Кап, кап, кап…
В самое темечко. Кап, кап… Если я наклоню голову, то звук меняется, и вода стекает по лицу, где я могу слизнуть её с губ. Кап… Как я сюда попал? За что?
Кап, кап, кап…
Вообще, правильно ли я ставлю вопрос? За что? Если бы было за что, убили бы сразу. Сбросили бы в яму с раскалёнными углями или горящей серой и наслаждались бы видом моих мучений. А сейчас?
Когда я очнулся тело было связано толстыми пеньковыми верёвками, свободными оставались только руки… и голова. Я мог ощупать себя, чтобы осознать всю тщетность попыток обрести свободу. И вода. Кап, кап, кап… может это не вода? Может это время, которое утекает от меня, струясь слезами по лицу? Может это мои поступки? Может капли, переполнившие чашу?
Кап, кап, кап…
Меня не хотели со дня зачатия. А я родилась. Я тянулась к жизни, как берёзка сквозь асфальт в огромном городе. Я тянулась и думала, что расту среди ненависти, я всем мешаю, приношу неудобства. Почему меня не вырвали сразу? Из любопытства? Из жалости? Или просто им было всё равно, как я живу, как я расту? Я пыталась загладить свою вину, оправдать их ожидания, которых не было. Я прикрывала их своими ветвями, отдавала им свои листочки, не осознавая, что они обычные гусеницы. Они ели меня, и им было мало, всегда мало, и всегда я чувствовала вину за это. Солнце закрыли от меня их жадные лица – дай, дай, дай…
Вдруг я почувствовала нежное прикосновение. От самого корня моего тянулись зелёные листики плюща, обещавшие любовь и защиту. И я протянула к нему ветки. Тень и гусеницы стали не так страшны… Казалось. Плющ рос, поднимаясь по моему стволу, он становился колючим. Но он же любил меня. Любил?
Кап, кап, крак, крак…
Когда это произошло? Когда меня стали есть не только снаружи, но и изнутри? За что? Опять этот идиотский вопрос! Кап, кап…
Нет гусениц, нет плюща, я всё ещё живу. Рядом другой, любимый. И я другая. Я знаю всё: я знаю, чего хочу, чего не хочу, я знаю каким должен быть он. Но меня бесит, что он такой, как я хочу. Я хочу, чтобы он управлял нашей жизнью, но боюсь выпустить руль из рук. Я хочу, чтобы он был нежен, но меня злит его мягкость и податливость. Что со мной? Меня так много что злит и раздражает. Так много тех, кто не те и не такие… Может не хватает Солнца? Может серые дома загородили от меня всё хорошее? И что это за запах? Что за…
Кап, кап, кап…
Вода струится по лицу, я облизываю губы. Это был сон или это была явь? Я женщина или дерево? Странно, когда наше стремление к любви, столкнувшись с равнодушием, превращает нас в камень. И наши обиды и заблуждения точат этот камень изнутри.
Кап, кап, кап…
Когда-то у меня были крылья. Чёрное и белое. Когда-то я летал, споря с великими. Что я доказал, ломая крылья? Что могу летать без них? Что я круче всех? Что мироздание глупее меня? Я напомнил себе ученика, который, выучив фразу сверх школьной программы, решил, что превзошёл учителя. А может послушника напомнил? Которому велели садить рассаду вверх корешками, а он, покрутив пальцем у виска посадил как дОлжно, но не понял, что цель задания была в послушании.
Кап, кап, кап…
Время капает на темечко, расползаясь по лицу, затекая в глаза воспоминаниями, вытекая из них болью. Я слизываю своё детство с губ, чтобы утолить жажду любви.
Кап, кап, кап…
В первый раз я влюбился года в 3-4, девочка приехала к нам в гости. Вся такая ладная, две толстые косы, красивое платье, белые гольфы и красные сандалики. Я в жизни не видал ничего красивее. Не отходил от неё ни на шаг. А она снисходительно поглядывала на меня, наряжая куклу. Ей было уже 6 лет, и она знала всё об этих глупых мальчишках… Как бы то ни было, я запомнил её на всю жизнь. Имя забыл, а её помню. А она вряд ли помнит меня, ведь она не пьёт время, слизывая его с губ в виде сладкого вишнёвого сиропа.
Кап, кап, кап…
Бабушка спрятала варенье. Высоко спрятала – на шкаф. Беру табурет, ставлю на него стульчик, на стульчик горшок – теперь достану! Взобрался на эту башню, немного ещё… дотянусь. Вот она заветная банка! Горшок поехал, башня наклонилась, складываясь. Грохот, боль, обида, сладкий сироп везде – во рту, в волосах, в слезах…
— Бабушка! Ты виновата! Зачем так высоко прятала?
Кап, кап, кап…
Размазываю сироп по лицу, сладкий сироп любви. Зачем его прятать? Зачем дозировать любовь? Я хочу всю и сразу! Чтобы взрыв! Чтобы чувства на разрыв. Чтобы наслаждаться вкусом и лаской… Хочу любви, много, сейчас! Ещё! Мне так не хватало её всегда… Варенье на шкафу… Как глупо. Они не любили меня, поэтому прятали. А он любит… Первый мужчина, которому я нужна. Сладкий сироп любви. Любит! И он любит, и он… Сироп во рту, в волосах, в слезах…
Меня никто не любит. Меня не за что любить. Кто виноват в этом? Я? Нет, они! Или я? Нож! В себя! В живот! В грудь! Ещё! Ещё…
Кап, кап, кап…
Вода капает на темечко. Или кровь? Или слёзы?
— Не судите, да не судимы будете…
Храм? Свет от лампад и свечей, запах ладана…
— Мы погрязли в гордыне настолько, что решили взять на себя смелость судить всех и вся. Как будто обладаем знанием или пониманием истины. Мы слепы. Видим не дальше своих желаний, чувствуем не сильнее своей боли, но судим о вселенной, и о чувствах, и о боли других. Мы не умеем прощать, но готовы судить. Мы знаем, что и как должны делать другие и не задумываемся, почему не можем сделать себя. Отсюда и жизнь наша в шатких сомнениях и противоречиях, в неверии и саморазрушении. Мы не верим, мы обвиняем, мы судим…
Кап, кап, кап…
Капает воск со свечей.
Кап, кап… Воск, слёзы, вода…
Кто связал меня? За что эта пытка? Я сам нашёл виноватых и определил наказание? А кто я? Почему забыл слова: «…И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…»?
Кап, кап, кап…
Капает с крыш. Весна! Иду по двору вдыхая запахи новой жизни, нет не вдыхаю – пью. Воздух влажный, сладкий, как вишнёвый сироп…
В мусорном баке роется старик. Ворчит, матерится, отбрасывает что-то, что-то прячет в сумку, что-то за пазуху – поближе к сердцу. Вонь стоит такая, что все ароматы весны исчезли.
— Старик! Что ты делаешь? Там всё давно сгнило, там нет ничего заслуживающего внимания.
— Много ты знаешь! Там вся моя жизнь, там все мои воспоминания, все мои обиды и радости.
— Что ты придумал? Радости дома лежат, рядом с банкой варенья, а здесь смрад ошибок и гниль поиска виноватых в этих ошибках. Вернись домой, пусть уже увезут это всё, хватит вспоминать то, что портит сегодняшний день.
Старик обернулся. Знакомое лицо.
Кап, кап, кап…
Сосульки капают весело, звонко. Я снял шапку, вода капает на голову, я поворачиваю лицо и ловлю капли языком. Сладкая вода, немного острая, пощипывает язык. Ничего вкуснее нет. Сосулька отрывается от крыши…
— Доктор, она очнулась!
— Ну, что, милейшая? Считайте, что у Вас началась новая жизнь.
— Я долго была без сознания, доктор?
— Вы не были, Вы только что родились…