- Они нас видят?
- Нет.
- Вмешаемся?
- Зачем?
- Полагаю, мы здесь не случайно.
- Ты прав. Хотелось бы размяться перед настоящими приключениями. Ты добр. Я знаю, что, заключая договор со мной, ты думал творить добро. Не скажу, что я в восторге, но мне искренне интересно, как это у тебя получится.
Он взмахнул рукой, и все остановилось. Рука детины застыла в дюйме от глаза женщины.
- Итак, ты предлагал вмешаться. Представим, что меня здесь нет. Вмешаешься?
Я вздохнул. Перспектива меряться силами с человеком, явно превосходящим меня по всем физическим параметрам, окрыляла не слишком.
- Как думаешь, каковы твои шансы против этого верзилы?
Я опять вздохнул.
- Хочешь попробовать?
- Я думаю, выбора у меня уже нет.
- Выбор есть всегда. Этим вы, люди, отличаетесь от ангелов, включая падших, что имеете свободу выбора. Сделаем так. Ты сейчас появишься перед ними. Если дело дойдет до драки, а оно дойдет, так вот, если дело дойдет до драки, я слегка заторможу его. Но, учти, только слегка. То есть, у тебя ровно такое преимущество, какое могло бы быть на самом деле, если б не лодырничал с физподготовкой. Так что без пижонства.
- Отлично! - Что еще оставалось делать?
И вот я оказался лицом к лицу с оной парочкой.
- Эй, любезный! – окликнул я хама. - Нехорошо так с женщиной.
Ничего умнее в голову не пришло.
Со словами "да ты кто такой?" и без лишних церемоний он попер на меня.
Что оставалось делать? С помощью ли моего потустороннего друга, без нее ли, дальнейший сценарий от меня уже не зависел. Зависело разве что исполнение. В общем, ногой в яйца, коленом об морду, ногой в коленную чашечку, подсечка, и добивание ногами. Я сожалею, но противник был объективно сильнее меня, и я не мог позволить ему хотя бы на секунду перехватить инициативу. Я и не позволил. И тут, выражаясь сухим протокольным языком, я ощутил сильный удар по голове. Женщина подняла кирпич и бросилась на помощь своему недавнему истязателю.
***
Мы с бесом снова стояли перед застывшими фигурами.
- Ну как? – спросил он, иронически улыбаясь.
- Ты сам видел. Я не справился.
- Почему же? Ты хорошо отделал его. Я, как и обещал, помог лишь самую малость. Так что, мои поздравления!
- Наверное, я переусердствовал с пинанием лежащего... Не зря ведь в детстве...
- Ты уже не дитя, и он тоже, - перебил он меня. – У тебя не было выхода. Стоило этому хаму подняться, он бы тебя не пожалел.
- Понимаю. Потому и не дал ему подняться. Ты вернул время. Мы попробуем еще раз?
- Думаю так. Тебе ведь интересно найти решение. Какой урок ты извлек из первой попытки?
- Я не должен был допускать драки.
- В принципе так. Но ведь это от тебя не зависело.
- Ты прав. Желательно было напугать его. Но это непросто. Я выгляжу явно и существенно слабее. Ты не одолжишь мне какого-нибудь оружия?
- Правильный путь. Давай начнем с бейсбольной биты.
- Думаю, лучше с пистолета Макарова.
- До него дойдем. Только, давай на этот раз вместо тебя пойдет твой двойник. Тебе будет интереснее наблюдать со стороны.
Мир опять ожил и перед нашей парочкой появился человек очень похожий на меня, но с бейсбольной битой.
- Эй, любезный! Не хорошо так с женщиной! – прозвучали знакомые слова.
- Да ты кто такой?!
Также как и в первый раз, верзила двинулся противника. Но исход был иным. Через несколько секунд мой двойник корчился на земле, самым жестоким образом добиваемый ногами. Когда тело лежащего перестало проявлять признаки жизни, голос подала бывшая жертва:
- Мишенька, родненький, пойдем скорее отсюда.
- У-у, стерва, - он стукнул ее еще раз, но уже не сильно. - Ладно, пошли. А то действительно менты еще нагрянут.
- Ты неправ, - упрекнул я беса, когда мир снова замер. - Я все понимаю, лодырь я тот еще, но все же...
Бес не дал мне договорить.
- Ладно. Не обижайся. Я действительно теперь немного придержал тебя. Для чистоты картины. Ты видел, что получилось, когда ты добивал его ногами, и что – когда он тебя. Ты проиграл в обоих случаях. И бита не помогла.
- Я же говорил, что следовало начинать с ПМ.
- Без проблем.
Свет померк, и я оказался в зале суда на месте подсудимого. Показания давала потерпевшая.
- Я возвращалась домой с танцев, когда в подворотне на меня напал... – она заплакала.
- Обвиняемый?
- Да. Он начал избивать меня. А потом появился Миша.
- Михаил Гаврилович Грищенко?
- Да. Миша вступился на меня, и тогда этот вытащил пистолет.
***
Мы с бесом снова стояли в подворотне.
- Почему она так?
- Ты не понял? Ты влез в их междусобойчик и отнял жизнь ее любовника. Ты разве не знаешь, что милые бранятся – только тешатся?
- Не придуривайся. Ты понял мой вопрос. Почему она так любит это животное?
- А ты хотел бы, чтобы она любила тебя?
- Честно, не отказался бы. Но я бы не стал наставать, если б...
- Отлично. Давай еще один вариант.
Бес взмахнул рукой, и обернулся этаким классическим новорусским бандитом с бритой круглой головой, бычьей шеей, в черной кожаной куртке, и всем таким прочим. Я бросил быстрый взгляд на себя: по меньшей мере, одет я был примерно так же.
- Я вижу, тут нужна помощь, - произнес бес гнусавым, но твердым голосом.
- Ребята, все в порядке. Это моя баба.
- Ты слышал? – бес обернулся ко мне. - Да ты, братан, погнал. Помощь не ей, а тебе нужна.
- Ребята, оставьте... – верзила попятился.
- Что оставьте? Не умеешь обращаться с бабой, проваливай. Или, хочешь, будешь третьим. А пока открываем хор имени Пятницкого.
- Хватит! – сказал я, подняв руку.
- Почему? - спросил бес, когда картина замерла.
- Перед нами скотина. Но мог быть и человек. В общем, так нельзя. Ни с кем и никому.
- Ты забыл, что перед тобой злой дух. Я бы мог продолжить и без твоего согласия.
- Но без моего благословения.
Зачем-то я поднял руку, со сложенными тремя пальцами. Уже потом до меня дошло, насколько смешным это было в сочетании с предыдущей фразой, но, как бы то ни было, бес остановил меня.
- Ладно, я пошутил.
- Но неужели ничего нельзя придумать? – неуверенно спросил я, дабы заполнить неловкую паузу.
- Можно.
Бес исчез и вместо него появился… сам Президент.
- Эй, любезный! Нехорошо так с женщиной!
У верзилы отвисла челюсть.
- Ой, ваша... ваше... господин, - женщина запуталась в обращениях. – Спасибо...
Мужчина издавал какие-то бессвязные звуки и пытался делать что-то вроде реверанса.
- Ты, я вижу, плохо обращаешься со своей подружкой. Так нельзя. – "Президент" погрозил пальцем.
- Он больше не будет. Он – хороший.
- Н-не б-буду. Я эт-то... – лепетал верзила.
***
Мы вновь стояли перед застывшими фигурами.
- Вот если бы век был восемнадцатый, а ты – дворянином со шпагой, твое заступничество стало бы примерно сродни тому, что продемонстрировал я в роли его величества президента. Не столь забавно, но с тем же результатом. Баба, во всяком случае, осталась бы довольной. Может быть, даже несколько дней он бы ее не бил.
- А потом все вернулось бы на круги своя.
- Однозначно. Но давай подумаем о другом. Ты же не думаешь, что он испугался президента физически? Что будет демонстрация почетного черного пояса и все такое?
- Да нет, это-то понятно. Президенты поодиночке не ходят. Вообще увидеть президента в темной подворотне – это абсурд. Но если он там и появился, значит, подворотня простреливается несколькими снайперами. Такое оно наше время.
Я улыбнулся, он тоже.
- Точно. С президентом, так же как с теми братками наш друг банально струсил. Струсил настолько, что готов был признать абсолютно все. Но ведь ты с пистолетом реально не менее опасен. Однако их он испугался. А тебя – нет.
- Наверное, он полагал, что я не выстрелю.
- Верно. Но, как ты считаешь, почему?
- ???
- И президент, и даже братки занимают положение высшее, нежели он. Он это принимает, и подсознательно считает правильным. Даже если ему что-то и не нравится, это мелочь. Он инстинктивно подчиняется им. Тебя же он считает существом, пардон, низшим, и твое замечание его бесит, и будет бесить. Да и она тоже не считает тебя вправе делать замечание ейному любовнику. То, что он бьет ее, ей, конечно, не нравится. Но когда кто-то бьет его, ей это нравится еще меньше. Инстинкты. Причем вооружен ты или нет, ученый ты или даже адмирал, им инвариантно. В больших погонах ты бы их раздражал еще больше. Теперь в Подлунном мире такие, как ты, не стоят над такими, как он, и это реальность.
- Как ни печально, ты прав. Но как же мы окончим это дело?
- А надо?
- Может, хотя бы президентом?
- Нет, президент – это уже чудо. Ты думаешь, она стоит такого чуда?
Я действительно задумался. Было невероятно обидно. Бес предоставлял любые возможности, но я не был способен даже на такой пустяк, как защитить эту конкретную дуру.
- А ты можешь забрать его? – всплыло хоть какое-то решение.
- В принципе, могу. Но опять-таки, а надо? Она найдет другого, такого же. Думаешь, тебя? Едва ли. Я, конечно, могу помочь. Но опять, а надо? Смазливое личико, неплохая фигура... Ты думаешь, она будет хорошей матерью? Или попутчицей? Вот видишь. Ты и оглянуться не успеешь, как она надоест тебе. Как и остальные. Мы же не можем творить чудеса для каждого такого случая.
- Да, будь сейчас восемнадцатый век... Может, рванем туда?
- Рвануть-то рванем, но что сделать с ними? Оставим так? Мне-то что. Я – черт. Что скажешь ты? Имеешь ли ты моральное право вершить какой-либо суд, если не можешь разрешить даже это пустяшное дело?
- Что ж. Я – не дон Кихот. Ты прав, они безнадежны. Так что накажем обоих.
- Братки?
- Нет. Ты уже слышал мое мнение. Хотя оставить свое семя этой сучке и имеет какой-то смысл …
- Она сделает аборт.
- В любом случае мы не можем опускаться до уровня скотов. Поэтому поступим так. Изображаем молодых отморозков. Бьем обоих... Его сильнее. Забираем все, что у него в карманах. А там... Черт с ними. Пусть сами разбираются.
- Нет, пожалуй, черт останется пока с тобой. Что ж, поехали.