Милка уже давно почуяла беду. Еще и весна не начиналась, когда заметила она в людях перемену. Стали они громче разговаривать, суетились возле сараев. Приезжали чужие, незнакомые мужчины, ставили во дворе, а затем и в саду большую машину, она гудела, трещала, бурила землю. Милка боялась ее, забивалась в свою будку. Потом привыкла, стала ложиться у входа в конуру, вытягивала лапы, клала на них свою морду и смотрела на машину.
Полгода назад умер Милкин хозяин. Она поняла это сразу, когда утром вместо доброго старого Сергеича ей принесла похлебку его жена Мария Степановна. Милка была уже старой собакой, ей шел шестнадцатый год. Помесь дворняжки и лайки, она представляла собой небольшую рыжеватую псину с белой грудью и острыми, всегда настороженно поднятыми ушами. Милка была злой и умной собакой. Сергеич принес ее в дом слепым щенком. Милку любили все: и Костин дедушка Антон Сергеевич, и бабушка Мария Степановна, и отец, и мать, и сам Костя. Собака же из всех выделяла дедушку и Костю. После смерти Антона Сергеевича свою любовь Милка полностью перенесла на Костю. И лишь иногда приветливо виляла хвостом Степановне, проявляя этим свою признательность за то, что та приносила ей похлебку. Милка привыкла к тишине, к спокойному, мирному течению жизни. И когда в конце зимы начали появляться во дворе и в саду чужие люди, она сразу поняла: быть беде. Да и Степановна стала к ней по-другому относиться. Чаще гладила ее по жесткой рыжей спине, смотрела на Милку виновато.
В апреле растаял последний снег. Милка лениво лежала на солнышке и ждала, когда же наконец придет толстая Степановна с граблями и лопатой. И как все прежние годы будет убирать в саду оставшуюся после осени прелую листву, обрывки бумаг и прочий мусор, обнаружившийся под растаявшим снегом. Но Степановна не шла, и Милка, не дождавшись ее, закрывала глаза и дремала.
А Марья Степановна в это время разводила пухлыми обветренными руками и говорила домочадцам:
- Ну что с Милкой делать? Куда ее девать? Был бы жив Антон Сергеевич, заставил бы с собой на новую квартиру взять. А я вот думаю, что лучше ее хорошим людям отдать. Ну куда ее на девятый этаж? Жалко конечно отдавать, но ведь в квартире ей хуже будет. Она привыкла на улице жить. Ой, не знаю, что и делать!- лицо ее сморщилось, по щеке покатилась слеза. Она вытерла ее кончиком платка.
- Сдать ее в ветлечебницу, там их током убивают, и мучиться не будет.- сказала ее племянница Клавдия.
- Молчи лучше! Если б Антон Сергеевич это услышал! Да как тебе не стыдно! Ты здесь и не жила, Милку не знаешь. А Антон Сергеевич ее вот такусенькой принес.
- Надо хозяев хороших найти. Она и проживет может еще года два-три. Чтоб люди добрые были, кормили, да не обижали. Ты, Клавка, злая, вот Милка и брешет на тебя. - сказал Костин отец.
Костя молча слушал разговоры старших. "Эх, если б бабушка разрешила взять на новую квартиру Милку! Уж он бы за ней смотрел. И кормил бы, и водил гулять. Ну и что из того, что дворняжка. Она умнее любой овчарки" - размышлял про себя Костя. И не выдержав, тихо сказал:
- Давайте ее возьмем с собой. – но его как будто не слышали.
- Я думаю Щегловым ее отдать. – сказал отец. – Они люди хорошие.
- Возьмут ли?- спросила бабушка.
- У них Верного три недели назад собачники забрали. Он с цепи рано утром сорвался, Николай Ильич хватился - нету Верного. Думал прибежит, сколько раз уже удирал. А в этот раз так и не вернулся. Возьмут они Милку.
Костя совсем приуныл. Ну кто ж теперь его будет зимой на санках катать? Ведь как здорово было! Носится Милка по двору, оглашая морозный воздух звонким лаем. У Кости на глаза навернулись слезы.
- Не любишь ты, бабушка, Милку, не любишь. Был бы дедушка, он бы вам показал!- почти закричал Костя.
- Ишь ты, мелюзга восьмилетняя, разорался.- насмешливо произнесла Клавдия.
- А ты, Клавка, зачем сюда приехала? Квартиру получить? Десять лет не приезжала, никто тебе не нужен был, а как услышала, что дом сносить будут, прискакала и прописалась,- снова закричал Костя, вспоминая вчерашний, случайно услышанный разговор взрослых. Закричал и тут же испугался своего голоса, и того, что, кричал на взрослого человека, кричал то, о чем отец с матерью говорили тихо и что нельзя было говорить вслух. Костя громко заплакал, уткнулся носом в замусоленный фартук бабушки.
- Ну знаете ли! Из-за какой-то паршивой собаки этот на меня кричать будет. Ну подождите, я вам устрою! - Клавдия встала со стула, вышла из комнаты, в сердцах хлопнув дверью.
К первому мая переехали на новую квартиру. Каждый раз после уроков Костя бежал домой. На кухне уже стояла кастрюлька с похлебкой для Милки. Костя на ходу проглатывал бутерброд, хватал сетку с кастрюлей и мчался к Щегловым. Конечно Милку новые хозяева кормили хорошо, но Костя не мог пропустить ни одного дня, чтоб не проведать собаку. Милка заливалась радостным лаем. Но ему казалось, что собака с укором и тоской смотрит на него.
Через неделю отец пришел с работы хмурый. Не снимая плаща, он прошел в комнату.
- Милка от Щегловых сбежала.- выдавил он через силу.
- Где ж ее носит? - охнула Степановна.
- Бедная псина. Жила себе, служила нам, а мы ее бросили. Лучше б сюда ее взяли. - сказала мама.
Весь следующий день Костя бродил по городу. Заглядывал в подворотни частных домов, звал Милку, несколько раз подходил к высокому забору возле дома Щегловых. Удивлялся, как могла собака перепрыгнуть через такую высоченную преграду. Костя смотрел через щель в воротах, видел пустую будку. Потом он пошел на улицу, где жил раньше. Он остановился перед развалинами своего старого дома. Второго этажа уже не было, на первом еще оставалась часть стены, дверные проемы, окно без стекла. Костя пролез в разбитое окно. Пол в бывшей столовой был завален всевозможной рухлядью. В глаза бросился дырявый чайник, рядом валялись пожелтевшие журналы. Костя поставил ребром валик от старого дивана, сел на него, подперев руками щеки. Вслед за Костей в окно пролезли соседские мальчишки, Мишка и Колька, и с интересом разглядывали брошенную ненужную утварь.
- Кость, ну ты не переживай так. Найдется твоя псина. Хочешь мы поможем тебе? Ты иди домой, а мы дежурить здесь будем.
Костя не слышал ребят. Он думал о том, что как это удачно получилось, что Клавдии дали квартиру в другом доме и даже в другом районе. Ведь и мама, и папа, и бабушка согласны теперь взять Милку в новую квартиру. Лишь бы она только нашлась. А если б в их доме жила Клавдия, она б била Милку, а может даже отдала б ее собачникам.
Уже было темно, когда Костя голодный и обессиленный от горя пришел домой. В просторной кухне пили чай. Мальчику бросилось в глаза красное, с каплями пота на носу, лицо Клавдии. "В гости пришла, чай распивает".-подумал он с досадой.
- Заявился наконец-то!- бабушка захлопотала у плиты.
- Я есть не буду.- пробурчал Костя.
- Они аппетит потеряли из-за этой дворняги.- кривя рот в ехидной улыбке проговорила Клавдия.
- Не твое дело.- огрызнулся Костя.
- Оставь его, Клавдия. - отец встал из-за стола.- ты, сестра, прямо бессердечная какая-то.
- А вы все очень уж сердечные. – обиженно поджала губы Клавдия. - Целый месяц все думали, решали. И что получилось? Собака неизвестно где. Может голодает, может избил кто, а то и убил. И ребенок страдает. И вы все чумные. А я говорила, в ветлечебницу надо, усыпить и делу конец.
- Замолчи, замолчи, ты, ты дура! Это тебя надо усыпить!- закричал Костя. Он затопал ногами и сжав кулачки, готов был наброситься на Клавдию.
- Господи боже мой, что ж это делается.- Степановна обняла Костю. -Успокойся, голубчик, успокойся.
- Не трогайте его, сам успокоится.- Отец взял сигарету, закурил.
- Надо к старому дому съездить. Может туда она прибежала, - вздохнула мама.
- Я там сегодня двадцать раз был.- сквозь слезы срывающимся голосом проговорил Костя.
- И я был.- сказал отец.
- Но не могла она больше никуда убежать. - мама скрестила на груди руки.- ведь шестнадцать лет там прожила!
Отец накинул плащ и вышел из квартиры.
Милка лежала в своей будке. Собаке не спалось, хотя за последние два дня ей пришлось немало пережить. Много раз подбегала она к старому дому, но близко подойти не решалась. На месте бывшего сада уже начали рыть котлован, было много людей, гудел экскаватор. Один раз ей показалось, что она слышит Костин голос, но подкравшись к дому, увидела чужих мальчишек. К ночи все утихло, и Милка пробралась к своей, чудом уцелевшей будке. Она уже почти заснула, как вдруг услышала шорох, шаги и хрипловатый знакомый голос позвал:
- Милка, Милка!
Милка втянула ноздрями воздух. Родной запах мгновенно прогнал сон. Милка взвизгнула, выскочила из будки.
- Ну вот и хорошо, вот и молодец!- отец гладил собаку по жесткой спине, а она, поскуливая, вертела хвостом, перебирая лапами прыгала ему на грудь, больно ударяя его по рукам оборванной, болтавшейся на шее цепью.
Милка прожила на новой квартире год. На следующий Первомай она умерла от старости.