Все эти новогодние салаты неизбежно должны были найти обратный путь. Круговорот веществ в природе, известный ещё по школьным годам закон сохранения энергии: если где-то прибыло, жди, что в другом где-то обязательно убудет. Номер телефона ассенизатора в книге контактов сейчас сравнился по важности с номером телефона мамы – ты, конечно, можешь и не звонить, но кем ты после этого будешь?
Ассенизатор, тем не менее, хоть и был учтив как француз-репетитор из восемнадцатого века, но по первому зову приехать отказался. Во-первых, он тоже человек, и продукты распада этанола в его послепраздничной печени вызывали сухость во рту и состояние общей усталости; во-вторых, потому что люди – животные стадные, и понимают праздники настолько одинаково, что жрут и срут одновременно с другими представителями вида, поэтому очередь на ассенизаторский отсос стояла шибче, чем в кабинет гинеколога после школьного выпускного.
В сливную яму набралось под самый верх, впрочем, удивляться было нечему. Ассенизатор приехал с помощником, который выполнил за него всю работу и даже, кажется, был этому очень рад. Шум колёсной говнобочки, детерминированно гремящей по небритой улице, как это постоянно бывает, призвал дополнительных клиентов. Из дома через два двора вышел сосед. Довольно бодро, как для праздничного постапокалипсиса, помахал рукой и крикнул: «Славик, ко мне заедь потом!». Сосед, по своему разумению, решил, что ассенизатора или его ассистента, точно должны звать Славиком, хотя в объективной реальности это не получило подтверждения. Опровержения, однако, тоже не получило. Ассенизатор махнул рукой в ответ и ничего больше не сказал. Родилось желание развить диалог какой-нибудь уместной и всем понятной шуткой, праздник, всё-таки. Тёщи у меня нет, а юморить про салаты, которые, вот прямо сейчас с глубоким знанием правильной техники глотал специальный механизм, было очевидно глупо как девичьи усы, якобы спрятанные за макияжем. Решил сделать приятное, в психологии это называется «поглаживание», и зашутить о профессии.
«А, если ещё двадцатку накину, из меня говно выкачаешь?», - будто бы улыбаясь, сработал я. Со стороны моя улыбка выглядела как мимическое воплощение спазма желудка. Ассенизатор был мужчиной старше моего отца, по крайней мере, с виду, и в ответ на мою эскападу спросил - верю ли я в Бога? Я ответил, что верю в становую тягу сумо и регулярно приношу ей кровавые жертвы. Ассенизатор улыбнулся гусиными лапками в уголках глаз, вернул мне гонорар за услугу и рассыпался в воздух миллионами воздушных шаров: красных, фиолетовых и других разноцветных. Колёсная бочка с внутриутробными пищевыми отходами исчезла. Исчез и безымянный подручный ассенизатора. Стало вдруг слышно, что раньше в моём дворе постоянно играла музыка.
Сосед из дома через два двора ещё немного постоял, с таким видом, будто он всегда хотел быть хорошим отцом, но ему не дали на это возможности, и что-то сказав напоследок, побрёл в своё жилище, объяснять супруге, почему говна в их доме сегодня не убавится. Слышно было плохо, но по артикуляции показалось, что произнёс он то ли «С Рождеством!», то ли «Да и х** с ним…».
Захотелось позавтракать чем-нибудь свежеприготовленным.