Наша жизнь очень похожа на сладкую вату.
В первую секунду вкусно, позже невыносимо приторно, а через какое-то время ужасно тошнотворно.
Помнится, я никогда не питала должной любви к этому сомнительному гастрономическому развлечению. Я не понимала романтики липких ладоней и присохшего сахара в уголках раздраженных губ. Не понимала.
Вроде бы, никто не должен пытаться найти особый смысл в какой-то непонятной химической консистенции. И я бы тоже не пыталась. Не тратила бы часы, отведенные природой на сон, разгадывая несуществующие тайны. Не тратила бы. Но я просто не могла спать. Не могла есть, пить, читать, танцевать. Я ни на что не была способна. Мои мысли набегали одна на одну, путаясь между собой, создавая невероятные иероглифы идей. Я бы очень хотела прекратить процесс интеллектуального самоугнетения, но я была не в силах.
Желание искоренить какие-либо воспоминания было настолько сильно, что оно занимало собой все временное пространство.
Мне было невыносимо больно от осознания, что время нещадно ускользает, оставляя на нашем сердце глубокие рубцы, которые в народе принято называть словом «ностальгия».
Это случилось много лет назад. Я точно не могу помнить этот день. Меня тогда даже не существовало. Не существовало моих знакомых, родителей, не существовало никого из тех, кого мы знаем или знали когда-то. И я бы никогда не задумалась о смысле времени, это, в общем-то, совершенно мне несвойственно. Меня это действительно никогда не волновало.
__________________________________________________________
Человеческая личность определяется в борениях с самим собой.
(Жан-Поль Сартр «Слова»).
Она внимательно следила за движением минутной стрелки на огромных наручных часах с растянутым ремешком, что были когда-то украдены у какого-то ныне мертвого мужчины.
Ей очень нравилось следить за тем, как ускользает время.
«Ни с чем несравнимое чувство потери самого дорогого.»-Постоянно подмечала она в своих мемуарах, неряшливо набросанных на полях, обложках, корешках книг, когда-либо попавших ей в руки.
Она ненавидела читать.
Ненавидела.
Ненавидела всей своей маленькой сущностью.
Ее незыблемое убеждение, такое острое и холодное, преследовало, наставало, не давало ей возможности относиться к чтению иначе.
Она проглотила сотни книг, миллионы предложений, миллиарды слов, триллионы минут.
Вся ее хрупкая душа искрилась противоречиями. Она боялась опоздать, но постоянно опаздывала. Она боялась умереть, но постоянно умирала.
Каждая прочитанная ею книга приближала ее к смерти, но она не могла сопротивляться, она наслаждалась этим.
Она обожала своего убийцу.
Она, кажется, искренне дорожила этими странными моментами. Каждый день она размышляла о ценности времени. Когда ела, когда читала, когда шла по улице или стояла в очереди за свежевыпеченным хлебом. Она жила. Она любила жизнь. Она любила тратить время. Но в тот же момент она ненавидела все это.
Каждый день она медленно умирала.
Ее это ни чуть не обижало. Ведь идя по улице, встречая кучу-кучу незнакомых людей она знала, что они тоже тратят время, тоже медленно умирают…