Ярчайшие лучи – последнее, что она увидела, прежде чем зажмуриться.
Прежде чем они ломанулись сквозь вспыхнувшую сеть сосудов…
И почему-то увязли в багровых сплетениях, дрожа в непосредственной близости, за тонкой преградой век. Лишь едва уловимое движение разогретого воздуха овевало лицо и плечи, в необозримом пространстве носилось, стихая, эхо собственного крика. Арахна оборвала его, когда страх смерти отступил пред другим, более сильным страхом.
Она готова была подумать, что все уже закончилось, но сердце десятками доказательств в секунду утверждало обратное. И легкие, жадно перебирающие воздух, суховатый, но чистый, без примеси дыма. Кажется, незлопамятное, соскучившееся солнце, все-таки, успело ее усыпить, и это ласковое тепло – лишь слабый отголосок того, что испытывает тело. Но сколько продлится благословенное беспамятство? Как долго умирает неподвластный времени? Она все никак не решалась открыть глаза, страшась уже не смерти - преждевременного пробуждения. И вдруг – смогла. Стоило представить, что все закончится, а она так и не узнает, что там было снаружи.
Встречный взгляд на светило не стал последним. Это солнце не только не обжигало – не причиняло ни малейшего дискомфорта глазам, ощущаясь при этом ничуть не менее ярким, чем то, к которому она за всю предшествующую жизнь не привыкла. Красноватое и безоблачное небо окружало неведомую звезду, насколько хватало глаз. Глаз хватало на больше, чем можно было представить, потому что горизонта не было вообще. Опуская в поиске взгляд, Арахна увидела уступ скалы, на котором стояла, а вот на чем базировалась скала, - не разглядела, даже подойдя ближе к краю и осторожно заглянув за.
- Тебя на минуту нельзя оставить.
Она развернулась так быстро, что почувствовала, как среагировали зрачки, когда пространство, от которого захватывало дух, заслонило стеной, простирающейся во все стороны. Неровной, с нишами и уступами, на одном из которых они и стояли вместе с Создателем.
- Нельзя, - выдохнула она, подходя. – Не оставляй…
Сфинкс принял ее в объятия, прижал крепче, давая опору прочнее той, что под ногами. Прижавшись к его груди, она чувствовала: Создатель осматривается над ее головой. Опасается чего-то? Но ни в руках, ни в голосе она не находила ни признака неуверенности.
- Твой дом был первым, куда я вошел. Побудь теперь ты моим гостем.
Она подняла взгляд. Едва ли речь о той маленькую квартире, оставленной ею навсегда. Создатель разомкнул объятья, предлагая исследовать то небольшое пространство, на котором они пребывали, первый – хозяином, вторая гостем. Окажись она здесь одна – приняла бы за место заключения. Арахна вновь подошла к краю, посмотрела вниз. Естественное желание для вампира, попавшего в незнакомую местность – найти выход, но ей даже с направлением определиться не удавалось. Влево, вправо, наверх – одинаково бесконечное полотно серого камня, сглаживаемое расстоянием, которое не преодолеть, уплотняющееся перспективой. Развернувшись, она прошла вглубь ниши, тронула кончиками пальцев стену, прижала центр ладони. Обычный, шероховатый, нагретый неведомым светилом камень. Не отнимая руки, она оглянулась на Сфинкса, так же исследующего другую стену, словно ранее это просто не приходило ему в голову.
- Что-то могло измениться, - задумчиво ответил он. – Но нет, - удовлетворенно улыбнувшись, он опустил руку.
- Это твоя параллель?
Сфинкс пожал плечами, сел на край, опустив ноги вниз.
- Не очень подходящее для прогулок место, однако, замечательное для отдыха и принятия решений.
Она посмотрела на "солнце".
- А оно настоящее?
- Для этого мира единственное.
- Здесь обитает еще кто-нибудь?
- Никого, - потемневшие на фоне светлого неба волосы качнулись из стороны в сторону. – Структура этого мира неимоверно проста: здесь только крайности, без полутонов, все из одной материи, но разной плотности. Максимальной – он тронул скалу рядом с собой, одновременно приглашая сесть рядом, - и равной полному ее отсутствию – он обвел рукой пространство – огромное, впечатляющее настолько, что захватывало дух.
- Более всего меня впечатляет отсутствие горизонта, - согласилась Арахна, устраиваясь рядом.
- Как и любой другой границы, кроме той, что за нашими спинами. Мы в начале всех возможных координат, а это - он обвел рукой вокруг, - пространство возможностей.
Уцепившись руками за край, Арахна тоже свесила ноги вниз, осторожно наклонилась вперед.
- Почему-то не хочется изучать те, что там.
- И не надо. Там бесплодные возможности, ошибочные решения, заключения, базирующиеся на ложных фактах. На самом деле все равно, в каком направлении двигаться. Все точки стены равны друг другу. Даже вечное падение не отдалит тебя от начала.
- Даже наверх?
- Самое сложное решение не обязано быть результативным.
- Что же тогда в наибольшем отдалении от стены? – Арахна подставила лицо "солнцу".
- Цели. Все, что только можно себе поставить.
- Потому так ярко, - заключила с уверенностью она.
Сфинкс кивнул.
- И если бы мы умели летать, можно было бы добиваться сразу нескольких? Даже противоречащих?
- Схватываешь, - рассмеялся Сфинкс, и, внезапно схватив ее за предплечье, оттолкнулся ногами от края. Она ахнула, инстинктивно вцепившись в его руку, но не повисла на ней, как если бы в базовой параллели кто-то, способный летать, тащил ее с невероятной скоростью вперед и вверх. Сфинкс не тащил, лишь удерживал возле себя, летела она сама, откуда-то зная при этом, что если Создатель отпустит, она упадет. И высвободиться самостоятельно – немыслимо ошибочное решение. Она еще крепче вцепилась в руку Мастера. Химеры, не оглядываясь, направлялись к свету.