Подступал праздник. Яркий, шумный, сверкающий, сытный, щедрый и редкий. Несколько недель уже все вокруг только и делали, что говорили о нем. Суетились, тратили силы и средства. Запасались, готовили и готовились.
Все. Вокруг. Но не она.
Тоненькая девушка, проснувшись рано, затемно, не вставала с постели и смотрела на медленно прояснявшееся в окне зимнее небо. Пейзаж почти не менялся, и это ей нравилось, ведь через несколько часов начнётся праздник, который приходит ко всем. От этой мысли стало ещё грустнее, но ненадолго. Может, грустнее было уже просто некуда.
Надо вставать. Включать телефон, отвечать на глупые поздравления, что-то делать, чтобы прожить этот длинный день и эту длинную ночь, а потом вернуться к привычной жизни. День простоять да ночь продержаться, как в детской книжке. Послезавтра можно выйти на работу. Ах, да.. работы-то больше нет. Кончилась вчера. Прекрасно. А что осталось? Неважно.
Нужда заставила подняться. Что ж, тогда можно и кофе сварить. Щёлканье конфорки, мамина, даже бабушкина, старая турка, две чайных ложечки свежего, добротного, с густым свежим запахом - привычные звуки и ароматы пошевелили в душе робкое желание начать день. Но тут же настигло воспоминание: не просто день, а Главный Праздник Года. Черт. Слабый светильник новорожденной радости погас.
Она повернулась к окну. Очертания двора прояснились. Слабый слой неровного льда, густо разбавленный грязным песком, лежал на дорожках. Белели чахлые газоны. Два кота, свернувшись в один клубок, отчаянно грелись на крышке канализационного люка. А в окнах дома напротив уже моргали разноцветные огни.
Кофе выпит, можно вернуться в постель. Взять книжку, надеть наушники, а если повезёт - даже заснуть. И спать долго-долго.Слезы не лились уже потоком, к счастью. Просто проступали тихонько, несильные. Но жить по-прежнему было очень трудно. Тяжело, тяжко.
Серый день уже начал менять цвет, сгущаясь. Окна в домах осветились ярче обычного. Праздник к нам приходит... Уткнувшись в подушку, Саша долго некрасиво плакала. Потом громко сморкалась и пыталась нормально дышать.
Зазвонили в дверь. Резко, внезапно. Настойчиво.
- Не открою, идите к черту!
Но звонки не прекращались.
Со неожиданной силой она вскочила с постели, дернула дверь, резко спросила;
- Пожар? Что вам надо?!
В хрущевском подъезде, наполненным тяжелыми застаревшими запахами, стоял ... Дед Мороз. В красном халате, мохнатой шапке, чуть съехавшей на бок, с белой бородой и красным потертым мешком в правой руке. Левой он опирался на посох, то есть деревянную палку, обмотанную мишурой по помощи скотча.
- Ну, где тут наши детки? - не очень уверенно спросил Дедушка.
- Да какие ещё детки? - на возмущение уходили последние силы.
- Как это какие? У меня вот тут в заявочке написано: улица Корабельная, дом 134,квартира 8.
- Глаза протрите, а потом людей беспокойте. Или это у вас от старости зрение село? - нашла в себе силы съязвить Саша.
- Фууу, девушка, такая красивая и такая грубая...
- До свиданья! - и Саша резко закрыла дверь.
Звонки возобновились. Теперь они звучали протяжно, почти беспрерывно. Саша, ушедшая было в комнату и забравшаяся уже под одеяло, рывком откинула его, встала, подошла к двери. Отодвинула задвижку:
- Вы что, совсем уже? - сказать резче не позволило воспитание, изогнутая в тихом порыве бровь мамы тут же всплыла в мозгу.
- Девушка, ну, что вы так злитесь! Я, простите за беспокойство, только на минуточку. Попить не дадите? Очень жарко в этом наряде, да и дома без лифта весь день... пожалуйста? - из-под мохнатой шапки на Сашу смотрели ярко-зеленые молодые, оказывается, глаза.
- Стойте здесь, - Саша закрыла дверь, пошла на кухню и налила из кувшина с фильтром воды в одноразовый стаканчик, из оставшихся от поездки на фестиваль.
- Вот, пейте и уходите.
- Спасибо, спасибо, я уже.
- Вот и слава Богу.
Саша выбросила стаканчик, вымыла руки, тут же, на кухне, и вдруг почему-то почувствовала голод. Он шевельнулся неожиданно в ее худом животе. Саша открыла холодильник без большой надежды: за продуктами она вчера не ходила, припасов больших заводить не имела обычая. Кусочек соевого сыра, два ломтика зернового хлеба, банка фасоли. И пара яиц. Соорудив из этого всего горячее общее блюдо, она поставила сковородку на подставку, достала вилку и соевый соус. Полила свою первую за день еду щедро. Резкий вкус удобренного безвкусного по природе кушанья оживил желания.
- Может, в ванне полежать?
Собрав в пучок волосы, Саша отправилась в ванную, открыла краны, налила из флакона остатки фруктовой пены, присела на краешек, ожидая, когда воды будет достаточно. Зазвонил телефон. Отвечать не хотелось, но звонок был настойчивым. Нина, подружка.
- Ты чего не отвечаешь? Сто сообщений тебе отправила, вот звоню-звоню... Ты где? - затараторила трубка.
- Привет, - Саша ответила без воодушевления, - я не слышала, извини.
- Ты болеешь?
- Нет, я мыться иду. Позвоню позже, - Саша надеялась остановить разговор.
- Не позвонишь, я знаю, - уверенно сказала Нина. - В общем, слушай: ты с кем встречаешь? К нам придёшь?
- Ой, нет, мне что-то лень, не обижайся...
- Ясно, - чётко говорила Нина, - жди, Антон за тобой заедет.
- Я серьёзно, Нин, - возразила Саша.
- Я тоже. Жди.
Вот что это за день, скажите на милость! Мало было этого Мороза, чтоб его, так теперь ещё узы дружбы. Неужели нельзя просто оставить ее в покое!
Ванна тем временем наполнилась искрящимися мягкими пузырьками. Да, пожалуй. Хорошо. Что бывают на свете эти пузырьки.
Дверной звонок снова залился убогим колокольчиком.
- Прекрасно. Давно не слышала!
Саша решила твёрдо: на сегодня с неё хватит общения с незнакомцами. Точка.
А он все звонил. И вторгался в нежный кокон, угрожая его разрушить.
- Хватит! Достали! - непонятно кому зло крикнула Саша.
Затих, слава тебе.
После ванны лежать не хотелось. Нега не пришла. Началась маета. Чего хочу?
Взяла телефон. Ответила родителям, каждому отдельно. И тут снова. Звонок в дверь. Саша усмехнулась: трагедия явно переходила в фарс.
- И что теперь?
За дверью стояла девушка, черноглазая, крепкая, высокая. Снегурочка.
- Девушка, здравствуйте! Вы не видели тут Деда Мороза? Молодого такого, красивого, в красном халате, с бородой ... - с явным украинским акцентом затараторила девушка.
- Деда Мороза? Да ещё с бородой? Здесь, в подъезде? Нет, не видела! - Саша была близка к истерике.
- Подождите, подождите! Я вам все объясню! Понимаете, он после вашего адреса в соседний дом должен был идти, мы с ним разделились, чтоб побыстрее все заявки отработать, и вот он куда-то делся, мне звонят с агенства , а я вообще не знаю, где он! Телефон вне зоны! А вдруг с ним...
- Послушайте, - перебила Саша, - мне все это до фонаря, понимаете? С агентства, из агенства, Вы, ваш Мороз, ваш чертов праздник! В полицию, что ли, звонить?
- Да я и сама уже об этом думала, - живо откликнулась чернобровая Снегурочка, - но...
- О, Господи! - простонала Саша.
- Девушка, помогите! Мы должны его найти, а ваш адрес..
- Да причём тут мой адрес! Не вызывала я вас, понимаете? Не к кому мне! Нет у меня никаких детей и нет у меня никакого желания с вами тут тусоваться!
- А если он замёрз? Уже темно, мороз жмёт, а вдруг он выпил с заказчиками, нам же всегда предлагают. Вот зря я с Володькой не пошла в пару!
- От меня-то вы что хотите? - простонала Саша, понимая, что отвязаться от настойчивой Снегурочки не удастся.
- Не знаю! - девушка вдруг сняла свою голубую плюшевую шапочку, села на ступеньку и заплакала.
- Прекрасно! Вот только этого мне для полного счастья и не хватало!
В подъезде раздались шаги. Кто-то медленно шёл по лестнице, тяжело дыша.
Снегурочка подняла голову, прислушалась:
- Ой, идёт кто-то. Может, это он? Саша! Это ты? - свесившись через перила, не смущаясь, закричала она.
- Саша - это я, - сказала Саша. - А, и Мороз ваш тоже Саша. Прекрасно.
- Саааш! Это ты? - повторяла Снегурочка, не дожидаясь, пока шаги станут ближе.
- Я, я , натюрлих, - произнёс гнусавый мужской голос. - Девчонки!
На лестничной клетке появился мужчина. Сосед сверху. Снегурочка растерянно переводила взгляд с пропитого лица мужчины на его кошёлку, которая аккомпанировала ему недвусмысленным позвякиванием.
- Ох, ты мать твою, Снегурочка! Ты откуда тут взялась? К тебе, что ли, соседка?
Саша решительно потянула дверь своей квартиры на себя, быстра вошла и собралась было уже закрыть за собой дверь, но Снегурочка не позволила, взмолилась:
- Ой, девушка, подождите!
- Куда же вы, девчонки? С наступающим же! - пробубнил вяло сосед.
Снегурочка поспешно вошла в квартиру вслед за Сашей и проворно закрыла дверь на защелку.
- Он буйный?
- Нет. Просто потомственный алкоголик. И меломан. Ночной, - Саша уже перестала удивляться странным событиям этого дня, поэтому ответила незваной гостье так, будто та была званой. Да и не оставлять же девушку одну с этим мерзким монстром...
- Ясно, - гостья топталась у порога. - Зайти можно?
- Заходите, чего уж.
- До Нового года четыре часа... - девушка снова начала плакать. Потом с чувством сказала: - Что за город! Мы дома в такое время с мамой последние салаты нарезали, а тут...
Саша с интересом посмотрела на Снегурочку и почему-то сразу вспомнила, что и она когда-то любила этот праздник. Вспомнила маму, родительский дом, его праздничные запахи, похожие на слоистый коктейль из корицы, запечённой рыбы, свежих овощей, чеснока с орехами и мандаринов, морозного воздуха с улицы, принесённого веселыми гостями вместе с шубами, и, конечно, смолянистого лесного соснового духа. Какая-то жалость к себе, да и к неудачливой этой девчонке, Снегурочке, шевельнулась в ее душе.
- Чаю хочешь? С печеньками? Больше ничего нет.
Снегурочка быстро отозвалась, улыбнулась, смахивая слезинки с красивых чёрных ресниц:
- Очень!
В тесной квартире, заваленной всяким хламом, на разложенном диване, покрытом давно не стиранным бельём, лежал старик. Щеки его уже немного порозовели, и нос не казался теперь таким острым, как час назад на улице, на скользкой тропинке у магазина. На полированном столе, среди стопок рекламных газет, обрывков бумаги, рецептов с печатями, пузырьков с лекарствами, нескольких грязных чашек с недопитым чаем, сахарницы с застывшими наплывами по краю, крошек от печенья и ещё чего-то мелкого и ненужного красовалась красная бархатная шапка, отороченная по краям белым искусственным мехом. На спинке стула лежал небрежно снятый халат Деда Мороза, с биркой «Агентство праздников «Парадиз» внутри.
Из кухни раздался свист чайника, потом звяканье посуды и молодые осторожные шаги. В комнату вошёл юноша. Растопыренными пальцами он держал чашку с горячим чаем, из которой торчал кончик мельхиоровой ложки.
- Ну, вот, сейчас чаю выпьете, сразу легче будет, - сказал парень, ставя чашку на стол.
- Да-да, - слабо ответил старик, - я хорошо, у меня вот только ноги плохо... И давление.
Парень помог старику приподняться. Старик беспомощно-старательно, напрягая пресс, а на самом деле - шею, стал садиться. Потом почти наощупь нашёл чашку.
- Вижу плохо. Мне это, надо на операцию. Говорят, сейчас лазарем делают, не больно...
- Лазарем? А, понял. Да, небольно. Вы пейте, пейте, - парень пододвинул сахарницу. - Может, послаще хотите?
- Да чего уж, хватит, - негромко ответил старик.
- Вас как зовут?- решился спросить парень. И тут же достал из кармана телефон, нажал на кнопку, но экран не засветился. Парень сглотнул какое-то слово, сжал губы.
- Александр Кузьмич, - сказал старик каким-то другим, неожиданно ясным и твёрдым голосом. - А тебя, сынок?
- Саша, надо же, тезки мы, - удивился разоблачённый Мороз. И зачем-то взял со стола свою красную шапку.
- Александр Кузьмич, - начал он с явным неудобством в тоне, - мне ... идти надо.
- Иди, иди, сынок, чего уж, конечно, - тут же отозвался старик и повернул голову влево, к темному окну, обрамлённому пыльной льняной шторой с синими цветами.
- Меня ждут просто, я должен, - как-то очень быстро ответил Мороз и встал, беря со спинки своего стула форменный халат. И не ожидая от себя, добавил:- Я вернусь, обещаю!
- Да-да, - отозвался старик с интонацией ребёнка, прощающегося с мамой в давно обжитом больничном коридоре, то есть со смесью надежды и безнадежности.
- Вы встать сможете, когда я вам в дверь позвоню? Я же ее сейчас захлопну.
- Да, спасибо, все хорошо, - точка напряжения разрасталась и занимала уже все стариковые мысли, а на смену ей уже уверенно шло привычное равнодушие.
- Вы полежите пока, не вставайте! Может, все-таки я позвоню кому-нибудь из ваших? - Мороз не уходил.
- Нет, все, иди, чего звонить, некому уже, иди давай, - равнодушие не пришло, его опередила усталость. - Иди.
Саша запахнул красный халат, повязал кушак, нахлобучил-таки шапку и стал пробираться к выходу. У двери надел рукавицы и взял в руки тощий мешок с подарками и, сомневаясь, что поступает правильно, четким шагом пересёк двор.
Звонок снова залился стандартным колокольчиком. Саша, сидевшая за кухонным столом, закрыла книгу, встала с табуретки и прошла в коридор, попутно убирая в раковину блюдце с крошками и пустую чашку с малиновым помадным ободком. Звонок не стихал.
- Антон, иду, - сказала Саша и открыла старую, в проплешинах предыдущего слоя краски, дверь.
На пороге стоял высокий зеленоглазый парень в чёрном свитере, чёрных джинсах и валенках. В руках он держал разные красные вещи, отороченные белыми искусственными локонами.
- С Новым годом! - сказал парень. - Это опять я. Вы меня извините , тут такое дело, телефон разрядился, я в вашем районе, в принципе, только вас знаю, не могли бы вы..
- Ваша Снегурочка только что ушла, - сказала Саша и посмотрела на бывшего Деда. И правда, зеленые.
- Она не моя. Она просто Снегурочка. И знаете, я больше не Дед Мороз. Я просто Саша. И я вам сейчас все объясню, - чуть торопливо, но спокойным голосом сказал он.
- Хорошо, - просто согласилась Саша.- Проходите на кухню.
Во всех квартирах всей страны начали бить куранты, открывая новый год. Парень в чёрном свитере, чёрных джинсах и валенках, держа за правую руку тоненькую девушку в чёрном свитере, чёрных джинсах и синем пуховике, напрасно нажав несколько раз на кнопку сорокалетнего звонка , стучал в дверь, за которой уже раздавались медленные, не очень устойчивые шаги. Девушка в свободной руке держала коробку с тортом, с трудом добытым в последние минуты прошлого года.
А ведь всего несколько часов назад не было в ее жизни ни торта, ни этой двери, ни этого вот молодого человека, держащей ее узкую ладошку в своей, крепкой. И ничто, как говорится, не предвещало.
«День простояла, и ночь теперь точно продержусь,» - улыбнулась Саша, сначала себе, а потом - ему. Деду Морозу, так неожиданно и бесславно закончившему свою стремительную карьеру в агенстве «Парадиз».