Здравствуйте, господа. Троллейбус вновь принес меня на писательскую квартирку. Значит, я сварю для вас что-то искрометное. Впрочем, в последние времена я сомневаюсь в своей искрометности. Вы скажите моей дыне головы, достаточно ль хороша моя проза или она отвратительна и несносна?... Только ваше целебное слово является ключом в этом вопросе.
Новая весна навалилась и вспрыснула листвой на растопырках ветвей. И что кропать в этом сезоне, хотелось бы узнать от вас. Думайте. А пока несколько слов об изменениях в жил площади, в которой рождается всякая литература, и я лежу.
На стенах - марли кривых обоев. За окном - тоскливые морды девятиэтажек за паутиной голых ветвей. За стенами - кашляющие тем же кашлем соседи. Это то, что неизменно веками. А теперь модификации. Квартирка стала весьма странной. Здесь стало обитать три телевизора, два сноуборда, плюшевый медвежонок и каска для питья кока-колы. Потому что кроме моей личности тут живет новый человек. С мультипликационной фамилией - Пальчиков!
Жилец мой необычный. Во первых, в сравнении со мной он чистоплотный (может из-за того, что я - неряха, я и живу один, и у вас есть возможность читать мои рассказы). Во-вторых, он обладает какой-то странной профессией - прокладывать водопровод в канализационных шахтах. Его голова носит каску и является бригадирской головой целой монтажной группы. Это подземный Марио нашего города, алчно проводящий трубки с водой во всех пустотах земли.
Чтобы не смущать его своими трубами, бутафорскую пушку Мюнхгаузена, висевшую под потолком, я увез. И завернул в тряпочки в гараже. И надеюсь, что скоро будет стрелять дымовухой на видео площадках водопроводного города. Вместо пушки теперь велосипед. Странный, без тормозов, без крыльев. Молодое поколение выбирает странный минимализм. Хотя возможно, это стиль водопроводчиков.
В квартире появились призы с надписями за лучший костюм и за лучший водовод... Как видите, хата позеров. Одни выражаются словом, другие - видом. И никто не меняет мир по существу. По жажде самого мироздания.
Календарь. Первые числа апреля. У нас холодно. С зимы моя персона скинула только один свитер. А девушки на улицах давно уже самоотверженно форсируют зиму. Из рваности джинсов сочится голая наглая кожа. Поясницы сияют белизной незагорелой полоски. Бурлит гормональная затравка для будущих цветов искусства. Бутоны моих рук готовы сплевывать пыльцу рассказов. И я есть ждать от вас идей на разработки орешка своих мозгов.
Заодно размышляю, можно ли выжить автору в современном человеке, и можно ли воплотить искусство в эпоху технического тотального поглощения... В общем, очень жду подсказок. Читатели, прием.