобщую историю. Чем она закончилась, известно. Если не придираться, можно сказать, что всеобщая история представляет собой цепь попыток начать новую историю. Каждая такая попытка лишь придавала дополнительный вес всеобщей истории.
Вернемся к действующим лицам.
В начале нашей, = человеческой всеобщей истории их только два. Иногда эти лица больше говорят, чем действуют. Бывает, вообще только говорят, друг с другом, больше все одно не с кем. А с кем еще говорить второй жизни, когда первая оставляет ее, только самой с собой. Но даже в такой ситуации здесь присутствуют первая и вторая жизни. Кто кому обязан, Созданный — Создателю, сознает ли он. Или все-таки, Создатель — Созданному, не зря должно быть он печалится.
…
Два действующих лица, какие совершаются действия?
Такие, которые делают возможными разговоры. И какие же это действия? Одно из них известно, это превращение цели в причину. На ученом языке, осознание себя в качестве действующей причины. Неужели это действие! Перехожу к действиям.
Первое действие причины.
Первое для нас, людей, Создатель создает новую жизнь, если следовать художественной традиции, старик создает юношу. По своему образу и подобию. Чтобы бы это значило, образ и подобие. То, что Создатель и Созданный могут говорить друг с другом, понимать друг друга. Далее. Минуя детство, юноша получает в подарок взрослую жизнь. Получает и начинает. Можно уточнить, получает не просто свою жизнь, целый мир, в котором он и живет, в котором и протекает его отдельная жизнь. Этот мир призван его дополнять, и он дополняет его. Тем, что дает ему полноту жизни. Если так, можно ли говорить о его отдельной жизни. Что странно, ему не хватает как раз полноты жизни. Далее действия цели, пытающейся стать целью для себя самой. По крайней мере, из тех сведений, что нам известны, дошли до нас, в том или ином виде. Цель думает о себе? А иначе зачем этой цели обращаться к Создателю с просьбой. Это вполне определенная просьба, сделать жизнь полнее.
Второе действие причины.
Второе для нас, потомков. Для первого человека — первое. Наверное, пора уже называть юношу, согласно его действительному статусу, первым человеком. Из одного тела создается другое тело. Из одной жизни — другая жизнь. За этим проблема, по крайней мере, неравнодушие. Если говорить кратко, как это позволяют себе современные авторы. Данная краткость сводится, как правило, к двум вопросам. Почему Создатель вернулся, или пришел!.. в этот мир? Какова цель его возвращения? Неужели у него могут быть причины, ведь он способен быть причиной самого себя, в отличие от первого человека. И точно так же, он может быть целью самого себя, любой целью. Не в этом ли причины, побуждавшие первого человека к определенному поведению.
В центре — быть целью самому себе.
Кто помешает ему быть такой целью, только он сам. Ведь для этого нужно осознать себя как цель, нужно понять, хотя бы знать, что ты хочешь сделать из себя самого.
Несколько очередных замечаний/3
Есть одно знамя, должно быть и второе, находится всегда.
Но как быть, если знамени нет. Если знаменам вообще нет места в жизни. Возможно ли такое? Где знамени не было. Не могло быть. Или, все же могло? Жизнь под знаменем, кому незнакома такая жизнь. Если сам не стоял под знаменем, смотрел как стоят другие. Понятно, речь о героях. Или о чемпионах. Хотя бы о ветеранах.
Знамя — символ борьбы.
Мы выбираем борьбу, сколько раз говорилось, сколько раз будет сказано. А вот жизнь до знамени, без знамени,. Жизнь, которая не нуждается в знамени, неужели и такая жизнь была.
3.
Жизнь, которой не нужны знамена, просто не требуются, какая это жизнь.
Да, теперь разговоры возможны, даже в отсутствие Создателя. Собственно говоря, именно ради этого и совершалось действие номер два. Но только ли все дело в разговорах. Ведь кроме скуки, было и нечто более значительное. Лицо первое. Лицо второе. Они могут забыть о всем прочем. В том числе и о самом Создателе. Пусть забудут, если смогут.
Мне интереснее другой вопрос, на каком языке они говорили.
Два существа, подобных друг другу. Они говорят, именно в силу своего подобия, друг с другом. Слова. Фразы. Целые предложения. Речи? Вряд ли они им требовались. Ибо здесь уже язык правил, поступать по правилам, значит, понимать. Но разве они не понимают друг друга? Язык логики, за которым логика самих действий. При всем подобии? Выясняется глубокое различие двух подобных существ. При всем внешнем подобии, если угодно, сходстве, глубокое внутреннее различие. Если вспомнить известную схему, при этом не превращая ее в формулу, так ли обязательно не превращать? Тогда ее можно прочитать в обратном порядке,
сверх-жизнь — жизнь — пред-жизнь.
Именно так, человеческое ребро выступает в качестве пред-жизни. Естественное действие, из него творится новая жизнь. В этом и состоит несходство двух внешне подобных существ. Результат? Не просто новая жизнь, два существа, подобных друг другу. Каждое из них имеет отношение к жизни. А если они имеют отношение к жизни, значит, они встроены в приведенную выше схему. Или? просто подчиняются логике, неизвестной им логике?
…
В результате операции над ребром, в мире —
два живых существа, два подобных существа. Нельзя ли усилить, два одинаковых существа? Но как раз это и не получается. Оба имеют отношение к жизни, не только к настоящей, но и к будущей. Первое существо, носитель этой будущей жизни. Захотел, вызвал эту жизнь. На все твоя свободная воля, именно потому, что есть второе существо. Второе существо — условие свободной воли? Но кажется, я отвлекся. Это второе существо — пространство, где возникает зародыш новой жизни. Следовательно, оно способно выносить эту новую жизнь. Почему-то опять действие совершается, развивается в два шага. Зародить жизнь. Выносить жизнь. На выходе — новая жизнь, такой результат под стать самому Создателю. Почему бы первому человеку не выступить в роли сверх-жизни. Чтобы ею быть, нужно в сущности, немногое. Нужно знать это, понимать логику действий, то есть видеть некоторый результат. Все? Еще знать, что ты способен на такие действия. Ведь первый человек обратился с просьбой к Создателю, понимает, тот способен, он не способен. И вдруг, положение резко меняется.
Кажется, ему предлагают выступить в роли сверх-жизни.
Нужна возможность, и главное, нужно средство, которое позволило бы ему выступать в такой роли. Если угодно, нужна инструментальная возможность. Для этого и нужно знать, понимать логику действий. Чего проще, есть же древо познания. Сорвал плод, не без подсказки, вкусил. И глазам открылось новое подобие. О самом себе, ты подобен. А что же Создатель? Он спрашивает первого человека, чтобы от него услышать то, о чем он и так уже знает. Первому человеку открылось, что? Первый опыт, его собственное создание, из праха. Куда тебе, только в прах. Второй опыт, из его же ребра создается существо подобное ему, от подобного — к подобному. Не подобен ли он самому Создателю! Ты хочешь быть таким, ты будешь им. Твори новую жизнь, твое право, вернее, твоя воля.
Но не в Эдеме же!..
Ты, если и подобен Создателю, то только внешне. Но теперь рядом с тобой подобное тебе существо, соверши таинство, где? На Земле, которую сам же и должен устроить. Создай мир, в котором ты будешь создателем по праву. Его еще надлежит создать, будешь создавать, конечно, в поте лица, трудись. Первому человеку открылась возможность — стать создателем своего мира. А как насчет логики, если таковая здесь вообще возможна, тогда она будет выглядеть следующим образом,
пред-жизнь — жизнь — сверх-жизнь.
Первая стадия уже пройдена, осталось осилить, превзойти вторую. Носители жизни, творите новые жизни. Подобие подобных да будет вам наградой мир подобных, ваш мир. А как быть с прорывом к сверх-жизни? однажды произойдет. Чтобы ты не забыл, вот тебе память, и пусть она тебя искушает.
…
если поэтику отложить в сторону, благо такая сторона имеется, в виде чулана.
Прежде, поблагодарить известного антрополога, впервые пришедшего к указанной выше схеме. И задаться вопросом, можно усилить, неизбежным вопросом. Жизнь — это движение, не последнюю роль играть скорость такого движения. Но мне интереснее обратная связь, движение — жизнь. И вот здесь этот неизбежный вопрос, какого движения был лишен первый человек? Какое движение было невозможно для него, пока он находится в Эдеме, именно потому, что он находится в Эдеме? Чтобы обрести это запретное движение, он и покинул райский сад.