Олег Серегин потянулся и открыл глаза. Он хорошо выспался и чувствовал себя отдохнувшим и счастливым. Почему вдруг возникло ощущение счастья он не мог объяснить. Может только от того, что выспался? Не пошел вчера после второй смены к Тамаре и проспал целых десять часов. Или счастлив не от того, что выспался, а от того, что не пошел к ней? И, наверное, ему сейчас так хорошо не от ощущения счастья, а от чувства свободы. Позавчера он тоже к ней не пошел. И больше не пойдет никогда. Всё. И ничто не изменит его решения. Уже не раз хотел он прекратить эти затянувшиеся отношения, поначалу легкие и ни к чему не обязывающие. Где надо было остановиться? Чувствовал что надо, а не мог. Потому что жаль было Тамару. Но теперь всё. Пусть звонит, плачет, встречает. Он больше не хочет. Устал. Надоело. В конце концов у него семья. Жена Юля, сын Виталик. Даже внучка есть, Машка. Ну не совсем его, а Юлькина. У Юльки ведь есть еще дочь от первого мужа, Лиза. Лиза вышла замуж и у нее родилась Машка. А Тамара что? Пусть устраивает свою жизнь сама. Он – то здесь причем? Он ничего не обещал, даже не говорил, что любит. А чего говорить, ведь он и не любил. Так, всё это, ерунда. Да он Юльке и не изменял бы никогда, если б Юлька чаще с ним в постель ложилась. А то всё возле Виталика крутится, то у него одеяло сползло с кровати, то он кашляет, то пить хочет. И спит возле него. А Виталику, слава Богу, двенадцать лет, не грудной ребенок. Лучше б с мужем спала.
С кухни доносились голоса жены и сына, пахло жареной колбасой. Потом в прихожей зашуршали пакетами, что-то упало, наверное, вешалка. Жена сказала: «Виталик, ты как приедешь к Лизе, сразу мне позвони, и не забудь сказать, что молоко уже кипяченое». Затем хлопнула входная дверь и стало тихо. Серегин снова закрыл глаза. Может еще часок поспать?
- Олег, ты вставать думаешь? Я тебе еще вчера говорила, что ванна засорилась. Ты трос принёс?
- Принес, принес. – приоткрыв один глаз ответил Серегин. – Сейчас, минут десять полежу и встану.
- Потом еще надо картошку на лоджии перебрать, наверное, одна какая-нибудь сгнила, а пахнет ужас как. В этом году будем больше своей сажать. Все-таки своя вкуснее, хоть и не такая крупная.
- Переберу, переберу, не волнуйся. - ответил Серегин. Он смотрел на жену и улыбался. – Иди ко мне. - сказал он и протянул в ее сторону руку.
- Ну да, у тебя только одно в голове. Некогда мне. Я еще даже не умывалась. Витальку только завтраком накормила. Ну тебя. Ладно, ты пока лежишь, я первая в ванную, мне голову вымыть надо.
Юля вышла из комнаты. Серегин еще раз потянулся и встал. Подошел к окну, был апрель, снег растаял, но зелень еще не появилась. Ощущение счастья и свободы, с которыми он проснулся, стало немного меньше. Он вошел в ванную. Юля стояла под душем. «А ведь она такая же, как и пятнадцать лет назад, - подумал Серегин. – Ей сорок три, и не ходит ни на какой шейпинг и ест все подряд. Но так и осталась девочкой-подростком, но не угловатой, а хрупкой и изящной. И вот ведь интересно: худенькая, но нигде ни одна косточка не торчит». Он встал в ванную рядом с ней, теплая вода полилась по его спине. «Господи, как хорошо, когда есть любимая жена, с которой так просто и привычно». А с Тамарой так сложно. Даже в постели. Она все делает по своему. А Юля слушает его и подчиняется ему…
Ощущение счастья снова стало полным. Он посмотрел на себя в зеркало. Синева под глазами исчезла. У него после близости с женщиной разглаживалось и молодело лицо. Так было всегда и он это знал. Но из женщин эту его особенность заметила только Тамара. «Ты самый лучший мужчина на свете», - так говорила тоже только Тамара. Ну всё. С Тамарой закончено. Ей нужен муж, а не любовник. И он ей в этом помочь ни чем не может. И видеть ее грустное лицо он больше не хочет.
Неожиданно позвонил начальник цеха.
- Олег, срочно приезжай на завод, конвейер встал.
Серегин плотно позавтракал и собрался уходить.
- А картошка, а ванна, - почти кричала Юлька. – Вот вечно так, для кого-то ты хороший, кому-то помочь – пожалуйста, а дома всё в последнюю очередь.
- Завтра все сделаю, не кричи, солнышко. На заводе авария, надо ехать.
Серегин вышел из подъезда. Солнце спряталось, налетели облака. Апрель стал похож на октябрь, серый и мрачный. Счастья снова стало меньше. А Олегу хотелось счастья. Самого простого, каждодневного, домашнего. Чтоб сесть в выходной день всем вместе завтракать, обсудить за столом предстоящие на день дела, поговорить, пошутить. Но почему-то это почти никогда не получалось, то одному, то другому надо было раньше уходить, или кому-то из них еще хотелось поспать, а кто-то наоборот так проголодался, что не мог ждать остальных. Но зато хорошо, что ему досталась такая верная жена. И дома всегда порядок, и Виталька под присмотром. Не хочет она часто заниматься любовью, ну так это не беда. Серегин наивно полагал, что если его жена не горит желанием ложиться с ним в постель, то она никогда и ни с кем не испытывает такого желания. Он, как и большинство мужчин считал, что это чужие жены изменяют и предают, а своя - никогда.
Он шел мимо дома Тамары, и у него была только одна мысль: «Лишь бы не встретить её, не объясняться и не оправдываться. Не хочет он всего этого. Он будет лучше думать о Юле, какая она была красивая в душе, как ей сначала ничего не хотелось, но он настоял, и она сдалась».
Когда за Серегиным захлопнулась дверь, Юля облегченно вздохнула. «Вот если бы можно было сделать так, чтоб считалось, что она замужем, но муж бывал здесь не больше одного раза в неделю. А остальное время жил у своих родителей. Приходил бы, общался с сыном, чинил бы там что-нибудь, что сломалось, приносил зарплату и уходил. Чтоб не надо было каждый день готовить обед, стирать его вещи, чтоб не храпел ночью и не приставал. Она подошла к телефону и набрала знакомый дорогой ей номер:
- Вадька, извини, сегодня не получится встретиться. Пришлось исполнять супружеский долг. Через два дня у него зарплата, а Лизе туфли нужны. Сейчас его злить нельзя. Ты потерпи, я тебе сама позвоню.
- Но ты же в ночь сегодня работаешь, - настаивал Вадим. – Я к тебе на работу приду.
- Это рискованно. Я не одна, а с Валюшкой дежурю.
- А я Валюшке Петровича приведу. У него вчера день рождения был. Посидим, отметим.
- Ну хорошо, приходи – сдалась Юля.
Напевая веселую мелодию, она включила пылесос и занялась уборкой. Потом стиркой, потом готовкой. Руки ловко двигались, выполняя привычную работу. И так каждый день. Одно и то же. Хлопоты, заботы. Одна радость – Вадим. Уже третий год. Совсем почти мальчик. У него есть невеста. Но Юля совсем не ревнует. Она понимает, что не может быть его невестой. Но как трудно притворяться дома. Как надоело врать, следить за каждым своим словом. Хорошо еще Вадим ее слушается и никогда не звонит ей сам. Но ведь сколько веревочка не вейся … Страшно подумать, что будет, если узнает Олег. Он заберет Виталика и уйдет. Вот если б просто ушел и платил алименты на сына, то это было бы нормально. Но ведь он заберет сына! Нет, лучше об этом не думать. И потом, почему это он узнает? Ничего он не узнает. Все будет хорошо.
На душе у Серегина было тревожно. Он думал, как лучше сказать Тамаре, если она позвонит, или они случайно встретятся, что все закончено. Грубо нельзя, она этого не заслужила. Чего уж там, относилась она к нему замечательно. Но сказать придётся. Но она почему-то не звонила. Прошла неделя, вторая. Мимо ее дома он уже не шел так быстро, стремясь скорее проскочить эту часть своего пути. Но все было спокойно. Она ни разу не встретилась ему. Он был рад, что все так хорошо и спокойно устроилось. Значит она сама все поняла. Но откуда-то потихоньку накатывала обида. Вот значит как. Получается, что Тамара обманывала его, когда говорила, что места себе не находит, когда его долго нет. А он, как мальчишка, верил. Думал, и правда его любит. Вот дурак-то. А ей, похоже, наплевать. «А может я заболел, лежу в больнице, например, мне аппендицит вырезали, а она даже не волнуется», - с досадой рассуждал Серегин.
В конце мая наступило настоящее лето. На улице было ярко, зелено, тепло и уютно. Серегин теперь выходил на работу пораньше и, идя мимо Тамариного дома специально замедлял шаг в надежде, что вот сейчас она выйдет из подъезда. Но она ни разу не вышла. Когда дома звонил телефон, он весь напрягался, и ему каждый раз казалось, что уж теперь звонит точно Тамара. Но это опять была не она.
На заводе у него в этот месяц все складывалось удачно. Никто из его цеха не прогуливал, не напивался, обещали дать приличную премию. В конце июня отмечали день рождения технолога Фокина. Посидели очень хорошо, даже песни пели. Выпил он совсем немного. Но почему-то оказался в гостях у контроллера Алёнки. Ее муж работал на Севере, месяцами его не было дома. Она давно кокетничала с Серегиным, каждый раз проходя мимо него, старалась коснуться его то плечом, то грудью. С Аленкой было легко и весело. Двадцать шесть лет, совсем девчонка! После этой встречи он несколько дней ходил по уши влюбленный и хотел уже напроситься в гости еще раз, как в день, когда дали премию, она подбежала к нему и заорала:
- Как трахаться, так Алёнушка, а как премия, так меньше всех. Ты же мастер, мог бы за меня попросить.
- Тише, не ори, люди ж кругом.
- А что мне люди? Я что, просто так с тобой в постель легла? Тоже мне Ален Делон. За все платить надо.
Серегин готов был провалиться сквозь землю от насмешливых взглядов стоявших рядом рабочих. Он шел с работы злой, задень его кто-нибудь сейчас неосторожным словом, он, наверное, убил бы.
«Зайти что ли к Томке, ну просто так, чаю попить, или пива может купить? Она пиво любит. А что? Почему не зайти? Кто сказал, что не могут мужчина и женщина быть просто друзьями? Очень даже могут». Он зашел в магазин. Но в магазине стояла длинная очередь, потому что сломалась касса. Серегин постоял минут пять, касса не хотела чиниться, и Серегин пошел домой.
«Вот и хорошо, что касса сломалась и пива не купил. Ну как теперь к Тамаре идти, бросил ее, а теперь "здрасьте", заявился, давай дружить. Глупость какая».
Идти домой Тамаре не хотелось. Можно было зайти в гости к подруге Вере. Поговорить, пожаловаться, поплакать. Конечно, Вера выслушает, посочувствует. Но ведь все равно разговорами ничего не изменишь. Надо как-то пережить, перетерпеть. Может все еще в её жизни устроится.
Она села в трамвай и решила проехать через весь город, до конечной остановки, а потом вернуться назад. На это уйдет часа полтора. Но зато она проголодается и тогда сможет дома заставить себя немного поесть. Потом полежит в теплой ванне. Нет, сначала допишет письмо Иринке. Уже восемь месяцев дочь у черта на куличках, с мужем пограничником. Так хочется, чтоб у Иры жизнь сложилась удачно и счастливо. Ну что хорошего видела сама Тамара? Она была замужем всего полтора года, когда погиб ее Мишка. И она осталась одна в чужом городе с двухмесячной Маринкой. Но институт закончила, даже академический отпуск не брала. Хорошо хоть разрешили жить с ребенком в студенческом общежитии, потому что комнату, которую они снимали с Мишкой, пришлось оставить, не было денег за нее платить. Училась Тамара хорошо, получала повышенную стипендию. В общем было трудно, последний курс в институте, диплом. Но она не думала отступать. Она знала, что у нее растет дочь и впереди целая жизнь…
Так на чем она остановилась? Да, допишет письмо, потом ванна, несколько страниц нового детектива. Ничего серьезного Тамара уже давно не читает. И, может, повезет, она заснет, и этот противный ночной звонок ее не разбудит. Но как обидно, до слез, почти до истерики, что Олег ее так и не понял, и не поверил. Никому в этом не признавалась, а ему сказала, что не может жить в состоянии ожидания, что это идет из ее давнего прошлого, когда несколько недель искали ее мужа, а она ждала, вздрагивая от каждого звонка в дверь. Они оба учились на геологическом факультете, но Миша был старше на два года, он уже закончил институт и уехал в экспедицию в Сибирь. Это была его первая и последняя экспедиция. Он и еще двое геологов заблудились в тайге. Мишу нашли через месяц, спасти его не удалось. И теперь, когда ей приходится ждать, она не может ни есть, ни спать, а стоит задремать, она слышит звонок. И чтоб это не повторялось, надо совсем немного. Просто, чтоб Олег позвонил и сказал хотя бы несколько слов. Не может придти, - и не надо. Но позвонить и сказать: «Привет, как у тебя дела?» можно! Но Олег считает это ее капризом, он не хочет понять, что она не может ждать. Но еще обиднее, что он не верит, что Тамара могла бы быть верной и преданной женой. Никто не знает так хорошо человека, как он сам себя. А уж Тамара то знала, что ее предназначение – быть женой, заниматься детьми, печь пироги, создавать уют и комфорт для мужа. Но Олег ей не верил. А верил своей Юльке. «Какая я была дура, когда слишком откровенно рассказала Олегу о своей жизни», - уже который раз подумала Тамара. – Он, наверное, хотел услышать что-нибудь в таком духе: «Ах, дорогой, мне был двадцать один год, когда погиб муж, сейчас сорок и все эти годы я была одна». Но ведь это смешно. И нечестно. Но мужчинам честность не нужна. И искренность не нужна, и душевное тепло не нужно. Сколько раз Тамара в этом убеждалась. Пока она относилась к своим избранникам легко, да что там легко, наплевательски, они обивали порог ее дома. Но как только она пыталась установить доверительные, теплые отношения мужчины пугались и настораживались. Вот также и с Олегом. Ну не может Тамара плохо относиться к человеку, который ей дорог. А он, глупый, боится. Хотя его семейной жизни ничто не угрожает. Ей не нужен чужой муж. И вообще, Тамара все еще надеется встретить своего мужчину. Конечно, это было б замечательно, если б у Тамары был такой муж, как Олег. Она страшно завидует этой маленькой, всегда улыбающейся, со звонким голоском, Юльке. Как хотелось бы быть на ее месте. Но как неожиданно и странно вышло, что она, Тамара, так быстро привязалась к Олегу. Потом уехала дочь. Подруги все со своими семьями и проблемами. И случилось так, что нет у нее сейчас человека ближе и роднее Олега. А он не верит ей. Или все проще, и она ему просто надоела?
Тамара взяла отгул. Вечером напилась снотворного. Надо, наконец, выспаться. Пусть такой сон не совсем естественный и здоровый, но это лучше, чем никакой. И, Николай, тоже, пусть не любимый, немножко чудной, но зато свободный. Пусть лучше такой, чем вообще никакого. Это в двадцать лет есть надежды на будущее, на новые встречи, потому что впереди вся жизнь. А в её возрасте можно надеяться только на счастливый случай. Но этого случая может вовсе не быть. Поэтому надо отбросить все сомнения и раз уж познакомилась с Николаем, посмотреть, что будет дальше. Ведь и с Олегом она сначала просто заставила себя подружиться, потому что замучила всех близких своей депрессией. А получилось так, что спустя немного времени, никто кроме Олега ей не нужен был. Но все, что теперь говорить, она Олегу не нужна.
Тамара проспала до полудня. Потом час делала зарядку и еще целый час настраивала себя на встречу с Николаем. Тамару познакомила с ним Лидия Ивановна, бывшая сотрудница, недавно вышедшая на пенсию. Лидия Ивановна вызвала электрика. Пришел высокий худой мужик лет пятидесяти. Лидия Ивановна всегда умела расположить к себе людей, и электрик неожиданно для себя самого спросил, нет ли у нее хорошей знакомой женщины. Он уже два года один, его жена с пятнадцатилетним сыном уехала к родственникам в Германию, а он остался, его с собой особо не звали, да он и не поехал бы, так как здесь у него совсем старенький отец и он его бросить не может. Что в нем, Николае, не так, он не знает, но женщинам он не нравится, да и боится, вдруг аферистка попадется. Вот Лидия Ивановна и познакомила его с Тамарой.
Тамара бросила последний взгляд в большое зеркало. В общем все хорошо. Да и не просто хорошо, а очень здорово. Эх, если б сейчас рядом был Олег! Ну пусть не Олег, но кто-то интересный, а главное желанный и любимый. Но только не тощий электрик Коля! Тамара присела на край тумбы для обуви. «Не пойду, никуда не пойду! К черту свидание». Она уже начала расстегивать ремешки на туфлях, когда зазвонил телефон.
- Томочка, там прохладный ветер, вы оденьтесь потеплее», - услышала она голос Николая.
Тамаре стало приятно, что в общем-то чужой человек заботится о ней.
- Да, да, я знаю, я уже оделась», - ответила Тамара.
Она положила трубку и снова застегнула туфли. Что делать? Опять быть одной или попытаться все начать сначала? «Я попробую, я попытаюсь», - Тамара снова посмотрела на себя в зеркало. В носу и глазах щипало, хотелось не просто плакать, а кричать и выть. Она сделала глубокий вдох и вышла из квартиры.
«Все женщины такие, только болтать о любви могут», - рассуждал сам с собой Серегин.- "Томка так красиво всегда говорила, ведь я ей верил. И что? Слова, слова, а на деле …" В августе втроем с Виталькой и Юлей Серегин ездил на море в Анапу. Потом они с женой копали картошку. Он по-прежнему иногда закрывался с ней в ванной, он простил Маринку и даже подумывал нагрянуть к ней в гости. В общем все было хорошо. Но не хватало тепла. Ее Тамариного тепла. И ее участия. Никто не спрашивал: «Ну, что у тебя там на заводе?». И никто больше не говорил: «Ты самый лучший мужчина на свете…»
Прошел год. Опять был май. Серегин шел домой после первой смены. Ему надо было купить домой хлеб, и он специально остановился у хлебной палатки возле Тамариного дома. И тут он увидел ее. Тамара шла не спеша, как то очень осторожно, опираясь на руку высокого худощавого мужчины. Они тоже остановились возле палатки. Тамара отпустила волосы и пополнела. Лицо было слегка загоревшим, очень свежим и молодым. «Сейчас она меня увидит и надо будет поздороваться» - подумал Серегин. Но Тамара его не видела. Когда подошла его очередь, он специально очень громко, чтоб Тамара услышала, сказал:
- Мне два батона, пожалуйста.
«Может она меня правда не заметила, но голос-то, голос мой она узнает» - думал Серегин. Но женщина продолжала его не замечать. Он отошел от палатки и стал смотреть на Тамару и ее спутника. Они тоже купили два батона. И тут Серегин не выдержал.
- Тома, здравствуй! – почти выкрикнул он. Тамара повернула голову и слегка кивнула ему в ответ. Даже не улыбнулась. «И кивнула как-то небрежно, будто соседу по лестничной площадке» - подумал Серегин с обидой. Тома повернулась к нему боком, он перевел взгляд с ее лица на фигуру. Уже заметно выделялся живот. «У нее будет ребенок», - понял Серегин. «Да у нее дочь замужем, наверное, уже внук или внучка есть. Да как же так? Да вообще что общего у Тамары, у его Тамары с этим, с этим», - он никак не мог подобрать нужного слова. «Как он, Серегин, все это допустил? Почему он был уверен, что Тамара так и будет одна?» Серегин стоял и не мог двинуться с места. А Тамара с мужчиной не спеша, под руку, подошли к дому и скрылись в подъезде.