Еще на подходе к поисковому лагерю я и Светлана смогли понять некоторое оживление прибывающих в нем членов отряда, о чем свидетельствовали доносящиеся выкрики прерывающиеся, то общим смехом, то ответным громким возгласом похожим, не то на ответ, нетто на поддержку. Подойдя ближе, не без иронии, мы поняли причину любезнейшего общения коллег, по большей части с героем последних событий, поваром Володей. Без лишних слов и вопросов картина была понятна. Володя еще накануне вечером, начал, как он назвал, от усталости городской суеты «сливаться с природой», по средству употребления водочки. Но, не справившись с определением тонкой грани слияния, слился с ней, как говорят, под чистую, тобишь совершенно и окончательно, и на первый взгляд безвозвратно. В силу этого благодушного слияния, поутру уходя на работу, бренное тело нашего товарища, еще пребывающее в полном слиянии с природой, решили насильственно не разделять с этими крепкими объятиями, о прочности коих говорил доносящийся из палатки храп, с переменным улюлюканьем и похрюкиванием. Проще говоря, решили дать проспаться, в надежде, что он, и сам знает, и найдет чем заняться, вырвавшись из оков природного естества. А что бы было всем понятно, приготовит ужин.
С его же слов, жизнь приняла его в поисковое русло ближе к обеду, но бог вина и веселья славянской мифологии Услад, с которым, по устоявшемуся нашему мнению, Володя был знаком лично, не желал отпускать поисковика и требовал продолжения банкета, то сдавливая до невыносимости голову, то давя на грудь. Как мог, и сколько мог Владимир сопротивлялся, и за это время успел принести воды, очистить пять картофелин, и вскрыть три банки тушенки. Скверность погоды – моросящий дождь, до поры не беспокоили нашего труженика, а наоборот, привносили к его никчемному состоянию, некую прохладу и благодать. Но это блаженство продолжалось лишь до той поры, когда стало понятно, что без костра ужин не приготовить. Первое штормовое предупреждение Владимир получил при попытке притащить с края овражка, что неподалеку от лагеря, как ему показалось сухую поваленную осинку, которая зацепившись за что-то, увлекла за собой, не устоявшего на ногах кострового, на дно этого оврага. Второе последовало через час, в самый не подходящий момент, при попытке расколоть топором пень. Услад все это время уговаривавший его поправить состояние организма порцией лекарственного зелья, толкнул его в плече в момент замаха топором над пеньком, от чего топор прошел мимо, а топорище, ударившись о край пня, сломалось. Третьего предупреждения, предусмотрительный поисковик дожидаться не стал, посчитав, что третье будет самым коварным, полез в палатку и достал баллон с необходимым лекарством. О последующим можно коротко. Приняв по трети своего мерного стаканчика за стойкость ног, затем за крепость рук, Владимир не забыл русскую традицию «где два там и третьему место найдется», и подлечил в том же объеме больную голову, закусив половиной баночки тушенки, благо та была уже открыта и сама напрашивалась в качестве закуски.
Первичные пояснения, вернувшимся с работ коллегам, о необходимости отжима костровища – углей и золы, от накопившейся дождевой воды, и использования им для этого собственного веса тела, по средствам топтания его ногами, в дальнейшем разговоре Владимир изменил, посчитав не убедительными. Именно танцующим на углях его и застали вперед нас пришедшие парни. Вероятно по совету всё того же Услада посоветовавшего обратиться к своим друзьям богам славянских мифов или от опасения быть не понятым коллегами Владимир перевел разговор к объяснению танца на углях как совершение некого обряда – обращенного к пантеону славянских богов. Признать свою несостоятельность по приготовлению ужина Владимиру не позволяли гордость многолетнего повара отряда и данные ранее обещания отряду по порядку с кухней, да и предположу, что общаясь с Усладом, он пребывал в полной уверенности правоты своих действий. Как бы там не было, но неприготовленный ужин Владимир объяснял льющейся с небес воды, а его неспособность остановить дождь отсутствием в лагере славянского идола Стрибога управляющего стихиями, к которому он мог бы обратиться, но не имел возможности по причине его отсутствия. И сам идол Стрибога, он намеревался на днях, а то и раньше, поставить в лагере.
- Сам ты идол, возмущался Николай, поправляя растоптанное костровище, в надежде развести костер. – Дров нет, топор сломал, картошку не начистил, пантеон ему, видите ли, поможет, идолы ужин приготовят, а в себя поверить не пытался?
- Нет, несколько протяжно, присаживаясь на пенек и качая раскрытой ладонью руки перед собой:
- А вот с этим я и спорить не стану. Это давно и многократно доказано. Вся Русь, рука с вытянутым указательным пальцем взметнулась вверх, - я вам говорю, вся Русь, да что Русь, Европа вся поклонялась богу Ра.
Владимир оглядел присутствующих:
- Сейчас, минуту, минуту, пытаясь вспомнить, он постучал всё тем же указательным пальцем себе по лбу. – Да археолог киевский, ну он не киевский, а работал в Киеве, как его, о, Гриневич. Вот он откопал надписи «Мы сыны Ра». Володя артистично расположил ладонь левой руки перед собой и тыча указательным пальцем правой, как бы читая надпись с руки: - Вот, прямо так и написано, «Мы сыны Ра». Всё, резко выкрикнул он и развел руки в стороны, - Всё, больше говорить не о чем, наш папа только Ра. Он выпятил грудь вперед, и как бы с высока, оглядев присутствующих подытожил:
- И я вам это могу доказать, выдержав артистичную паузу закончил, - легко. Последнее слово он произнес играючи с откидыванием правой руки в сторону, давая понять, что не с тем спор затеяли.
Все не без иронии глядели на Владимира, сидящего с босыми, грязными ногами, и столь артистично изобразившего чтение с ладони как с берестяной грамоты.
- Не верите, желаете с научной точки обоснования узреть – без проблем, и он, хлопнув обеими ладонями себе по коленям, продолжил:
- Бога в природе нет, с некой грациозностью начал он, - это если подходить с научной точки зрения. Но Боги, как и жизнь, способны к самовозникновению. Никто же не смог объяснить возникновение жизни. Существуют эгрегоры (испорченное слово – агрегаты) – психополя или астрально-ментальные образования, которые представляют собой конгломераты схожих человеческих мыслей. Именно сформированное психополе становится силой, которую люди воспринимают за бога. Массовые выбросы мыслительной энергии, как, к примеру, в церкви, придают агрегату структуру и функции, и агрегат превращался в активное существо с божественными возможностями, способное управлять событиями в обществе. Астральные конструкции не похожи на механизмы нашего физического мира, поскольку состоят из эмоций, слов и мыслей. Однако, он прижал кулак руки с выпрямленным указательным пальцем к щеке наклонив на бок саму голову, с хитрющем выражением лица, придавая тем самым особенность своего умозаключения: - они могут управляться человеком, жрецами с помощью словесного управления и задания им функций.
Присутствующие с неким изумлением уставились на Владимира, который так заумно, и для большинства малопонятно, по причинам не знания значения ряда слов, начал объяснения.
- Так это ты костер босыми ногами затоптал, в жрецов играл что ли? Показывая на утоптанные угли костра, задался вопросом Сергей.
- Не играл, а произвел обращение к пантеону бога Ра, по совокупности общего мнения, для прекращения дождя. Владимир встал с пенька, и вытянув перед собой руки ладонями вверх, глядя в небеса продолжил:
- эта паскуда, всё льет и льет, а как я обед готовить буду? Дров, сухих, где взять? А готовить надо? Надо, задавал и сам себе отвечал повар, - Жрать-то хочется? Хочется. Вот я от всех и обратился, к пантеону. Вот увидите, увидите, и он тряся рукой с выпрямленным указательным пальцем, усаживаясь на пень, - сегодня к вечеру, максимум по утру дождя не будет, за это можете быть спокойны.
- А жрать? шаман ты наш хренов, есть мы тоже поутру будем, или как? В полу-смехе спросил Сергей.
- Жрать? Жрать не знаю. А сухих дров нет, нет дров, возразил в своё оправдание Владимир, - а без дров как я вам приготовлю? Никак. Я всё так всему пантеону и сказал, водка есть, жрать нет, дров нет, дождь падла все залил.
- Ну ни хрена себе, с явным недоумением произнес Николай, прервав растопку костра. Это какую такую водку ты сегодня откушал, что б вот так вот, да таким образом? Я то, было подумал, он ноги золой лечит, а тут вон оно как всё оборачивается.
- Да ни какую, а сколько? Поддержал тему Сергей, столько нам не осилить, и никакой агрегат нам не поможет, разве что самогонный?
- А ну тише там, желтоперые, с полной серьезностью на лице произнес Владимир, явно недовольный такой оценкой его выступления. У меня за спиной пять лет общаги, учение – это свет, вот научитесь первачь через чайник на газу гнать, тогда и за самогонные аппараты сможем поговорить. Владимир демонстративно поднял руку вверх, - А я вам о сути мировоззрения толкую, о сущности бытия с вами разглагольствую, не там, он потряс рукой указывая на небеса, - а в головах своих спасение искать надлежит, он похлопал ладонью по голове. - Пантеон богов Ра, силу нам свою преподносят, правильно только надлежит, этим пользоваться.
- Да, с сожалением вертя головой подытожил Николай, броневичка тут точно не хватает, осталось бы только помочь вскарабкаться, остальное уже созрело.
- Ума у вас не хватает, а не бронивичка, уже с добродушной улыбкой продолжил Владимир, - из всех агрегатов, только самогонный и знаете, а я вам о высшей материи дурням толкую, о высшей. Если всем захотеть, что б дождя не было – его не будет, конгломерат мыслей не допустит, на поверку выйдет астрально-ментальное образование. А я хочу довести до вашего сознания, что и образование это управлению подвергнуто и не мифическому – божественному, а земному – человеческому. Да что с вами за это говорить, один самогон на уме, да аппараты, я про агрегаты, а это не одно и тоже.
- Вот ведь. Доцент хренов, смеясь, разразился Николай. Сам сидит, так как на ногах еле держится, а все за свое, о пользе водки в изменении погоды. Идола ему не хватает. Заканчивай пить давай, вторые сутки лопаешь, сопьешься к чертям собачьим.
- Не, не, не, махая перед собой рукой, обрадованный, что обсуждение не приготовленного ужина отошло на второй план, - я русский. Понимаешь? Русский я, а у славян нет этого. У нас славян нет, и не было пьянства по сути своей.
Володя в сырых майке и закатанных по колено штанах, в белом платке, повязанным на пример банданы, с черными от углей ногами, сидел на пеньке и с небольшой раскачкой все больше углублялся в тему трезвости славян до и после средневековья.
Дождь продолжал паршиво моросить и мы пошли переодеваться в палатку. Николай занялся разведением костра, Сергей сбором сухого хвороста, кто-то чистил картошку, кто резал лук, морковь – так или иначе все приближали отодвинутый ужин. А Володя в свойственной ему радушию вести беседы как заправский лектор объяснял, что употребление алкоголя:
- это конечно не хорошо, но и полезно одновременно. Приводя примеры, что ни в «поучениях» Мономаха, ни святоотеческой религиозной литературе, ни в других книгах Древней Руси нет упоминаний о пагубных последствиях пьянства. – Его по сути нет, нигде, повторял он. Приводил всем известные изречения «По усам текло», но, выделял то, что «в рот не попадало». Ставил в пример боевую жизнь славян, перечисляя: - Святополк, Борис и Глеб, печенеги, постоянные склоки между Ярославовичами и Всеволодовичами, татары, западные соседи… Делая выводы, что им, не то что пить, выпить, бедолагам, было некогда. Обращал внимание, что в русском законодательстве нет никаких ограничений пьянства и наказаний для пьяниц, нет осуждения пьянства, рассказов для детей о вреде пьянства. Есть только одно упоминания в былине о напившемся Садко, да и то по его убеждению является ошибкой, толи перевода, толи изложения самого текста этой былины.
В угоду ли совершенного обряда, по Божьей ли милости, или по иным каким причинам, но дождь действительно через час перестал. Затрещал разгорающийся костер, над которым висело ведро извергающие, дразнящий проголодавшихся поисковиков, запах варева. Володя, приняв еще треть своего стаканчика лекарства, во славу богов и успешное приготовление ужина пообещал всем, что завтра он всех порадует не только сытным завтраком и вкусным ужином, но и желающие придти на обед не останутся голодными, и это обещание он сдержал на все сто.