Рудди
Рудольф Гесс родился еще до большой войны. А когда большая война завершилась, пришло самое время ему собираться в школу. "У нас, конечно, школа чисто национальная, но с такой фамилией! И именем! К тому же, я смотрю он не шибко смышленный и к знаниям не сильно тянется?!" - задал вопрос директор школы на собеседовании. "Ваша правда, Рудди больше по полям любить бродить и скот деревенский пасти" - полностью согласилась с ним мать Рудди. "Ну, на этом и порешим - пусть он пасет колхозный скот и не портит нам школьные показатели своим именем и своей фамилией!" - подвел итог разговора директор.
Так Рудольф окончил школу, не войдя в нее ни разу. Но его это не особенно растраивало, ему и в самом деле больше нравилась воля! Манили бескрайнии поля, цветущие заливные луга, налитые свежим соком травы, чудно пахучие цветы! Куда он, в эту буйно цветущую радость, каждое утро выводил свое многочисленное деревенское стадо.
Без всяких лишних заморочек деревня получила отличного пастуха. На долгие долгие годы! Пришла пора и он обзавелся семьей, потом поставил свой дом, на зависть многим. Достал дефицитный тогда телевизор и целыми вечерами смотрел всей семьей новости и различные кинокартины. Особенно ему нравился фильм про героя Константина Заслонова. Как он храбро отправлял под
откос вражеские эшелоны!
При просмотре новостей он как то заметил, что дикторы телевидения говорят иначе, чем у него в деревне. Совсем, как городское начальство, которое частенько навещало их передовой колхоз. Немного поразмышляв по этому странному поводу, он пришел к мысли, что городские, оторвавшись от земли, от родной природы перешли на свой городской язык! А у них в колхозе еще есть прямая связь с землицей матушкой и они продолжают говорить на своем! На деревенском! И он привык и к городскому, на котором смотрел фильмы и свежие новости и к деревенскому, на котором говорили в их колхозе.
Так бы и катилась его жизнь под неторопливое мычание коров и резкие хлопки пастушечьего кнута. Так бы и ходил он со своим длинным посохом по колхозным полям и лугам. Тем более на горизонте уже отчетливо вырисовывалась небольшая колхозная пенсия. Которая была бы неплохим подспорьем к его крепкому домашнему хозяйству.
Но однажды вечером жена с дочерью завели странный разговор о каком-то переезде на историческую родину! Мол семья Пихлеров уже перебралась и теперь шлет всем радостные письма и с цветными фотографиями...
Что было несвойственно для Рудди, он разволновался - "Какая может быть еще родина! Родина она одна! Здесь я родился, здесь и пригодился! Здесь мне все знакомо до последней трещенки, до мелкой выбоинки! В моем хозяйстве каждая дощечка обработана с любовью моим рубанком и рашпилем! И где я еще найду такой колхозный амбар, где так легко можно украсть мешок зерна для моей свиньи! Вон два неразлучных собутыльника Насау и Сольмс поехали строить БАМ! Их там поселили в гнилой барак и уже лет двадцать от них ни слуху, ни духу!"
Видя его сильно возбужденное состояние, жена сразу перевела разговор на другую тему...
Но однажды она принесла ему какие то странные бумаги с гербовыми печатями. По своей природной неграмотности он с почтением повертел их в руках и отдавая обратно спросил - "И что это?"
"Ты же смотришь телевизор! Мы с треском проиграли "холодную войну" проклятым империалистам! Теперь нас угоняют в Германию на поселение! Всю семью! Это документы на переселение!"
"Как тогда? В войну? Когда герой Заслонов с фашистами боролся?! На тяжелые работы каторжные!" - дрогнув в голосе переспросил он. "Да, как тогда!" - подтвердила жена - "Только какие мы работники! Мы старые! Если только на органы сгодимся! И вместо теплушек поедем в плацкарте, а так все тоже самое!"
Сколько было выплакано слез при продаже родного дома и при тяжком раставании с любимым кабанчиком Борисом Николаевичем - это тема отдельного рассказа. Но делать было нечего и они поехали на чужбину, на усладу победившего врага.
К удивлению Рудди все коварные фашисты говорили на деревенском языке и то плохо. Сразу было видно, что победители все же были отсталые! Не смогли они добраться до высот городского языка! Как у него на Родине! А уж что говорить о величии городского мата! О том многообразии и великолепии языка! Здесь кроме "scheise" и не было ничего, а это у них в деревне и за приличную ругань не считалась.
Вначале их поселили в какой-то захламленной многоэтажке. Но потом, видимо одумавшись, переселили во вполне приличное жилье. Рудди даже нашел на местной помойке целый телевизор, подключил его и снова получил доступ к ежевечерним новостям и фильмам.
И естественно, их сразу взялись пытать, всю дружную семью. Регулярно таскали по многочисленным учреждениям, всевозможным "амтам" и разным прочим конторам. Наглядно давая понять - какой страшной мощи у них бюрократический аппарат, от которого никуда не сбежишь и нигде не спрячешься. А когда они что-то не понимали, то на них прикрикивали так, как Рудди когда-то на озорничающий скот.
На очередном допросе Рудди, как всегда молчал, как партизан и только озирался по сторонам. Когда он все же присмотрелся к сотруднику, то узнал в нем своего приятеля по беспечной юности - Катценбогена. И радостно спросил того, помнит ли тот, как они вместе с ним воровали мешок "сечки" из колхозной конюшни. Да, были на месте застуканы конюхом, который так отходил их вожжами, что Рудди по приходу домой даже напнул выбежавшего его встречать кабана.
По раздавшимся диким воплям - "Я с тобой гусей не пас!", хватанием за сердце служащего и частым тычкам в спину от жены и дочери он осознал, что это не Катценбоген!
Но стой поры его на допросы больше не вызывали. Он получил относительную свободу. Смастерил себе привычный посох и стал осваивать окрестности. Рудди недалеко от себя нашел между двух железнодорожных веток островок засаженный колючим кустарником и разными деревьями. Этот кусок земли хоть и отдаленно, но напоминал ему оставленную Родину. Теперь он каждый день отправлялся туда на прогулку.
Рудди стал замечать, что на улицах ему встречается все и больше людей разных расцветок от шоколадного, до цвета любовно надраенного ваксой кирзового сапога. Непревыкший к таким дивным цветам Рудди поначалу шарахался от них, как бродячие собаки от академика Павлова. Но со временем глаза его пообвыкли. "Понагнали бедолаг, видимо на рабовладельческих плантациях будут трудиться" - сопереживал он - "что же они станут выращивать?! Табак?! Хлопок?! Кофе?!"
Чтобы выяснить ситуацию он зашел к своему дальнему родственнику Вольдемару, тоже пригнанному на работы. В их среде он слыл крупным ученым, так как в стародавние времена окончил кооперативный техникум.
Рудди тактично начал издалека. Видя, что тот, по своему обыкновению сильно нетрезв - "Тебя чему учили в техникуме? Кооперативы строить?!" После минутной паузы Вольдемар сфокусировался на Рудди, собрал свои мысли в кулак и ответил - "Нет, конечно! Меня там учили кооперироваться! Я лучше всего на троих кооперировался! Там где я учился, до сих пор вспоминают склатчину, которую устроил на "жд" вокзале, когда уезжал домой. На мятый рубль я не только напоил всех своих провожающих, но и сам так нагрузился, что отстал от поезда, когда полез в последний раз с ними поцеловаться на дорожку! Наверное это была моя дипломная работа! И ее мне пришлось на "бис" повторить!"
"Да, с такой профессией ты работы здесь не найдешь!" - вздохнул Рудди.
"Улицы мести и разногабаритные грузы перетаскивать они меня не заставят!" - гордо резюмировал Вольдемар. "Вот!" - обрадовался Рудди - "Надо же бороться с эксплуататорами! Надо сопротивляться!"
"Я и так борюсь! Не работаю! Как не заставляют! Вставляю палки в колеса всей мировой системе зла!" - не менее гордо закончил Вольдемар.
"А негров для чего тучами понагнали?! Их по телевизору почему то обзывают беженцами - хотят плантации сахарного тросника или хлопка заводить?!"
"Не думаю!" - подумав ответил Вольдемар - "вероятно, чтобы не просто мучить, а эксперименты всякие проводить!
Мне тут недавно хвост селедки завернули в журнал нашего землячества за март 2006г. Так я под пиво его пролестал и нашел интересную таблицу! Где показано, что согласно всесоюзной переписи населения за 1939г. наш народ был на первых местах по числу лиц с высшим образованием в стране! А согласно переписи 1989г. уже оказался на самом самом последнем! Даже обидно! Сразу в фазе гомеостаза! А здесь, по всей видимости, наступила вторая часть эксперимента - что можно вылепить нужое из всего этого..." - "Вот!" - встрял Рудди - "журнал выпускают! Значит буквы знают! А их ого-го-го сколько!" - Вольдемар внимательно посмотрел на Рудди, поднял стакан и крякнув выпил.
Рудди мало что понял, но слово эксперименты так и сидело в его голове на всем обратном пути.
Как то раз, когда прогуливался по своему любимому маршруту, он увидел, как в колючих кустах внушительная группа переселенцев насиловала местных жительниц. Аборигенки, как бы выражали недовольство, отчаянно визжали и активно сверкали белыми задницами!
Рудди просто восхитился! Когда одни мелят попусту языком! Другие наносят фашистам всех мастей меткие, разящие удары! И чтобы поддержать чернокожих товарищей по совместной борьбе - вскинул правый кулак вверх до уровня плеча, как в виденном когда-то фильме и громко крикнул - "Рот-Фронт! Товарищи!" Соратники проявили полную солидарность и тоже подняли свои кулаки. Прям со спущенными штанами...
Несколько дней Рудди внимательно следил за новостями по телевизору. Но ничего и близко не было про виденное им! Там много чего говорили и показывали. Но больше всего смаковали случай, как один беженец забрался в столичный, детский зоопарк и на глазах детей изнасиловал пони!
За разьясненьями он снова пошел к ученому Вольдемару. Тот пьяно смеялся над пони - "представляю какие у нее были вытаращенные глаза! Она наверное думала, что ей отварных отрубей принесли!"
"Хотя все логично! Очень логично!" - отсмеявшись начал он - "Здесь совсем недавно разрешили однополые браки! Сразу напрашивается следующий шаг - разрешать браки с животными! Представляешь! Кто с ослихой, кто с козлом и это все под музыку Мендельсона! На торжественной регистрации!
И состав смуглолицых беженцев тоже выбран не случайно! У них там почти поголовное женское обрезание! На протяжение тысячи лет! Для ихних женщин секс, как визит к зубному врачу, тоже что-то неприятное суют и где-то методично сверлят. И дети рождаются там без всякой взаимной любви! Представляешь! Живут без любви! С самого зачатия! Поэтому и режут они друг друга постоянно и с превеликим удовольствием!
А цель эксперимента вероятно в следующем - создать хорошо понимающее приказы стадо!"
Рудди опять мало что понял из мудренной речи Вольдемара. Но гнев накрыл его с головой, как девятый вал плывуших в шторм матровов. Перед глазами постоянно стояла картина - ишак в белой свадебной фате и рослый негр в смокинге идут по красной дорожке, под органные расскаты...
Он не помнил, как оказался в своем любимом месте... Он метался туда и сюда. Вдруг раздался резкий гудок электровоза! В памяти возник облик героя Заслонова. Не раздумывая Рудди бросился с посохом наперевес на рельсы и закрыл глаза. Раздался страшный грохот.
Продолжало сильно греметь... Рудди открыл глаза... Он лежал на вспомогательной железнодорожной ветке. Вдали, все круша на своем пути, скакал сошедший с рельсов электровоз, подобно гигантской армагеддоновой кобыле!
Потом, на следствии машинист долго пытался доказать, что его локомотив - некая, невидимая сила просто взяла и подняла в воздух! И он, пролетев несколько метров, ухнул вниз...
Рудди же отряхнулся, подобрал посох и полностью успокоившись пошел домой. Лишь подумал про себя - "Мы вам не стадо! Я сам пастух!"