- Ходила в том краю пустынном такая легенда, - рассказывала Ведьма, - мол, в давнюю давность пришёл в главный город страны Золотого песка один великий чародей. Пришёл в личине нищего и попросил воды
кружку. Воды в городе в достатке было – рядом река протекала. Полноводная, щедрая. Велика река была – торговые пути вела, берега поила. Но, народ местный малость вредностью да жадностью отличался –никто не дал путнику жажду утолить, пожалели, значит, водицы для чужеземца…
- Понимаю, - вздохнул кот, - у нас за просекой тоже тех мало, кто судьбой нищих озабочен. Ну, чтоб там воды подать или чем подсобить. Сам из таких был, железобетонных.
- Равнодушие, Никифор, проказа человеческая. Целые поколения косит. Особливо, ныне. Особливо, за просекой. Ослеплённый своими сказками новыми, дивами да благами, цацками-игрушками да золотым божком – народ сам себя забыл. Человек человеку – волк. Такое и раньше на моей памяти было – предвестник лиха великого. Лихо это лишь совесть,отзывчивость да разум остановить могут. Однако, о другом сказывала. Разгневался чародей на народ жадный да чёрствый – увёл реку глубоко в пески волшебством великим. С тех пор в упадок столица приходить стала. Вода из оазисов далёких – на вес золота. Так и жили-бедовали, как могли выдюживали. До самых тех дней, когда я порог ханского дворца переступила. Согласно легенде, должен был герой объявиться однажды, который бы не побоялся реку вернуть ценой жизни своей. Тогда мудрый Крисали хану вот чего посоветовал:
«Пущай Ведьма реку утраченную вернёт, тогда мы ей тварь огнедышащую отдадим. А народу скажем, хан, что река - твоя заслуга!»
- Гениально, - буркнул кот, глянув в окно. – Чувак только к власти пришёл, а тут такой подвиг! Рейтинги зашкаливают, толпа обожает. Чё ещё надо?
- Молодец, понимаешь, - грустно улыбнулась Ведьма. – Так оно и было.
- И ты, ясен пень, согласилась?
- А-то как же. Выбора-то, знаешь, сильно не было. Только я им условие поставила – Дракона они впервой отпустят, а потом я рекой займусь. Не верилось мне, кот, что они слово своё после сдержат. Сомневались Угуган со своим чароделом, долго думали-шушукались, но потом - таки добро дали. А у меня тем часом вопрос назрел – как Дракона
освободить от ошейника колдовского и чтоб он потом, об обиде памятуя, не сжёг толпу на площади да и хана с его приспешниками заодно.
- Хозяйка, а не вреден ли гуманизм в больших дозах? – наклонил чёрную голову Никифор и лизнул свою лапу. – Как мне кажется, сжёг бы
он их всех тогда – не сидели бы мы счас в осаде враждеской.
- Ключевое слово опять «всех», друг мой мудрый, - вздохнула Ведьма. – Простолюд не за что было жечь, разве что за ротозейство праздное. Так кто без этого греха-то?
- И чё придумалось? – поинтересовался Никифор. – Ведь придумалось же?
- Придумалось, - Ведьма умолкла на мгновение, глянула мельком на Драконий портрет, что среди бутылочек да свёрточков на столе маячил. – Семижильное зелье, что с собой взяла, обернула на Беспамятное. Да ещё к нему сил своих приложила. Приблизилась к другу своему летучему, в глаза ему поглядела, а потом плеснула в очи Дракону зелье своё да поверх него ещё и морок наслала. По моей воле в тот же миг забыл он всё, что с ним было. От самого Дня всех ветров, когда мы с ним у Зеркального озера встретились – всё забыл… Меня забыл, дорогу к дому моему забыл, разговоры наши забыл. И то забыл, что с
ним в Золотых песках стало. О смерти грозящей забыл…Смеялся чародел Крисали, когда ошейник колдовской со змия снимал. Молвил мне тогда: « Нет края величию твоему, о Ведьма,... или глупости твоей женской.»
- А он что? Дракон? – не выдержал Никифор.
- Ничего. Он сам по себе смирный, ежели не злить. Огляделся недоуменно, на толпу рыкнул да и взвил ввысь, столб пыли подняв.
Народ ахнул да врассыпную. А услужники молодого правителя рекут с помоста: «Хан, дескать,явил великую милость, даровал твари огнедышащей жизнь! Слава Уругану великодушному!» Меня тем часом незаметно в тот же колдовской ошейник рядили – опасался ещё чародел сил моих. Так в пустыню и повели – туда, где ранее река была. В пустыне сняли с меня путы колдовские – сами отошли, издале
смотрели. Крикнул хан: «Ты у меня, колдунья, один подвиг отняла – другой взамен сотвори от имени моего!». Долго я песок слушала, пока не расслышала глубоко-глубоко под ногами слабый плеск. О том, как
реку назад тянула, сказывать не буду. Волшебники, ведьмы али колдуны поняли бы непростость, а тебе, кот, незачем. Когда из посоха моего первые капли воды сорвались – сил уже во мне крупинки оставались. А когда поток могучий по старому руслу помчал – сил и вовсе не стало. Там, на песчаном берегу новой реки и упала я навзничь, лицом к светилу беспощадному. Хан Уруган с чароделом придворным подошли, на миг склонились надо мной – как сквозь пелену голоса расслышала: « Была ведьма и нет её – выдохлась, зато нам службу сослужила». Спрашивал хан: «Может заберём её во дворец, пригодится ещё?». Ответил ему колдун: «Отдала она силу свою, повелитель - такие чары насухо испивают. Потому и возиться с нею нечего, пуста она, как чаша после пира... Бывшая Ведьма…Отвезём её подальше в пески, а солнце остальное сделает». Так они и поступили. Бросили меня недвижимую в пустыни помирать…
Ещё одна горькая складка на ведьмином лбу обозначилась. Умолкла она. Молчал Никифор, представлял всё это, ужасался тихо. Тикали часы настенные, шелестела говорами-шепотками волшебная утварь в кладовой, доносились приглушённые возгласы бусурманские. И где-то там, в шёлковом шатре пил чай из расписной пиалы молодой красавец-хан, душегубец Уруган. А потом Ведьма ещё словами вскинулась:
- Да только не моя доля – в пустыни погибнуть. Тень надо мной мелькнула, на миг от палящего солнца заслонив – змий кружил над
пустыней, не улетел далече сразу отчего-то.
- Вспомнил? – предположил мудрый кот. – Вспомнил и вернулся?
- Быть такого не могло, - твёрдо заперечила женщина, - я свою волшбу знаю. По натуре бродяжьей метался. А мне от того польза вышла –
почуяла как жжёт у пояса. Семижар проснулся. Волшебных сил во мне не было, а из последних человечьих – притянула его к груди. Взяла у камня одну жизнь. Вот и поднялася над песком - не своим могуществом, но драконьим. Хоть того уже в небе и след простыл. Так и вернулась
в лес свой птицей огненной….
- Выходит, ты Дракона спасла, а он – сам того не зная – тебя? – спросил-подытожил неожиданно Никифор.
- Выходит, так, - задумчиво согласилась Ведьма. – В любви оно так случается. Сами того не ведая – друг друга любящие спасают…(продолжение следует)