Кресты казацкие: старый и новый, на месте Каменской Сечи.
11 июня 1674 г. он был захвачен в плен запорожской заставой при весьма щекотливых обстоятельствах. Мазепа направлялся гетманом Дорошенко с письмами к крымскому хану и передвигался по степи с татарской охраной. В качестве «подарка» хану с ним были 15 пленных казаков, забитых в колодки. Этого было вполне достаточно для предания Мазепы лютой казни, к чему он и был приговорён радой. Мазепу спасло вмешательство кошевого И. Сирка, пользовавшегося непререкаемым авторитетом среди «лыцарства». Атаман Сирко также, как и Самойлович, мечтал об объединении двух половин Украины, безусловном сохранении независимости Сечи. Красноречие Мазепы убедило кошевого, что последнего можно использовать именно для этой цели, отправив лично в Москву с донесением. Здесь Сирко ещё раз показал Москве свою самостоятельность, отказавшись по первому требованию белгородского воеводы Ромодановского выдать Мазепу. Князю пришлось взять в заложники жену Ивана Дмитриевича, а его зятя - казака Харьковского слободского полка Ивана Артёмова отправить на Сечь для переговоров с тестем. Таким образом, Мазепа попал сначала в Батурин, к Самойловичу, где изложил свою версию событий и попросился служить под высокую руку гетмана. После возвращения из Москвы он был обласкан гетманом и назначен воспитателем его детей. Так началась карьера будущего преемника Самойловича. У последнего не складывались отношения с фактически первым лицом государства, (естественно после царей Петра и Ивана, и царевны Софьи) князем Василием Голицыным.
Самойлович был крайне негативно настроен против предлагаемого поляками мирного договора с Россией, одновременно предусматривающего совместные военные действия против Турции. Причиной этого была всё та же правобережная Украина, которая по мнению Самойловича в случае победоносной совместной войны окажется в руках поляков. Однако, всемогущий князь В.В. Голицын был сторонником Польши и христианского союза с неверными, судьба Правобережья его интересовала меньше. Союз с Польшей был заключён и, Россия стала готовиться к большому походу на Крым. Между тем не дремала и казачья старшина недовольная гетманом. Она направила челобитную, с более чем 20 причин, исходя из чего Москва должна была отстранить Самойловича (Поповича - этим прозвищем пользовались казаки, поскольку гетман был сыном священника) от власти. Характерно то, что в тексте челобитной отразились и все просчёты князя Голицына, в которых теперь обвинили гетмана. 27 июля 1687 г. на р. Коломак состоялась рада, которая избрала «вольными голосами малороссийских казаков и генеральной старшины» гетманом Мазепу. Он сразу отблагодарил князя Голицына 10 тыс. руб. из казны Самойловича и, приняв булаву, принёс присягу царям Петру и Ивану, заодно подписав ряд обязательств (упоминались выше). Академик Яворницкий, которого трудно упрекнуть в необъективности суждений, отмечал, что 20 лет гетманства Мазепы представляли из себя сплошную борьбу с Запорожским Кошем.
Первое серьёзное столкновение с запорожцами произошло в 1688 г. из-за начала строительства крепостей на границе Запорожья. Мазепе было приказано «собрать 20 тыс. чел. малороссийского войска для строения самарских крепостей». Сечь мгновенно отреагировала и отписала гетману, что «ни кошевой атаман Григорий Сагайдачный, ни всё войско низовое» не позволяют ставить никаких городов на реке Самаре. Лишь царская грамота, в которой были даны пояснения, что крепость ставится для защиты от нашествия поганых басурман, успокоила Сечь и Новобогородицкая крепость была возведена в кратчайшие сроки. И всё же запорожцы написали Мазепе, что вместо того, чтобы строить, лучше бы отправились в совместных поход против «врагов православной веры». Ещё более резкое послание было направлено воеводе Григорию Косагову, что остался в новой крепости с гарнизоном. С ним были прекращены контакты по военным вопросам, не стали передавать ему и пойманных казаками турецких лазутчиков. Очередной неудачный поход князя В.В. Голицына в 1689 г. никаких перемен не принёс, кроме закладки ещё одной крепости – Новосергиевской, опять вызвавшей негодование запорожцев. В отместку, демонстрируя свою фактическую независимость от Москвы и гетмана, Сечь сама заключила перемирие с Турцией, и лишь путём долгих увещеваний согласилась разорвать его. Отношение к присяге у запорожцев совсем отличалось от донцов: для последних она первоначально являлась чрезвычайным и страшным знамением, лишь в петровские времена превратилась в простую формальность из-за частоты совершения ритуала, то для первых она и вовсе значения не имела, поскольку главным было решение рады.
Конечно, мнение кошевого и старшины учитывалось, но не в такой степени, как на Дону, где атаман и старшина научились направлять мнение круга в нужное им и царю, русло. Так было на протяжении всей истории Запорожской Сечи, что привело к закономерному итогу в условиях полной централизации власти в России - ликвидации вольного казачества. Полтавская победа явилась лишь кульминационным моментом той огромной военно-политической операции, которая развернулась на Украине в 1708-1709 гг. Её начало ознаменовалось тем, что враждебно относившиеся друг к другу Мазепа и запорожцы оказались в одном лагере противников Петра I. Отношения Запорожской Сечи с Мазепой и царём начали стремительно ухудшаться ещё в период русско-турецкой войны 1686-1700 гг. В целом это часть масштабного европейского конфликта: войны Священного союза - Австрии, Польши, Венеции и России против Османской империи. Наиболее активными фазами этого военного противостояния России и Турции были Крымские походы князя В.В. Голицына (1687-1689 гг.) и Азовские походы Петра I (1695-1696 гг.). Формально, вся война приходится на время царствования Петра Алексеевича, но, как известно, реальная власть до 1689 г. находилась в руках царевны Софьи и её фаворита князя Василия Голицына. Единолично, царь Пётр начал править фактически с первого Азовского похода 1695 г., а юридически с 1696 г. с момента смерти сводного брата Ивана Алексеевича. Что касается двух неудачных походов В.В. Голицына, повлекшие за собой многочисленные жертвы среди русских войск, то Пётр открыто обвинил его в «нерадении».
Это послужило началом открытого противостояния Петра и Софьи. Первая попытка покорить Крым была предпринята при царевне Софье Алексеевне. Стотысячная русско-украинская армия князя В. Голицына двинулись в поход летом 1687 г. Их сопровождали донские и запорожские казаки. Однако крымский хан упредил их, приказав своим ордынцам, поджечь причерноморскую степь. Нигде не было ни травы, ни воды, лошади изнемогали, люди ослабели от зноя и страшной копоти. Так и не дойдя до Крымского п-ова, В.В. Голицын повернул обратно. Это было его серьёзным поражением во внутренней политике. Однако в области международных отношений 1-й Крымский поход вполне оправдал себя. Русские посольства, своевременно направленные в Париж, Мадрид, Лондон, Берлин, Флоренцию, Амстердам, Копенгаген и Стокгольм активно проводили работу по привлечению в Священную лигу новых членов-стран или получение помощи деньгами и войском. Отличной от официальной цели посольств - истинная, состояла в удержании от враждебных Лиге действий тех государств, которые могли не ко времени дестабилизировать положение в Европе и вывести из войны с Портой союзников России. В целом послы справились с этой чрезвычайно сложной задачей. А грамотно организованное летнее наступление русско-украинских войск позволило полностью выполнить обязательства России перед союзниками. Удар вспомогательных сил в направлении Азова парализовал правое крыло крымской орды.
Движение основной армии удержало хана за Перекопом; корпус Л.Р. Неплюева и Г.И. Косагова, двигавшийся вдоль Днепра, лишил Порту возможности наступательно использовать Белгородскую орду. Её вскоре разметала регулярная конница, подкреплённая казацкими полками. Развивая наступление, «мужественный и крепкий воевода» Косагов спалил османские крепости Шах-Кермень и Кизы-Кермень (с 1784 г. - Берислав Херсонской обл.), взял Очаков и не позволил неприятельскому флоту высадить десант в устье Днепра. По плану военных действий Священной лиги на 1688 г. русские и польские войска должны были выступить одновременно по своим направлениям – на Буджак и Крым. Ян Собеский схитрил, решил выждать. Василий Голицын тем временем дошёл до Самары, учёл бездействие короля-союзника и остановился, но не потерял затраченных средств и времени даром. Россия продолжала возводить укрепления в Диком поле, с левой стороны Днепра (по рекам Самара, Орёл и Воронеж). Историки и даже современные наблюдатели, следившие за трудным передвижением армии Голицына по степям, не обратили должного внимания на сам факт строительства крепостей. Видимо пыль, поднятая сапогами русской пехоты, заслонила работу заступа, который оказался более важным оружием, нежели мушкет. По мнению нового украинского гетмана И. Мазепы, вторжение на Крымский полуостров можно было осуществить подвижным конным корпусом, уже показавшим своё превосходство над крымцами, перебросив его зимой по льду, в обход Перекопа, с запасами корма для лошадей в обозе.
Продолжение следует в части 72 http://proza.ru/2019/11/01/2144