Когда я сошёл с ума, то моя голова стала думать быстрее, чем обычно. Сначала я перестал смотреть футбол потому что знал результаты матчей заранее. Потом прекратил смотреть новости, поскольку они мне были уже известны. Но голова не оставила меня в покое. Она начала грузить меня воспоминаниями и я выбрасывал их в Фейсбук, чтобы хоть как-то от них избавиться. Вот некоторые из них. Большинство касается женщин, но есть и про друзей. Я постараюсь давать их поочередно.
1.Друзья.
Самая любимая моя история. Стоим мы с Максимом Замшевым у метро «Тимирязевская» и лупим друг друга из-за девочки Кати, которая, к слову, уже отдыхает с Димой. Я занял более удобную позицию: припер его к стенке и отовариваю. Подходят милиционеры и меня оттаскивают. А максим им говорит: «Чего вы его хватаете? Это я его бил». Я возражаю: «Нет это я его бил». Милиционеры посмотрели на нас и поскучнели. «А… друзья» - сказал один. «Ну и пусть сами как-то»… сказал другой. И они ушли, никого не забирая.
2.Мозг
Вот разговаривали мы на работе с талантливой молодежью о том, чем отличается мужчина от женщины. Сиськи-письки, понятное дело, не обсуждали, больше говорили про мозг. И в ходе разговора родилась любопытная формула: "Женщина хочет нравиться всем, но спать только с одним. А Мужчина хочет спать со всеми, но нравиться только одной".
3.Медынь
Это была одна из самых диковинных поэтических гастролей газеты «Труд». Администрация пригласила нашу поэтическую бригаду почитать стихи детям. В зале их было человек триста, все относительно маленькие — от 8 до 12 лет.
Первые полтора часа все шло прекрасно. Поэты выходили на сцену по очереди и посвящали детишек в разумное, доброе и вечное. А потом, когда выступает следующий, выпивали за кулисами. Надо было за полтора часа все и закончить, но организаторы и мэрия ждали, что приедет бригада НТВ, снимет фрагмент концерта и покажет в новостях. А телевизионщики все не приезжали, и концерт продолжался. Первым сломался поэт и издатель моей первой книги Жуков. Он стал петь одну и ту же песню. То есть допел, и говорит: «А теперь еще одна песня». Когда он начал ее в четвертый раз, то мы стали его утаскивать за кулисы, и он страшно ругался, что ему так и не дали спеть детям его главную песню.
В зале сидит мэр и взглядом просит продолжать концерт. Он еще ждет телекамер. Мы продолжаем. Леша Рафиев читает детям свое знаменитое «Учись завидовать с пеленок», я выдаю не менее знаменитое «Сегодня праздник в нашем доме, сегодня в нашем доме ****и». Дети сидят смирно. Жирную точку поставил маэстро Чистяков. «У нее, у бедняжки, силиконом налитые груди. А мне хочется ляжки с целлюлитом, и жопу, как студень». Тут, наконец, мэр остановил поэтический беспредел и сказал, что концерт окончен.
4.Патрики
Наверное, больше всех я любил Ленку с Патриков. Внешне она была совершенно обычной. Но глаза! Я её заприметил случайно, а обхаживал чуть ли не полгода, без всякой взаимности. Она там гуляла, я туда бегал после работы. Мы общались.
Она включила взаимность неожиданно, когда я уже и не верил в такую возможность. И я узнал, какая у неё кожа. Это не описать. Это не резина, как у многих, а бархат. Ну короче я не могу этого описать, да и не книжку пишем, а просто трендим. Мы стали спать с ней часто.
А однажды мы с ней победили легендарную пагубную страсть. Я купил водку и пиво, и всё это стояло на её тумбочке. Но мы вцепились друг в дружку и не пускали себя к этой тумбочке два дня. Мы пили друг дружку, а не водку и пиво. И нам было сыто и пьяно. Потом выходные закончились. И всё закончилось. Но её кожа! Нет, я ещё не выучил слов, которые могут её описать.
5.Кафанов
Говорят, что дружба между человеком пьющим и непьющем вряд ли возможна. Этот тезис опровергается моей дружбой с Димой Кафановым. Он не пил годами вообще ни капли, я пил 700 грамм в сутки. Но мы дружили. Вечерами в буфете я брал себе стаканчик водки, он наливал из кулера стаканчик воды, мы сидели и чокались, и играли в домино. Он меня называл «гнидой зиловской» потому что я действительно освоил азы этой доминошной математики на Зиле, а там была хорошая школа, и я выигрывал у него почти всегда.
Когда мы познакомились, он уже был знаменит. Гаишнику, который однажды остановил мою девятку, я по ошибке вместо прав дал корочку «МК». Дальше такой диалог.
- «МК»? Ты и Кафанова знаешь?
- Знаю, мы дружим.
- Пьете с ним?
- Нет, он не пьет.
- И вы не пейте. Счастливого пути. Скажите там ему, что мы его читаем.
Кафанов умел устраивать шоу. К нам в редакцию приехали братья Кличко. И вот водит их по коридорам редакции очень большой начальник, и тут, как черт из табакерки, выпрыгивает Кафанов, начинает молотить кулаками воздух и кричать: «Ну что, сразимся, двое на одного»? Если у боксера в голове есть такая функция, как удивление, то они удивились. И тогда Кафанов их успокоил: "Ребята, не ссать. Если будут какие-то проблемы в Москве – обращайтесь. Все решу. Я ваша крыша теперь».
6.Моногамия
Я был моногамным. Первой моей большой любовью была Жанна. Я в принципе не видел никого из девочек, креме неё, я на остальных смотрел, как на несуществующие предметы. Но потом она ушла в школу, а я ещё на год завис в детском саду.
И там появилась Оля. Вот это было реально надолго. Я больше десятка лет не видел никого, кроме неё. В шестом классе, когда мы танцевали, я сказал ей, что она - ширпортреб. Она просто улыбнулась. Она знала, что красива настолько, что нравится всем.
В десятом классе я увидел, как она целуется с моим другом. Я поёжился. Мы с ней ни разу не целовались никогда. Потом ещё один друг рассказал, как делал ей дефлорациию. Я подумал: ну ладно. И на других девочек внимания не обращал всё равно. Я ждал Олю.
И только после того, как Оля вышла замуж и стала рожать детей одного за другим - я перестал зацикливаться на ней и открыл для себя всех остальных женщин. Сразу много.Но когда лет восемь назад мы с Олей встретились и она сказала, что я ей в школе тоже нравился - мне захотелось повеситься. Но я технически не знал, как это делается.
7.Валера
Утц Валерий Константинович. Гениальный фотограф. Однажды он организовал нам с ним командировку во Владивосток, и мы там забухали на две недели. Разница в возрасте у нас была большая: 30 лет или даже больше, но дружили мы по-пацански. И разыгрывали друг друга. Сидим во Владивостоке утром возле женского общежития, где мы и застряли на две недели, и он говорит: «Миша, мне что-то нехорошо, принеси водички». Я иду в общагу и в пластиковой бутылке приношу ему спирт. Он его глотнул, как воду. А я смеялся над реакцией его организма, когда тот сообразил, что это не вода. Мы участвовали в ралли. Он был пилотом, а я штурманом. И однажды даже доехали до финиша. Последними. И нас наградили традиционной премией за последнее место: насосом, который служит мне по сей день.
Он критиковал меня за то, что я относился к женщинам, как к каким-то предметам. Валерий Константинович говорил: «Так вышло, что всех нас родили женщины, поэтому и относиться к ним нужно с уважением. Женщина – это мать, в рот ее ****ь».
8.Солярис
У Наташи не было ни малейшей любви ко мне. Ей нравились мужчины другого типа. Просто когда мы увиделись - у неё что-то хрустнуло в голове и ей потребовалось, чтобы я постоянно был рядом. Ну в радиусе ста метров или ближе. Как у героини "Соляриса". Даже если она целовалась с другим, а я выходил за этот радиус, то она бросала все поцелуйчики и бежала искать меня. Однажды, когда она спала, я ушёл за пивом и нашёл другую. И вы будете смеяться - Наташи не стало. Я узнал об этом только года через два.
9.Президент
Я познакомился с Борисом Николаевичем в 1987 году, в сентябре. Он тогда еще возглавлял МГК (типа мэр Москвы по нынешнему. Приехал в Театр на Юго-западе, на спектакль "Дракон», где играли звёзды андеграунда Авилов и Гришечкин. Мы с одноклассником по великому блату его мамы сидели в первом ряду, и вдруг какие-то "люди в сером" требуют пересесть в пятый ряд. Мы подчинились, но продолжали возмущаться из пятого ряда. А потом в антракте к нам подошел дядя, извинился за своих помощников и сказал, что мы можем возвращаться на свои места в первом ряду, а он отправится в пятый. Это был Ельцин..
10.Суперэротика
Самая смешная из эротических историй у меня была с Хаулёй. Она меня подобрала в центре Москвы и увезла к себе домой. Куда-то дальше Выхино. На реальные выселки. Раздела, засунула в ванную, и стала меня купать. Сама тоже голенькая. Потом положила меня на свою тахту, легла рядом. Я её облизывал, она тоже делала мне приятно. Но внутрь себя она не пускала категорически. У них по исламу не положено с русскими. И до свадьбы. В общем, она волшебница, мне понравилось очень. Но вся эта история вызывает у меня недоумение до сих пор.
11.Проводок
В газете "Труд" мы познакомились с Вовкой Игнатовым. Я тогда был крутым членом редколлегии, а он простым политобозом. Потом ситуация изменилась. Мы ушли в газету "Гудок", где он стал большим членом, а я простым обозом под его куроводством. И вот тогда он мне подарил черный проводок, который записывает разговоры с телефона на диктофон. Прошли годы, мы разругались с Вовкой, и я перебежал в "МК", и десять лет там протарабанил.
Но проводок, который мне подарил Вовка, оказался один на всю редакцию "МК". С этого проводка сотня людей десять лет записывала свои разговоры на диктофон. Этот проводок у меня брали все. Сейчас меня ушли из "МК", но вовкин проводок я им оставил на вечное хранение. Пусть пользуются, они же без него не смогут.
12. Красота
И еще была Машка. Её все считали красивой. Я мнения всех не разделял. Любая из частей её тела вызывала у меня сомнение. То есть ничего по отдельности мне в ней не нравилось. Но вот в сумме всех этих недоделок она меня влюбляла до мурашек. Впрочем мурашки были у нее, а не у меня, но это неважно. У меня от нее были если не мурашки, то нечто ещё большее.
А когда она мягкими пальчиками - да по животу. Ой.
Люблю её до сих пор, хотя мы расстались в 2004 году. Вот просто вспомню - и мне уже круче некуда и можно никуда не ходить. И после неё я никогда больше не влюблялся в идеальную красоту. Я цеплялся за какой-то дефектик (кривой зубик или родинку), а потом вокруг него строил любовь к остальному телу.
12.Полиция
Выхожу из магазина в Строгино с бутылкой водки в сумке. Сажусь на скамеечку покурить, где сидят два парня, уже хорошие. Я трезв и с ними даже не общаюсь. И тут приезжает полиция и винтит нас всех. Сижу в отделении часа три, читаю книжку. За это время я успел понять, что полицейским нужна только галочка. Они народу набрали массу, им план по приводам нужен.
Наконец, меня меня вызывают подписать протокол. Якобы, что я распивал в общественном месте. А я не пил. Но в бумажках уже всё написано, только подписать надо, и свободен. Я дописал в протоколе, что распивал не в общественном месте, а "в КПЗ ОВД Строгино" и расписался, а пока они хлопали глазами от удивления, я открыл бутылку водки и выпил ее залпом при них. Глаза у них были, как у волка из "Ну погоди". А мне пофиг, По крайней мере я принял решение, за что заплачу пятьсот рублей штрафа не за непонятно что, а за поступок, в котором есть что-то героическое.
13.Пупок
Вот Нинка. Вы видели ее глаза? И я не видел ее глаза потому что если в них посмотришь, то кончаешь сразу. А я не люблю сразу, поэтому в них не смотрю. Ну только когда темно, потом, украдкой.
А пупок. Вы видели ее пупок? Ну это такая красота, что ее невозможно высказать и не передашь даже если владеешь колонковой кистью. Этот пупок как бы неземной и земной одновременно. Вы можете просмотреть миллион порнороликов, но такого пупка не найдете. Потому что те, у кого есть такой пупок, в порнороликах не снимаются.
14. Раскодирование
Однажды мой друг Сашка закодировался от пьянства. Тот самый Сашка, про которого я написал рассказ, как у него сначала выросли ангельские крылья, а потом вырос пулемёт.
Не знаю,зачем он это сделал. Пил он немного, и пьяным его никто не видел.
И он несколько недель после кодироания ходил гордый и счастливый. А потом вдруг сообщил всем, что ему "Нужно в себе разобраться", и прекратил общение с миром. Исчез.
И вот ещё через несколько недель я сижу на балконе и пью водку - звонок в дверь. Открываю, там Сашка. Я даже узнал его не сразу. Настолько он в себе разобрался. Видно, что человек уже не на грани, а за гранью.
Я говорю: "Сань, не знаю, что там у тебя, и спрашивать не буду. Пойдём и выпьем"
Он отвечает: "Мне нельзя, я умру даже от одной капли"
Я лезу в холодильник. У меня там лежала пипетка. Сейчас уже никто не помнит, что такое пипетка, но тогда они были в каждом доме. Я набираю в пипетку водку и капаю ему на язык одну каплю. Стали ждать, когда он умрёт.
Но он не умер от этой капли. И тогда мы решили всё-таки выпить по рюмочке. Потом мы гуляли по Строгино, пели песни. Он раскодировался и грусть его прошла. А о причине грусти я так и не спросил.