Старею, ничего не поделаешь. С возрастом обостряются запущенные болезни и приходят новые – аритмия сердца, которую я приобрел десяток лет назад и как-то существовал с ней, приняла угрожающую жизни форму. Полгода назад небольшой инсульт стукнул по зрению, а потом сердце начало постепенно сдавать. Пришлось искать хорошего специалиста-кардиолога, чтобы попытаться хотя бы остановить этот процесс разрушения здоровья.
Такой врач нашелся, и серьезно взялся за меня, заставив, для начала, пройти множество проверок и анализов. Получив требуемые результаты, он собрал консилиум кардиологов, с которыми работал в больнице, сделал симуляцию течения моей болезни через специальную программу, и сообщил мне свои выводы и рекомендации.
Все сводилось к тому, что я должен сделать небольшую операцию на сердце, которая даст шанс остановить дальнейшее развитие аритмии. Сообразуясь со своим самочувствием, я понял, что надо принять предложение, и что другого выхода нет.
Итак я оказался в небольшой больнице южного города Ашкелон, что стоит на побережье Средиземного моря – всего полтора часа езды от моего дома на поезде. День проверок под частичным наркозом, и операция, опять же под наркозом, сделали свое дело – я очень смутно помню, что со мною происходило.
Окончательно очнулся я в отделении реанимации на кровати, подключенный к монитору. Самочувствие было не очень, но посмотрев на экран прибора, я успокоился, так как показания были просто отличные. Но на любое вмешательство в сердце организм реагирует, и иногда весьма бурно, что и случилось со мною под утро следующего дня.
Бешенное сердцебиение и колокольные сигналы монитора собрали вокруг меня кучу врачей и сестер. Меня подключили к капельнице и оставили еще на сутки в больнице, переведя из реанимации в отделение кардиологии. В палате помимо меня было еще двое мужичков: один спокойный, а второй говорил непрестанно со своей женой на непонятном языке, перемежая его ивритом. Позже, по фамилии больного я понял, что он репатриировался из Грузии.
Утром следующего дня я уже мог вставать, и в сопровождении супруги, толкая впереди себя стойку с капельницей, отправился гулять по больнице. Ирония судьбы – на этом этаже больницы были расположены один за другим: родильное отделение, отделение кардиологии и общее отделение номер три. В последнем даже в коридоре лежали, преимущественно, древние старушки, уставившись бессмысленным взглядом в потолок.
В общем, получалась закономерная картина: человек рождался, затем жил и лечился, а потом превращался в «растение», доживающее свой век в отделении номер три, откуда никто живым уже не выходит. Усугубила мое восприятие этой картины истерика «соседа-грузина», у которого я по неострожности поинтересовался на иврите – Как дела?
– Как дела? – завопил он – Я уже полтора месяца в этой больнице. Я устал от этих уколов, процедур и проверок. Я измучился сам и замучил моих близких. И для чего это все, чтобы потом лежать, как эти, там в коридоре? В чем смысл такой жизни? Пусть сделают мне лучше укол и я спокойно уйду из этого мира.
Мораль. Через какие только страдания не проводит человека Творец, чтобы возбудить в нем главный вопрос – В чем смысл моей жизни? Можно рассказать человеку заведомо, в чем цель его существования, и надеятся, что тогда изменится его отношение к тому, что с ним происходит, и сам он начнет по-другому относиться к людям. Так не поверит же сказанному, пока выпитая чаша страданий, не родит в нем претензию к Создателю. А Он терпеливо ждет нашего вопроса, чтобы указать нам на наши заблуждения, и подтолкнуть на правильный путь отношения к жизни.