Про одно из чудес своих новогодних я напрочь забыла. Сегодня память, поковырявшись в своих тайниках, выпустила на свет забытое.
Это случилось в конце девяностых в одном солнечном граде. Рядом с французским посольством в советские времена располагалось здание Государственного контроля, которое чудесным образом на волне Независимости было передано в руки второго по важности после ЦБ банка. На втором этаже этого здания, где властвовал исключительно расчёт, и не было, казалось, места волшебству, в одном из кабинетов обитали три девицы. Одной из них была я - самая молодая, только закончившая институт, с горящими глазами, сводящая балансы многочисленных филиалов и ездившая в Минфин на служебной машине сдавать отчеты по счетам расходов госбюджета и капитальных вложений. Боже, я ещё это помню! Но несмотря на моё внешнее рвение в работе, единственное, что мне хотелось больше всего - учиться, а не работать.
Вторая девица - Гуля. Нежный цветок любви папы - самаркандского таджика и русской мамы. Была она прекрасна лицом, на котором выделялись её персидского вида глаза зелёного цвета. Гуля была засидевшейся девицей на выданье, но замуж она не спешила. Ждала подходящего жениха. Подходящего по финансовой части.
Третьей девицей была Мавлюда. Мавлюда тоже была полукровкой: папа - узбек, мама - русская. Себя она, смеясь, называла татаркой - в детстве она почему-то решила, что татарами становятся те, кто имеет смешение узбекской и русской кровей. Мавлюде было за тридцать. Она рушила стереотипы забитой женщины Востока. Главными её качествами, придающими неповторимого шарма в работе (к личной жизни это отношения имело в меньшей степени), были честность и справедливость. Правда матка, иногда сопровождаемая матерком, лилась из её уст неиссякаемым потоком. Мавлюда имела любовника, но замуж за него или за кого-то вообще не хотела. В тот момент она сама особо не знала, что она хотела. Может, уехать куда-нибудь.
Нами (про остальных коллег писать не буду, ибо в этой истории они не были даже декорациями) управляла главный бухгалтер Валентина Михайловна. Была она нрава сурового, но отходчивая душой. В ней удивительным образом сплелись мамина сибирская безудержность с папиным прибалтийским благоразумием. Могла она в порыве праведного гнева в работника мужского пола швырнуть нерадиво сделанный отчет. Говорила чаще всего криком. Надо отдать ей должное, на меня она никогда не повышала голос.
Нашу троицу Валентина Михайловна выделяла особо, да и мы были благодарны ей за поддержку: вела она нас шаг за шагом по карьерной лестнице.
Эту новогоднюю ночь мы отмечали на работе по причине технического сбоя и невозможности сведения данных для передачи их в вышестоящие инстанции. В моей жизни это был первый и последний раз. Валентина Михайловна часов в одиннадцать вечера позвала нас к себе в кабинет. Достала бутылку советского шампанского и коробку импортных конфет, поздравила с Новым годом и сказала, что отъедет часа на полтора к мужу, он ей приготовил какой-то сюрприз. Можно написать целую историю про нынешнего мужа Валентины Михайловны. Меж ними была настоящая любовь. Он был узбеком, на целую голову ниже и в два раза меньше её. Влюбился в неё с первого взгляда, долго добивался её внимания. С ними это произошло глубоко за 50. Приходя к ней работу, мог часами сидеть в сторонке в её кабинете и смотреть влюбленными глазами. Вот как бывает!
Решили мы с Гулей и Мавлюдой загадать желания на Новый год. Да не просто так загадать, а выбрать кого-то одного из нас, кто напишет желания для всех. Сколько рабочих часов было проведено вместе и знали мы друг о друге всё. Кинули жребий. Оракулом выпало быть мне. Времени до боя курантов оставалось совсем немного, я взяла три бумажки, отошла в сторону.
И вот - минутная готовность, я торопливо скручиваю бумажки с желаниями, каждый сжигает свою, пепел - в шампанское, выпиваем залпом. Успели!
Девчонки начали пытать, что я для них написала. Я категорически отказалась им это говорить, якобы не сбудется.
Летом Гуля, спускаясь в банке по лестнице, споткнулась о своего будущего мужа, пришедшего менять валюту. Им оказался молодой директор питерского то ли экскаваторного, то ли экскалаторного завода.
Осенью я поступила в Банковско-финансовую академию и целых полтора года училась, получая зарплату.
Зимой Мавлюда уехала по приглашению своей подруги, живущей на две страны, в Москву разгонять тоску, да так и осталась там.
А знаете, что было написано на этих бумажках? Ничего не было написано. Вот такая новогодняя история.