Захандрил Иван Кузьмич. Нет, говорит, не каприз это. Болею я. «Болеешь, к доктору иди, - супруга рассудила. Ты в поликлинику загляни. Сходи, сходи, не ленись».
В поликлинике деда Ивана крутили, вертели, обстукивали, обнюхивали, анализы крови делали. Всё вроде нормально, но одну болезнь всё же нашли: стар, он стал, стар и немощен. А вывод таков - закаляться надо и гулять больше.
Иван Кузьмич вновь в атаку на врачей. Вновь всё ему не так.
Короче. Через месяц признали деда инвалидом третьей группы. Прописали кучу всяких лекарств, рекомендаций и прочее. И с того времени стал Кузьмич угасать.
Рецепты выкинул, и на улицу вообще перестал выходить.
Жена ему: «Вань, ну выйди, пройдись возле дома, на лавочке посиди, с соседями пообщайся, слышь, Вань».
Тот побродит по комнате, побродит, в окно посмотрит и в ответ: «Так там ветер. И дождь накрапывает, не пойду». И так каждый день. То ему дождь кажется, то ветер сильный, то солнце слишком яркое. А сам в душе думает – «Надо что-то менять».
Попробовал действительно, как супруга и советовала, пройтись, прогуляться и надо же, на Тимофеича нарвался, прямо на выходе из подъезда. А тот известный шутник и балагур.
- Тю! Иван! Какими судьбами? Я тебя уж не думал увидеть. Что приболел никак, вон лицо, какое бледное, синяки под глазами.
Не стал Иван Кузьмич с балаболом этим разговаривать. Развернулся, в лифт и домой. А дома к телевизору. Смотрит в «ящик», а глаза ничего и не видят от обиды и расстройства. Что этот дурень уразумел. Видите ли, мешки под глазами. Ну и что! Ты с человеком словечком перемолви, а не болтай что попадя.
Вздохнул тяжело.
Лучше бы не ходил на эту чертову прогулку.
Сел к телевизору в комнате, задумался. Молчит, насупился. А мыслишки в голове всё крутятся, вертятся: «Что-то надо менять!»
Ладно, мозги надо чем-то занять. Читать? Пробовал. Буквы маленькие, уж и не прочтешь, да и книжки всё детские, сказки да рассказики всякие. Серьёзного дома ничего и нет. Когда-то спорт любил Иван Кузьмич. Включил телевизор, а там, на канале спортивном про хоккей рассказывают, и фрагменты матчей показывают. Бегают эти хоккеисты туда-сюда, туда-сюда. Бегают, а шайбы и не видать. Да ну его, хоккей этот. А может это всё от телевизора? Надувшись, дед Иван по квартире бродит. Бродит и бродит, посидит в комнате, на кровати полежит и опять бродит. Два дня к телевизору не подходил, думал, полегчает, нет, легче не стало.
Наверно к закату всё идёт. Помру скоро. С этой мыслью он к супруге и пришёл.
- Знаешь, Петровна, помру я скоро, чувствую, помру. Вот ничего и не болит, а душа извелась, уж так извелась, дальше некуда. У отца моего так же было, пострадал он, пострадал, да и отошёл. Ты, Петровна, прости меня, ежели что не так. Дурной я бываю, это да, но уважал тебя, детишек люблю, внучат… Пойду я, прилягу, совсем что-то плохо мне.
Иван Кузьмич пошаркал к своей комнате.
У Кузьмича трое детей было. Наталья, дочка от первого брака и две девочки уже их с Петровной отпрыски, Настя и Женька. Все дочери удачно вышли замуж. Жили они отдельно и по двое уже своих детей имели. Правда с годами и дочери и внучата редко в их доме появлялись. У всех свои дела, учёба, кружки, тренировки и прочее. Жизнь нынче динамичная, быстрая, и младшее поколение жило этой стремительной жизнью, не до деда с бабкой им.
Наталья, это дочь старшая, решила квартиру поменять. Нет, нет, денег она у Кузьмича не просила, и сама и муж прилично зарабатывали, так что с этим всё в порядке. Но вот дочь свою младшую Любаню, она решила к деду с бабкой отослать. На время, естественно. Купила Наталья «трешку», свою двухкомнатную продала, пока в новой квартире шел ремонт, её семье надо было где-то расселиться. Мебелишку они так же решили с мужем продать. Уж жить в новой квартире, так и всё новое иметь, так они с мужем порешили. А пока, сняла Наталья на пару месяцев комнату, в том же доме где была и их новая квартира. Денег стоило всё это немного, да и за ремонтом удобно следить. Но вот детишек своих они не рискнули в пятнадцать квадратных метров заселять. Любаню к Кузьмичу с Петровной, а старшую, Веронику, к бабушке Вере, к свекрови, отправили. Вот и решение проблем. Ни Кузьмич, ни его жене не противились этому решению, а Петровна так та ещё и рада была, думала, может дед мысли о своей скорой кончине выбросит из головы.
Любане было тринадцать лет. И дитё вроде, и не дитё. Рослая, стройная, волосики беленькие, вообще пошла она обличьем в бабушку Петровну. А ещё, доброй была Любочка. Доброй и отзывчивой, с ней дома проблем никогда не было. В свои тринадцать Любаня ещё и «компьютерным гением» была, так о ней мама Наташа говорила, а потому вместе с Любаней в тесную квартиру Заварзиных и «комп», въехал. Выгрузились и все причиндалы, что к компьютеру положены: принтер, сканер, колонки, камера и «клава с мышью».
Дед с иронией смотрел на всю эту технику. Ладно, к телеку он привык, и к мобильнику приноровился, но как работать со всем тем оборудованием, что притащили для его внучки, он не понимал.
Разместилась Любаня на кухне. Дед на табурет в сторонке присел и наблюдает за внучкой. А та настраивает технику свою и бурчит что-то под нос.
- Так, сюда модемчик, сюда флешку, вот тут клаву положим, а здесь мышке удобно будет бегать. Открываем… Всё нормально… Ага, есть интернет… Скайп есть. Установим программы…
Полчаса возится Любаня. Притихла и что-то набирает на клавиатуре. Смеётся… молчит… улыбается… вновь молчит. Прошёл час. Дед молчит, про болячки свои забыл, интересно ему.
- Дедушка, а ты умеешь работать на компьютере?
Дед хмыкнул. Поняв, что задала бестактный вопрос, Любаня смутилась.
- А хочешь, я тебя научу работать на компьютере, а дедушка?
Дед опять хмыкнул.
- Да куда уж мне, стар стал.
Кузьмич поднялся с табуретки, усмехнулся и засеменил к себе, к любимому дивану и телевизору. Заглянула к нему в комнату Петровна.
- Мать, ты улыбаешься?
- Ого, это что-то новое, а то всё «бабуля, да бабуля», а нынче «мать». Смотрю, настроение поднялось, а?
Дед вновь неопределённо хмыкнул.
- А мне, Иван, соседка настроение сегодня целый день поднимает. Ей сын из Тель-Авива байки еврейские шлет на телефон, а она ко мне бегает и их читает. И сама смеётся, и меня веселит. Так вот, один анекдот ну прямо про тебя. Хочешь, расскажу?
Кузьмич уже не хмыкал, он подвох чуял.
- Так вот, Абрам всё причитает и Саре говорит: «Сара, таки я думаю, надо шо-то менять». Сара ему: «Таки шо там менять, если ты всё время у телевизора сидишь? Разве шо сядь на телевизор и с него на диван смотри!»
Петровна звонко, по-молодому рассмеялась.
- А ты говоришь: «Надо что-то менять», вот сядь на телевизор и попробуй на диван смотреть…
Смысл сказанного до Кузьмича дошел не сразу. Но минут через двадцать он понял, о чём анекдот и даже попробовал сесть у телека и посмотреть на диван. А посмотрев, захохотал. Как всё просто…
На дедов смех в комнату прибежали и бабушка Петровна и внучка.
Дед внучке.
- Хочешь, анекдот расскажу?
Внучка говорит: «Дедушка, момент, я только смартфон принесу», и умчалась на кухню.
Кузьмич, став в позу, чуть выставив вперёд левую ногу на камеру, рассказал только что услышанный от жены анекдот и вновь весело рассмеялся.
Пошутили и хватит. Дед вновь присел к своему любимцу смотреть «Шестьдесят минут». Петровна ушла ужин мастерить, а Любаня к копму присела.
Часов в девять вечера внучка зовёт всех к компьютеру.
- Бабушка, дедушка, смотрите, только я «видос запилила», как куча «коментов», «лайков» полезла. Ну, ты дед, просто герой у нас.
Что такое «комент» и «видос», а уж тем более «лайк» и ни дед, ни бабка не знали, но дед смекнул, что-то произошло и бегом на кухню.
Дедушка, посмотри, я твой рассказ «запостила» на своей страничке в интернете и сколько сразу отзывов, ты у нас теперь прямо таки герой. Посмотришь?
Куда деться, смотреть надо. Что там она учудила.
Боже ты мой. Вот чудеса. На экране монитора на него смотрел и весело рассказывал анекдот он сам. При этом улыбка и сам вид Кузьмича на экране были просто шикарными. Фоном для его декламации был не его старый диван, а море и еврейский дворик в Одессе. И рваных тапочек его не было видать.
- Люба, это ты что ли сделала?
- Конечно. Да всё очень просто, дед, не парься.
- Иван Кузьмич, вспотев слегка, присел к компьютеру.
- А ну-ка повтори…
В тот день тот «видос», что «запилила» Любаня, дед смотрел раз пятьдесят. Смотрел и радостно улыбался. Было видно, не в смысл слов он вслушивается, он на себя любуется. А что, не стар ещё, улыбка хорошая, чуть причесать, другую рубашонку одеть, ещё тот мужчина будет.
Ушёл в свою комнату Иван Кузьмич рано, и девяти не было. Петровна всё вслушивалась. Бродит старик по комнате. Тихонько на кухню выйдет, чайку разогреет, выпьет и в комнату, а там опять вышагивает. Только под утро и угомонился.
На следующий день в обед, только Любаня со школы порог переступила, дед тут как тут. Завёл внучку к себе в комнату и долго там о чём-то с ней шушукался. А наговорившись, опять в кухню. Внучка поела, дед чай попил и вновь шушукаются. Вечером все по кроватям, а Кузьмич к компьютеру. Уже как заправский пользователь мышью водит, туда-суда, сюда-туда, странички листает, что-то читает, читает и смеётся тихонько. Так продолжалось три дня.
На четвертый Иван Кузьмич, приодевшись в парадный костюм, приглашает жену свою, Петровну к компьютеру, рядом внучка Любаня.
- Вот мать, садись. Смотри, что твоя внучка вытворяет. Смотри и гордись девушкой. Садись удобнее.
Любаня, включив компьютер, открывает страничку сайта. На страничке большая во весь рост фотография улыбающегося деда Ивана. Сверху странички надпись: «На диван глядя!» Чуть ниже «Анекдоты и байки от Ивана Кузьмича». Фоном странички был тот же Одесский дворик, что и на первом клипе, балкончики, деревянные лестницы, бельё на верёвках во дворе, и люди на лавочках.
Люба щёлкнула мышкой и вот новая картинка, уже живая. Дед Иван в джинсовой одежде, огромной шляпе, с шарфом на шее и подтяжками на брюках рассуждает: «Сижу я как-то на диване и такая тоска меня взяла, хоть помирай, А тут заходит супруга и говорит: «Ну, ты хоть что-то поменяй в этой жизни, а то всё сидишь у телевизора, сидишь, а жизнь идёт… И я решил. Решил сначала сесть у телевизора и глянуть на диван. Глянул... И что я вижу, лежит на утоптанном старом диване развалина под стать дивану и причитает…
А дальше дед здраво и, что главное без бумажки, рассуждает, причём так здорово говорит, что Петровна, усомнилась, а тот ли это дед, что ещё неделю назад причитал, что пора, дескать, в гроб ложиться.
«…и понял я, в семьдесят, жизнь только начинается…»
Без слёз умиления, смотреть на Кузьмича на экране было просто невозможно. Какой там сериал, какой там «Пусть говорят», то, что вещал с экрана её супруг, было сейчас самым важным и самым интересным. Кузьмич просто о жизни говорил, рассказывал, что мешает человеку жить и понимать другого человека, о бытовых мелочах рассказывал, делился мыслями о детишках, о внучатах. Много о чём говорил, а главное складно так, словно всю жизнь с экрана не сходил.
Поговорив ещё чуток, Иван Кузьмич завершил.
- А теперь, дорогие мои, послушайте и улыбнитесь, расслабьтесь, сядьте поудобнее. Нет, нет, банки с водой тащить не надо, я не Чумак. Просто расслабьтесь и послушайте несколько житейских анекдотов. Вот новый, еврейский: «Сёма, восхищаюсь вашим отношением с женой. Вы живете вместе уже тридцать лет и когда гуляете по городу, держите её за руку. Изя, если я не буду её держать за руку, она обязательно себе что ни будь да купит».
Иван Кузьмич рассказывая анекдоты и сам хохотал, да так заразительно, по-детски, как будто и слышал эти рассказы впервые.
- Или вот ещё…
Петровна с удивлением, любовью и нежностью смотрела на своего законного и единственного. Надо же, он ведь точно такой был в молодости. Это был говорун, умелый рассказчик, весельчак и красавец. Да он ещё и сейчас парень, хоть куда. Глаза, глазища, вон какие озорные, да хитрющие.
- Ну как, мамочка, удивил я тебя?
И это опять что-то новое, «бабуля», «мать», а теперь уж и «мамочка». Меняется дед, на глазах растет.
Через полгода Иван Кузьмич был уже настоящим «блогером», почти «тысячником» был. Имел массу постоянных подписчиков. Смартфон, что ему дочери подарили, тарахтел и разрывался ежеминутно. А он и рад. Всё новые и новые сюжеты появлялись на его страничке, и откуда он черпал всё это, ну анекдоты ясно, их поискать, так найдешь массу, но те неповторяющиеся рассказы о жизни и человеческом бытие, что он практически ежедневно выкладывал в сеть. Откуда всё это? Просто уму непостижимо.
И ещё. При всей своей теперешней занятости Иван Кузьмич и к жене совсем по-другому стал относиться. Она у него уже не бабуля и не мамочка, она теперь Машенька, или просто Мария Петровна. Значит, Иван Кузьмич и сам верит в то, что вещает на страницах своего блога, а вещает нынче он о добре, о вере, о любви. Казалось бы, всё это простые вещи. Но вещи правильные, нужные для человека, справедливые и жизнь продляющие.
И вы думаете, наш Иван Кузьмич хоть на минуточку в хандру впадает? Да ни за что. Он знает, теперь уж точно знает, в семьдесят жизнь только начинается. Вот так! И не больше и не меньше.
Рисунок из интернета.