-Ваша честь! В жизни также есть место для слабости, гибкости, как и в смерти - смыслу очищения. Смерть не дает нам упасть ниже самого дна, или подняться выше небес. Дверные замки, мольба о пощаде и доброта убийцы не предотвратит желания – стать сухим деревом. Потому забирают живых, и место их занимают живые, ибо с первого крика приходит старость…Очаги окостенения заковывают органы в твердый панцирь, волосы и зубы упорно вытягивают из желёз соки, которые высевают прыщами страсть к воспроизводству себе подобных, чтобы потом иссохнуть в морщинистой коже. Всему начало – кровь, и кровь – душа есть. Но есть тело, а в нём разум, и он совершает выбор, проливать или не проливать, строить или разрушить. Но строительство не всегда угодно…и добро, но обло, и губительно для строителей, ибо нельзя построить выше неба, и взлететь выше неба, и отказываться перед небом от обетов своих. Нет места жалобе там, где разделяют трапезу с разбойниками и клятвопреступниками, как нет места там жизни, где управляет абстрактный закон, который прикрывает судью жертвами, а жертвы страдают, извлекая прощение, как молот из наковальни искры, видимые кузнецу. Правда индивидуальна, как история, которая живет притчей в языках многих, в которой неискушенные сделают правильный выбор, а искушенные ошибутся. Искры погаснут, где ступила любовь, с которой в мире убивают миллионы невинных, предают слабых, губят грешников в уступке этой слепой старухе, разносящей страхи, подозрения и сплетни. Она, человеческая -
виснущая гирей на ногах и руках, камнем лежащая на сердце и бельмом на глазах. Любовь, убивающая все остальные чувства в ревности, в одиночестве, приносящая только один черный плод – гордыню. Любовь на алтарь которой кладут душу. Любовь, от которой никто не в силах убежать, как от полночи, шума моря или от своей жизни. Невозможно заставить говорить немых, и видеть слепцам отражение свое. Но по силам это прощающему. И падут замки с хранилищ добра, как спадает короста с нечистых и позолота праведности обнажает черепки греха. И гнать будут, и поносить, там, где воспылает жертвенный телец...И приятно будет сердце сокрушенно, и возрадуются кости человеческие, и радость наполнит мир. Кто скажет – что моему подзащитному жить на земле достаточно, или кому-то из зала вышел срок? Кто скажет обратное, и будет уверен в мудрости своей? Так и время выбирает каждого для сбора и разбрасывания каменьев, для Савла и Павла, ибо одно есть, но два разных, разведённых вечностью, как само время, которому хозяин Бог, обращающий нас в детей, через прощение себя, своих грехов, своего преступления, через отпуск всем и всего.
-Не виновен!