Ласточки летали очень низко, почти касаясь крестов.
"К дождю", - подумал он и привычным движением выбил сигарету из пачки.
- Мне тоже дай.
- Ты же не куришь,- удивился он.
- Хочу попробовать.
Он по-мальчишески усмехнулся и выбил еще одну.
- Ты, наверное, сердишься, что мы стали реже видеться, произнес он, сдерживая волнение.
- Неужто ты меня разлюбил? - веселым колокольчиком отозвалось в его голове.
- Смешно,- сказал он хмурясь.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Теперь всё кажется безразлично-нормальным,- хихикнул он, но уголки его губ предательски опустились.
Он всматривался в ее лицо… а она рассеянно улыбалась, глядя из своего далёкого далека.
- Меня мучает бессонница,- сказал он,- но когда я сплю, мне снишься ты, и тогда я спрашиваю себя: зачем ждать?
- Ты еще не готов.
- Думаю, что скоро всё устроится,- с нарастающим волнением произнес он, и в высоких нотах его голоса пряталась то ли радость, то ли надежда. - Кажется, уже скоро мы будем вместе.
Он вытащил маленькую плоскую бутылочку.
- Можно? - торопливо спросил он, улыбнувшись быстрой улыбкой, как бы предугадывая ее недовольство.
- Валяй.
Сделав два больших глотка, он ссутулился и затих на скамейке.
Ласточки метались... мелькая то тут, то там… а время цеплялось за их крылья, отрывалось от пространства и теряло свою определенность…
Он поднял голову к небу, подёрнутому по краям тучами, и в его глазах отразилось пьяное Солнце. - теперь ты быстро пьянеешь, старичок,- кивнул он ему, усмехнувшись.
С каким-то умудрённым спокойствием смотрел он сквозь всё, что отбрасывало тени… и его взгляд сделался далеким, мимотекущим, одним из тех, которые отмечают край света.
Тучи сгустились, почти зашторив солнце.
Влажный воздух впитывал в себя тишину, делая дыхание беззвучным, но от немых вопросов болела грудь и немели пальцы, мешая ему выпутывать душу из тумана воспоминаний…
- Ты боишься?
- Уже нет.
Он встал, оправил старческой рукой сбившиеся на коленях брюки и направился к границе их миров.
Выйдя за могильную ограду, он оглянулся. Редкие капли дождя уже разбивались о мрамор, но она по-прежнему смотрела на него родным, не умеющим прощаться, взглядом.
Он нежно коснулся улыбкой ее глаз, и аккуратно прикрыл за собой дверцу, любовно смазанную накануне.