Сейчас, в это благословенное сентябрьское утро, когда я сижу в кафе на пляже в Барселоне и наблюдаю, как на берег накатывает легкая, пенистая волна, слышится крик чаек, и говор улыбчивых испанцев и бледных немцев, и слегка заносчивых американцев; суетится официант с оливковой кожей лица, за соседним столом сидят, похохатывая студентки из Амстердама, ветер приносит запах соли и водорослей, но у меня в ноздрях до сих пор еще теплится стойкий запах денег…
Всего в нескольких минутах ходьбы от Рамбла, я ем сочные жирные устрицы, слизывая с пальцев золотистый сок богатства, денег, любви…
Я с удовольствием ощущаю, как в нагрудных карманах пиджака из легкой бумазейной ткани плотно, уютно, лежат пачки со стодолларовыми купюрами, нежно придавливая мне соски своей ласкающей тяжестью. Я чувствую, с каким неподдельным интересом смотрят на меня женщины. Магнетизм больших денег пропитывает меня мощной энергией, и, ласкающие своими призывными взглядами красивые самки это чувствуют на расстоянии. Телепатия. Телепатия больших денег. Вот она подлинная передача мыслей на расстоянии!
Официант наливает мне в бокал «Кампари», которое искрится в лучах утреннего солнца, кричат жирные веселые чайки, пальмы раскачивает свежий бриз со Средиземного моря, и я делаю первый, самый приятный, самый терпкий глоток вина, и чувствую приятное головокружение, смуглая блондинка за соседним столом мне улыбнулась, я поднимаю бокал и улыбаюсь ей в ответ, но пока мне не хочется приключений, пока я хочу насладиться этим удовольствием быть, ощущать себя миллионером, я перекатываю во рту терпкий вкус «Кампари» со льдом…я чувствую, как мощная сила и энергия полнят меня до самых кончиков пальцев, и что-то самое тонкое на донышке моего сердца шепчет тихо-тихо, нежно-нежно о предвкушении волшебства, которое творится вокруг, во мне, в этом золотисто-радужном воздухе. Все прекрасно. Все великолепно. Блажено-гармонично в этом прекрасном из миров. Теперь я волшебник, маг, искуситель, творец, который творит жизнь по собственному желанию.
А началось все с того момента, мгновения, когда я вышел утром на перрон в сентябре того памятного двухтысячи надцатого года…
На перроне меня ждал Феликс, он смущенно улыбался, и по его виду я понял, что произошло что-то серьезное. Перед отъездом в Ниду я оставил ему ключи от квартиры, и, судя по тому, как он виновато отводил взгляд, я понял, что он провел время с пользой для себя.
- Что случилось? – спросил я, когда он протянул руку, чтобы поздороваться.
- Нас выгоняют с квартиры, - промямлил он и так и стоял, с повисшей в воздухе рукой. - Но я тут не причем, честно! - повторял он, семеня рядом, и искательно заглядывая мне в глаза.
Как я с ним познакомился, уже и не припомню, но с ним было нескучно, хотя иногда после гулянок с ним, я выныривал из пучин страха и трепета, с ощущением будто убил кого-то в пьяном состоянии, но только не мог вспомнить кого, и это незнание мучало меня нестерпимо, но появлялся утром с банкой пива Фел и все становилось ясно и просто!
Нет, я вовсе не хочу изобразить дело так, будто один и нас Фауст, а другой Мефистофель, и эта история не про мистера Джекила и Хайда, и не про «Власть Тьмы», или раздвоение личности, или что-то типа такое, никто вам не будет рассказывать про хиромантию шагреневой кожи, или альтер эго Дориана Грея, это все оставим для восторженных литераторов, а нам поденщикам от литературы, ловцам лепестков чайных роз с барского стола фортуны, достаточно было и вкуса обыденной жизни, которая, по правде говоря, намного забавней того, что вы можете прочитать в книжке, да, в этой повести вовсе не делается попытка искать в обыденности достоевщину, или бабочек Маркеса, которые порхают над вами, осыпая вас пыльцой, не будет здесь и девственниц с замками на сладком месте, ключи от которых забрали рыцари, и потеряли давным-давно в Палестине. Нет, эта история о том, как легко каждый из нас может стать богачом, миллионером, легко вкушающим неиссякаемый источник любви и жизни! И как легко я избавился от фантомов, штампов и страхов прошлого.
Но случилось сие чудесное превращение несколько позже, а пока я тащился за семенящим впереди Феликсом, который подпрыгивал, как мячик, на своих коротких и тонких ногах, пробираясь через толпу, расчищая путь, и только иногда бросал на меня через плечо жалобный взгляд преданной собаки, которая надеется, что ее все-таки не накажут, а сладкую косточку она рано или поздно все равно отведает.