Велико число храмов и церквей на Руси.
Разбросаны, "веселуются" они, как подарки людям,
по всей земле русской, неожиданно возникают
среди лесов и полей, на изгибе реки или дороги,
и даже на городском пустыре.
Чем-то первозданным и непривычным веет от этого городского заброшенного пустыря, как напоминание, как укор то ли нашей ужасающей бесхозяйственности, то ли нашей неистребимой бедности.
Десятки, а, может, и сотни людей проходят за день по этому месту, задумываясь или не задумываясь над тем, зачем здесь, посреди города, пустырь? Проходят, потому что через него проложена напрямик дорога, даже две: одна поуже – пешеходами, а другая пошире, с колеями, - машинами. Так уж устроен наш русский человек. Он, где угодно, проложит себе тропинку, стежку, дорожку: хоть на снежной целине, хоть в дремучем лесу, хоть на пустыре.
Там, где ходят люди, возле дороги поуже, стоит крест, очень похожий на голубец, с подобием треугольной кровельки над ним. Здесь освященное место, собираются церковь строить, хотя недалеко стоит уже с потемневшими от наших не проходящих дождей куполами и сияющими крестами деревянная церквушка в березовой рощице. А рядом с пустырем еще одна, чистенькая, светлая, под названием «Церковь слова Христова».
Идут люди мимо креста, торопятся и некогда им остановиться, задуматься; каждый спешит по своему важному делу дорогой покороче, напрямик.
А я вот думаю: «Пусть на пустыре будет стоять, если не дом, не школа, не музей, не Дворец спорта, не стадион, то хоть церковь, храм. Только хочется, чтобы была она красивой и напоминала те храмы, разбросанные, словно «веселые игрушки», по русской земле, «как подарки русской природе», о которых академик Дмитрий Сергеевич Лихачев в «Заметках о русском» писал.
Но в остальном, если посмотреть вокруг, пустырь, как пустырь. Растет на нем трава, дикие цветы и сорняки: пырей и чернобыльник, мать-и-мачеха, сиренево-голубые соцветья люпина, и островками белеют ромашки. И над всем этим распростерлось бездонное синее небо. На нем застряло легкое белое облачко, а рядом еще одно, совсем крохотное, полукруглое, - это месяц средь бела дня повис белой краюшкой на совершенно синем небосводе. И красуется. Вскоре легкое облачко исчезло, а месяц остался и еще долго висел над городскими домами, над заброшенным пустырем и устремившимися в манящую бездонную высь своими белыми головками с желтыми солнышками-серединками ромашками, а потом и он исчез, растворился в бездонной небесной лазури за легким пухом облаков.
Иду по пустырю и невольно вглядываюсь в разросшиеся дикие цветы: не расцвел ли где среди них неописуемой красоты волшебный платоновский «неизвестный цветок», ведь он любит трудную землю и растет только на пустыре, среди камней и глины. А, может быть, кто-то все же смог увидеть этот необычный благоухающий цветок? Говорят, он приносит счастье.
С тех пор прошло уже немало лет. На месте пустыря, где стоял голубец, попечением Смоленской АЭС построили обширный и красивый кирпичный храм Всех Скорбящих Радость, представляющий собой четырёхстолпное здание с крупным шатровым куполом и четырьмя шатровыми колокольнями над углами. Днем он окрашен в красно-коричневый цвет и сияет под сине-бирюзовым с легкими пуховыми облачками небом своими блестящими куполами. Ночью на фоне темного небосвода, подсвеченный фонарями его силуэт становится светлым, почти белым. Храм кажется более легким и вытянутым вверх.
По своему внутреннему убранству он почти не уступает смоленскому Собору Успения Пресвятой Богородицы, расположенному в центральной части города на Соборной горе. На его открытие и освящение приезжал сам Патриарх Кирилл.
Теперь, особенно в святые праздники, такие, как Пасха и Рождество, разносится над нашим маленьким атомградом колокольный перезвон.