Д. Уэстлейку
Этап первый.
Юрец сидел в любимой забегаловке «Вкусно, мамой клянусь!», и пил пиво, явно разбодяженное бессовестным хозяином. Для пущей пенности в ячменный напиток был, вероятно, подсыпан «Персил» (не реклама!), от чего его слегка мутило.
Юрец ждал Коляна по кличке «Батюшка», прозванного так за обилие арготизмов из церковнославянской лексики. Колян, имея связи в околокриминальных кругах, накануне позвонил ему, и «забил стрелку», обещая сообщить нечто очень важное.
Посетителей в тошниловке было немного – всё больше торгаши яркой восточно-этнической наружности, да парочка околорыночных барыг, толкавших «дурь» местной хиве.
Дверь отворилась, и на пороге возникла могучая фигура Коляна, заслонив собой свет небесный. Войдя, Колян коротко кивнул хозяину Мамеду, и тот памятливо и с уважением к габаритам визитёра выставил пузырь водки, бокал пива и арахис, столь любимые Коляном.
– Здрав будь, боярин! – подойдя к столику Юрца, провозгласил Колян, поставил на стол принесённые яства и пития, и шлёпнул немалой лапищей по ладони друга. Юрец поморщился.
- Вели, батюшка, слово молвить… - начал Колян.
- Погоди, ещё Серёги нет! – оборвал его Юрец.
Выпили.
В это врем раздался звук мотоциклетного мотора, потом двигатель заглушили, и через несколько секунд в шалмане возник Серёга, на ходу снимая шлем.
- Салам! – обратился он ко всем присутствующим, Мамед вспомнил, что именно этот гость непьющий, и налил ему стакан томатного сока.
Серёга непринуждённо подхватил тару, и присоединился к приятелям.
- Паки и паки глаголю вам, чада мои… - начал было Колян, но Серёга резко оборвал его:
- Фактуру гони, нефиг тут свои финдиберции с кандибобером устраивать!
- Короче, - перешёл на телеграфный стиль Колян – имею информацию из цыганских кругов, так, вот, на днях ромалэ привезли то ли с Украины, то ли ещё откуда гроб с телом своего барона…
- Ты предлагаешь его на органы продать? – усмехнулся Юрец – Так он давно уже протух и даже завонялся…
- Внимай же мне, о отрок! – насупился Колян. – В гроб ром баро цыгане кладут золото и ценные вещи, усёк?
- Фи, покойника беспокоить? – поморщился и брезгливо сплюнул Серёга.
- Не, ну а чо? – загорелся энтузиазмом небрезгливый Юрец. – Излагай детали!
В голове его завертелись, причудливо сверкая звёздными алмазами, инфернальными рубинами, весеннотравными изумрудами и темнонебесными сапфирами золотые изделия…
Этап второй.
Ночь выдалась ясная, и безветренная. Вопреки ожиданиям, филин зловеще не ухал в лесу, не выли загробно волки, и уж тем более не звучала наводящая ужас, тревожная музыка (ах, оставьте это для голливудских «страшков»!), и покойники мирно лежали в своих могилах, не подумывая совершать променады в ночи, а кладбищенский сторож мирно спал в своей халупе, употребив здоровья психического и физического для свои законные пол-литра.
Троица подошла к воротам, ибо лезть через ветхий забор, но со спиралью Бруно по верху (прощальный жест недавно посаженного примерно за такую же спираль по причине нахальной продажи «бесхоза» на лучших участках погоста директора этой юдоли скорби и тлена) явно не хотелось.
Мирно поскрипывал сверчок, и в такт ему Колян стал пилить дужку ржавого замка. Работа спорилась, и уже минут через семь три зловещих тени проскользнули между створками ворот.
- Куда? – придушенным голосом Юрца спросила одна тень.
- Сперва прямо, потом направо, потом опять прямо, потом…
- Короче, веди! – таким же зловещим шёпотом отозвался Серёга.
Три злоумышленника, крадучись, проследовали гуськом друг за другом, нервно оглядываясь на могилы, как старые, так и новые, с неистрёпанными венками – смерть в прошлом году собрала обильный урожай, по грубым подсчётам Юрца, не менее пятисот жителей небольшого городка отправились в лучший мир, далёкий от политических дискуссий и цен на сосиски и контрацептивы…
Старые надгробия с «ятями» и церковнославянской вязью соседствовали с новыми, несколько помпезных памятников заваленным «браткам» (привет из девяностых!), потеснённые ещё более роскошными памятниками местным депутатам и чиновникам – одного «хватил кондратий» во время вакхической оргии в сауне, второй был обнаружен повешенным в камере местного СИЗО, третий просто взлетел на воздух, поближе к боженьке, в своём «майбахе», а также скромными могилами ребят, служившими «ихтамнетами» на востоке Украины…
Показалась цыганская часть некрополя с довольно аляпистыми, хоть и роскошными склепами.
- Пришли! – почему-то задушено прохрипел Колян, хотя наличие посторонних слушателей по объективным причинам исключалось.
- Где? – уже в полный голос спросил Юрец.
- Вооон! – Колян махнул рукою направо, где гордо возвышался новй склеп из красного кирпича, увенчанный куполом с православным крестом, в рекордные три дня, и, вероятно, за хорошие деньги сваянный местными зодчими. – Ну, вперёд!
Трое злодеев, включив карманные фонарики, стали колдовать над замком на ажурных, кованых воротах склепа, изображавших вздыбившихся коней, степные ковыли, зажигательные пляски ромэсс и кибиточные колёса…
Этап третий.
Вопреки ожиданиям, в склепе отсутствовал запах разложения, скорее, пахло свежеуложенным цементом и мочой зодчих с лёгким оттенком их же фекалий. Посреди небольшого пространства стоял саркофаг из известняка.
Колян перекрестился.
- Ну, с божией помощью!
Две «фомки» в руках Юрца и Серёги стали сдвигать крышку саркофага, Колян страховал с другой стороны.
Объединёнными стараниями крышка сдвинулась, потом ещё, и ещё. Потом она сдвинулась к самому краю. Ещё потом…
- Уййййяяяяяя! – завопил Колян, держась за правую ногу, и прыгая на левой.
- Сломал чего? – участливо спросил Юрец.
В ответ ему была выдана длинная матерная тирада, в которой исключительно в негативном аспекте описывалась как сама личность Юрца, так и, по словам Коляна, многочисленные сексуальные его, Коляна, отношения с самим Юрцом, а также с его ближними и не очень родственниками, причём в описании преобладали пеноанальные и орогенитальные сцены.
Юрец не обиделся, лишь понимающе хмыкнул.
«Расхитители гробниц» направили лучи фонарей внутрь саркофага. Там, вопреки ожиданиям, стоял не «цинк», а обычный, правда, богатый, из дорогого дерева полированный гроб.
Кое как, с матами сквозь зубы, завели под домовину верёвки, и вытащили «шестигранник», поставив его наискосок на саркофаг, и замерли в нерешительности.
- Ну, и кто открывать будет? – испуганно, и в то же время саркастически спросил Серёга.
Юрец с Коляном переглянулись.
После минутного замешательства Ю рец, богато насмотревшийся покойников за время неудавшейся милицейско-полицейской карьеры опера, защёлкал замками, и приподнял крышку гроба. В неверном свете фонариков в его лице было нечто демоническое, но когда он заглянул во внутрь «ёмкости», вытаращенные глаза и открытый от удивления рот стали несколько комичными, в полном диссонансе с ситуацией.
- Ну, чего там? – с неподдельным интересом спросил Серёга.
- Сам загляни, - сумрачно предложил Юрец.
Серёга с Колном дружно уставились на внутренность гроба. Вопреки их ожиданиям, там не было раздувшегося и «ароматного» покойника в россыпях «металла жёлтого цвета», как когда-то писал Юрец в протоколах, а лежали аккуратные полиэтиленовые пачки с каким-то белым порошком.
- Ну, и что это? – вопросил Серёга.
Колян достал стропорез, и вскрыл одну из пачек, на острие клинка попробовал а вкус.
- Братие, то есть мужики, это же... это героин!!!
- Берём! – решил Юрец.
Он стал наполнять загодя принесённый мешок запретным зельем, прикидывая, сколько это может стоить, и кому «впарить» такое богатство.
- Погодите, славяне! – прогудел Колян, и снял с себя рюкзак. Взвизгнула «молния», и взорам присутствующих открылось внутреннее содержание рюкзака – там, помимо инструментария, находилось несколько пакетов с белым порошком.
- Что это? – недоверчиво ткнул пальцем в содержимое Юрец.
- Так, подсобный материал… - неопределённо пожал плечами Колян.
- А конкретнее?
- Ну, гексоген… - нехотя проинформировал общественность Колян.
- И ты предлагаешь…
- Ну, да! – в голосе Коляна был энтузиазм и некое возбуждение.
Быстренько закидали взрывоопасное вещество в пространство гроба, закрыли и защёлкнули крышку, опустили (с грохотом) гроб в скорбный приют («Не ссыте! – реплика Коляна. – Он только от детонации срабатывает!»), и, последним аккордом, с пыхтеньем и кряканьем (Колян от старания испортил и без того нездоровый воздух склепа) водрузили крышку саркофага на место.
Вышли из склепа, бодрой трусцой добежали до ворот смиренного кладбища, миновали халупу безмятежно спящего под водочными парами сторожа, Серёга открыл багажник очередной угнанной «тачки» (на этот раз «девятки» цвета «спелая вишня»), попытался закрыть, но не получилось. Он попытался ещё раз – багажник не то чтобы зиял открытой пастью, но и закрываться отказывался. Серёга тихо, но внятно выматерился. В ответной речи багажник, снова открывшись, ощутимо сделала апперкот в Серёгину, ничем не защищённую челюсть. Серёга немедленно ушёл в астрал.
- Серый, и почему ты всё время всякое говно угоняешь?! – возмутился Юрец.
- Чудак ты на букву «м», - безмятежно парировал Серёга, фрагментарно придя в сознание. – Разве это говно, как ты уничижительно описал наше временное - увы! - транспортное средство, менты, твои, кстати, бывшие коллеги, тормозить будут? – и вновь попытался закрыть багажник. Попытка, надо признаться, удалась.
Троица села в машину, зарычал мотор, и «девятка» убыла в непроглядную ночь.
Этап четвёртый.
Автомобиль летел по дороге меж бескрайних и бесснежных январских полей. Фары выхватывали то перебегавшего дорогу зайца («несудьбы», - как говорил изредка приоткрывавший глаз Юрец, дремавший на переднем сидении), то стыдливо мочащегося в кусты водителя «дальнобоя» возле большегрузной фуры.
Колян безмятежно и «в одну фотографию» усасывал из горла очередную поллитру.
- Юр, - вывел Юрца из коматоза голос Серёги. – А чё мы с «герычем» делать будем?
Юрец задумался.
Сперва в его памяти всплыли кадры практически культового фильма «Жмурки», где два раздолбая устроили мини-апокалипсис из-за чемодана с этим веществом, буквально наложив штабели из трупов, потом перед его мысленным взором встала картинка с отдающим концы наркоманом, которого он, будучи опером, оприходовал в «струящую струи ароматов» камеру ИВС за имевшийся а кармане «чек».
Машина как раз въехала на злополучный мост через местную речку Большая Пыса, который они безуспешно хотели рвануть в году ушедшем…
- Вот что, - решительно сказал Юрец, когда машина заехала на середину моста. – Серый, тормози!
Серёга заглушил мотор.
Юрец неспешно открыл дверь, вышел, несколько раз подпрыгнул, чтобы размять ноги, обошёл машину, и решительно хрястнул кулаком по багажнику. Вопреки ожиданиям, багажник сразу же раскрылся, и Юрец едва успел увернуться от стремительно поднявшейся крышки. Затем он достал из нутра машины мешок, слегка пару раз матюгнувшись, дотащил его до края моста, и достал из мешка первый пакет с «дурью».
Сперва он с сомнением взвесил его на руке, потом сплюнул, ещё потом достал из кармана «выкидуху», решительным взмахом вспорол пакет, и белый порошок, повинуясь ветру, полетел, полетел, опадая на тёмно-серые воды некогда могучей реки…
Сперва от шока очухался Колян:
- Сын мой, ты что?
- Ибо! – веско ответил Юрец, высыпая последний пакет в волны.
Этап пятый, он же эпилог.
Юрец, Серёга и Колян сидели всё в том же кабаке «Вкусно, мамой клянусь!», и поглощали аутентичные для своих организмов напитки, закусывая спасённым из неразбитых и незаспанных тарелок корпоратива тружеников автосервиса «Всё путём!» Мамедом салатом «оливье»…
В телевизоре, висящем на кронштейне на стене шалмана, пела и плясала посленовогодняя попса.
Попса, естественно, в виде андрогинной Верки Сердючки, стремительно жиреющей Лолиты, педиковатого Коли Баскова и востребованного во все времена, социалистические и капиталистические, престарелого, но алчного до денег Кобзона.
После попсы, вкупе с водкой подвального розлива вызвавшей изжогу и резкую диарею у стремительно убежавшего в сортир Серёги, наступила реклама, которая сменилась блоком местных новостей.
«На побережье реки Большая Пыса, - вещала молоденькая и смазливая дикторша местного телеканала с характерным карьерным «хотимчиком» в юных глазах – произошёл массовый и ни с чем не объяснимый выброс рыбы на берег. Местные жители, собрав ещё трепящащую живую рыбу и приготовив блюда из неё, испытали странные ощущения, близкие к массовому психозу, одни стали заниматься групповым сексом, чего никогда не случалось (видео, по этическим соображениям, показывать не будем), другие, что вполне объяснимо, стали проводить активную агитацию за «Единую Россию» и её кандидата на предстоящие президентские выборы. Экологи в недоумении…»
- Ххххххххххх себе! – прокоммментировал новость оставшийся в строю Колян. – Ну, Юрец, ты и накормил ихтиофауну, аки… паки… - не смог завершить он фразу, и поэтому проинвестировал в организм очередные сто грамм.
- Ну, чего у вас тут? - внезапно подлетел свежеотбомбившийся Серёга.
«Переходим к криминальным новостям, - продолжала чирикать молоденькая дикторша. – Сегодня из-за борьбы за сферы влияния над потоками наркотраффика произошла перестрелка между цыганской и чеченской преступными группировками. В ходе перестрелки произошёл подрыв взрывчатого вещества, находящегося в чемодане, расположенном между двумя противоборствующими сторонами, 18 человек погибли, и ещё двадцать четыре получили ранения разной степени тяжести… Следственный комитет, полиция совместно с местными органами ФСБ ведут расследование.»
- Юрец! – у Серёги загорелись глаза. - Мы что теперь, санитары леса?
- Придурки мы… – меланхолично огрызнулся Юрец, и выпил.