Повесть встреча глава17
Этого никто не ждал
Он не спал всю ночь. Утром его пригласили в комендатуру, где его ждала Люси с мужем. Он написал заявление на регистрацию брака и их сразу расписали. Выдали брачное Свидетельство.
Муж Люси подарил им букет, пожелал счастья и тут же уехал в командировку.
Последние две недели были для Александра сплошным кошмаром. Если раньше ему предлагали остаться на сверхсрочную. Предлагали дать направление в военную академию, то теперь он был, как изгой. Никто не хотел с ним говорить. Он видел в глазах начальства презрение, а солдаты просто изводили его своими насмешками.
Да и собственные чувства метались, как дикий зверь в клетке. Он думал о матери, что она скажет, как отнесется к его женитьбе. Думал об Ольге – и чувство стыда, что обманул ее ожидания, сжигало его. Знал, что Никита будет смеяться над ним. И как ему казалось даже любовь к Люси стала не такой сильной, как была раньше.
Но дело было сделано. И вот собрав скромные пожитки, они с Люси в поезде. Поезд мчит все ближе к дому Александра, а в душе все больше росла тревога. Что же ждет впереди?
Из Москвы дал телеграмму «Пятого декабря буду дома. Александр».
Пятое декабря – день Конституции. Оля приехала на праздник домой. Пятое был понедельник и хотя ей шестого нужно быть на занятиях она решила, что уедет во вторник, зато повстречается со своим возлюбленным.
Все было готово к встрече. Жаркая баня, накрытый стол. И счастливые Катерина Петровна и Ольга. Никита в этот день дежурил и обещал быть к вечеру.
Поезд подошел к станции около обеда. Никто их не встречал. Александр подхватил чемоданы и они отправились пешком к дому.
Зима. Все было белым, белым. Мороз градусов около двадцати. Деревья в кружевном инее. Яркое солнце играло в снегу, слепя всех словно блеском алмазов.
Люси в серой шубке и белой шапке была ослепительно хороша. Морозец разрумянил ее щеки, глаза блестели, а ярко рыжие волосы отливали всеми цветами радуги. Она была счастлива. Александр любовался женой, и только легкая тревога беспокоила его.
Они подходили к дому. Их первой увидела Катерина: - Спрячься! – сказала она Ольге. Та шмыгнула в комнату и прикрыла дверь. Александр пропустил Люси и вошел сам.
- Здравствуй дом родной. Здравствуй, дорогая мать. Я приехал не один. Знакомься, моя жена Людмила.
- Здравствуй. – Катерина обняла Александра, - Здравствуй, дочь моя, коли правду сказал сын. Проходи, будь в этом доме не гостьей, а хозяйкой, дочерью моей и помощницей, верной супругою сыну моему и матерью моих внуков.
Ольга слышала весь разговор. И собрав всю волю в кулак, она бледная, как саван, вышла из комнаты.
- Здравствуйте. – сказала она, - Я соседка Катерины Петровны, на минутку зашла. Извините.
Она быстро надела пальто подхватила сумку и пулей вылетела из дома.
Александр стоял ни жив, ни мертв. Он так растерялся, что потерял дар речи. Он знал, что Ольге придется сообщить, но не ждал встретить ее тут.
- Ты что? – спросила Люси, - помоги мне снять шубу.
- Извини. – он стал помогать.
- Проходите, дорогие. Сейчас вас чайком напою, в баньке вымою, а там и за стол можно.
- Банька это хорошо.
- Куда мне пройти, чтоб переодеться. – сказала Люси.
- В комнату, это будет ваша спальня, а я в зале устроюсь.
Люси и Александр ушли переодеваться. Катерина растеряно металась по дому. Она ждала все, но не могла подумать, что Александр способен на такое: «Как же Ольга? Бедная девочка! Что она сейчас делает?» - думала Катерина, - «А эта сколь хороша. Но видать птаха высокого полета. Что же будет. Ох! Ох! Горе ты мое, Шурка! Голова твоя забубенишная!»
Снова дома
Ольга бежала на автовокзал: «Может, успею на автобус. Может, есть еще билеты! Ни хочу, ни хочу о нем думать!» - но слезы катились ручьем. Застывали на подбородке, катились на воротник пальто: «Боже, за что мне все это? Как он мог? Как мог?»
Ей повезло. Она купила билет, успела на предпоследний рейс. И сидя уже в автобусе перебирала всю свою жизнь: «Деревня, первый класс. Она наголо постриженная, неказистая и он, франт деревенский, в костюме, новых ботинках, пусть по детски, но все девчонки по нему с ума сходили. Как росли, как бегали в лес, на реку. И наш первый поцелуй.
И вот училище. Володя – как он любит меня. Готов все сделать, ходит в моих друзьях. Вместе учимся. Я уверена, это он ради меня в институт поступил. Опять в его жилетку буду плакать. Он все поймет. А я, я! Я люблю этого! Сколько горя я уже пережила, но не могу его вычеркнуть. Боже, за что мне это?» - слезы душили, но она видела только его – Александра. Она не успела разглядеть его жену. Она даже на нее не взглянула.
А молодые супруги тем временем отправились в баню.
Ах, эта русская банька, с горячим паром, с душистым веником. Что она не видала - эта русская баня – и горячую любовь, и рождение детей, и отмывание грехов, и еще, еще, еще всякой всячины.
Вот и молодые в баньку вошли, разделись и забыли про жар и воду. Они соскучились за дорогу друг по другу. Александр забыл про Ольгу, забыл свой стыд, забыл о том, что когда-то такая близкая, такая родная стала чужой и далекой. И сейчас для него существовала только эта рыжая королева – его жена, его подруга.
Потом Александр поддал жару, крепко отпарил Люси. Напарился сам. Окатились холодной водой, отдохнули в предбаннике. Пошли мыться. Чистые, душистые они вошли в дом.
Пришли Никита с Катей. Братья обнялись, по-русски троекратно расцеловались.
- Ну ты даешь брат, - сказал Никита, - Не ждал от тебя такого.
- познакомься, Люси – моя жена.
- А это Катерина – моя жена, а я Никита брат твоего мужа.
- Очень приятно. Но если вы позволите мы чуток отдохнем. – сказала Люси.
- Да, да. С легким паром. Вы отдыхайте, а мы тоже в баньку. – сказал Никита, подмигивая Александру. Братья рассмеялись.
Никита с Катей ушли в баню. Александр с Люси в спальню.
Катерина поставила воду для пельменей. Из ее головы все не выходила Оля: «Как она, что с ней? Господи, что это со мной о своих детях надо думать, а я все о ней».
Пришли из бани Никита с Катей. Посидели чуток. Заглянули к молодым, те сладко спали.
- Даже будить жалко. – сказала Катерина.
- Ничего, пора за стол, то водка прокиснет. Эй, вы там, на пароме, пора за стол.
Александр поднялся, поцеловал жену.
- Вставай, пора пообедать, нас уже ждут.
- Сейчас. – сказала Люси, сладко потягиваясь.
Александр вышел из спальни. Люси оделась, поглядела в зеркало. Полюбовалась собой. По-кошачьи мягко выскользнула из комнаты. Присела на краешек стула. Катерина Петровна и Катя хлопотали у стола. Вкусно пахло грибочками, солеными огурчиками и пельменями. Никита разлил по рюмкам спиртное. Катерина Петровна налила в стаканы овсяную бражку.
- Ну, что с возвращением брат! Выпьем! – чекнулись. – Первую до дна и будем ждать добра. – продолжал Никита. Он опрокинул рюмку в рот и проглотил одним глотком.
Александр выпил тоже. Катерина Петровна не сводила глаз с сына. Она все никак не могла успокоиться. Все женщины выпили до дна.
Никита наполнил снова рюмки.
- Мать, тебе слово. Скажи, что ни будь.
- Скажу… Большой сюрприз сделал ты нам Александр. Вот и поднимаю свою рюмку за молодых. Тебя, Люся, принимаю как дочь. Было у меня два сына, а теперь есть еще две снохи – две дочери. Коль милы вы моим сыновьям, то и мне тоже. За вас, дети мои я пью до дна. Будьте счастливы. – она выпила до дна, не дожидаясь пока все пригубят.
Потом встала и ушла на кухню. Все видели, как у нее вздрагивали плечи, когда она повернулась спиной. Александр встал и вышел за матерью.
- Ты, это чего, мама!
- Да, так ничего. Не ждала я тебя вдвоем. Вот и не могу еще привыкнуть. Иди, я сейчас выйду.
Шура вернулся к столу. А Катерина Петровна, охая, открыла голбец: - «Я же совсем забыла, у меня же еще холодец есть». Она промокнула слезы. Спустилась в голбец, достала корыто с холодцом. Положила в тарелки и вышла успокоенная.
- А я тоже хочу выпить за молодых. Водку ты, мать, нынче шибко горькую купила. Горько! Горько!
Все поддержали Никиту. Люси и Александр поцеловались.
- Свадьбу-то не начто пока делать. – сказала Катерина Петровна.
- А нам она и не нужна. Правда, Люси?
- Правда. Мы уже расписались две недели назад. Так, что мы законные муж и жена. Я ношу фамилию Пищулина Людмила Григорьевна.
- Вот и хорошо тогда.
Они засиделись допоздна. Александр играл на баяне. Пел, пели все вместе. Даже танцевали. Никита был в ударе. Он танцевал со всеми женщинами. А в голове его, как червь сверлила мысль: «И почему Шурке все самое лучшее? Мать его любила и любит больше. И отец у него был председатель, а мой тракторист, и талант ему такой достался. А жена просто чудо, но глаза у нее словно у лисы. Хитрые, зовущие, так и притягивают. Ну ты, брат, попался». Он не знал всей истории женитьбы Александра и никогда не узнает. Александр об этом никому не будет рассказывать.
Володя
Оля приехала в город, когда было уже темно. Она вышла из автобуса вся в слезах, ее трясло мелкой нервной дрожью. Первого кого она увидела, был Володя. Он стоял около автобуса и смотрел на Ольгу широко открытыми полными удивления глазами.
- Что случилось? – спросил он вместо «здравствуй».
- Ничего особенного. Здравствуй.
- Здравствуй. Что же ты так расстроена? Все ли дома в порядке?
- Все. Но не спрашивай ни о чем. Потом, как-нибудь, а сейчас я хочу горячего чаю и еще чего-нибудь.
- Пойдем. Тут рядом кафе.
В кафе было много народа. Играла музыка. Было тепло и очень шумно.
- Что еще заказать, кроме чая?
- Не знаю, но я хочу успокоиться и не могу.
- Так, что же случилось? Может вина?
- Может вина.
- Я сегодня богатый. Закажем шампанское, второе и десерт.
- Хорошо.
Обслужили их быстро. Оля отпила шампанского. Щеки ее порозовели. От слез припухшие глаза чуть посветлели.
- Володечка, друг мой дорогой, что бы я делала, если не ты. – и слезы снова ручьем полились у нее из глаз.
- Оля, Олечка, что же все-таки случилось?
- А то, что я последняя дура. Я так его любила. Ты сам знаешь. А он привез с армии жену.
- Что? – Володя даже привстал с места - Он женился?
- Да! Боже, за что мне такое?
- Оля! Девочка моя дорогая. Я бы должен обрадоваться, ведь я тебя давно и безнадежно люблю. Ты это знаешь. Но мне тоже больно. Больно видеть, как ты страдаешь. Поплачь. Со временем боль пройдет.
- Не знаю. Будем надеяться.
Они сидели в кафе до закрытия. Выпили бутылку шампанского. Ольга не успокоилась. Она рыдала почти навзрыд. На них оборачивались, но они ничего этого не видели. Володя проводил Ольгу до ее комнаты, они жили в одном общежитии, и ушел к себе. «Теперь у меня есть надежда» - думал Володя – «Только не надо ее торопить. Пусть сама поймет и ответит мне взаимностью».
Учеба в институте была для Ольги не трудной. Многое из того, что они изучали на первом и втором курсе, было для нее знакомо. Практика тоже ее не пугала. Она не боялась крови и спокойно работала в лабораториях и анатомке.