Дим Димыч Дацюк, первый помощник нашего траулера, был не худшим представителем политработников на флоте.
Надо понимать, кстати, что круг обязанностей помполитов больших рыбо-морозильных траулеров был намного шире, чем их коллег в торговом флоте, и бездельники среди них реже встречались. Я точно знаю, что работой Дим Димыча наш мастер был полностью удовлетворён.
Капитан-директора он освобождал от всех забот, связанных с повседневной жизнью экипажа. Он разбирался со спорами, ссорами, сплетнями, занимался наглядной агитацией. Следил и за порядком в служебных помещениях, организовывал санитарные рейды по каютам, подменяя в некотором роде и старпома, и проверяя заодно, не пахнет ли где брагой. Организовывал судовые спартакиады и олимпиады, делал подшивки газет, полученных во время промысла.
Капитану Дим Димыч о своих обязанностях говорил так: "Моя должность называется первый помощник капитана. Я и буду вашим первым помощником, буду помогать вам во всём, можете на меня положиться". Было ему в то время лет сорок пять, капитан был намного моложе.
Высокий, худощавый, представительный, энергичный, с гладко зачёсанными назад волосами, он никогда не отлынивал от ночной подвахты, которой он руководил, и при этом артистично работал на головорезке.
Запомнилось, как мы готовились улетать из Сингапура, где судно встало на межрейсовое обслуживание. Накануне захода в порт, помполит собрал экипаж в столовой, напомнил всем основные положения "Правил поведения советского моряка за границей", Таможенных норм и правил, сообщил и Правила Аэрофлота в части перевоза багажа.
Выступление его для молодых моряков было очень полезным. У нас много молодёжи было, и для некоторых матросов заход в капстрану был первым в жизни. Дим Димыч, или Три Д, как его иногда называли, разъяснил, что основной багаж каждого не должен превышать двадцати, кажется, килограмм. Тогда ковры из Сингапура возили, и это было важно. Ручную же кладь Аэрофлот не взвешивал, её пропускали строго по габаритам.
Дим Димыч сообщил максимальный допустимый размер ручной клади и посоветовал каждому сделать себе из гофротары коробку, в которую можно положить все тяжести.
В общем, толково он выступил. Потом прочитал списки увольняемых в Сингапуре в первый день, и во второй по группам. Себе в группу он включил свою фаворитку, прачку, и хорошо знающего английский язык, электрика Воронина. Прачку он обхаживал весь рейс. Она была самой возрастной из трёх наших женщин, так что у него и соперников не было, я думаю. Но выглядела Нинель неплохо, и сорока ей ещё не было. Дама в соку, как говорится.
Жили все женщины вместе, на нижней палубе, в длинном коридоре правого борта, в четырёхместной каюте, и помполиту туда хода не было. К себе Нинель приглашать он остерегался, побаивался за свою политическую карьеру, а кроме того, он был женат, и женат давно и прочно, и дети были. Насчёт любви не скажу, но семьёй он дорожил, хотя отказать себе в маленьких радостях тоже не мог, тем более, что обстоятельства позволяли.
Нинель была полновластной хозяйкой большой прачечной, совмещённой с примыкающей к ней гладилкой. Большую часть дня она проводила на своём рабочем месте, а Дим Димыч был частым гостем у неё в прачечной, или в коридоре торчал, подпирая дверь плечом и развлекая свою ззазнобу. Коридор левого борта в корме заканчивался входом в рыбцех, который Дим Димыч тоже навещал постоянно по служебным делам. Вдохновлял массы, так сказать.
Частенько, проходя мимо, можно было увидеть Дим Димыча внутри прачечной, при этом он всегда конспирировался и "продолжал" политинформацию:
- Вот я и говорю Нинель Петровне, что в Афганистан нас позвал святой интернациональный долг! - тогда это был актуальный вопрос. Нинель Петровна соглашалась, политинформации на рабочем месте ей явно нравились.
В Сингапуре, как я уже сказал, Нинель получила возможность раскрутить помполита по полной за все прослушанные политинформации, а потом, уже в самолёте, он от неё отмежевался, готовясь к встрече с семьёй. Всю дорогу сидел он рядом с капитаном и до Москвы, и из Москвы в Одессу.
О том, что произошло дальше, можно только догадываться. Единственный достоверный факт - это анонимное письмо в партком объединения о недостойном поведении первого помощника в течение всего рейса, о частых и беспорядочных его связях с судовыми женщинами, о злоупотреблении служебным положением.
То ли чересчур скуп оказался Дим Димыч, то ли обидел он Нинель Петровну своим подчёркнутым невниманием во время длительного перелёта, а может быть, какой-то доброжелатель постарался, это неизвестно. Но под угрозой оказалась вся тщательно построенная политическая карьера, да и просто, хорошо оплачиваемая работа. Терять её было нельзя.
Дим Димыч был не так прост, и голыми руками его взять не удалось. "Шевельнув хвостом", как свежая рыба в море, он избежал тщательно расставленной ловушки с помощью медицинской справки от врача, которая свидетельствовала о полной его импотенции. Дело спустили на тормозах, а Дим Димыч и в следующий рейс пошёл, только уже без Нинель Петровны.