Одесская ночь...

       
                Одессу я недолюбливал с детства. Вернее, относился неоднозначно. Не то, чтобы не любил. Многое, очень многое, о чем писали легендарные знаменитости от Пушкина, Бабеля, Паустовского до Михаила Жванецкого, мне очень нравилось и нравится до сих пор.

                И синее море, и архитектура старого города со знаменитыми Оперным, роскошными парками, экзотическими платанами, притягательными пляжами от Лузановки до Люсдорфа, звонкой брусчаткой... Особенно запомнились остро-преостро перченые воздух, характер одесситов, особый акцент и язык...

                Частичный негатив зародился , думаю ,  от того, что каждое лето отец , будучи фанатом загара, привозил нас с мамой в Одессу, на солнечную каторгу.

                Весь июльско-августовский изнурительный день на переполненных пляжах Аркадии или Ланжерона, с самого раннего утра и до заката, пока утомленное солнце не садилось за горизонт, папа не уставал повторять, что мы должны, просто обязаны, как следует зарядиться здоровьем на весь последующий год.

                После нелегкого поздне-вечернего ужина  у хлебосольных родственников, предстояла тяжелая душная ночь, наполненная , зачастую, голодным и жадным комариным писком. В результате недельного интенсивного укрепления и оздоровления,  как правило, я заболевал. Боль в горле, температура и поспешная эвакуация в родной Тирасполь-чистый уютный городок в сотне километров от раскалённой Одессы, стали традиционными...

                Как-то, уже в студенческую пору , дворовой товарищ Володя, решив в корне развеять мой одесский негатив , пригласил отдохнуть на пару деньков без плотного родительского надзора.

                - Жить будем одни, без всяких там родственников и хозяев - азартно вращал глазами Вовчик. - Может подцепим кого-нибудь?! ,- энергично-неприличным жестом подкрепляя свои решительные намерения. Жить будем, не где-нибудь, а на самой Мясоедовской, в районе знаменитой    Молдаванки.

                После "Одесских рассказов " Бабеля , зачитанных до дыр, это место стало для нас знаково-легендарным. Здесь, представлялись нам одновременно сосуществующими призраки Бени Крика,  Фроима Грача и Мишки Япончика.

                Вместе с коктейлем из Бубы Касторского, атамана Бурнаша и штабс-капитана Овечкина из « Неуловимых» это создавало особый колорит и необыкновенные ожидания. Лукавая физиономия Михаила Водяного ( Вассермана), украшавшая в те годы стенд "Лучшие граждане города" на Дерибасовской, успешно завершала ощущение полного Сюра, процветавшего тогда в этом удивительном южно-украинском городе  с сильно выраженным еврейским акцентом...

                Переполненный дизель-поезд Кишинёв-Одесса выплюнул меня на перрон в начале двенадцатого ночи. Когда таксист спросил адрес, я бодро воспроизвёл инструкцию Вовчика:

                - Поедешь на Мясоедовскую, спросишь Илю
 
                - Илью?,- удивился я
    
                - Илю, Илю, Илю, с ударением на первую букву!!! ,-
                проорал Вовчик, отключаясь...

                Таксист выгрузил меня в полной темноте уже около полуночи. Несколько одиноких прохожих, у которых я хотел спросить направление, нервно дернули в разные стороны.

                Обнаружив  на табличке у ближайшего дома вместо искомой Мясоедовской надпись "улица Шолом Алейхема", я панически заметался...

                - Свет! - Вот, единственно правильное направление! , - подумалось мне. И, как всякая  ночная живность, я мотыльком порхнул к лампочке, одиноко горевшей на доме в паре кварталов от меня.

                На ступеньках ветхого одноэтажного строения  под тусклой мигающей лампочкой в начале первого ночи сидела жирная седая бабка. Она продавала семечки. Рядом, на старом патефоне с заводной ручкой, крутилась голубая прозрачная пластинка. Сиплый голос Утёсова просвещал недалекие окрестности:

                - Багрицкий Эдуад был одессит, и здесь же он слагал стихотворенья, А Саша Пушкин тем и знаменит, Шо здесь он вспомнил Чудное мгновенье...

                - Горячие семечки! 20 копеек Стакан!-, вдруг, рявкнула
                бабка...

                - Так, это ж, две цены!,- возмутился я

                - А я шо? Должна Вас за бесплатно обслуживать ночью,

                молодой человек?! Тем паче, что  семечки не мои, а

                Софкины.

                Она продаёт их днём, а мне отдаёт на ночь.
          
                Все равно бессонница...


                - Меня, между прочим, зовут Валя, а Вас, молодой
                человек?,- не выслушав ответа, она продолжала,

                - Торгую я вместо Розы. У ней аппендицит. Говорила,не
   
                жрать арбузы с косточками. Так она разве кого-то
    
                слушает? Вышла,вот, замуж за одного фраера и осталась

                с двумя мамзерами...

                Я насыпал себе в карман стакан горячих семечек. Стало
                намного уютнее и веселее.

                - А Вы, часом , не знаете, где здесь улица

                Мясоедовская?", - я решил взять быка за рога

                - Так Вы ж на ней и стоите!,- воскликнула Валя

                - А как же Шолом Алейхем?,- удивился я

                - Так, то раньше, когда было мясо, она и называлась

                Мясоедовская. А теперь, когда все научились читать и
 
                писать, мясо пропало... Пусть они вместо
   
                мяса, читают себе Шолом Алейхема. Может научатся,

                наконец, доставать это мясо по блату...

                - Так хто ? Хто вам нужен? Номер дома знаете? Одесса

                ж, большой город, молодой человек, - заявила Валя
      
                свысока

                - Мне бы Илю,- мужественно произнёс  я с ударением на

                первую букву имени

                - А это мужчина или женщина?,- издевательски
                поинтересовалась Валя

                - Не знаю,- честно сознался я...

                - И фамилию не знаете?.... А где работает?,-

                безжалостно добивала меня Валя

                - Кажется, товарищ говорил о скорой помощи,-внезапно

                вспомнилось...

                - Так это ж меняет все дело! Иля со скорой живёт через

                один двор, но сейчас он в другом месте. Перед ночной

                сменой танцует Олю с продуктового магазина. Теперь, с
   
                мясом у него будет полный абгемахт, и он таки

                опять будет жить на Мясоедовской. Они, вооон, в той

                пятиэтажке, в первой квартире...


                Я проворно ворвался в обычный одесский многоэтажный дворовой колодец с водопроводной колонкой в центре, окруженный старыми  строениями и традиционным скопищем уличных туалетов.

                На всех  квартирах первого этажа с бесстыдно разверзнутыми окнами красовались таблички только с двузначными номерами...

                - Кто знает? Аууу! Где первая квартира ?,- наудачу, произнёс я негромко в полной темноте двора. Было около часа ночи...

                Из решетки у звучно подтекающей водопроводной колонки остро пахло гниющими арбузными корками и огрызками варёной кукурузы...

                - Первая Квартира на пятом этаже, в первом подъезде,-  мужским пришепетывающим голосом, по-одесски смягчившим букву Же , произнесло одно из распахнутых окон...

                Я  почувствовал  себя полным охламоном! Задыхаясь и чертыхаясь на высоких , будто  парящих в воздухе железных ступеньках , грохочущих на каждом шагу, я упорно взбирался на неприступный пятый этаж. В любом другом городе, даже на десятый, подняться было бы намного легче...

                - Неужели это знаменитый одесский розыгрыш?- думалось мне, - отправить незнакомца ночью на пятый этаж, в квартиру номер один. Может они посчитали, что я умный, и у меня есть чувство юмора? А, если дурень, так пусть себе считает ступеньки...?

                Одесский выверт, слава Б-гу, оказался довольно гуманным. Он заключался только в том, что квартира под номером один, действительно, находилась на последнем этаже...

                - Нумера идут сверху вниз, це правда,- пояснил пьяный Иля, мужественно взявшийся проводить нас к своему логову. Но, пару раз эти нумера дали возможность кой-кому, таки соскочить от уголовки. Менты ломанулись в первую квартиру, как водится, снизу, а солидные люди - через чердак, прямо на соседний дом...

                У Или было жарко и душно. Дом, а скорее, барак, был двухэтажным. На празднично освещённом первом этаже на все лады гомонил немаленький цыганский табор. Цыгане были настоящие - с гитарами, перевязанными алыми атласными ленточками. В начале второго ночи там носились дети, ругались старики, бухала и дралась молодежь...

                Полтора десятка окон, распахнутых на благоухающую мусорку, рассказывали многое о веселой жизни советских цыган, не собирающихся тратить на сон краткие ни мгновения бесценной человеческой жизни...

                Долго, очень долго мы стучали и кричали, пока дверь не отворил мой тираспольский приятель, вконец затравленный, то ли цыганами, то ли полчищами злющих одесских клопов. Вовчик грустно сообщил, что, по его мнению, спать у нас  решительно не получится...

                - Развлекайтесь,- радостно произнёс Иля. Бросив на кухонный стол пару старых захватанных карточных колод с голыми девицами, он побежал заступать на замену Аркаше... Хотя к скорой помощи Аркадий не имел никакого отношения, по доброте душевной и за бутылку беленькой он милостиво согласился временно подежурить...

                - Будем пить чай до утра,- заявил я Вовчику после того, как провёл короткий одноминутный тест, которому меня научили в студенческом общежитии.

                Лёг в постель, потушив свет всего на минуту. Затем, включил свет снова. Волосы встали дыбом..! Такого я не видывал даже в древних общагах. Стены буквально вспотели мириадами, миллиардами вампирчиков, готовых к ночной трапезе.

                Нервно посмеиваясь, мы с Вовчиком резво выскочили на кухню, плотно, очень плотно прикрыв дверь, дабы полчищам клопов было не под силу вернуться в наше высокое общество.

                Периодически играя веселыми Илиными картами, мы гоняли чаи с разговорами до самого первого автобуса...

                Приехав  на пляж ранним утром, проспали там целый день. Даже в тени, я умудрился сгореть до волдырей и температуры. Вечером, как всегда из Одессы, усталым и больным , я завалился в нашу родную тираспольскую квартирку, где меня всегда ждали...