Арсений, выглянувший из окошка, наблюдал за Мраком.
Мужчина то и дело вздыхал, покачивая головой, бросал веточки своему слуге. Мрак, как ожидалось, должен был уехать задолго до ноября, да только уже четыре дня как он не собрал чемоданов. Он поселился на благоустроенном чердаке брокенского дома, под крылышком Корделии, коротая дни в лесах, и лишь изредка вытаскивая своего мертвого слугу- Каприччио. Ровно четыре дня назад он, поднаторевший где-то в некромантии, отправился в лес, далеко-далеко за Лихолесье, где Злата и Вилли пять лет назад устроили могилу для слуги рассыпавшегося в прах Марцеллия. Днем Мрак тренировал Каприччио- кидал ему ветки, камни, заставлял приносить мячик- словно собаку дрессировал. На ночь запирал в зимний нужник. Арсений, одной рукой помешивая суп из белых грибов, другой покачивая кроватку сонной воспитанницы, думал, что нет ничего странней его спокойствия. Поселяне-христиане- научились быстренько обходить их жилье. От их дикого семейства шарахались первые несколько лет, но в основном от Мрака.
-Ты шею свернешь!- сказал Мрак, не оборачиваясь. Каприччио без устали подносил ему ветки, кривые палки и прочий сор.
-Ты думаешь забрать все свои вещи?- спросил Арсений.-Ты когда все же уедешь? Скоро в Брокен вернутся воспитанники. Не думаю, что госпожа Корделия одобрит присутствие зомби неподалеку от приюта.
-Не скрываешь неприязни? Не терпится от меня отделаться, черная прилипала?- Мрак соизволил оглянуться. В этом взгляде было все то, что Арсений еще несколько лет назад не смог бы пережить- полнейшее равнодушие. Пренебрежение. Полное отсутствие каких-либо чувств- издевательских ли, насмешливой снисходительности, словом всего того, чем последние годы одаривал его непостоянный Мрак.
-Я знаю, что живу в этом доме твоей милостью. Как только ты получил наследство Августа, твой и без того несладкий характер испортился. Я всего лишь спросил, стоит ли мне передать тебе твои чемоданы, дабы не беспокоить тебя лишний раз своим видом.
Мрак кинул оранжевый, нахальный как он сам мяч в самую чащу. Каприччио сорвался за игрушкой. Мрак повернулся к Арсению, вцепился в его плечи цепкими как коготки пальцами и вытащил из окна.
-Ты так долго ждал меня, писал, угрожал, требовал и молил, что не можешь потерпеть мой, как ты выразился, несладкий характер? - Мрак носом уткнулся в лоб Арсения.-Так ли я тебе был нужен? Нужен ли я тебе сейчас?
-Нет.
-И ты, недотепа смазливая, уверен, что можешь меня побеспокоить своим видом? Ты думаешь, инкуб-недоделок, что можешь меня взволновать еще?
Арсений попытался оттокнуть от себя Мрака, но бесполезно. Тот лишь встряхнул бывшего друга как соломенную куклу и усадил на завалинку, нависая над ним.
-Могу. Очень даже могу.- ответил, глядя прямо в глаза Арсений. Это был опасный момент- Мрак, начавший сердиться, мог сделать с ним что угодно, и так уже было не раз.
Мрак сжал подбородок Арсения, левой рукой расстегивая его домашний халат.
-Можешь, инкубово отродье.- хрипя шептал последний из Свартов, грубо и жадно шаря по телу бывшего сожителя.-Поэтому я еще не вышвырнул тебя с моей земли.
-Отпусти меня. Ребенка напугаешь.
-У тебя такие жалкие глаза всегда были. Как будто тебе плохо от меня.
Арсений охнул- Мрак слегка прикусил его левое ухо, провел языком по мочке, по шее. Кровь потекла быстрей, заставив лицо Арсения окраситься румянцем. Насколько сильно Арсений любил Мрака он не знал никогда, но его присутствие и его гнев действовали как превосходный афродизиак. Губы их слились, язык Мрака скользнул в рот Арсения. Ла Флор оторвался от Мрака, жадно глотая воздух. Тот рассматривал его полупьяно-полупридушенно, все более поддаваясь чарам инкуба.
-Моя женушка не предложит мне войти?
Арсений дрожал как осиновый лист. Мрак жрал его глазами, как тогда, в день их знакомства.
В тот день, двенадцать лет назад, Арсений был также притягательно красив, спокоен и подчеркнуто-вежлив. Его представили Мраку как сотоварища Августа на празднике в поместье Греттенхальд, где через четверть часа, напоив добрую часть гостей Мрак исчез в саду. Арсений отметил его первый взгляд- изучающий, оценивающий, и это его взволновало не на шутку. Что-то было в этом младшем Сварте, что-то потаенное.
А после, кружась в танце с какой-то дамой почтенных годов, увидел ненароком второй взгляд, зовущий, словно бы манящий его в темноту полного ароматных глициний и роз бесконечного сада. Арсений также незаметно ушел из особняка. В беседке из красного и лилового плюща Мрак был почти невидим, но Арсения повело. Только запах- резковатый, мужской, хищный- мороз, мята и пепел имбиря- подсказывал Арсению, что он прав был, долго не решаясь ответить на приглашение отпраздновать его день рождения в родовом имении, навестить Августа дома, и что он попал в какую-то скверную историю. Тогда Мрак был откровенно груб и жаден, делая его своим, касаясь каждого сантиметра его кожи, обоняя, кусая, гладя и сжимая.
Мрак было поставил тогда точку, уходя из сада- из этого странного влечения не могло развиться никакой хорошей любви- но Арсений стал иногда приезжать к нему, без приглашений или просьб, оставаясь на несколько дней. Арсений был навязчив- так, не стесняясь, говорил Мрак, выгоняя его назад. Так прошли первые два года. А затем, мучимый меланхолией, Мрак заманил его очередным письмом, позвал к себе снова. Арсений был счастлив, да недолго. Сплавив в очередной раз Арсения восвояси, Мрак написал Августу длинную и гадостную жалобу на то, что его приятель Ла Флор использует какие-то чары, манипулирует сознанием и пытается втереться в его в общем-то неплохо устроенную жизнь.
Мраку необходимо было его нестареющее тело, вот только в душе Ла Флора он ничего искать не хотел, не стремился и не выражал никаких теплых эмоций. Также младший Сварт нашел в его лице благодарного зрителя, о чем неоднократно упоминал Август. Арсений, страдая от неразделенных чувств, пробовал достучаться до Мрака, развить их отношения, взывая к его совести очередным письмом. Но все заканчивалось очередным расставанием и потоком упреков в адрес друг друга. Август, деликатно избегая вмешиваться в ситуацию, намекал Арсению о тщетности любых попыток воззвать к совести или вызвать хоть каплю сочувствия в душе Глорие- Мрак всегда откровенно насмехался над теми, кто поддавался его обаянию.
Арсений сдался, окончательно поняв что в жизни Мрака ему места не отведено. Переступать без себя бесконечно было невозможно.
Но пять лет назад Мрак, завершив все дела в Брокене, исполнил его уже казавшуюся несбыточной мечту, попутно превратив едва начавшуюся тихую и спокойную жизнь в семейный ад. Мрак всегда был страстен, во всем- в своих работах, в своих поисках, однако не желал посвящать приятеля ни во что. Изголодавшись по теплу, он возвращался из поездок требуя того, что не заслужил. А Арсений устал за много лет любить уехавшего, ждать как собачонка своего хозяина. У него были кое-какие сбережения и клочок земли где-то далеко на юге, великодушно отданный ему старшим единоутробным братом- жалкая подачка тому, кого вся семья считала бастардом- у него было много умений и девочка Анни, что он забрал из табора кочевавших в прошлом году цыган. Ему, определенно, было ради чего жить.
Но Мрак был здесь, с ним, снова и снова рассматривая его, словно бы увидел впервые и это взбудоражило успокоившегося было Арсения.
Ла Флор подумал, что не все вещи Мрака еще уложены, и что б потом ни говорил Сварт, от предназначения еще никто не уходил. Если Мраку нужно его, он простит, постарается пожертвовать собой и будет гибким и послушным. Он нужен Мраку, как тот необходим ему самому, решил Ла Флор и мысленно назвал себя тряпкой.
Кто-то вскрикнул сдавленно. Мрак обернулся- по тропинке, в нескольких шагах от них, шла женщина из деревенских. Она уронила ведерко и красная как кровь малина рассыпалась по траве.
****
Вильгельм только кивал, слушая госпожу Корделию.
-Совсем с ума сходит и всех достает. У ворот останавливается, смотрит на это проклятущее яблоко в ажурной стальной черноте, руками его гладит, потом шепчет что-то. Иногда приходит Арсений, ничего не говоря, но по нему итак все можно прочитать. Бледен, неразговорчив, глаза на мокром месте. Разве счастливые люди такими бывают? Я и предложила Глорие переехать на чердак ненадолго, чтоб он перестал трогать бедняжку Арсения. И расставаться не хочет, и терпеть его уже не может.
-Предложите ему какое-нибудь дело. Насколько мне известно, Сварт закончил работу в университете Колиды, отказался от всех интересных предложений. Он всегда был деятельным- прозябание в Брокене для таких как он смерти подобно.
-Вы с ним всегда хорошо общались, вот я и подумала, что ты не откажешься повидаться с ним. И с Брокеном. Тем более, ты сам писал, что подработку ищешь. А в новом учебном году к нам вернутся тринадцать воспитанников. Среди них очень хорошие девушки.- госпожа Корделия ласково улыбнулась.
-Думаете, я пригожусь моей старенькой школе?
-Жениться тебе надо пока молодой. Да и Злата с тобой приехала, всяко веселей будет.
Вильгельм оглянулся. Злата аккуратно разбирала вещи, раскладывая по полочкам одежду, маленькие украшения и фотографии в бронзовых рамках. Попытки сосватать Злату за Вильгельма госпожа Корделия оставила совсем недавно- приняла и поняла тот факт, что у двоих таких схожих рациональных людей больше дружеского, чем личного. По утверждению Златы, Вилли никогда не хватало романтичности, в то время как у его брата-близнеца этого было больше, чем сможет вынести любая развитая девушка.
-Не знаю, госпожа директор, необходима ли Мраку наша компания. Он, по правде сказать, всегда был немножко не в себе. Мы шли мимо их с Арсением дома, и все выглядело вполне мирно. Мрак развешивал белье на просушку и помахал нам. Арсений показался нам вполне веселым. На чай в пять часов пригласил. Вилли, это, кстати, твой чемодан. Забери пожалуйста телескоп.
Вилли улыбнулся, поднимая чехол с телескопом. Звезды, пожалуй, проще чем люди.
-Не Мраку, так мне и Брокену, мои пострелята. Иногда я чувствую, что сил уже маловато.
-Вы прекрасно выглядите.- сказал Вилли, обнимая бывшую учительницу. -И мы сочтем за честь принять ваше предложение остаться поработать в Брокене.
В ненавязчивом письме, что пришло неделю назад им обоим содержалось ненавязчивое приглашение- сетование госпожи директора о том, что учителя точных наук и классических языков в такую глухомань сейчас не затащишь. Посовещавшись, Вилли и Злата решили, попробовать себя в этих ролях.
-Ну вот и ладненько. Обустраивайтесь. Гуляйте. Отдыхайте. В лесу уже собирают подосиновики. А я пойду, надо закончить отчеты.
Когда шаги Корделии на лестнице стихли, Злата прикрыла дверь.
-Знаешь, Вилли, я на нее смотрю и не могу поверить никак, что ей уже семьдесят восемь лет.
-А я не могу поверить, что деликатная госпожа Корделия, никогда не вмешивающаяся в чью-то жизнь вдруг разоткровенничалась и рассказала о Мраке больше, чем я уверен, он хотел бы чтоб мы о нем знали.
-Глорие Сварт никогда не отличался хорошим характером. А Ворон тем более.
-Ла Флор меж тем не заслуживает плохого отношения к себе.
-Не о том ли человеке ты говоришь, что бил нас по рукам линейкой в пятом классе?
-Злата, я по глазам вижу, что ты шутишь. Но прошу тебя быть серьезной. Ла Флор спас тебе жизнь.
-Я помню, помню Вилли. Ворон хороший, но рядом с непутевым Мраком он, по словам госпожи Корделии, совсем несчастлив. И знаешь почему?
-Почему же?
-Глорие Сварт всегда был большим ребенком, эгоистом.
Вильгельм пожал плечами, взвалил на плечо чемодан и ушел занимать свою комнату. Злата, перетряхивая перину, задумалась о словах Корделии. Ворон с глазами на мокром месте- что за странные вещи происходят в Брокене? Сегодня она впервые увидела Ла Флора смеющимся и, как будто смутившимся что ли, когда Мрак, поприветствовав их с Вилли, тихонько шлепнул его мокрой наволочкой по попе.
Арсений показался ей каким-то женственным, эти а две ямочки на загорелых щеках...немыслимая метаморфоза. Он счастлив, это не скрыть, может быть пара ссорится иногда, и, зная Мрака, ясно кто зачинщик, но Арсений счастлив. К пяти часам Арсений пригласил их с Вилли на чай, но Вилли велел передать, что он планирует осмотреть крышу с госпожой Корделией и садовником. Мрак придет тоже- до учебного года он там оставил какие-то вещички и собирался убрать за собой весь мусор и пустые банки из-под солений. Нет, более странная метаморфоза произошла с ней, маленькой, одинокой клептоманкой, что много лет подряд плакала над латинской и греческой грамматиками, тихонько посмеивалась над упрямой в своем стремлении научить ее, лютую прогульщицу, госпожой Корделией, а сейчас переступившую порог ее старенького любимого брокенского дома учителем классических языков. Возможно, в юности мало кто замечает подлинную доброту, размышляла Злата.
****
Тучи сдвинулись и как будто хрустнули все камни на окруженной высокими елями полянке. Мужчина вошел в центр круга. Камни, поросшие мхом, заскрипели, запели и завыли прося помощи, но кроме него их никто не услышал. Секрет Брокена так и остался секретом- вчера пришло письмо от последнего Сандбаха- старый лорд скончался, упав с лошади во время охоты. Эрик Монро, последний человек магии и ведьмовин был убит в прошлом году в пьяной стычке в доме терпимости.
Но Брокенская земля будет снова накормлена. Глорие Сварт поднял руку и проговорил нараспев, пробуя силы:
-Будет будет будет дождь. Будет дождь.
И дождь, услышав его, хлынул стеною.
****
Как только солнце начало клониться к горизонту, Злата переступила порог маленького домика Ла Флора. Ворон, избавившийся от форменной одежды, хлопотал у печки. Приятно тянуло шиповниковым чаем и благоухали пироги. Девочка-малютка подскочила к Злате, пытаясь оторвать кружево с манжетов. Злата залилась веселым смехом. Арсений подхватил его.
-Ты б присела, просушилась.
-Я вышла из Брокена как только закончился дождь.- улыбнулась Злата.
-Вот только ботинки совсем мокрые.
-Даю тебе слово, они сухие внутри. Ты прости Вилли. Он передает, что не сможет прийти сегодня. Там госпожа директор приводит в порядок крышу до вселения ребят, и Вилли не смог отказать. Говорят, дожди будут ближайшую неделю.
-Наша Корделия никогда не думает о себе, Златана. Я просил ее подождать до послезавтра, чтобы я смог заменить ее, но как всегда она решила по-своему.
-В Брокене я всегда считала ее такой строгой. Отрешенной от всего. Для меня она была прежде всего учительницей классических языков и древнего мира. Но со временем у нее прибавилось хлопот.
-А меня ты всегда кем считала? Страшным вороном?- усмехнулся Арсений.
Златана засмущалась. Вилли или Олаф все же сдали ее с потрохами.
-Я тогда была сущей оторвой. Крала по мелочи, сбегала через окна.
-Брось. Тебе не двенадцать, да и я больше не твой учитель алгебры. Присаживайся. Надеюсь, моя дочь тебя не сильно утомила.
-Для меня, право слово, было неожиданностью то письмо, в котором ты рассказал о своей семье. Но мне нравятся эти метаморфозы. А Глорие с нами чаю не выпьет?
-Глорие пошел к Корделии убирать чердак. Думаю, до вечера его не увидим.
-Как ты справляешься с ролью ээ...
-Мамы семейства?- подсказал Арсений.- Довольно неплохо. Надеюсь, ты все же оценишь мои кулинарные способности.
-Ты удивительный человек, Арсений.
-И ты тоже довольно непроста. Интересно, Вилли все также погружен в астрономию?
-Да, иногда может часами стоять и смотреть в ночное небо. Он фанатик своих увлечений.
Арсений кивнул.
-Именно с фанатиками жить интересней.
-Я слышала, Глорие отказался от места в университете.
-Да, Глорие, не дай боги он услышит, как мы его тут называем, утверждает, что закончил свою научную карьеру. А ты? Планируешь ли продолжить учебу? Или все-таки есть кандидат в мужья?
Злата расхохоталась. Лицо Ворона было лукаво, точно у кумушки-соседки. В тепле и уюте ей стало легко-легко.
-Нет. Буду откровенной. Я его еще не нашла. Да и трудно как-то.
-А глаза грустные. Злата, я не выпытываю у тебя что и как, но если тебе станет легче, поделись со мной. Обещаю- ничто этих стен не покинет.
Златана вздохнула.
-Это было еще в Брокене. Нашем. Ну при Августе, мир его праху. Мне было шестнадцать лет.
-Ты влюбилась в Августа?
-Нет, все было куда сложней. Я влюбилась в друга Августа, в его старшего товарища, красивого иностранца знатного колдовского рода. У него были во-от такие черные волосы.- Злата провела рукой от макушки по колен.- Во-от такие большие глаза и такое огромное сердце.
-Это был господин Марцеллий?- с сочувствием сказал Ла Флор.
-Да. Именно он. Из всех замечательных людей, окружавших меня тогда мое сердце выбрало Марцеллия.
-Он умел произвести впечатление.
-Знаешь, мы с ним танцевали во время его первого визита в Брокен внизу. Он шутил так мило.
-Марцеллий?- Ла Флор поперхнулся чаем.-Прости, не буду больше тебя перебивать.
-Да. Я сама призналась ему в своих чувствах, жалкая недотепа. А он деликатно велел мне подрасти. Я узнала тайком у Августа его почтовый адрес. Писала ему письма. Он мне отвечал.
-Ну и ну!
-Да. Как-то я купила билет в город, зная что он собирается в Колиду, увидела его на вокзале, мы разговаривали почти час. Я вернулась в Брокен с разбитым сердцем. Он всегда был вежлив и объяснял, что ему уже много лет и чувствует себя старым и неспособным к эээ..
-Любви?- подсказал Арсений.-Видят боги, для меня это новость. Я хорошо знал Марцеллия. Я вырос под его руководством, и мне было известно, что объяснять что-либо он не любил. Знаешь Злата, мы перекапывали деревенское кладбище во втором классе. Тримайера, моего одноклассника, стошнило от страха и отвращения. Помнится, он даже обмочился. Марцеллий велел ему заткнуться, вытереть свои сопли и продолжить копать. Марцеллий следил за порядком- не любил драк, разборок, нарушения правил. Он никого не ставил на горох, и не одобрял использование розг. Но его осуждение было худшим, что мы знали в этих стенах.
-Марцеллий в день приезда, в мои шестнадцать пел на лестнице какую-то неаполитанскую песню. Мимо шел Олаф, твой ученик. Олаф был расстроен и хотел что-то сделать с собой. Он пытался выйти из дома ночью, незаметно, когда все спали. Марцеллий на него взглянул, сказал что-то, и Олаф в тот же час успокоился.
-Нет, я не знал такого Марцеллия. И я ни за что не поверю в такого Марцеллия. Директор учил нас многому, кое-чему из того, о чем даже наша Корделия не подозревала. Он не интересовался обычными людьми, хотя всегда старался мириться с их существованием, но он не стал бы вмешиваться в чью-либо судьбу. И я могу сказать, что это не просто слова. Помнится, учитель Морбах решил посвататься к симпатичной молодой женщине, нашей Корделии. Госпожа Корделия, храбрясь, работала в Брокене, но некоторые колдовские штучки, как она их называла, сильно пугали ее. Ответить на ухаживания колдуна ей, сомневающейся христианке, несмотря на симпатию было невероятно трудно. Марцеллий мог повлиять на ее решение, вот о чем просил его Морбах. Просил долго, едва ли не дольше, чем Корделию. Корделия, к счастью, решила все сама. Авторитет Марцеллия в Брокене был непререкаем. Но на своих подопечных ему всегда было наплевать.
-Я покажу тебе его письма, раз ты не веришь. Я их храню и они всегда со мной. В них столько нежности и печали, и любования миром. Марцеллий писал очень трогательно. Он был жизнелюбом.
-Ну может быть под конец жизни он и стал жизнелюбом...но я не настаиваю на просмотре личной переписки, Златана. Мне во все это верится с трудом.
-Может быть ты и твои одноклассники видели его таким, каким он хотел казаться? Образ директора школы для резвых колдовских отпрысков здорово подпортила бы музыка. У него определенно была романтическая душа. Он копировал французкие стихи и присылал мне в письмах. Я чувствовала на странице аромат его духов- имбирь, шиповник,корица.
-Марцеллий?- Ла Флор выронил кружку.- Марцеллий? Доча, иди погуляй!
Ла Флор вытолкал девочку за дверь. Закрыл.
-Принеси мне эти письма, если не сложно. Все это очень странно. Потому что Марцеллий никогда не пел- голос у него был скрипучий и противный, стоило ему попробовать спеть что-то, также он не понимал стихов и ненавидел все французское.
Злата почувствовала дрожь. Слишком напряженным казалось лицо Арсения. Знал ли он что-то о Марцеллии? Что известно было Ла Флору о Марцеллии?
-Ты не веришь. А я покажу тебе фотографии.-Арсений полез за печку, достал плетеную коробочку. Карточки одна за другой ложились в ладони Златы- Вот, наш класс. Смотри. Все годы учебы. А это наша с Глорие свадьба на скорую руку. Лунный Король-распорядитель плевался, но нас все же связал узами. А это фотографии, что делал ведьмовин Вольф, отец одного из моих друзей. Совсем старые, но четкие.
Злата взяла карточку в руки.
-Да. Это Марцеллий. Да и ты с ним как-то приезжал к нам, помнишь? Вы встретились на вокзале и шли одной дорогой. На фото- именно его лицо. Можно мне взять одну карточку?
-Бери. Вот только не наступай на мои грабли, не живи прошлым.- сказал Ла Флор и вдруг смутился.
-Что-то не так у вас двоих, да?
-Злата, забудь. Ты знаешь Глорие. Он беспокойный. Иногда не в себе совершенно и груб как телега. Прет напролом и делает ровно то, что ему заблагорассудится.
-Я не скажу ничего. Арсений.- Злата пожала тонкую загорелую руку.-Не давай себя в обиду этому человеку. Ты замечательный.
-Пожалуйста, принеси мне письма. Мне не нравится то, что ты мне сегодня рассказала, Злата. Я начну беспокоиться.
-Не нужно беспокоиться. Я их принесу.
Попрощавшись с хозяином, Злата подошла к малышке, усевшейся на пеньке.
-Как твои дела, Анна?
-Вполне неплохо.
-Ты играешь с деревенскими ребятишками?
-Неа. Они не хотят со мной играть.
-Почему?
-Они со мной никогда не играли.
-Совсем никогда?
-Раньше, когда мама была жива, никто не играл со мной.
-А где твоя мама?
-Мама сгорела.-со всей серьезностью ответила девочка.- А потом приехали копты. И я уехала сюда. Здесь меня нашел мама Арсений.
-Арсений и Мрак тебя не обижают?
-Мама Арсений добрый. Мы с мамой летом ищем целебные травы и солим яблоки. А папа совсем нет.
-Почему?
-Он всегда говорит, что занят и что-то нудит. Папа кричит, пьет и кричит на маму. Но иногда выгоняет зомбака погулять. Это весело.
-Кого-кого?!
-Зомбака. Из нужника.-девочка потянула Злату к краю маленького поля.-Вот.
Злата открыла засов. Что-то знакомое почудилось ей в этой мумии человека, что стояла в бывшем уличном туалете.
-Закрывай. Его нужно будить и кидать палки. А иначе он роет землю и хрюкает. Он может поле разрыть и мамину картошку уничтожить.
-Что это?! Господи боже!
-Папин зомбак. Каприччио.
Злата без чувств рухнула на землю.