Ватрушка сидела на диване, беспечно поглощая дыньку, прикупленную нами на причале, в то время как я натружено кряхтел над чемоданами и даже не заметил, как в комнату вошел хозяин квартиры.
Старичок оказался на диво дюже добродушного нрава, забавным своими поступками и остроумным, поскольку умел повествовать любопытно, немного витиевато и красиво передавая образы, вырисовывая словесной вязью полную картину, поэтому общаться с ним было легко и интересно.
Дедулька в первый день знакомства потащил меня за рукав в свою комнату, где, судя по распространившемуся запаху, налил мне вина в чашу половником из бочки, из чего я заключил, что старичок увлекается личным виноделием и вспомнил как мои коллеги грешили тем же на пароходе. После дегустации он принялся показывать мне интересные антикварные штуковины, которые расположились у него на многочисленных полках, на столе, на полу. Некоторые из них даже были прибиты коваными гвоздями к стене, потолку и к входной двери, а остальные даже складывались под кроватью и креслом, бесстыдно выглядывая оттуда, словно провинившийся кот, нагло влезший в дом и прячущийся от взгляда хозяина, который в свою очередь должен был неминуемо учинить расправу над злодеем, поскольку тоже не любит как и кот, когда нарушают его территорию.
Я долго разглядывал вещи, дедулька охотно рассказывал мне об их истории и предназначении, предполагающей пригодность к жизни и право на существование, в то время как деловитая Ватрушка, судя по звукам, хлопотала усердно на кухне, для того, чтобы нам со старичком приготовить хоть и скромный, но вкусный ужин, который смог бы нам поднять настроение, тем самым окончательно привив благорасположение друг к другу и укорениться в мысли, что мы будем счастливо соседствовать.
- Зови меня просто Дед-Дедыч, - сказал он, довольный моим вниманием к антикварным игрушкам. - Или просто Дедыч, так меня называют все, кому я доверяю, - важно закончил он, доставая с полки первобытное огниво и преподнося мне его в дар.
Каждую минуту у меня росла симпатия и уважение к Дедычу, поэтому я пытливо расспрашивал его о людях, живущих на острове, обычаях, порядках и все это для того, чтобы выведать о том, как вести себя в обществе с ними далее, а старичок тем временем спокойно отвечал на вопросы, тихо радуясь, словно ребенок вниманию к себе и очередному вопросу в предвкушении собственного красноречия, остроты слога да забавной шутке местного фольклора коих он накопил за всю свою жизнь великое множество и периодически перемежал ими разговор, вклинивая их то ровно, то невпопад, но всяк это выглядело забавно и даже весело.
Оказалось так, что он всю свою трудовую жизнь проработал горным инженером, полностью отдавшись этой профессии и, кстати, оказался очень уважаемым и ценным человеком на острове, который являясь промышленным, остро нуждался в подобных специалистах.
В красках он описывал мне как надо подобрать горную породу, да так, чтобы она раскрыла промышленникам свои богатые недра, далее в деталях описывал признаки залежи руды, словно охотник, который чуя добычу старается ее найти и, ухватив удачу за хвост, воспользоваться очередным природным подарком, травил анекдоты про горного геолога и прочие интересные вещи о которых я не имел ни малейшего представления.
Мне лично запомнилась история про геолога, которому жизнь готовила профессию клоуна, но он, несмотря на это, упорно лез в горы и старался понять их природу, не понимая собственной и поэтому при полном отсутствии интуиции, словно слепец, ничего не понимая в жизни, экспериментировал над своей судьбой.
В институте он учился на сплошные пятерки и как обычно подойдя к доске, он как робот отчитывался перед преподавателем в своих познаниях по предмету геологической науки и горного мастерства, поэтому на троечников, кстати, по сути не глупых людей смотрел свысока да и вообще готовился стать великим и мудрым ученым, но казус состоял лишь в одной маленькой детальке, которая совершенно не мешала ему жить, а именно: у него совершенно отсутствовал мозг и считался он идиотом. Вот такие вот бывают противоречия в нашей непростой жизни.
Получив красный диплом, он со рвением принялся за работу, ему выделили помощников и он с пафосом полез с ними на гору. Ничего не придумав лучше, он взял с собой учебник юного скалолаза, пытаясь обучить своих работников сей премудрости, сам не зная мастерства данного вида деятельности и даже не ведая о том, что они и без учебников, полуграмотные сами в состоянии справиться с этой задачей, потому что занимаются этим ремеслом с измальства, но пафосный геолог решил обучить их по своему, то есть по книжке, как привык сам, после чего работники задумались, но все же попытались сделать все по науке, в результате чего геолог стоя у подножия горы с любопытством наблюдал падающего с вершины человека и недоуменно перечитывал книгу, в которой об этом проявлении физического смысла не было написано ни строчки.
Он упорно экспериментировал со своими бедными работниками, применяя примеры из книжки юного скалолаза, но они, бедолаги все срывались да падали, падали со скалы да гибли и когда отряд уменьшился вдвое, он махнул на оставшихся в живых людей рукой и понимая, что делает что-то не так позволил им работать так как они умеют, но с условием, что они должны предварительно скрыть от его взора трупики бывших работяг, ибо они сильно портят ему настроение.
Взобравшись на горную кручу, великий геолог взял в руки учебник юного подрывника, который предлагал ему обучить своих подчиненных сему ремеслу, после чего половина из половины оставшейся группы тут же сгинула восвояси, а наиболее тупая часть человеческого общества осталась на месте, ожидая приказаний начальства.
В общем-то история закончилась вполне благополучно, но только для одного него, поскольку подорвав на мине последнего работника, как учила книга, он спустился с горы и был таков очень сильно оставшись довольным собою. Люди поговаривают, что сейчас столь умный муж работает в министерстве, где занимает высокий чин и даже собирается сделать себе карьеру депутата.
Вот в таком вот ключе мы и беседовали с милым старичком о жизненных коллизиях. Я рассказывал ему флотские байки, а он мне свои горные анекдоты, после которых я сначала задумывался, а затем понимал, что постепенно обогащаюсь знаниями и благодаря этому уже сейчас иначе смотрю на мир, все больше и больше понимаю горную науку, благо она оказалась очень интересной. Постиг мышление работяг, положивших на алтарь науки свое здоровье во благо человечеству и явления природы, тесно связанные с премудростями талантливого во всех отношениях горного инженера.
- А якорь то деревянный, - весело перебивал я его и рассказывал довольному от общения со мною Дедычу очередную морскую байку, которую я с вашего позволения осмелюсь описать.
Однажды на большой, белый и очень гордящейся собою пароход, кичившийся неимоверным количеством перевезенных пассажиров, посетило не менее пафосное начальство, которое старательно записывало в свой блокнотик количество уволенных по его заданию моряков, начиная от рядового матроса и заканчивая опытным капитаном. Начальству все равно было кого увольнять, главное надо было это сделать для отчетности и создания видимости, что оно, высокое начальство много и эффективно работает.
Итак, оно принялось проверять состояние экипажа и техническое соответствие судна к требованиям могущественного регистра. Капитан заранее узнал о проверке, благо среди своих людей слухи быстро распространяются и вспомнил свой грешок, да и не только свой, а всего палубного состава, поскольку они дружно решили его забыть, понимая, что и так можно работать, без сего утерянного предмета и продолжать плавание, доставляя всяческие удовольствия пассажирскому люду.
Все дело заключалось в том, что однажды, будучи в рейсе, капитану вдруг вздумалось стать на якорь, но этого у него не получилось, потому что он по легкомыслию своему не посмотрел на карту и забыл, что одна из якорных цепей не привязана к кораблю и веселясь отдал приказ боцману бросить якорь, даже не зная на сколько смычек надо его кидать в морскую пучину, то есть на авось, пытаясь развеселить еще не совсем проснувшихся скучающих пассажиров.
Его приказ боцман усердно и исполнил, а затем в изумлении смотрел на уходящее под воду последнее звено якорной цепи, лихорадочно прикидывая для себя наказание со стороны лихого капитана. Итак, якорь был потерян, поэтому сейчас капитан, вспомнив сей казус, нервничал, бегал по палубе, лихорадочно размышляя о сроке тюремного заключения, который положено будет ему выделен за подобное легкомыслие, читал вслух уголовную летопись и злобно отчитывал своих подчиненных, которые на первый взгляд казались как бы ни при чем, но на второй, почему они не остановили его, ограждая от столь необдуманного поступка, зная, что цепь не привязана к пароходу. И вот сейчас капитан собрал их на палубе, громко матерился и решал, что делать дальше, а времени оставалось все меньше и меньше.
К белоснежному пароходу подошел лоцманский катерок, а все члены злополучно будущего опального пассажирского парохода выстроились на палубе в ожидании грозного и могущественного гостя. А в это время капитан самостоятельно заканчивал сшивать для себя робу уголовника, собирал рюкзачок с предметами первой необходимости и качественно занимался самобичеванием, даже не подозревая о том, что хитрый старпом, которому плевать хотелось на пароход и он думал лишь об одном, как не загреметь моментально за решетку и поскорей стать капитаном, кое что придумал.
Подозвав к своей особе боцмана, он попросил его умудриться выточить топором из бревна, что находилось в аварийном запасе на случай пробоины, тем самым потеряв еще один нужный предмет, якорь и окрасить в соответствующий цвет, да так, чтобы он похож был на настоящий, затем предполагалось прицепить к нему аварийный запас якорной цепи, тем самым лишив пароход еще одной дельной вещью, вывесить якорь за борт, цепь прикрепить к брашпилю, тем самым создавая видимость действующего приспособления, намекая о полнейшей готовности к работе якорного устройства, а сам хитрец засобирался отвлекать высоких гостей от проверки, явно понимая, что их надо ублажать вниманием, качественными яствами да всевозможными напитками из своих собственных запасов, которые в этом случае не жалко, ибо старпом все же надеялся стать хорошим, а самое главное очень честным капитаном.
Боцман с ребятами четко исполнили приказ, даже умудрились удалить сучки из дерева и сейчас радостно подмигивали друг другу, любуясь на свежевыкрашенный деревянный якорь, который красовался на носу очень белоснежного, пафосного пассажирского парохода.
Выйдя на палубу, одна из белых фуражек отдала приказ опустить якорь, после чего капитан со своим старшим помощником продублировали приказ боцману отдать левый якорь. Боцман четко и без осечки исполнил приказание и пароход крепко зацепился за грунт, однако белой фуражке этого было мало, он приказал спустить еще и второй якорь и сам решил проконтролировать процесс, поэтому он, не долго думая, полез на бак оценивать действия боцмана. Бедному боцману ничего не оставалось делать, как выполнить приказ и под пристальным наблюдением фуражки он начал ослаблять ленточный тормоз, предварительно убрав стопор винтовым.
Послышался грохот цепи и как положено боцман отрапортовал капитану: «Якорь в воде». А в это время довольная и любопытная фуражка свесилась за борт, чтобы полюбоваться выполненной работой и упала в обморок, увидев мерно раскачивающийся на поверхности воды якорь, который должен быть весом более двух тонн.
До сих пор люди поговаривают, что выйдя из психиатрической лечебницы, он решил сменить карьеру надзирателя, даже занимался на обучающих курсах клоунов, собираясь начать эту карьеру и устроиться в цирк, чтобы развлекать за полставки публику.
Ватрушка хихикала, слушая наши истории, а мы покуривали трубочки и продолжали вспоминать байки, истории и события, произошедшие с нами и окружающими нас людьми, иногда перебивая друг друга, внезапно вспомнив какую-либо подробность, получая удовольствие от общения.
- А у меня был случай, - вклинилась резко в задушевную беседу Ватрушка, - в детстве мама водила меня к водопадам, они были очень огромные и интересные и я где-то там увидела писающие елочки, показала их маме, а она вместо того, чтобы удивиться вывела меня за ухо из парка.
- Ну и что же было дальше? - вяло поинтересовался я.
Ватрушка очень долго думала, наконец решила взять пример с нас и поэтому произнесла:
- Люди поговаривают, что они вовсе не писающие, эти елочки и вовсе не настоящие, а меня просто обманули.
Мы с Дедычем, как представители мужской половины планеты понимающе посмотрели в глаза друг другу, зная, что глупышка маленькая Кайя увидела в парке, но вида не подали. После этой содержательной тирады разговор перестал клеиться и потерял смысл. Поэтому я принял решение выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, хотя какой он может быть свежий в загазованном, промышленном городе. Дедыч с радостью засобирался последовать моему примеру и сам вызвался показать мне окрестности, да и довольная своей рассказанной историей Ватрушка тоже засобиралась на прогулку, но мы попросту сбежали от нее, да и не только, потому что захотелось отдохнуть от хлопотливой хозяюшки, просто имели желание сходить по своим мужественным делам в ближайший магазин, затем заглянуть в парк и испить эликсир, содействующий поднятию душевного равновесия, спокойствия и веселья.
Мы сидели на скамеечке и под бутылочку вина продолжали вести задушевные беседы, вспоминая прожитые годы, наслаждались прохладой и свежим ветерком с моря, который до нас доносил легкий бриз.
- А вот еще история, - увлеченно перебивали мы друг друга, даже не замечая как к нам присоединились другие люди, проходящие мимо и случайно услышавшие разговор. Теперь собравшись в кружок вокруг нас, они с любопытством и вниманием слушали повествовательную вязь Дедыча, бывшего горного инженера.
А затем эти незнакомцы сами начали вклиниваться в беседу, рассказывали анекдоты, что было нам с дедом приятно, он важно воссиживал в окружении ребят и с одобрением качал головой в ответ на очередную шутку. Рейтинг у меня был пониже чем у Дедыча, поэтому я в основном помалкивал, иногда смеялся, иногда ревновал забавного старикашку к публике, но атмосфера тем не менее в нашей компании была легкая и непринужденная, нам было весело от бутылочки вина и смешных анекдотов, которыми нас одаривали незнакомые прохожие.
Но веселились мы недолго, потому что Ватрушке все-таки удалось нас отыскать и она погнала меня и Дедыча в дом, что-то гневно себе бурча под нос, изредка поглядывая на собутыльников и нравоучительно разглагольствуя о вреде пьянства и последствиях от сильного возлияния, пытаясь нагнать на нас страх, в то время как я с Дедычем покорно шел за нею даже не пытаясь перечить, иногда запускал в его внутренний карман пиджака руку, доставал флягу, незаметно подаренную сердобольными прохожими Дедычу и в которой томился в ожидании коньяк, употреблял напиток и передавал ее старичку, в свою очередь он повторяя мои действия проделывал точно такие же процедуры, зорко наблюдая за тем, чтобы Кайя не обернулась, тем самым обнаружив баловство и не принялась отчитывать нас более яростно, сильнее да обиднее, а затем клал флягу обратно и бодрым шагом продолжал следовать словно под конвоем Ватрушки, которая сочинила сама для себя роль злобной и весьма деспотичной особы. Она представляла себя в качестве тирана и наивно думала, что может следить за обстановкой, полагая что держит ситуацию в своих руках.
- Ну зачем вы связались с незнакомыми людьми? - наставляла она нас.
Я молчал, а Дедыч пытался оправдаться тем, что эти случайные прохожие сами к нам напросились.
- Зачем ты приставал к людям? - не обращая внимания на оправдания Дедыча, гневно обращалась она ко мне.
На что я продолжал молчать далее, поскольку не имел никакого желания спорить с женой, понимая, что эту ситуацию она увидела с другой точки зрения, но все же не удержался и ругнулся:
- Отстань от меня, если ничего не понимаешь.
Ох как зря я это сделал, поскольку она взъелась еще больше на меня и на ни в чем не повинного старичка, напрямую открыв боевые действия, словно могучий крейсер, направив на нас оружия словесного содержания и как следствие случилось следующее неприятное событие.
Мы с Дедычем даже не успели выкурить по трубочке на крылечке, потому что жестокая пособница гестапо загнала нас сразу же в дом и затеяла там генеральную уборку, предписав нам исправительные работы, что мы обреченно и выполнили, очищая комнаты от всякого рода мусора, который нормально ориентированный мужчина даже не заметил бы, полагая, что так и должно быть.
Убирали мы квартиру до полуночи, Ватрушка словно надзиратель прохаживалась рядом с нами, затем, наверное, притомилась от столь высоко руководящей работы велела всем спать, что мы с радостью и выполнили.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/01/04/1566