Я пишу эти строки в хорошем расположении духа, поэтому озаглавил статейку именно так. Возможно, через час я буду думать иначе.
Есть два подхода к окружающей действительности, в том числе и к литературным премиям. Один – эмоциональный, другой – расчётливый. При эмоциональном подходе премии можно люто ненавидеть, можно и пылать к ним страстью. При расчётливом присутствует только понимание, что премия – всего лишь инструмент для продвижения собственного творчества в массы.
Вы не хотите продвигать себя в массы? Тогда я вас не понимаю. Ибо занятия творчеством – это своеобразный капкан: если вы начали писать, значит, однажды вы захотите, чтобы написанное вами прочли. Если вы захотите, чтобы вас читали, то непременно возжелаете, чтобы вас прочло как можно больше людей. А раз так – то надо публиковаться в журналах и выпускать книги. А раз так – то необходимо заявлять о себе. Но как же заявить о себе, чёрт возьми, если в этой долбанной литературной реальности существует лишь одно подобие скоростного лифта наверх – эти самые премии!?
Эмоциональный и расчётливый подходы уживаются в одном и том же человеке вполне естественным образом. Ты материшь премии и в то же время пытаешься в них засветиться. Это нормально. Их победители кажутся тебе людьми, продавшими душу Сатане, а задницу – Мамоне, но ты и сам не прочь где-нибудь победить (конечно же, не продаваясь, что вы!). Это тоже нормально.
Ну и потом, премии – это один из вариантов карточной игры или той же рулетки. В них витает азарт, а перед азартом устоять тяжело.
Впрочем, большинство российских литературных премий для простых смертных бумагомарателей закрыты. В отборочный цикл «Русского Букера» или «Большой книги» просто так не попасть – за тебя должен кто-то впрячься. Здесь мы подходим к другой области – бихевиористической – вокруг которой вертятся такие понятия, как «дружба», «симпатия», «материальная заинтересованность», которые и являются настоящими отборщиками тех или иных текстов, а отнюдь не литературные пристрастия. Эта область большая, туманная и до конца не изученная, так что коснёмся её лишь вскользь. Здесь главное понять лишь то, что качество произведения не имеет никакого значения для его выдвижения на ту или иную премию, как, впрочем, и для победы в нём. Литература – социальное явление, а потому в ней всегда будут главенствовать малопонятные даже их обладателям поведенческие установки.
Есть премии и со свободным выдвижением. В основном, молодёжные: «Дебют» и ныне почивший в бозе «Неформат». Полусвободное выдвижение (назовём его так) появилось с недавних пор в «Национальном бестселлере».
Победа в молодёжных премиях по-своему котируется, многие известные молодые авторы вошли в литературу исключительно благодаря им, так что это тоже шанс. Правда, чудовищно маленький. Лично я не понимаю, как за четыре месяца (ну, пусть полгода) можно прочесть сорок тысяч рукописей, поступающих на тот же «Дебют». То ли отборщики только первую страницу читают, то ли по фамилиям как-то научились отбирать годную в писатели молодёжь. Поэтому неудивительно, что на выходе авторы начинают походить друг на друга, как это происходит с «Дебютом»: почти все лауреаты этой премии – этакая циничная молодёжь, пытающаяся описать окружающий мир сугубо реалистическими методами с обязательным наличием каких-либо жиденьких, но непременно жизнеутверждающих мотивов. Обычно всё содержание произведений лауреатов «Дебюта» абсолютно точно укладывается в короткие аннотации к ним.
Впрочем, критиковать лауреатов премий занятие бесполезное, потому что слишком благодатное – там всегда найдётся, что критиковать. Ибо одна из главных проблем литературных премий – это «Проклятие среднего арифметического». Если отбирает куча народа из другой кучи народа, то на выходе почти всегда будет появляться нечто, что по отдельным компонентам может нравиться многим, но в целостности – никому.
Гордая и одновременно закомплексованная натура литераторов регулярно выдаёт на поверхность околопремиальных волн разного рода скандалы. Редко какая премия обходится без них. Впрочем, хороший скандал любой премии только на руку, собственно говоря, без них они не были бы интересны.
В неофициально главной премии России – «Русском Букере» – мне памятен скандал 2005 года, когда победителем из своих недр она выдала некоего Дениса Гуцко, малоизвестного на тот момент литератора, но обласканного вниманием некоторых тусовок, в частности небезызвестного Липкинского форума. Для председателя жюри, Василия Аксёнова, это событие оказалось столь непредсказуемым, что он отказался объявлять имя победителя. В своей статье «О классовости в литературе» я уже давал истинную трактовку произошедших тогда событий: самый влиятельный в российской (да и мировой тоже) литературе клан евреев-интеллигентов подвергся дерзкому нападению группировки антипутинцев (Липки – их официальная ставка), в недрах которой главой Фонда социальных и интеллектуальных программ, бывшим руководителем аппарата президента Ельцина Сергеем Филатовым и был взращен киборг Гуцко.
В целом деятельность группировки антипутинцев следует признать успешной: с помощью Филатова на российскую литературную орбиту было запущено (или, как минимум, раскручено) несколько имён писателей-антипутинцев – Прилепин, Шаргунов, Гуцко, Садулаев. Правоту моих доводов подтверждает простой химический тест: чем выше «антипутинность» автора-липкинца, тем больше внимания он к себе привлёк. Всякий прочий люд, вроде бы засветившийся благодаря Липкам, так же стремительно эту засвеченность терял, переходя в категорию «и прочие».
В связи с «Русским Букером» нельзя не вспомнить и два скандальчика, последовавших один за другим в 2008 и 2009 годах. Так же, как в случае с Гуцко, первопричиной их было коллективное бессознательное ощущение, заключавшееся во фразе «Не тому дали».
В 2008 году премию присудили роману Михаила Елизарова «Букер» - возмущения высокодуховных отечественных интеллигентов и вовсе стали зашкаливать, потому что их гегемонию в борьбе за души человеческие нарушил «неприкасаемый», человек из касты маргиналов. От этого потрясения интеллигенты до сих пор не могут оправиться, продолжая в бессильной злобе махать кулачками и отсылать проклятия небесам, осмелившимся породить сию вопиющую несправедливость.
На финале премии 2009 года произошло, как рассказывают очевидцы, некое подобие кулачного боя. Один из претендентов на победу, унылый реалист Роман Сенчин, якобы заехал в морду критику Николаю Александрову. К этим рассказам, однако, относиться следует с некоторой долей скепсиса: у интеллигентов, как и у страха, глаза велики, так что за удар по морде они могли принять всё что угодно. Если же хук в челюсть действительно имел место быть, то он, без сомнения, привнёс разнообразия и немного жизни в наш мертворождённый литературный процесс.
Памятен скандал совсем иного рода. Он произошёл в единственном сезоне перспективной по поставленным задачам (и дутой по исполнению) премии «Неформат». В её короткий список вышло совместное произведение известных сетевых писателей Артёма Яваса и Упыря Лихого «Дыра», ещё в приснопамятные времена опубликованное в интернете на контркультурных ресурсах. Вышло оно, правда, имея на себе лишь одну фамилию – Яваса. Формально доводом Днепропетровского писателя для подобного, прямо скажем, некрасивого поступка, стали возрастные требования премии: её оргкомитет принимал к рассмотрению произведения авторов, не достигших 28 лет. Явасу ещё не было 28, Упырь уже перевалил за эту черту. Разумеется, господин Явас отсылал текст повести, как говорится, «на дурака» и думать даже не мог, что это весьма скромное по литературным (и всем остальным) достоинствам произведение куда-то там выйдет. Если оценивать его действия с эмоциональной стороны, то он гад. Если же с расчётливой – то он просто занимался своим продвижением, что очень понятно. Другой вопрос, стоящий за всем этим – «А можно ли продвигать себя за счёт кого-то другого?» – я оставляю за рамками статьи. В мире порока, каким является искусство, нелепо говорить о непорочном зачатии.
Тем радостнее (и одновременно трагичнее) прозвучало для авторов известие о попадании в шорт-лист. Насколько мне известно, господин Упырь, немного погоревав, всё же простил господина Яваса и даже съездил вместе с ним на церемонию награждения победителей. Где пряники раздавали, увы, другим. Победителем «Дыра» не стала, да и вряд ли в принципе могла стать.
Скандал же этот так и не стал достоянием широкой общественности, оставшись внутренним, по сути, делом самих авторов.
От «Неформата» прямая дорожка ведёт к недавнему скандалу в рамках другой премии. Как известно, победителем «Неформата» в самой престижной номинации «Крупная проза» год назад стала некая девушка из того же, что и господин Явас, Днепропетровска – Ульяна Гамаюн. И вот, год спустя, она снова побеждает в другой литературной премии – премии Белкина, вручаемой за лучшую повесть года.
Победитель объявлен, всё прекрасно, но вдруг события стремительно перемещаются в «Живой журнал». По официальной версии всё происходящее здесь выглядело так: какая-то тётенька пишет в своём жж, что Гамаюн этой премии не заслуживала, а Гамаюн, будто бы жутко расстроившись, сообщает тётеньке, а заодно и организаторам о своём отказе от этой, прямо скажем, малоизвестной и ничуть не престижной награды.
Лично я ни секунды не сомневаюсь, что госпожа Гамаюн запланировала свой отказ задолго до того, как премия была ей вручена. Просто обладая нерзаурядным умом и хорошей фантазией, она пришла к выводу, просчитала по формулам (математик же, как пишут), что отказ от этой невнятной премии принесёт ей гораздо больше дивидендов, чем её получение. Что и произошло: газеты запестрели статьями, жж взорвался, премия, о существовании которой многие и вовсе не знали, вдруг хорошо запомнилась, но ещё больше запомнилась дерзкая и ранимая Ульянушка, «обиженная» нехорошей тётенькой. И несмотря на то, что некоторые господа утверждают, будто никакой Гамаюн в природе не существует, а свои опусы за тексты начинающей писательницы выдаёт кто-то другой, я в это не верю. Да и тот же Артём Явас, мой заклятый друг, с ней переписывается и вроде бы даже общался лично. Так что будущее у девушки большое, особенно если учесть тот факт, что, в отличие от множества других лауреатов премий, она обладает явным талантом.
Но самой обсуждаемой, по крайней мере, на просторах интернета премией является всё же «Национальный бестселлер». Она имеет достаточно оригинальную систему выдвижения (впрочем, тоже основанную на блате и кумовстве), а с недавних пор замутила «народный» эксперимент в рамках «Живого журнала». В жж-сообществе «Нацбеста» пользователи интернета имеют возможность выдвинуть понравившееся им произведение, а то, которое собирает три рецензии, имеет шансы попасть в длинный список премии.
В прошлом году, когда это новшество появилось впервые, многие бумагомаратели, включая автора этих строк, восприняли его как возможность реального продвижения своих текстов. Сообщество колбасило, народ вдохновенно писал рецензии, и в итоге, чтобы отобрать десять произведений (по правилам от жж в длинный список их может выйти не больше десяти) пришлось проводить не менее заколбашенное голосование. Правда, в конце всех ждало разочарование: ни одно произведение, выдвинутое от сообщества, в шорт-лист не попало. Да и баллов-то набрало два или три. Это на всех.
Лично мне, несмотря на все призывы, трёх рецензий в сообществе набрать не удалось. Но удивительным образом моя фамилия в длинном списке премии всё же оказалась. Моя повесть «Ад и возможность разума», опубликованная в журнале «Урал», попала в лонг-лист со смешной формулировкой «за активное участие в жизни сообщества». Так оргкомитет поощрил мой неприкрытый троллинг и срачи с графоманами на страницах сообщества «Нацбеста». Что лишний раз подтвердило нехитрую жизненную установку: да воздастся тому, кто бодается! Дальше я, разумеется, не продвинулся, а довольствовался лишь двумя рецензиями-обсёрами от членов большого жюри.
В этот году выдвижение произведений в сообществе «Нацбеста» проходило несравнимо спокойнее и скучнее. Я снова пролез в длинный список премии, но на этот раз без смешных формулировок и напрягов. Три рецензии на повесть «Капитализм» – одна из них была моей собственной – появились в сообществе в течение нескольких часов. И вообще у меня сложилось впечатление, что через сообщество выдвинулись все, кто хотел. Другое дело, что желающих на этот раз оказалось несравнимо меньше, чем в прошлом году, но кого это колышет? Разумеется, возможностью выдвижения через сообщество «Нацбеста» пользовались бы все желающие, если б здесь можно было выдвигать не только опубликованные вещи, но и рукописи. Но организаторы премии эту возможность жэжэшникам не предоставили.
Какие у меня шансы попасть хотя бы в короткий список? Чего уж говорить, они ничтожные. Поведенческие установки и коллективное бессознательное просто так, кавалерийским наскоком не преодолеть. Особенно если дело касается наших интеллигентов от литературы.
Говоря же о «Национальном бестселлере» в целом надо заметить, что, несмотря на этакую околоскандальную ауру, которая год из года сопровождает эту премия, настоящих скандалов с отказами от денег и битьём морд здесь никогда не было. Даже странно.
В любом случае не приходится сомневаться, что скандалы и всякие прочие безобразия в рамках отечественных литературных премий будут случаться регулярно. Такова человеческая природа.
А значит, продолжаем прикалываться!
Март 2010 года.