- Как тебе удается оставаться для всех незаметным? Для всех, кроме меня, конечно.
Ваня лежал на смятой постели и нервно теребил в руках конспекты по философии. Пересдача была близко, но как он ни старался, позитивизм упорно не желал вбиваться в его голову.
— Как-как, — домовой пожал плечами, — если честно, сам не знаю. Просто хочется, чтоб не видел меня человек, он и не видит. Как зыркну на него, сразу глаза отводит.
— Внушение, — кивнул Ваня.
Доброжир кинул на юношу тот задумчивый взгляд, каким смотрят старики, когда что-то не поняли или не расслышали.
— Только вот это действует самое большее на трех человек, а ежели толпа – прятаться надо, иначе поймают, а уж если поймают..
— Понятно, понятно.
Ваня слышал это уже много раз. Среди его знакомых была еще парочка домовых, банник и леший, из тех, кто не убивает людей, а пытается мирно сосуществовать с ними, и все говорили одно и то же. По всему получалось, что духи обладают способностью внушать людям все, что угодно, искажать изображение реальности, однако мало кто из них может воздействовать на большое количество людей. Все это юноша выяснил уже давно, но одно оставалось загадкой: почему он сам остается неуязвимым ко всем попыткам духов изменить его восприятие реальности.
В дверь позвонили. Ваня нехотя слез с кровати, по пути распуская растрепанный пучок волос на затылке. С полной уверенностью в том, что за дверью стоит мать, он открыл дверь, не посмотрев в глазок.
За порогом стояла русоволосая девушка в синем пальто и модной широкополой шляпе, насквозь промокшая. Не успел Ваня раскрыть рот, как она затараторила, махая перед его носом какой-то жёлтой папкой.
— Добрый день, я Ксения, по очень важному делу к Ивану. Вы ведь Иван?
Жёлтая папка замерла в объятиях девушки, а карие глаза испытующе сверлили Ваню снизу-вверх. С мокрой пряди волос упала дождевая капля. Юноша взъерошил волосы и подозрительно сощурился.
— Что за дело?
— Через порог не разговаривают.
— Суеверия.
— А вы в них не верите?
Ваня пожал плечами.
— А зря.
— Это почему же?
— Не все сказки остаются сказками, не правда ли?
Ваня усмехнулся. Звучало как пароль. Он посторонился и пропустил девушку в квартиру. Когда та сняла верхнюю одежду, провел ее на кухню.
— Чаю? Смотрю, вы промокли до нитки. Теперь нужно согреться.
— Пожалуй. Черный с сахаром. И давайте на ты, я вас старше буквально на год.
Ваня пожал плечами и поставил чайник. Облокотившись на кухонный гарнитур и скрестив руки на груди, он буквально впился глазами в гостью, сгорая от нетерпения.
— В общем, я тоже вижу всех этих домовых, русалок и прочих.
Тут девушка занервничала. Было видно, что она не была полностью уверена в том, что её здесь поймут. В свою очередь, Ваня обрадовался, но внешне остался невозмутимым. Долгое время он искал себе подобных, ждал, надеялся. Сколько раз он представлял себе этот самый момент, когда открывается дверь квартиры, и он слышит заветные слова о том, что он не один. Правда, в мечтах Ваня узнавал это от либо от длинноволосой знойной красотки, либо от морщинистого старика с длинной белой бородой и мудростью в глазах, как две капли воды похожего на Гендальфа из «Властелина Колец», а иногда вестником представлялся мускулистый парень с волевым подбородком и суперспособностями. Никаких серых мышек с желтыми папками и прыщиками на подбородке. Ваня молча разглядывал стену напротив. На пустом обеденном столе невозмутимо тикал советский будильник. Потревоженный электрический чайник раздосадованно зашипел.
— Иван?
Ваня вздрогнул. Не то от неожиданности, не то оттого, что полным именем его называли крайне редко и исключительно по поводам не из приятных.
— Мы ведь договорились на ты.
— Я считаю, что уменьшительные формы имен не передают их первоначальную красоту. – девушка сглотнула, что свидетельствовало о ее возрастающей нервозности.
Ваня потер переносицу и нахмурился. Здравый смысл подсказывал, что осторожность не помешает, учитывая то, что случилось с Юлей, но как проявить её, эту осторожность? Стоит ли вообще признаваться в том, что он тоже не от мира сего, может быть, сейчас самое время спрятать в кармане шорт кухонный нож и выдворить непрошеную гостью? С другой стороны, сейчас он, вероятно, находится как никогда близко к разгадке своей тайны, и риск совершенно оправдан.
— Как ты меня нашла?
— Долгая история, — усмехнулась Ксюша с явным облегчением. Этот невинный вопрос подтверждал то, что её расчеты всё-таки оказались верны.
Чайник заворчал громко и злобно, потом щелкнул и вмиг успокоился. Ваня достал граненые стаканы, два пакетика чая. Девушка подозрительно покосилась на видавшую виды посуду. Такие она видела только у бабушки в детстве.
— Не лопнут?
Ваня воззрился на девушку с удивлением.
— А должны?
Она пожала плечами.
— Стекло же может лопнуть, когда заливаешь кипяток.
— Эти не лопнут.
Ваня разлил кипяток, утопил в воде пакетики чая, в одном стакане размешал сахар, подал его Ксюше. Странная привычка – никогда не разбавлять чай, а потом обжигать язык, дуть на него, ждать, когда остынет. Разбавленный чай представлялся чем-то неполноценным, сродни разбавленному соку или молоку, и Ваня ничего не мог с этим поделать. Поставив свой стакан перед собой на стол, он по обыкновению пригубил обжигающий напиток, зашипел от боли, но не принялся ожесточенно дуть на воду, а в присутствии гостьи лишь отставил стакан в сторону.
— Забыл разбавить, — он виновато развел руками, — И тебе тоже.
— Ничего, — улыбнулась Ксюша, — я горячий пью.
Она проглотила сразу треть стакана. Ваня вытаращил глаза и скривился.
— Не обожглась?
Девушка принужденно засмеялась, помотала головой и отхлебнула еще столько же. Минуту они молчали, потом Ваня неуверенно прочистил горло и снова взял в руки стакан. Чай еще не остыл, но ему было необходимо что-то держать в руках для успокоения.
— Может к делу?
Лицо Ксюши внезапно посерьезнело, Она откинула уже высохшие волосы со лба и взяла в руки желтую папку. Открыла её, затем помедлила, словно что-то взвешивая, закрыла.
— Наверное, нужно начать с начала. Мне было лет девять, однажды с бабушкой мы пошли в лес за грибами. Ходили не в первый раз, и я уже могла отличить съедобные грибы от несъедобных, гордо ходила рядом с бабушкой с крохотной корзинкой и небольшой палочкой и была полноценным грибником, надо сказать, весьма успешным. Наверняка знаешь, как это бывает: наткнулась на богатую грибницу, ушла далеко от бабушки, заблудилась. Кричала – никто не отзывается, бабушка то слышала плохо. Села на землю, сижу, плачу, кроны у дубов густые, широкие, свет не пропускают, вокруг темно. Вдруг слышу треск позади себя, будто кто-то через кусты пробирается, оглянулась – действительно. Вроде человек, а одежда на нем вся из веток будто сделана, кое-где лишь кусочками ткани перевязана, волосы редкие, грязные, длинные, борода по земле волочится. Вот это я дала дёру, через бурелом, кусты, заросли крапивы. К счастью, выскочила на опушку, видимо, изначально недалеко ушла, там нашла дорогу домой, позвонила родителям. Все тогда закончилось благополучно, но с того момента начался настоящий кошмар.
— Типа это леший был? Я таких еще не встречал.
— Типа, — скривилась Ксюша, — Напоминает лешего из сказок, это правда, и неизвестно, кстати говоря, друг он, враг или же вообще существо неразумное. Знаю только, что со встречи с ним у меня начались крупные проблемы. Представь себе, что думают родители, когда дочка им в красках рассказывает о том, что в лесу за ней гнался леший, а в подвале живет домовой, и отказывается купаться в бане, потому что там маленькие человечки по попе больно бьют.
Ваня залился смехом, вспомнив свою первую встречу с банниками. Эти маленькие поганцы устроили целый спектакль, как только поняли, что их чары на мальчика не действуют. Один развалился в ковше горячей воды, наподобие царя, а другие принялись ему прислуживать. По окончании представления все дружно начали учить Ваню как правильно париться, в итоге опрокинули на него ковш с кипятком. Месяц в бинтах, пантеноле и темно-бурый шрам, сошедший лишь два года спустя.
Ксюша невольно заразилась хохотом своего нового знакомого и дальше рассказывала уже с улыбкой на лице.
— Таскали меня вначале по психологам, потом и до психиатра дело дошло. Родители в панике, я не понимаю, почему меня в школу не пускают, со сверстниками общаться не дают. Потом кое-как до меня дошло, что отнюдь не все видят этих сказочных персонажей, и что стоит держать свою необычность в тайне, если я все еще хочу жить среди нормальных людей, а не кончить в психушке. Со временем врачи и родители успокоились, списали все на бурное воображение и оставили меня в покое. Но эти кошмарные пять лет бесконечных обследований я не забуду никогда.
Ваня грустно посмотрел в свой стакан, встрепенулся.
— А как моя мама отреагировала, когда я ей впервые рассказал про все это дело! Я тогда возвращался с болот, тех, что у Сосенок, знаешь? И вдруг слышу..
Громко и требовательно заорал ксюшин мобильный. Она виновато взглянула на Ваню и взяла трубку. На том конце что-то взволнованно кричали, но Ваня не мог разобрать, что, да и прислушиваться к чужому разговору считал не этичным. Ксюша долго слушала, напоследок кивнула и еле слышно прошептала слово «еду».
— Кое-что стряслось. Я должна… Мне нужно уехать. Срочно. — Она вздохнула и резко встала из-за стола. — В папке все, что я хотела тебе сообщить, а также мои контакты. Разберешься.