Божество Амур прекрасно,
Царь небесный и земной,
Всё тебе везде подвластно,
Царствуй также надо мной.
Долго счастья я искала,
Прелестей твоих не знав,
Наконец его узнала,
Всё во власть тебе отдав.
Я готова, друг мой нежный,
Цепи ввек твои носить.
Ах, один ты в жизни слезной
Можешь счастье нам дарить.
Так прими же в жертвы новы
Моей верности обет,
Пусть тобой, о бог любови!
Счастье дней моих цветет.
Ах! всё красится тобою,
Всё огнем твоим живет;
Летом, осенью, весною
Радость взор нам твой лиет.
Охраняй меня ты вечно,
Будь вождем моей судьбе, –
За сие клянусь сердечно
Верной быть по гроб тебе!*
Данило чувственно пел, а последние строки песни Софья, любуясь им, подошедшим так близко, спела вместе. Они пели, глядя в глаза друг друга взглядом глубоким, до безумия влюблённым. Сим очарованием любви они радовали глаза и души всех, кто слушал, рассевшись или встав вокруг...
-Вот, - вздохнул мечтательно один из гусаров, когда после песни воцарилась на мгновение абсолютная тишина, во время которой губы Данилы и Софьи сомкнулись в таинстве нежного поцелуя.
-Общаются и через песни, - молвил любующийся ими Серж.
-А по утру приказ сниматься с места, - добавил улыбающийся генерал, и гусары замычали вокруг с недовольством:
-Ну нельзя же так! Опять не воюем? Так мы и до дома доберёмся без воинских сражений!
Только Данило и Софья, вновь обнимая друг друга, будто не слышали никого вокруг... Они медленно удалялись, а, остановившись у шалаша, любимый вновь одарил губы милой поцелуем и улыбнулся:
-Схожу сбрею растущие усы да бородку и тут же вернусь к тебе,... душа моя.
-А позволено? - смущённо улыбнулась она, и Данило кивнул:
-Ты — первая, кому я служить теперь буду. Остальные приказы потом.
Счастливая такому подарку судьбы Софья смотрела ему вслед и вздрогнула от неожиданно прозвучавшего голоса мамки Дины:
-Ну-ка, поди сюда, - дёрнула та её строго за руку и увела в шалаш. - Сядь-ка и послушай...
Сев с удивлённой Софьей на соломенную подстилку, мамка Дина развела руками:
-Ты, как вижу, воспылала к сему молодцу?
-Маменька, - улыбнулась виновато Софья. - Не получится у меня стать такой, как Марта или Люси... Мил он стал с тех пор, как увидела, а теперь и дороже никого нет.
-Забыть его следует, - строго смотрела мамка Дина. - Не подпускать боле. Всю душу изранит... Ведь он - граф.
-Кто?... Граф? - удивилась с подступившими слезами Софья и отвела взгляд в сторону, пытаясь понять происходящее, но сердце верило любви.
-И плакать не стоит, - заметила её состояние мамка Дина. - У таких, как он, в невестах иные ходят. Ты для развлечения, для романтики! Ты должна быть весела вопреки,... на зло судьбе. Не раз говорили, гусары умеют любить, что ты и познала... Соблазнять умеют, как никто... Это самые лучшие любовники, романтики!
-Оставь меня, мама Дина, - молвила Софья, так и уставившись задумчиво в сторону.
Ничего пока больше не было сказано. Мамка Дина покинула шалаш и направилась к подходившему Даниле. Довольный тот было уже прошёл мимо, как остановила она, твёрдой рукой упёршись ему в грудь:
-Куда это ты, Протасов?
-К Софье, - усмехнулся он так, будто поражён, что подобный вопрос ещё имеет место быть.
-Деньги плати за каждый час, проведённый с нею, - взирала горделиво мамка Дина.
-Ты с ума сошла? Я наоборот, прошу вернуть мне те деньги, что платил, - не менее горделивый сделал вид Данило. - Забираю я её и не позволю ею торговать.
-Тон измени! - приказом воскликнула мамка Дина, обратив внимание многих гусаров на себя, а дальше прошептала. - Ты даже не знаешь, кто она! А я скажу... Из семейства Львовых она. Львовых... Ясно ли? Львова Софья Семёновна.
Данило смотрел исподлобья в ответ. Был поражён так, будто его пронзила пуля врага. Но, выдержав паузу, он приблизился к глазам не ожидавшей того мамки Дины и с усмешкой повторил:
-Забираю я её и не позволю ею торговать.
С этими словами он развернулся и направил шаг к оглянувшемуся генералу, перед которым тут же предстал со своим вопросом...
* - «К амуру», А. П. Беницкий, 1805г.
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/01/12/902