** Глава XXХII **
Глава XXХII, «повествующая о том, что произошло с Дон Кихотом и со всей его свитой на постоялом дворе».
Меж тем, дорога приводит путешественников к постоялому двору, на котором Санчо подбрасывали на одеяле. Дон Кихоту «соорудили пристойное ложе в том же чулане, и он тут же лег, ибо чувствовал во всем теле страшную слабость и плохо соображал».
«За обедом проезжающие в присутствии хозяина и его жены, их дочери и Мариторнес заговорили о необыкновенном виде умственного расстройства, коим страдал Дон Кихот, и о том, как они его отыскали». И тут удивлённый хозяин постоялого двора говорит, что не понимает, «как это могло случиться. По мне, лучшего чтива на свете не сыщешь, честное слово, да у меня самого вместе с разными бумагами хранится несколько романов, так они мне поистине красят жизнь». Дальше выясняется, что и хозяйка любит рыцарские романы. Тогда священник просит принести книги, которые есть в доме, чтобы он на них посмотрел.
Увидев книги, священник говорит, что две из трёх надо сжечь. Опять сжечь. Хозяин книг не сдаётся и спрашивает: «что ж, по-вашему, …, они еретические или флегматические, коли вы хотите их сжечь?»
Священник отвечает: «Эти две книги лживы, они полны всякого вздора и чепухи». И далее следуют очень интересные слова священника: «да ведь не было на свете никакого Фелисмарта Гирканского, дона Сиронхила Фракийского и подобных им рыцарей, о которых повествуют рыцарские роман, - все это одна игра воображения, и сочиняют их праздные умы для того, чтобы, как вы сами говорите, люди забавлялись, во как забавляются, слушая их, ваши жнецы. Но я вас клятвенно уверяю, что таких рыцарей на свете не было и столько нелепых подвигов никто в мире не совершал». Стало быть, священники понимают, что никакого колдовства не существует, но народ надо держать в страхе, периодически кого-нибудь обвинять в колдовстве и жестоко карать за то, чего нет.
Выслушав все доводы священника, хозяин постоялого двора, подводя итог, говорит: «я с ума не сходил и странствующим рыцарем быть не собираюсь. Я отлично понимаю, что теперь уж не те времена, когда странствовали по свету преславные эти рыцари». Эти слова услышал Санчо, что «ныне странствующие рыцари не водятся и что все рыцарские романы – враки и небылицы, смутился и призадумался, и тут же дал себе слово, в случае если путешествие его господина паче чаяния кончится плачевно, уйти от него и возвратиться к жене, к детям и к обычным своим занятиям». В Первой части романа Санчо – единственный, кто верил своему господину Дон Кихоту. А вот во Второй части Санчо уже совершенно другой, хотя между частями прошло всего десять лет.
Далее священнику попадает в руки рукопись в восемь листов, озаглавленная «Повесть о Безрассудно-любопытном», которую все присутствующие на обеде просят прочесть…
** Глава XXХIII **
Глава XXХIII, «в коей рассказывается повесть о Безрассудно-любопытном».
Читатель знакомится с героями повести, коими являются два друга, Ансельмо и Лотарио. Ансельмо влюбляется «в одну знатную и красивую девушку», которую зовут Камилла и женится на ней. И всё было прекрасно и замечательно, пока Ансельмо не пришло в голову подвергнуть испытанию свою жену Камиллу с тем, чтобы узнать «так ли добродетельна и безупречна» его супруга. Он предлагает Лотарио «стать орудием, которое возделало бы сад моего желания, - я же предоставляю тебе полную свободу действий, и у тебя не будет недостатка ни в чем из того, что я почту необходимым, чтобы добиться расположения женщины честной, всеми уважаемой, скромной и бескорыстной. И, кроме всего прочего, … если ты и покоришь Камиллу, все же это покорение не дойдет до последней черты, - свершится лишь то, что было задумано, - и таким образом честь мою ты заденешь лишь мысленно, и мой позор останется погребенным в целомудрии твоего молчания».
Лотарио в полном удивлении. Он приводит своему другу многочисленные доводы, и что это «желание в высшей степени сумасбродно», и что «безрассудно производить опыты над самою истиной», и что «великолепный алмаз – это Камилла, как в твоих глаза, так и в глазах всякого другого, и что бессмысленно подвергать его роковой случайности, ибо если он останется невредим, то ценность его от этого не увеличится, если же не выдержит и погибнет, то обдумай заранее, как ты будешь жить без него и сколь основательно станешь ты обвинять себя в его и в своей собственной гибели». И в довершении ко всему Лотарио приводит ещё один аргумент: «Ты почитаешь меня за своего друга – и хочешь отнять у меня честь, что несовместимо с дружбою. Этого мало: ты добиваешься, чтобы и я, в свою очередь, отнял у тебя честь».
Но Ансельмо не слышит слов друга, он упрям и настойчив, и Лотарио ничего не остаётся, как согласиться.
И вот перед глазами читателей разворачивается любовный треугольник…
** Глава XXХIV **
Глава XXХIV, «в коей следует продолжение повести о Безрассудно-любопытном».
Из продолжения истории читатель узнаёт, что «если б даже Камилла была из мрамора, то и тогда бы неминуемо рухнула. Лотарио рыдал, молил, сулил, льстил, настаивал, притворялся – с такими движениями сердца и по виду столь искренне, что стыдливость Камиллы дрогнула, и он одержал победу, на которую менее всего надеялся и которой более всего желал». И вот уже Лотарио ревнует Камиллу, между ними происходит объяснение и теперь надо разыграть представление перед её мужем Ансельмо. А это всё вместе заводит героев треугольника очень далеко…
** Глава XXХV **
Глава XXХV, «в коей речь идет о жестокой и беспримерной битве Дон Кихота с бурдюками красного вина и оканчивается повесть о Безрассудно-любопытном».
История о Безрассудно-любопытном была прервана, поскольку «из чулана, где отдыхал Дон Кихот, с криком выбежал перепуганный Санчо Панса:
- Бегите, сеньоры, скорей и помогите моему господину, - он вступил в самый жестокий и яростный бой, какой когда-либо видели мои глаза. Как рубанет он великана, недруга сеньоры принцессы Микомиконы, так голова у того напрочь, словно репа, вот как бог свят!»
Дальнейшие события кому-то приносят смех и веселье, а вот хозяину постоялого двора нанесён ущерб, потому что когда все вбегают в чулан, где должен был преспокойненько отдыхать Дон Кихот, то видят, что в правой руке он держит «обнажённый меч, коим он тыкал во все стороны, произнося при этом такие слова, как если б он точно сражался с великаном. А лучше всего, что глаза у него были закрыты, ибо он спал, и это ему приснилось, что он бьется с великаном; воображению его так ясно представлялось ожидавшее его приключение, что ему померещилось, будто он уже прибыл в королевство Микомиконы и сражается с ее недругом; и, полагая, что он наносит удары мечом великану, он пропорол бурдюки, так что все помещение было залито вином».
«Тут хозяина взяло такое зло, что он бросился на Дон Кихота с кулаками и так его стал тузить, что если б не Карденьо и священник, то войну с великаном Дон Кихоту пришлось бы прекратить навеки, а между тем бедный рыцарь все не просыпался; наконец цирюльник сходил на колодец, принес большой котел холодной воды и обдал его с головы до ног, после чего Дон Кихот пробудился». Но холодная вода не очень помогает, рыцарь продолжает находиться в своём сне, и «священнику, Карденьо и цирюльнику ценою немалых трудов удалось уложить изнемогавшего от усталости Дон Кихота в постель, и тот уснул».
Дон Кихот уложен спать, и все возвращаются назад и чтение истории о Безрассудно-любопытном продолжается. Вернее, тут уже окончание повести, где читатели узнают, что Ансельмо умирает, не дописав письма Камилле. Камилла, в свою очередь, остаётся в монастыре, а когда до неё доходит известие, что Лотарио погиб в бою, она принимает постриг и «вскоре, под бременем тоски и печали, окончила дни свои. Так неразумное начинание одного уготовало всем троим общим конец». …
** Глава XXХVI **
Глава XXХVI, «в коей речь идет о других редкостных происшествиях, на постоялом дворе случившихся».
В этой Главе повествуется о чудесном воссоединении Доротеи и дона Фернандо, а также Лусинды и Карденьо, которое произошло на постоялом дворе, куда случайно приехали дон Фернандо и Лусинда…