Ночное зимнее небо как будто укрыто покрывалом свинцового цвета. Огромные снежные хлопья тысячами падают на землю. В тусклом свете фонарей снежинки превращаются в крохотные лепестки белых роз, бесконечно опускающихся с неба.
Ветер дует еле слышно: иногда со свистом проносится среди домов, иногда утешительно поет колыбельную зимней ночи. Издалека, совсем неотчетливо, слышатся запахи слабых морозов и заснеженных елей.
Холод окутывает дороги, улицы, дома; запотевшие окна трещат и скрипят. Луч света в последнем доме угасает, оставляя на мозаичном оконном стекле рассеивающееся тепло от догорающего угля.
Безграничная небесная гладь какого-то непонятного пугающе-притягательного цвета, как серый волк, одиноко воет, призывая к помощи. Размытые очертания месяца, как провинившийся ребенок, беззвучно глядят на землю, и взгляд этот полон тоски и сожаления.
По белоснежно-чистой нетронутой дороге мягко шагает большой черный кот, за которым шлейфом тянутся следы от лап. На кустах орешника, давно сбросившего листву, тихо сидит два десятка воробышков, которые, перепугавшись шагов кота, разом вспархивают и оседают на ветку высокого орехового дерева.
Недалеко от села, на обширных бескрайних просторах полей, воздух совсем другой. Он тоже пахнет морозами и елями, но что-то странное чувствуется, когда подувает северный ветер в этих краях. Небо и здесь пугает своей очарованной своеобразностью, но тут оно иное, отталкивающее взгляд.
Отчетливо видны только огромные снежные сугробы, заметанные пургой или вьюгой. Все остальное - незаметный или размытый фон; мелкие детали, не привлекающие внимания. Чем ближе к сугробам, тем яснее и понятнее становится одно: это вовсе не вьюга и метель, и это даже не кучка снега, свалившаяся откуда-нибудь.
Это тонкий слой снежных хлопьев, покрывающих мертвые тела людей: изумленные лица с открытыми глазами, напуганные детские фигуры, охладевшую человеческую плоть. Это живые мертвецы, несколько часов назад ни о чем не подозревающие; жизни, которые теперь истекают кровью, под монотонное падение снежных льдинок.
Они лежат, и время как будто становится медленнее; в одно мгновение оно просто замирает, а звуки и ночная темнота исчезают вовсе. Здесь только запах крови, грязи и надежд; здесь только крохотные лепестки белых роз, падающих с далекого высокого неба.