Глава 1
Иринка шла по заснеженным тёмным улицам огромного села, дорогу теперь знала. Если бы не эта метель и пробки, давно бы добралась, но сегодня, будто всё против того, чтобы она сюда шла. Как теперь возвращаться и успеет ли на последнюю электричку в город?
Автобусом назад точно не вариант. Сюда она на нем ехала три часа, будто в Рошаль Московской области. Вот и этот цыганский дом. Ира помнит, как вчера первый раз здесь появилась. Ара не хотела её принимать, но девушка села на стул и сказала, что это вопрос жизни и смерти.
– Чего ты такое говоришь? Ты ж девственница, а ты о смерти!
Далеко не старая, как представляла ранее, не бабка, а вполне молодая лет тридцати восьми женщина возилась на кухне с тестом. По-цыгански повязан платок на голове, платье длинное.
«У них во всю подготовка к Новому году, а я тут приперлась со своей глупой проблемой!»
Ара будто прочитала мысли Ирки, подтвердила:
– Да, тоже самое говорю, проблема твоя не проблема вовсе.
– Я да. Девственница. Мне двадцать восемь, а я девственница! Хочу новый год справить не одна. Я к вам издалека. У меня, наверное, этот… венец безбрачия.
Ара отряхнула руки.
– Ладно. Вообще-то у христиан пост, а я грех на себя из-за тебя беру. Да простит меня всевышний. Проходи в комнату. Посмотрю на картах.
Ира вскочила со стула и с энтузиазмом стала разматывать шарф, снимать сапоги. Ара пока освобождалась от фартука, наблюдала за гостьей.
– Да не разувайся. Снег, не грязь же
– Не, не. У вас чисто.
В комнате, как у практикующих гадалок, на столе иконы и свечи. Сам стол оказался большого размера, располагался у стены с не менее цветастым ковром, как и скатерть. На полу ковров не было, обычный современный ламинат светлого коричневого цвета с орнаментом паркетной елочки.
– Не люблю я пыль собирать. Отец астматик и дочка младшая тоже аллергик.
– Вы мысли читаете?
– Нет. Считываю, что у тебя на лбу написано.
Ара рассмеялась и пригласила присесть на стул. Затем зажгла одну из свечей на столе, достала карты. Необычные карты, каких редко встретишь у разного рода гадалок. Не Таро и не карты Ленорман, а особенные цыганские
– Не смотри так. Материны карты. Таких карт может всего три колоды в мире. Древние они, видишь потертые все. Все собираюсь в город заказать в типографии пока эти не рассыпались в прах.
Ирина кивнула и внимательно приготовилась слушать.
– О, расстроить тебя хочу.
– Что? Венец безбрачия?
Ира верила во всю мистику. Работала в библиотеке, и с недавнего времени её любимым писателем стал Гоголь. Ей, как человеку, который мало общается с представителями интеллектуального сообщества, конечно проще верить бабе Мане. Про интернет она тоже знает на уровне «передать или получить по электронной почте письмо», о социальных сетях не интересовалась и искать «Ок, Гугл» выше её желания познавать. Иринка не была глупой девчонкой, имеет как-никак два высших, и все поражались «надо же было их закончить, если в результате осесть в библиотеке с сотрудниками тетками лет шестидесяти!». Это оказалось действительно так. Филологический закончила понятно, хотя для библиотекаря можно было закончить и какие-нибудь курсы по библиотечному делу, но зачем было нужно заканчивать театральный? Да уж, где как актриса девушка пригодилась, если свой круг знакомств даже расширять из-за скромности не может? То ранее были всего лишь одни мечты, в результате из Иринки получилась обычная «библиотечная серая мышь».
– Да нет никакого венца. Успокойся.
– Что тогда плохо? Я больна?
– На голову ты больна. Мужчин я в твоей жизни не вижу. – произнесла Ара.
– Ну, это я и сама не вижу.
– А чего ты девственница-то до сих пор? Желания что ли нет?
Ирина смутилась. Как-то так получилось, что она с этими институтами и жить забыла. Вначале избегала всяких кто встречаться предлагал, а потом и уже не пристает никто. В библиотеке же, одни тетки среднего возраста и посетители, которые в основном дети и старики. Студенты, конечно, тоже бывают, но для них она считала себя старой и слава небу, что эта мелочь не рассматривает ее в качестве партнерши, а то связь педагога, а она себя сравнила с учителем для таких, с учащимися, считалась «грехом».
– Ясно. Знаешь, что я тебе скажу, магия тут бессильна, но роковую даму из тебя сделать можно.
– Это как? Ну, собственно, если это быстро и не больно, и к новому году я буду не одна, то я согласна! – выпалила Ира.
– К новому году не знаю, но это не больно. Давай ты переспи с этой мыслью. До нового года осталось четыре дня, и если не передумаешь, приезжай завтра
– Сколько я должна вам?
– Да оставь сколько можешь. Я же ничего не делала, время только моё отняла.
И вот Ира снова ехала к Аре, чтобы та ей помогла измениться. Ночь не спала, считала эти часы до утра; утром до обеда на работе, а в обед свалила на автостанцию. Уехать смогла не сразу. Метель к обеду разбушевалась такая, будто все двенадцать месяцев танцуют где-то у костра свои дикие танцы. Автобус мало того, что задержался, да еще ехали до пункта Б из пункта А три часа, вместо положенных сорока минут.
Ирина вошла в калитки, Ара стояла у крыльца, встречала во дворе.
– Видела, что ты идёшь. Не передумала значит!
– Не передумала!
– Тогда вот адрес. Тебе надо дойти до края села. Увидишь дом с высоким зелёным забором, передашь встречающему тебя человеку вот это.
– А, как же роковая женщина? – спросила ошарашенная информацией девушка. Приняв от цыганки небольшой бумажный сверток в целофановом пакете, почувствовала себя курьером по доставке наркотической травы.
– Это не трава. Это за тебя отдаю. – покачала головой цыганка, и уже смягчившись:
– А ты что думала, что я тебе хвост сама разорву и ноги сделаю, чтоб мужиков соблазнить? Иди, а то темно совсем стало, там и переночуешь.
– Хорошо. Извините. Спасибо вам. – засмущалась Ирина.
Со свёртком в окоченевших руках вышла снова на улицу села со двора цыганки, а в след Ара крикнула:
– Только если ты откажешься, пеняй на себя. Всю жизнь одна будешь.
«Не откажусь! Что я дура что ли?»
Ирина была уверена в своих желаниях стать роковой женщиной.
Глава 2
Дом с зелёным забором находился действительно на краю села у леса. Дни в этот зимний сезон всегда короткие, если бы не огромный яркий фонарь рядом с занесенным ограждением участка, то можно вообще цвет забора не разглядеть.
Сугробы невероятно высокие, кажется за эти сутки выпала месячная норма осадков, что дом казался маленьким, как из сказки про избушку. Ирка даже представила «курьи ножки», в её фантазии цыплячьи дохлые лапы замерзли и поджались под дно дома, поэтому от избушки сейчас видна только крыша.
Ира хотела бы произнести: « Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!», но понятное дело, куриные ноги из тёплых сугробов не полезут, а крыша подумает «так зайдешь».
Дом явно спал зарывшись в сугробы, но Ирина отступать не собиралась. Девушка налегла на калитку, та с трудом и со скрипом поддалась, открывая проход для тощей задницы человека. Ирка пролезла на территорию утопая в сугробах и возмущаясь.
– Хотя бы тропинку до калитки расчистили. Где вот дверь искать?
Двери не было, либо занесена снегом, либо она располагалась как раз лицом к лесу, а к Ире задом, но обойти оказалось проблемой. Ощущение, что здесь на самом деле никто не жил было более правдоподобным.
Иринка услышала вой зверя, и именно вой, а не лай собаки. Тут же из-за дома со стороны леса выбежал волк и прыгая по сугробам направился прямо к девушке. Да что волк, огромный «волчара» с красными светящимися в сумраке глазами, чисто собака Баскервилей.
– Ааааа... Волк! – заорала Ира, и резко развернулась назад к калитке, но запуталась в сугробе и присела.
Волк встал рядом над беспомощной девчонкой, рыча и показывая свои острые волчьи клыки. Иринка от страха выронила сверток и закрыла руками в варежках с комьями снега голову, как маленькой пряталась ночами под одеяло от страха, сейчас казалось это могло спасти, и волк ее не заметит. Глупо конечно, думала она, зверь уже её видел, но всё же старалась на него не смотреть, и не хуже избушки погрязла в сугробе.
Волк, тем временем, схватил зубами свёрток, и тем же ходом, как протиснулся сквозь сугробы пробивая себе дорогу, исчез за домом в лесу.
Ира не шевелилась, мало того, она поняла, назад дороги нет. Она вся мокрая, и не только от снега, на последнюю электричку она не успеет, а автобусы не поедут в метель. Необходимо найти вход в этот запорошенный дом и остаться ночевать здесь. Минусов оказалось помимо сугробов много, заветного свертка от цыганки больше нет и на участке у леса промышляют голодные волки.
Через пару минут Иринка заставила себя подняться из сугроба, сделав пару маленьких шагов в сторону дома, увидела вновь серое чудовище, выглянувшее из-за дома. Девушка снова опустилась в сугроб, наблюдая за зверем, поняла он кого-то ждет или также наблюдает за её движениями. Волк вернулся без пакета.
«Сука, где-то посеял!»
Неожиданно следом за зверем вышел в тулупе человек, по Иркиным меркам пришелец достаточно высокий и не маленький в плечах.
– Вставай. Замерзнешь. – произнес человек низким и немного грубым голосом.
– А...волк! – Ира показала на серое чудовище.
– Не тронет. Идём.
Ира утопая в сугробах направилась вслед за «вселенской помощью», мысленно благодарила небо за спасение от зимней стужи и звериных клыков. Можно ли назвать прыгание через сугробы ходьбой, но человек впереди, девчонке казалось, всё-таки шёл.
Человек Иринку провел мимо занесенного снегом дома, и подвел ко входу, который больше походил на спуск в подземелье. Волк всё это время сопровождал на расстоянии метра и не вошел внутрь вместе с людьми.
Отряхнувшись от снега здесь же у порога вниз по ступенькам, человек повел девушку внутрь и дальше по длинному тоннелю. Иринка немного расслабилась от того, что какое-никакое помещение, даже заметила цыганский свёрток в руках у встречающего. От мокрой одежды становилось холодно и неприятно, поэтому девчонка осторожно поинтересовалась:
– Долго ещё?
В первую очередь хотелось согреться, во вторую уже готова была строить план побега. Человек казался нелюдимым и странным, рисуя в голове предстоящие изменения себя любимой в роковую женщину, Иринка вообразила себе пришельца маньяком.
Да, Ара дала именно этот адрес и возможно благодаря этому цыганскому свертку человек вышел встретить, но…
А вообще кто такая Ара? Денег не взяла, умеет читать мысли, но цыганку Ира тоже знает лишь по разговорам общественности.
«Вот вляпалась!» – ругала за наивность себя Ирина.
Ответа так девушка и не дождалась, а тоннель наконец закончился. Попутчик вынул кирпич из пространства стены, та разверзлась, открывая проход в красное помещение. Небольшой зал, чем-то напоминающий лабораторию, возможно и камеру пыток. Из уст Ирки вылетело:
– Ах.
– Никаких «ах», отсюда только один выход и не тот по которому мы шли.
– Смерть?
Напуганная девчонка совсем не произносила вопросы с сарказмом, теперь хотела знать, как ей выйти в случае опасности угрожающей её жизни. Человек повел Иру дальше и, через немаленький коридор с развешенными картинами, вывел в просторную светлую комнату. Красивая люстра из хрусталя и миниатюрные светильники под потолком освещали пространство.
– Снимай всё с себя. Ванна там. Я жду через полчаса в кабинете.
– А... кабинет где?
Ответа вновь не дождалась, человек вышел из комнаты, оставил Ирину одну.
Через минут двадцать Ирка искала этот чертовый кабинет. Времени вполне хватило залезть в быстро наполняющуюся горячей водой ванну. Пока нежилась и согревалась в приятной водичке, разглядывала дизайн плитки, стены и потолок. В углу над дверью, направленная прямо на круглую ванну, Иринка заметила маленькую не менее круглую камеру с темным стеклом. Девушка знала «что это означало», такие теперь есть в библиотеке, охранное предприятие таким образом позаботилось о безопасности книг, сотрудников и читателей.
После обнаружения камеры, Ирине быстро расхотелось валяться голой в воде без пены. Вытерлась большим полотенцем, надела платье, в надежде, что никто не обратит внимание, что под платьем нет нижнего белья, а к сожалению, его пришлось застирать и оставить сушить, отправилась на поиски кабинета.
«Это не дом, а лабиринт какой-то!» – вновь возмущалась про себя девушка.
В коридоре появилась большого размера кошка, вышла из одной из комнат, остановилась. Мейкун взглянул лениво на Иру, будто призывая идти за ним, так же внезапно исчез в другой из множества располагающих вдоль коридора комнат. Девушка не ошиблась, именно туда призывало животное. Дверь в кабинет приоткрыта, за столом человек в кресле курил, но сидел затылком к двери. Ирке вначале показалось, что человек рассматривает картину позади стола, стукнула пару раз в дверь, и не дожидаясь ответа вошла. Присела на стул напротив человека, тот сразу развернулся лицом к ней на крутящемся кресле.
– Девственница значит?
– Что?
Ирине в какой-то мере стало стыдно, эта «девственность» преследовала последнее время и совсем не хотелось, чтобы об этом знали. Ей двадцать восемь лет и ещё ни разу не иметь сексуальной связи, будто она никогда никому не была интересна как женщина, заставляло скрывать сей факт.
Девушка с короткой стильной стрижкой, ни капли косметики на лице, но от этого не менее выразительными чертами, в кожаной чёрной безрукавке и таких же кожаных обтягивающую стройную фигуру штанах, сидела уверенная ногу на ногу, на которых красовались берцы. Голос низкий, но не тихий, из-за чего и создается впечатление грубого мужского. Наблюдая за Ириной, придвинула девчонке ближе скреплённый на пяти листах документ.
– Прочти, затем подпиши.
– Что это?
– Контракт сроком на три дня, как раз до нового года.
Глава 3
Ира долго вчитывалась в бумаги, лежащие перед ней. Пять листов. Пять. И шрифт вроде обычный, но не могла понять ни строчки из прочитанного, всё из-за неумения держаться с незнакомцами увереннее.
Юрист из неё конечно никакой, да и менеджер тоже, поэтому страх ответственности отмазал её от работы в школе, а в театральный вообще не понятно, как поступила.
Филологом получилось стать не просто так, а в театральный «сам чёрт ногу занес и хвостом помахал». С детства знала стихи, любила с выражением читать; пришла, рассказала, победила в конкурсе поступающих; но, одно дело комиссия экзаменационная, к ней со школы привыкаешь; другое, на сцену выйти или на камеру работать.
Ирина, не хотела выглядеть совсем тупой в глазах этой «дамочки», так понимала, что это и есть тот человек-тренер, кто будет из неё роковую женщину делать. Посматривая на девушку в чёрном, усомнилась, что эта непривлекательная с мужской точки зрения особа, может ей что за три дня преподнести, какие уроки волшебного превращения!?
Ирка взяла ручку и поставила закорючку напротив своей фамилии Кузнецова, даже не поинтересовалась откуда такая осведомленность..
«Вот даёт!» – подумала Евгения, глядя на легкий жест, росчерк на контракте, сидящей перед ней девицы. Осознав, что контракт так и не был прочитан как нужно, решила представиться и расставить нужные пункты:
– Женя.
– Очень приятно! Я Ирина.
– Я знаю. Давайте, Ирина, всё-таки рассмотрим два пункта этого контракта. Вам нужно выбрать.
После этих слов Ирина нервно схватила бумаги и попыталась найти, что и где она должна выбрать.
– Ой! Я, наверное, пропустила. Какие пункты? – уточнила наивная Ира.
– Десятый и шестой.
Женя смотрела на это чудо, пытающееся себя держать в руках. Ира прочитала первый названный пункт. Ничего не поняв, что-то про дефлорацию, задала вопрос:
– А что именно выбрать?
– Девственность сохранить хотите? Или готовы от неё избавиться?
– Не, не. Она мне не нужна! А что это важно? – голос Ирину подводил, понимая, что все же надо было внимательно сосредоточиться перед подписанием контракта, но в этом и оказалась проблема; девушка до ужаса терялась перед начальством, а тут как раз себя ощущала в качестве зависимой и подчиненной.
– Хорошо! – Женя подчеркнула фразу, в чем была необходимость подтверждения согласия «клиентки».
– Что в шестом? – Ирка прочитала пункт, осознав, что надо кому-то звонить во спасения её от неких наказаний, но телефон остался в куртке в комнате.
– В качестве наказания вы можете выбрать один из трёх вариантов.
– Какого наказания? – Ира сглотнула появившуюся в панике слюну, побледнела.
Евгения посмотрела на бледное напуганное существо перед собой, достала из-под стола бутылку коньяка и рюмку. Откупорив бутылку из темно синего стекла с изображением гор на этикетке, заполнила половина рюмки ароматной спиртовой жидкостью.
– Выпей. Успокойся. Ты же хочешь за три дня успеть измениться? Будем убирать твою закомплексованность.
– Это больно?
Ира отпила из рюмки впервые испробовав коньяк, и тот показался сильно горьким.
– Ой, можно не буду! Не понравилось.
– Нельзя. Пей. Иначе заболеешь после сегодняшней прогулки.
Женя наблюдала за девушкой, последняя послушалась и выпила залпом, поморщилась, икнула. Евгения налила теперь в рюмку воды из графина и, Иринка с благодарностью без споров также залпом выпила воду.
– Так что там с наказанием? – осмелев, немного опьяневшая девушка расслабилась, коньяк пошёл хорошо, голова заработала, Ира начала думать.
– Три пункта. Один полчаса порки, второй подвешивание. Это будешь несколько часов связанная веревками под потолком. Видела комнату терпимости, что вошли?
Да, Ира помнила эту жуткую красную комнату, заикаясь спросила:
– А позвонить можно?
– Мы что, играем «Кто хочет стать миллионером»?
– На работу. Меня там искать будут. – скромно оправдалась Ира.
– Во-первых девять вечера пятницы; во-вторых, у вас в библиотеке выходные и отпуск до десятого. В других случаях, девушка, вы контракт уже подписали и отсюда выйти можно только по истечении его срока действия. Да и связи в лесу нет.
Женя поднялась с кресла, подошла к окну и раздвинула штору. Панорамное окно, за которым совсем темно и сквозь стекло Ира увидела четыре волчьих красных светящихся глаза.
«Уже стая! Вот влипла! И откуда про библиотеку известно? Я Аре этого не говорила!» – после принятия коньяка мозг работал быстрее, но запутанность в реальности Иринке казалась мистикой или страшной сказкой с неизвестным концом.
– Что там с третьим наказанием? – спросила Кузнецова, смирившись с тем, что необходимо пережить в этой «сказке» три дня, пока контракт не закончится.
– Третье наказание, это сутки без секса.
– Во, во! Оставьте третье. – с облегчением выпалила Ира.
«Что такое сутки без секса? Она двадцать восемь лет без него, и пока это не было проблемой.»
Ира хотела избавиться от одиночества и встретить кого-то, с кем могла бы создать семью, а секс...тем более какие-то сутки без секса, это фигня, рассуждала она, довольная своим правильным выбором.
– Вот и отлично! Идём! – Евгения открыла дверь в другую комнату из кабинета.
– Куда?
Мысль снова потерялась и появился испуг, Ира не знала чего боится больше, неизвестности или этой странной женщины в чёрном, которая спокойно ответила:
– Делать из тебя женщину.
Глава 4
Женя привела Иру в маленькую по-восточному оформленную комнату, основным украшением явилась круглая ванна в углу комнаты и посередине стояла кушетка накрытая розовой тканью.
Евгения заметила взгляд девушки на ванну, у той лицо продолжало иметь странную бледность.
«Так страшно или устала?» – рассуждала Женька и решила девчонку успокоить:
– Не бойся! Топить никто не будет.
Ирина наблюдала за действиями сопровождающей, та дотронулась до кнопки сбоку на стене, освещение изменилось. Яркость света дневных ламп сменилось на розовый, почти красный. Вошла смуглая девушка, будто только из путешествия в солнечные жаркие страны, светлые волосы. На блондинке розовая короткая туника и такого же розового цвета спортивные кроссы.
– Ирина, вам нужно будет раздеться и лечь на кушетку.
Розовая девушка произнесла фразу с каким-то странным акцентом, взяла с полки над ванной прозрачный пузырёк с косметическим маслом.
– А... – Ира посмотрела на Женю. – Это не вы будете меня девственности лишать?
– Ты очень забавная! – вместо ответа Евгения дала оценку Иринке, говорила всё это серьёзным и спокойным тоном, добавила:
– Сейчас будет массаж, всего лишь релаксирующий эротический массаж. Лена хороший опытный профессиональный массажист. Лишать тебя никто ничего не собирается. Ты хоть раз целовалась, девственница?
Ирка смутилась, прикусила нижнюю губу; так в щечку подружек, родителей, конечно целовала. Вообще, она поняла, что ей всё начинало нравится, массаж как раз бы не помешал; лежишь, расслабилась, кайфуешь.
«Но, блин, нижнего белья нет! Что делать?»
Вспомнив о своих мокрых трусах сушившихся в той комнате, где принимала ванну, запаниковала.
– А можно я сейчас сбегаю в ту комнату, где одежду оставила?
– Зачем? Трусы мокрые надеть?
Женя смотрела на это нежное забавное существо и оценивала дальше: «Женщиной её навряд ли назовешь. Ребёнок.»
Тут Ира вспомнила и про камеру в ванной, поняла, что совсем трусы не новость и «все всё видели».
«А кто интересно это все? Много ли народу наблюдают за камерами? Или только эта женщина в чёрном!?»
– Ты долго будешь стоять думать? Раздевайся, у вас полчаса. Лена, работай.
«Женщина в черном» вышла из комнаты, а Елена стала помогать стягивать платье с Ирины.
– Не надо стесняться.
Когда Ирка устроилась свободно на кушетке, блондинка включила музыку, которая полилась из незамеченного до этого динамика в стене. Красивая релаксирующая вперемешку со звуками шума моря и голосов дельфинов Ирину успокаивала, девушка закрыла глаза. Коньяк дополнительным теплом разливался по сосудам, ни о чем думать не хотелось, а мягкие нежные руки Лены поглаживали и растирали мышцы плеч, спины, ног, даже ступней, дошли до груди. Массажистка плавно перешла с релаксации на эротический, теплые руки перешли с груди на соски, и Ира напряглась.
Волны музыки передавались вниз живота, при каждом прикосновении до груди и сосков задерживалось дыхание, а паника взлетала бабочками откуда-то изнутри живота в мозг. Ощутив напряжение «клиентки» Лена попробовала расслабить той мышцы и плавно опускала вниз по животу ладошки проводя внутри бедер и дотрагиваясь до промежности.
– Не надо напрягаться, пожалуйста!
– Что это? – Ира вскочила. Теперь она сидела на кушетке, внутри ощущала сильное желание того, чего она всю свою жизнь боялась.
– Ложитесь. Пожалуйста. Или сейчас Женя придёт.
Ира в этом паническом страхе попыталась дрожащими руками надеть на своё обмасленное тело платье, оно не слушалось и прилипало к телу. Дыхание участилось от паники и от желания этого «страшного» секса, руки тряслись по этой же причине. Лена просто стояла и наблюдала за Ириной.
Женя действительно вошла в комнату, спросила мучающуюся над платьем девчонку.
– Что ты делаешь?
Ирка молчала, платье всё-таки напялилось, поэтому нервно поправляла подол юбки прилипшей к голой масляной попе, и ей казалось, что ни о чем не может думать, не то что отвечать и что либо сказать. Кузнецова не понимала что она делает, и вообще, что она здесь делает?
Женя показала жест рукой Елене уйти, а сама подошла к напуганной Ирине.
– Послушай! Смотри мне в глаза сейчас.
Евгения держала девчонку за запястья, и стояла кажется слишком близко. Смотреть Жене в глаза было тяжело, особенно с этим новым состоянием возбуждения, поэтому Ирка их закрыла.
– Ты сама этого хотела. Ты сама пришла. Ты подписала этот контракт. Чего ты боишься? Новых ощущений? Это всего лишь массаж. – Женя произносила слова пока спокойно.
– Я… я не знаю. Она… она… там…
Ира заикалась, но от Женькиного спокойного и властного взгляда было ещё хуже. На самом деле, как незаконченный гештальт, желание продолжить этот массаж или что-нибудь, но, чтобы напряжение наконец ушло, имелось. Желание разрывало на части, Ира подумала о коньяке, может это был необычный коньяк. Девушка чувствовала, как секрет возбуждения намочил розовое покрывало на кушетке под её попой, и конечно юбку; надеялась, что люди, кто заметит пятно, всё-таки подумают на косметическое масло.
Женя как раз наоборот видела желание секса в состоянии Иринки, и странно было, что именно оно напугало девчонку. Оправдывая тем, что у Иры с совершеннолетия не было ничего подобного и сейчас реакция вызвана накоплением неконтролируемой сексуальной энергией, хотя Ирина всё же пока себя контролировала.
«Мог ли элементарный массаж, тем более не законченный до конца, вызвать такой взрыв ощущений у девственницы, похожий на страсть?».
У Евгении не было никаких планов до этого даже согласно контракту, в изменении этой девушки, но как биолог приняла решение, что состояние Иры необходимо исправить. Пульс у девчонки зашкаливал за сто двадцать и дышала слишком неправильно, поэтому Женя сняла с Иры платье. Последняя и не сопротивлялась, не ощущая сил и бороться с собой Ирке оказалось сложно, а взгляд «женщины в черном» останавливал.
– Если хочешь, кричи, только в обморок не падай!
Красивая девушка в черном раздвинула правой рукой Ире бедра и резко в неё вошла. Да, избавить это «чудо» от девственности в планы не входило, но осознание, что снять напряжение, не доставив девушке «сверх-удовольствие» не получится, явилось причиной резко внести коррективы в план. Кровь быстро испачкала руку Евгении, Иринка крикнуть не успела, только охнуть и застонать.
«Прощай девственность!»
Глава 5
Ирина проснулась обнажённая на огромной кровати с отличным настроением. С лица не сходила улыбка и было нечто схожее с ощущением крыльев, желание парить, летать и прыгать из далекого детства.
Девушка вспоминала вчерашний вечер, Женя после той грубой экзекуции лишения девственности больше не отпускала её. Они занимались любовью, вернее «женщина в черном» занималась любовью с Ирой, а та просто делала всё, что шептали низким красивым голосом на ухо.
«Это было…было…»
Ирка не могла подобрать слов, куда там до описания своих ощущений; одни мысли того, что произошло вечером, вызывали бурю эмоций внутри.
Вставать с постели не особо хотелось и Иринка закрыла глаза вытаскивая те чувства из памяти, а внизу живота вновь становилось жарко, желание просыпалось с новой силой. Девчонка бесспорно хотела Евгению, нежные сильные руки, низкий голос на ушко почти шепот, власти над собой. Да власти.
Женя не останавливалась дольше чем на десять минут. Вначале Иринка испытала первый оргазм, потом ещё, после этого Евгения укутала ослабшую девчонку в полотенце и отвела в эту спальню; затем они занимались любовью снова и снова, ещё часов пять, потому что Иринка оказалась настолько ненасытной, что неудивительно после длительного воздержания.
Иркино желание передавалось Жене, и та с удовольствием брала её ещё и ещё, владела девушкой в разных позах, с разными интервалами, и ни один Иркин оргазм не был похож на предыдущий.
«Я просто сойду с ума, если она остановится или наоборот нет!» – думала Ира, когда в очередной раз она пребывала после яркого оргазма, а Женя убирала ей прилипшие влажные волосы сильными чувственными пальчиками со лба.
Если бы Ирина не заснула наконец, неизвестно после какого по счету оргазма, это бы продолжалось бесконечно.
Сейчас, уютно устроившись на кровати, Ирка считала себя самой счастливой женщиной на свете. Да, теперь точно уже женщина.
В комнату постучали. Кузнецова вскочила с кровати, завернулась в простыню, открыла дверь. Смуглая девушка, но далеко не массажистка Елена, с корейскими раскосыми глазами в сером спортивном костюме протянула конверт.
– От Жени. Приглашение.
В отличии от Елены, кореянка отлично говорила на русском. Девушка исчезла за дверью, как только конверт оказался в руках у Иры. Вопросов в голове прибавилось, но сформулировать и разложить сейчас по полочкам она не могла.
Кто эти люди? Почему они служат Жене? Кто такая Женя? Какая связь у Жени с цыганкой Арой? А что будет через два дня? Вернее, по контракту сегодня считался вторым днем, а завтра последним, и Иринка не знала теперь, будет ли она проводить праздник здесь. Сейчас осознала, что у неё с «женщиной в черном» всего лишь контракт, но что-то пошло не так, и похоже Ира влюбилась. Как же она теперь с этим состоянием влюбленности? Стала ли она роковой женщиной? Кто вообще, эти роковые женщины?
Открыла незапечатанный конверт, достала открытку. Личное приглашение на предновогодний вечер от Евгении и свернутый вложенный листок с информацией:
«Платье в зеркальном шифоньере, там же туфли, размер должен подойти. Не задерживайся!»
«Как мило!» – решила Кузнецова, она и правда не знала, что ей придётся где-то провести три дня, поэтому забота Жени оказалась сейчас весьма правильной темой.
Ирина надела красное платье, единственное висевшее в шкафу и никак не её личное в чём была вчера; обулась в красные туфли, немного большие, но потерять, как «Золушка» на балу, маловероятно. Фасон обуви с узкими носами Ира не носила, но если Евгения хочет видеть её в этих туфлях, то спорить не станет. Бельё отсутствовало, порывшись по ящикам так и не нашла ничего из нижнего белья; впрочем, ящики все оказались пустыми, что могло означать «комната для гостей».
С желанием найти ту комнату, где вчера принимала ванну и оставила сушиться трусы, Кузнецова вышла в коридор.
Рассматривая картины вдоль коридора на стенах, заметила пару кругленьких камер с одной и другой стороны стены, где заканчивается пространство этого «лабиринта». Внезапно в коридоре появилась кореянка с пакетом в руке, преградила Ирине путь.
– Трусы ищите? Возьмите, Женя передала. Просила их надеть. И давайте уже быстрее, а то время пять вечера. Там все уже началось! – недовольно восклицала азиатской внешности девушка вручая пакет Кузнецовой.
Ира долго разглядывала в туалете трусы, последние казались странными с каким-то встроенным чипом, который находился в не совсем удобном месте. Металлический вшитый в плотную ткань пояс вместо резинки, а магнитный замок легко защелкнулся. Кореянка в сером костюме терпеливо ожидала в коридоре, а затем минут пять вела по этому дому-лабиринту, что Ирине казалось, они одно и тоже место прошли раза три, так звери обычно заметают следы.
Послышалась музыка, и выходя снова в коридор сквозь какую-то проходную комнату похожую на библиотеку, вышли в большой зал. Здесь в две руки мужчина и женщина играли на фортепиано. Народу достаточно много, и нельзя было сказать кого всё-таки больше, мужчин или женщин. Кореянка оставила Иру растерянной на пороге и скрылась в толпе, где такие как она в сером костюме разносили бокалы с шампанским.
Евгения стояла рядом с фортепиано, не заметить нового вошедшего человека в ярком красном платье было невозможно, и Ира видела, что Женя взглянула на неё; правда, без какого- либо восторга посмотрела, вновь повернулась к собеседникам и обняла за талию рядом стоящую девушку.
Ирке стало плохо. Нет, не тошнило, не кружилась голова, не падала в обморок, но ужасное чувство, от которого никто не застрахован, проснулось внутри. Это чувство для Кузнецовой также было впервые, как и этот секс, и оргазм. Ревность? Желание не делиться Женей ни с кем? Ира не знала как обозвать эту боль внутри, хотелось кричать, даже драться и схватить «соперницу» за волосы, хотя разум давал понять, что девушка не виновата, а у неё, Ирины Кузнецовой с Евгенией, всего лишь «контракт».
Женя же, наблюдала за эмоциями на лице своей «протеже», заметила как оно у Иры побледнело и глаза стали темнее, как та пытается справиться с этим состоянием и этой новой для себя бурей эмоций. Евгения провокационно наклонилась к девушке, которую обнимала, и что-то произнесла на ухо, также как всю ночь баловала своим голосом Иру. Девушка порозовела, улыбалась, прильнула к губам Жени, и они несколько секунд целовались не отрываясь, но этого оказалось достаточно для выхода еще сильнее болезненных ощущений у Кузнецовой.
Ира вышла за дверь, прислонилась к стене, этого она не ожидала. Второй день, только второй, а уже столько чувств, каких она думала существуют только в библиотечных романах. Недавно проснулась с ощущением счастья и любви, а уже ненавидит Женю.
Что спровоцировало на вибрацию этих странных трусов на Кузнецовой, но они заработали; и сейчас, это казалось хуже, чем если бы Женя привязала её за руки к потолку веревками и отхлестала бы плетью. Желание физической боли, чтобы перебить душевную оказалось сильнее.
Ирка, чтобы сбросить с себя странную вещь, вошла в первую ближайшую комнату и оказалась в той самой красной. Кузнецовой было не до выяснения с какой стороны она только что вошла в комнату, даже не сразу обратила внимание на то, что это та самая «страшная», девушка попыталась снять трусы. Открыть замок не получалось, инструкцию не предоставляли, «хитроумный» не поддавался обычным нажатием на него, а болезненные эмоции росли вместе с желанием секса.
Ира закричала, а затем стала крушить всё, что могло в этой комнате упасть, слететь, разбиться. Мониторы, стёкла, цепи, ножи, всё полетело на пол. Массажный эффект на клиторе из-за резких движений в трусах усилился, и...
В комнату вошла Женя.
Глава 6
Ирина стояла рядом со столом, с ненавистью смотрела не девчонку в чёрном костюме, но в ней видела и своё спасение.
Женя подошла, прислонила Иру к столу, затем задрала той юбку платья и легко открыла замок на трусах.
— У тебя есть выбор. Вернуться к гостям в зал или я готова освободить тебя совсем.
Кузнецова теперь была освобождена от этого странного нижнего белья, стало легче, но не намного. Женя находилась слишком близко, этот низкий спокойный голос и руки сводили Ирину с ума. Не сразу понимая, какой выбор ей дается сделать, рядом с Евгенией весь мозг слился в самый низ живота, в недоумении спросила:
– Что?
– Или идёшь к гостям, или едешь домой.
Ира не хотела домой, от неё от Жени уезжать не хотелось, да и дома никто не ждет, она давно живет одна. Смотреть на гостей, видеть обнимающуюся Евгению с другими тоже не было желания, не привыкшая ко всяким бомондам закованная в свой панцирь Ирка и без того с трудом принимала происходящее новое с собой.
– У нас контракт на три дня!
– Ничего! Я разрываю его!
Женя смотрела в глаза девушке, но не трогала, а Ира ждала. Ждала того, что эта девушка в черном, как ночью возьмёт её, завладеет, обнимет.
– У тебя пять минут на то, чтобы сделать выбор. Ещё что разобьешь, будет только последний вариант.
Женя отошла от Кузнецовой, приземлилась на крутящийся круглый пластиковый стул. Ирине не понравилось отстранение Евгении; сожаление, обида, желание близости боролись в Кузнецовой Ирине. Почему Женя отошла? Не обняла, не поцеловала, а вот так вот всё происходит? Закрыв лицо ладонями, эмоций было много, но слезы еще не хотели выходить наружу, и Ире стало страшно; страшно от того, что снова может остаться одна, поэтому решилась и осторожно спросила:
– Почему?
– Потому что я совсем не думала, что все твои эмоции тобой неуправляемые и имеют оранжевую степень.
– Не оранжевую. Я не причиняю никому опасности.
– Значит пятьдесят оттенков красного. Хватило этого цунами, что здесь.
Женя видно была расстроена; всё, что с таким трудом доставала и приобретала для своей биологической лаборатории, разбито и уничтожено этой «девственницей». Евгения понимала, что теперь нужно время все восстановить, достать не только новый монитор, но и реактивы для исследований.
– Я оплачу расходы.
– На что?
Женька злилась сейчас на Ирину, хотя и понимала состояние девчонки. Кузнецова молчала, не знала, как выйти из ситуации; не кидаться же сейчас на колени и умолять простить за эмоции. На самом деле, эти эмоции Иринки Евгении нравились, впервые перед ней такая настолько страстная женщина, но ей хотелось, чтобы Ирина была бы с ней не только из-за секса, а со вчерашнего вечера уже пошло что-то не так. Теперь время не повернуть назад, и времени столько нет, контракт заканчивается завтра, а Ирина по сексу сходит с ума. По сексу, а не по ней, Евгении Крещенской.
Женя, не дождавшись слов никаких в оправдание от Иры, произнесла со злостью:
– Хочешь, чтобы я тебя трахала? Вызови эскорт. Думаю, твоей библиотечной зарплаты хватит на один раз.
Евгения взглянула на циферблат часов, украшавшие ее правое запястье.
– Пять минут прошло. Идём.
– Куда?
Теперь Ирина ответа не дождалась, Женя поднялась и вышла из комнаты. Ира послушно направилась за девушкой. На этот раз дорога показалась короче, уже через минуту оказались в той комнате, где Ира проснулась..
Крещенская достала из встроенного шкафа, который ранее Ирина не заметила, тот слишком сливался с дизайном стены и располагался за дверью, знакомые вещи.
– Твои вещи. Одеваешься, через пятнадцать минут за тобой придут и отвезут на электричку. Еще не поздно, две электрички в запасе имеются по времени.
– Жень! – вот тут Ирка заплакала.
– Что? Ну, что? Тебя не наказывают, не бьют, не подвязывают верёвками к потолку. Ты свободна.
Женя даже крикнула, настолько сильно злилась на свои внезапно возникшие чувства к этой эмоциональной девчонке, и на эти внезапные слёзы Иры. Евгения ненавидела слёзы, считала их слабостью и сравнивала с манипуляцией.
Крещенская развернулась выйти из комнаты, оставить плачущую Ирину успокаиваться одной, но та схватила Женю рукой за атласный ворот черного пиджака.
– Не уходи, пожалуйста!
– Что ты хочешь? Пожалеть тебя? Я не умею!
Женя продолжала злиться. Ира не хотела отпускать девушку из-за страха не увидеть ту больше. Плевать на контракт и всё остальное, но, если есть хотя бы один шанс остановить мгновение, почему не попытаться? Размазав слёзы по щекам решительно сделала следующий маневр, учеба в театральном всё-таки шла на пользу.
– Трахни меня!
– Ещё раз?! – удивилась Женя. В голове не укладывалось: просьба «трахни меня!» и скромная Ира; для Крещенской это оказалось поистине шаг вперед к «роковой женщине».
– Пожалуйста! Последний раз. Возьми меня.
– Что ты будешь делать без вот этого секса?
– Я не знаю. Но сейчас, я очень хочу тебя. Пожалуйста!
Женя взяла Ирку за руки, довела до кровати.
– Раздевайся!
Приказной, но уже спокойный Женькины тон, Иру немного снова смутил. Она сразу забыла всю учёбу в театральном, но подчинилась. Спустила бретельки с плеч и красное платье упало к ногам.
Женя толкнула легко Ирку, но кажется, это всё-таки было грубо, вместо нежности и поцелуев, так вот дать понять сесть на кровать.
– Давай руку. – Женя взяла правую кисть Ирки, и её же пальчиками дотронулась до лона той.
– Пальчики нужны не только носить кольца. Веди сама.
Ира слушалась, смотрела в глаза сидящей перед ней Жени, и возбуждалась от своих же пальцев. Крещенская отпустила руку Ирины, и наблюдала, как перед ней девушка мастурбирует и взгляд этой девчонки меняется, становится затуманенным.
Евгения не выдержала, уронила Ирку дальше на кровать и впилась поцелуем той в губы, проникая языком внутрь. Кузнецова ответила на поцелуй, стон наслаждения вырвался из уст, и Женя вошла в девочку своими пальчиками.
Крещенская забыла о гостях, не хотела оставлять красивую обнажённую рядом с ней голодную девчонку, и понимала, что сама сходит по этой женщине с ума.
Ирина же, отдаваясь Женьке, расстегнула той брюки и просунула свою ладошку в штаны.
Глава 7
Ирина сидела дома в одиночестве в некой апатии, эмоции если и были, то не самые желаемые. Непонимание, за что её жизнь так наказывает одиночеством, и ненужностью даже тому человеку, кто раскрыл в ней женщину, огромным червем только сверлило мозг.
Да, сегодня уже третье января, но как Женя и решила аннулировать контракт ранее, так и вышло.
Утром тридцать первого Ира проснулась, как и в прошлый раз одна. Её пробуждение скорее ждали, потому что минут через десять, пока она нежилась в кровати, вошла Женя. На Евгении светлый костюм, и Кузнецова ожидая приятных сюрпризов, получила вместо этого решительное твердое:
– Собирайся. Через полчаса электричка. Я даже взяла тебе билет.
Настроение у Ирины сразу упало, ведь после очередной страстной ночи она так надеялась, что, Женя передумает; но нет, ничего не вышло.
«Почему? Ну, почему?»
Кузнецова чувствовала, до новой истерики недалеко, а именно из-за этих эмоций в кубической степени, Евгения так поступает.
«Надо держать эту боль в себе. Только не заплачь!» – заставляла себя девушка, но такой хладнокровности, как у Жени сильно не доставало.
Ира молча поднялась с этой теплой уютной кровати, где каждый миллиметр был пропитан сексом и страстью, не стесняясь больше своего обнаженного тела начала одеваться. Крещенская наблюдала, ждала Иркиной готовности.
Да, Евгения хладнокровно держалась, но никто сейчас не ведал и не чувствовал, каких сил требовало, стоять и вот так смотреть на желанную красивую женщину, и соблюдать эту чёртовую хладнокровность! Её решение избавиться от Иры, было никак той самой альтернативной позицией побега; побега от себя, своих чувств, от мыслей об Ирке.
«Она слишком идеальна для меня!»
Жене именно так казалось. Интеллигентная, непорочная, пока непорочная Ира принадлежала все эти дни ей до каждой своей капли. Как могло бы долго это продлиться? Слишком быстро всё произошло и, это уже не есть хорошо! Однажды уйдёт женщина снова в свой творческий мир от Жени, и эта супер сексуальность может действительно сделать из Ирины роковую женщину.
Ира же боролась с эмоциями, особенно ненавидела Женю; сложно расставаться с человеком навсегда, когда он заполнил все твои мысли, клетки, ворвался в твою скромную жизнь и окрасил яркими красками. Кузнецова не хотела знать, чем там Женька занимается, каким БДСМ промышляет, как собственно удовлетворяет себя. Ирка готова была принять теперь Евгению любой; она этой ночью сама брала Женю, и та таяла в её руках и поцелуях. Возможно, это является «ничего так», по сравнению с теми привычными для Евгении веревками и ножами, но Ирина помнила, как Женя тоже отдавалась ей.
Мысли о Евгении не выходила из головы на протяжении всех этих дней. Иринка пыталась спрятать в сознании свои желания видеть Женю, умирать в объятиях той в состоянии страсти, слышать низкий спокойный голос.
Пытаясь в тот день тридцать первого декабря, поднять себе настроение и перебить душевную боль, Ирина «новый год» отправилась встречать в кафе. Надела своё единственное для праздничных случаев синие платье и чёрные туфли, подкрасила губы красной помадой, намотала мишуру на шею вместо шарфика.
В кафе основными встречающими новый год оказались пары, но всё-таки атмосфера была дружелюбной и веселой. Не ожидая от себя, что так запросто сможет общение начать с незнакомыми людьми и совсем в далекой незнакомой компании, она всё же отлично провела время. Несколько мужчин, те, что присутствовали без своих женщин, обратили на девушку внимание. Пытались Ирину смешить, рассказывали интересные истории и новогодние анекдоты, приглашали на танец. Ира их привлекала не только внешними данными, милым образом, который далек от статуса «роковая женщина», но и невидимым ароматом того самого феромона, исходящего от неё, который подсознательно заставлял её желать секса.
Кузнецова хотела секса постоянно, желание мучило каждую клетку собственного тела, но ни один мужчина не был ей интересен. Девушка не понимала почему такая странная вещь с ней происходит, неприятны поцелуи и ухаживания мужчин, а при представлении что «вот с этим красавчиком, или с этим брюнетиком» тошнота подходила к горлу; если бы каждый из них был той «женщиной в черном» и обязательно с голосом Женьки, но они были другими.
Иринка помимо мыслей о Евгении, которая ни на секунду не оставляла её мозг, как интеллигентная с интеллектом, не кошка же, женщина, искала решение «как справиться с наваждение секса?». Женя научила Иру доставлять удовольствие мастурбацией, но это мало спасало от желания, на каких-то полчаса можно было после оргазма успокоиться, и затем все начиналось по новой. Но, если бы это было всего лишь желание секса, всё было сложнее; Женькин спокойный низкий голос в ухо шептал: «Нежная, маленькая. Ты такая сладкая. Тебе хорошо?»
«Хорошо? Да мне, сука, плохо! За что ты так со мной?»
Кузнецова понимала, что нужно что-то делать с этим сексуальным желанием, иначе сойдет с ума и Евгения тому причина. Почему она хочет именно Женьку? Других людей что ли нет?
«Мне двадцать восемь, скоро двадцать девять, а чувствую себя как гиперактивный подросток! Максимализм, какой-то.» – ругала себя Ирка и вновь опускала пальчик на клитор, доводила себя до очередного оргазма представляя себя с Евгенией.
Борьба с собой заставляла прибегать к альтернативным идеям: «Что-то там Женя говорила про эскорт!».
Подняв, теперь уже прошлогодние бесплатные газеты, попадающие нескончаемо в почтовый ящик в подъезде, Ирина нашла несколько объявлений, где девушки готовы ублажать мужчин.
«Так! Это не для меня, я женщина! Почему нигде нет такого для женщины? Ой, это точно должно помочь, эротический массаж!»
Кузнецова нашла объявление от салона красоты про «эротический массаж для женщин», набрала номер, указанный в рекламе. Администратор-девушка приятным голосом выслушав Иру про желание прийти на «эротический массаж» вежливо томным голоском предложила записать на сегодняшний вечер.
– Хорошо, я свободна, только… можно массажистку женщину? – попросила Ира.
– Праздники. Но, конечно всё возможно. На шесть сегодня вечером специально для вас пригласим массажистку.
К шести вечера Ирина с уверенным решением избавиться от невозможного сверх сексуального желания вошла в салон. Всё-таки Кузнецова в одном была благодарна Евгении, та реально её изменила; Ира стала более уверенной и раскрепощенной, не считая того, что полюбила своё тело и себя. Правда, изменения приняли и оборотную сторону, появлению эмоций, и как Женя права, когда назвала имеющиеся эмоции «пятьдесят оттенков красного уровня опасности». Вот сейчас, здесь, на массаже, Иринка решила пережить чувственность клеток, выдержать и справиться со своими ощущениями.
«Все хорошо! Все хорошо! После этого смогу контролировать свои чувства!» – убеждала себя Кузнецова, но понимала, что и это могло не помочь; кроме Женьки никого не видела в качестве «лекарства».
– Проходите. Раздевайтесь. Вас уже ждут.
Администратор указала на дверь в комнату, которую украшали восточные иероглифы и красные маки. Переступив порог комнаты Кузнецова вновь впала с ностальгические воспоминания, посередине стояла точно такая же кушетка, как у Жени там, где Ира лишилась девственности. Мурашки пробежали по телу, на кушетке розовая простынь, а из динамика послышалась релаксирующая музыка со звуками шума моря и разговорами дельфинов.
Ирина разделась за ширмой, завернулась в подготовленное для неё полотенце, прошла и села на кушетку. В этот момент в комнату в розовой тунике и розовых кроссах вошла Елена.
Глава 8
– Простите! Я не смогу сделать вам массаж!
Для Елены присутствие Ирины здесь в салоне было не менее удивительным, это было заметно не только на лице, но и в восклицательном заявлении. Кузнецова расстроилась, её план по контролю своего «больного» желания провалился со словами остановившейся в метре от неё Еленой.
– Ну, почему? Я обещаю, я буду лежать спокойно!
– Я не могу. Женя мне ещё тогда сказала, чтобы до вас не дотрагиваться никому! Я пойду. Одевайтесь. Деньги вам вернет администратор!
– Женя? Да, Женя, избавилась от меня! И вы сейчас тоже это делаете. Причем тут Женя? Почему вы её слушаете?
Елена немного помялась, не хотела сразу отвечать, но произнесла:
– Она мой друг. Она много сделала для меня. В детстве я потеряла слух, Женя оплатила мне лечение, даже слуховой аппарат на заказ сделали.
«А, вот почему у Елены акцент! Она с детства глухая!»
Ира не хотела сделать больно Елене, поэтому не стала акцентировать вопрос на проблеме со слышимостью, только попросила:
– Елена. Не уходите. Хорошо, можете не трогать меня, но давайте поговорим. Я этот час оплатила и не возьму денег обратно, просто уделите мне время. Пожалуйста!
Елена кивнула, соглашаясь, присела на стул.
– Что вам интересно?
– Вы действительно её друг? Или это благодарность?
– Мы дружим. Я не отказываю также в её просьбах. Помогаем взаимно.
– Ну, если вы так хорошо её знаете… то, можете мне о ней рассказать? Или она запрещает о ней говорить?
– Нет, почему же. Женя очень хороший человек, биолог, любит лес, природу, занимается спортом.
– Поэтому её дом в лесу?
– Рядом с лесом. Несколько лет назад она его построила. Там и её лаборатория.
– Я видела. Страшная красная
– Женя любит снимать и проявлять плёнку. Фотоаппарат «Свема» старого образца, её любимый. А вы его разбили вместе с лабораторными колбами, чашками «петри» и микроскопом.
Ирина не помнила, что падало и разбивалось, тогда было совсем не до этого, да и не знала, что всё что в той комнате очень важное для работы Евгении; по сути только сейчас узнает о Жене от Елены, совесть или нечто такое, что заставляло ругать себя за тот поступок разрушения просыпался внутри.
Помнила ножи падали, теперь предполагала, что это всё же не ножи, скорее скальпели; монитор компьютера разлетелся и не новый, такой же из первых, выпущенных ЭВМ. После такого и она, Ирина Кузнецова, оказалась бы в ярости и отправила подальше от себя «неадекватного» человека, кто разбил бы важное для неё.
Значит она сильно огорчила Женю, это и ребенок сейчас бы понял. «Свему» достать сложно. Ирина вспоминала, что у матери дома лежат старые вещи, там и граммофон бабушкин, может имеется такой фотоаппарат, нужно посмотреть на чердаке или в сарае.
– Я не хотела.
Сожаление чувствовалось в голосе Ирины, поэтому Елена вновь заговорила:
– Ничего. Женя уже привела лабораторию в порядок.
– Елена. Она садистка? Только честно.
– Я не знаю. Мы с ней друзья. Женя не злая. Она вам ничего не сделала же такого.
– А эти контракты? Я же не первая.
– Я не могу сказать про это. Извините.
Елена поднялась уйти, добавила:
– Мне кажется, что надо закрыть тему о Жене.
– Последний вопрос, пожалуйста! Только один. Последний.
Ира сложила ладошки вместе, совсем не хотелось потерять сейчас ниточку, связывающую еще с Евгенией, присутствие и общение с Еленой всё же успокаивало. Лена снова присела на стул в ожидании вопроса, Кузнецова этим воспользовалась и спросила:
– Лена, Женя про меня что говорила?
– Сказала, чтобы, если увидим, пальцем не трогали.
– Почему?
– Это уже второй последний.
Елена вновь поднялась, направилась к выходу из комнаты, но у двери оглянулась:
– Вероятно, вы для неё много значите!
Ирина оделась после того, как Елена всё-таки удалилась. Массаж так и не получила, а свободного времени поэтому осталось достаточно много, не смотря на зимний вечер. Слова про «значимость для Жени» быстро отложились в голове.
Домой не хотелось, тем более старая жизнь, до подаренных Евгенией красок, давила хуже, чем ощущение одиночества и постоянного сексуального неудовлетворения; то есть, Кузнецову теперь в своей жизни не удовлетворяло всё, принимая каждый час решение всё изменить, не могла найти этот дурацкий смысл; казалось, что без Жени счастлива быть не сможет, а представлением в голове, что та рядом, сыт не будешь. Да, это ощущалось именно так, руки Женьки как оставили следы на Иркином животе, бедрах, и ниже, где постоянно теперь горячо и мокро.
Еще одной неожиданностью стало то, что деньги салон вернул. Пытаясь незаметно проскочить мимо девушки-администратора, последняя Иру остановила и нежным томных голоском оповестила:
– Ирина Владимировна, массажистка сообщила, что услуга не была оказана, поэтому возьмите вашу сумму.
– Нет, что вы. Все было прекрасно.
Врать Ирина так и не научилась, покраснела, а администратор выложил на столешницу рецепшена возвращенную сумму за «услугу». Елена сдержала слово, отказалась от заработка на вопросах о друге Жене, но сейчас именно эти деньги не давали покоя Ирине, ведь Елену вызывали ради неё, и та всё-таки потратила своё время, и конечно деньги на дорогу.
Кузнецова заметила на остановке одинокое желтенькое такси, подошла смело к машине.
– Пожалуйста! Мне нужно доехать до одного поселка под Москвой.
– Это далеко! Оттуда я пустой поеду? – спросил недовольный таксист, оценив бледную в серой куртке девчонку.
– Я оплачу двойной тариф. Возможно меня назад привезете.
– Хорошо. Садись.
Всю дорогу Ира думала о том, что до встречи с Женей она не делала спонтанных решений, а сейчас не боится рисковать. Прошлая Кузнецова не села бы вот так просто в такси с незнакомым мужчиной, не рванула бы в неизвестность. Неизвестность действительно имелась, Ирка не знала где настоящий дом Евгении, помнила лишь тот занесенный снегом с обитающим волком.
«Не выбросит же Женя на улицу в ночь. А если так и не выйдет к ней?»
Иру отвезли тогда на электричку в машине с тонированными стеклами, и ей совсем было не до запоминания дороги, какая-то пустота обволакивала всё тело или душу, а ведь тот день мог быть самым счастливым. Тридцать первое декабря, это же последний день старого года, а Кузнецова прощалась практически с жизнью, так ей казалось.
«Разберусь. Исправлять ошибки никогда не поздно. Не выйдет, это как в лотерею, чего расстраиваться если не было!» – размышляла Иринка, и в первую очередь собиралась просить Ару о помощи. Было или не было, сейчас не имело значение, Ирка хотела увидеть Евгению и сказать всё, что она обо всем этом думает.
«Что все-таки Женю с цыганкой связывает?»
По заснеженной трассе дорога заняла около полутора часов, прибыв по адресу к дому цыганки, Иринка отдала деньги, что вернули в салоне, вышла.
– Подождите несколько минут.
– Пять минут, а потом по тарифу ожидания.
– Хорошо!
Большой цыганский дом, как и ранее в окнах свет, ощущался уют и тепло, и двери как всегда не на замке. Ара на кухне вытаскивала из печи хлеб.
– Что опять? А ты изменилась. – произнесла цыганка взглянув в лицо и глаза Иринки.
– Скажите, где живёт Женя?
– Зачем тебе? Влюбилась? Вижу по глазам влюбилась.
Ара налила Ирке чашку чая. Девушка с удовольствием сделала глоток горячего чая и приняла из рук цыганки теплый кусок свежеиспеченного хлеба, произнесла:
– Да. Я не могу не думать о ней. Почему все так?
– А я разве тебе сказала про мужчин, что будут? Я же сказала, что не вижу их рядом. – Цыганка смотрела в глаза Ире, будто читая той мысли.
– Значит я лесбиянка?
– Божья воля такова, чтобы ты имела больше возможностей, но только твой выбор жить одной или в паре с кем-то.
– Я к Жене хочу. – Ира всхлипнула от жалости к себе и осознанию, что она другая женщина, слезы от тепла и добрых слов Ары просились наружу.
– А она что?
– Она выставила меня тогда. Я не знаю, что делать!
– Это тебе решать. Приворотами я не занимаюсь, ребёнок без этого болеет. Грех это.
Ира вышла на улицу. Холодно. Морозно. Ара так и не оказала дальше содействие, а Ирина пока чаевничала и жаловалась на судьбу, совсем забыла о такси. Желтенькой машины не было, не желая ждать долго, такси уехало.
Ирина вздохнула, решила что это «судьба», отправилась по вечерней пустынной улице к тому занесенному снегом дому с зеленым забором. Пусть он на краю села и кроме волков там может никого не встретить, но разум сейчас не имел власти в её сознании.
Глава 9
Женя возвращалась домой из соседнего района, когда ей пришло сообщение от Ары: «Только что приходила Ира».
Обрадоваться или нет подобной информации, Крещенская не знала; конечно приятно прочитать, что ты произвела неизгладимое желание у кого-то встретиться, но то, что этот кто-то Ирина Кузнецова, которая свихнулась по сексу с ней, было опасностью для Жени уровнем «пятьдесят оттенков красного».
«Однозначно не выдержала, соскучилась по сексу!» – предположила Евгения, но при этом готова была признать, что ей тоже хотелось Ирку; ощущать это трепетное нежное тело девушки, которая просто горит в руках, а потом возрождается из «пепла» как сказочная птица Феникс.
Быть просто сексуальной партнершей как раз желалось меньше всего, не поэтому ли она и отправила Иринку подальше от себя, чтобы снова не окунуться в этот омут? Кузнецова, правда, сдвинула Женькину независимость, «кирпичную красную стену» как прозвали друзья, которая строилась характером годами.
Женя пыталась забыть Иру, эти три дня до нового года слишком эмоционально дались, но что скрывать, любовь находит тебя и в глубоком зимнем лесу, а это явилась именно она.
Крещенская знала об Ире практически всё, где живёт, где работает, чем занимается. Двадцать первый век, интернет под рукой, а также любимые её ребята с института НИИ. Парни пробили данные и информацию о Кузнецовой, хакеры рулят, и они есть не только в подпольных квартирах, а чаще это высококлассные специалисты; по просьбе Евгении однажды были установлены камеры и подключены к портативному компьютеру, опять же друзья постарались. Зачем? Нет, никто и не предполагал тогда, что наблюдения будут вестись за «девственницей», случайно заявившейся под новый год, не для Иры конечно камеры были установлены, а потому что Женя часто в разъездах и мало ли кому взбредет забраться в огромный дом.
Вот и сейчас Крещенская через две недели должна будет лететь в Африку, сама выбрала такую работу. С детства собиралась стать биологом и, как отец, хотя тот был репортером в одном журнале о путешествиях, посетить разные страны и континенты. Да, детская мечта сбылась, Женя биолог, сейчас ей тридцать семь, и она свободна как ветер. В институтское еще время Крещенская осознала, что замужем ей не быть, поэтому отдавала себя работе и исследованиям. От отца унаследовала не только любовь к путешествиям, женщинам, но и к писательству, поэтому взялась за проведения анализа, изучения одноклеточных, в настоящее время готовила научные работы о новых видах бактерий, и понимала, что занимается своим делом, а все что создает очень важно для медицины и не только.
Независимо, что Женя знала о Ире многое, идти за ней она не собиралась, и именно по той самой причине, что девчонка перевернула внутреннее спокойное состояние первой.
Припарковав машину у своего дома, Крещенская позвала Сакса. Любимая собака попала к Женьке еще маленьким щенком, друзья привезли из разорившегося одного сибирского зоопарка волчонка, который остался без матери и поддержки людей. Зверь не приспособленный жить в неволе, а случайная шутка Евгении «хочу волка», сдружила девушку и пса. Крещенская не забудет, как увидела впервые белого волчонка, почему-то со светлыми красными глазами, что соответствовало альбиносам.
– Что это?
– Спрашивали тебя, что привезти с экспедиции, ты сказала волка. Он теперь твой.
Евгения не могла вымолвить слова, наблюдала за трехмесячным щенком, который бегал по ее двору, забирался на скамейку, облизывал её голые ноги. Она, действительно, провожая своих с НИИ друзей, ляпнула шутку о волке, не ожидая сюрприза.
Сакс умная собака, хотя домашним так и не стал. По двору теперь бегает реже, свободы Евгения волка не ограничивала, всё-таки дикий по природе зверь, но от дома далеко не уходил, от людей прятался, пробегая за домами, но это делал исключительно для того, чтобы не пугать. Стал постарше и белая шерсть приобрела больше серый цвет, но глаза красными так и остались. Сакс и Женя очень хорошо понимали друг друга, достаточно обменяться взглядом, и зверь единственный, с кем постоянно было жаль расставаться надолго.
Именно волк однажды познакомил Евгению с местной цыганкой Арой, когда та в лесу собирала травы для своих снадобий, а Сакс наблюдал за ней. Людей он не боялся, а Ару обмануть просто так тоже было невозможно, и цыганка с псом вместе уже возвращались домой в село как давнишние друзья. Ара порой присматривала за псом и приходила кормить в отсутствии Жени, в чём последняя была благодарна цыганке.
– Сакс. Сакс.
Сакс не откликался, и это могло означать, что его нет возле дома, но в такой мороз собака обычно сидела под гаражом, где устроила себе нечто похожее на волчью нору. Женя вывела снегоход, закрыла ворота и выехала на улицу по дороге вдоль леса. Что-то тянуло девушку к тому старому дому своего отца на окраине села, где через погреб вывела подземный тоннель к своей лаборатории; собственно, это было удобно в ненастную погоду, ведь в старом доме можно было проводить опыты с химическими реактивами и «опасными» веществами. Именно здесь и произошло первое «рандеву» с Ириной.
«Да, ох уж эта Ара!»
Крещенская, как биолог и научный сотрудник мало верила во всякие чудеса и магию, даже Сакса считала случайным совпадением на непридуманную шутку, но Ара как-то Жене сказала, что желание скоро исполнится.
– После дождика в четверг? – смеялась Женя.
– К Рождеству! Поэтому загадывай желание!
Ара гостеприимно поила Евгению отваром из свежих лесных ягод, тогда стояла осень. Женя много чего загадала, и как всегда в шутку, что уже и не помнит какое из тех многих было важным. В желаниях было и про личную жизнь, и новое задание в работе, и путешествие.
Сейчас понимала, что по факту сбылось всё, кроме личной жизни; скоро поездка в Африку, опять же по новому заданию в работе, но если к этому стремилась и планировала, то партнера себе точно не искала.
– Когда это случится, передам тебе с девушкой этих ягод из чего отвар пьешь. Добавишь в коньяк. Выпьешь.
– С какой девушкой?
– Пока не знаю, но придёт зимой.
Ягоды Женя так и не бросила в коньяк, не выпила, даже не вспомнила, о чем просила Ара. Когда Ирина появилась с этим свертком, записка от Ары заинтересовала больше. Записка пришла вечером за сутки, до первой встречи с Кузнецовой, и опять через Сакса. Странная просьба в письме корявым цыганским почерком малообразованной женщины являла собой помочь девчонке стать женщиной. Ну, и просьба составить контракт именно на три дня до нового года, что девица неисправимая девственница и хорошо бы её напугать, с такими нужно только так, иначе смелости не дать, и много ещё чего с ошибками, что необходимо. В письме были практически все просьбы по пунктам «важного контракта», и Женя перечитывая «цыганскую психологию» долго смеялась. Собственно, Крещенская решила исполнить просьбу Ары, некая игра ей понравилась, не знала только к чему это приведёт.
Заглушив мотор за старым занесенным снегом домом Евгения позвала Сакса. Не ошиблась, волк услышал и прибежал, слева обогнув дом, глаза светятся, завилял хвостом, снова исчез. Тогда Женя развернула снегоход и решила подъехать с улицы.
Ира. Стоит на коленях в снегу у калитки, фонарь слабо освещал, но белую шапку девчонки Женя узнала.
– Женя. Жень. Ну, прости меня! Пожалуйста!
Ирка уже почти плакала от жалости к себе, ей страшно, холодно, а вокруг ни одного человека.
– Ты же не оставишь меня замерзнуть здесь, и чтоб волки меня съели. Женя!
В отчаянии Иринка пыталась открыть калитку, но со двора было слишком много снега и это оказывалось бессмысленным делом, только начинали ныть мышцы от непосильного труда. Сакс перепрыгнул через зелёный забор, встал в полуметре от Ирки.
– Ну и пусть они слопают меня! Пусть. Пусть ты потом плакать будешь, раз такая жестокая сука!
Крещенская на снегоходе стояла прямо под фонарем, наблюдала за потугами девчонки, разумеется слышала крики Иры, но последняя не оглядывалась и кроме себя никого не слышала. После отчаянной фразы «Ну и пусть они слопают меня! Пусть. Пусть ты потом плакать будешь, раз такая жестокая сука!» Женя подъехала к воротам. Ирина оглянулась наконец на шум мотора.
– Ну, и чего ты кричишь? Вставай уже. Замерзнешь. – Евгения старалась говорить как можно сдержаннее.
– Пусть замерзну. Пусть меня волки сожрут. Я не могу без тебя, Жень!
Женя оставила снегоход и подошла к Ирине, опустилась рядом. Смотреть на эту несчастную бледную девчонку было конечно смешно, но в тоже время некая нежность разлилась внутри Евгении, и она обняла Иру.
– Вот ты дура, Ирин! Волки её сожрут. Сакс самый умный волчара и далеко не людоед.
Уже ночью, когда Иринка заснула в Женькиных объятиях, признавшись той в любви, и не стесняясь наболтать, что не хочет больше никого кроме неё видеть рядом, Крещенская думала:
«Почему бы и нет! Поедет со мной в Африку, будет детей русскому языку учить!»
Желания обязательно сбываются, и это так; особенно, когда о них забываешь.