Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Н. Гумилев
Новый год никогда не был моим праздником. Вся эта околоелочная кутерьма, шампанское, горы еды… Как же я все это ненавижу, впрочем, правильнее сказать, ненавидела.
И в этот год все шло по плану: генеральная уборка утром, к середине дня пришло время крошить все на сельдь под шубой и оливье, печь торт «Изба», который я, между прочим, никогда не пробовала - берегу талию, ставить в духовку гуся и готовить картошку под сыром… И так 20 лет! Но и это не все! Едва живая я должна была до двух ночи «зажигать» - веселить семью и друзей, делая вид, что мне очень весело. Только потом, как можно незаметнее, я пробиралась в спальню и, наконец, делала то, что хотела – дрыхла! Чтобы встать рано утром, перемыть гору посуды, снова вымыть квартиру, всех накормить и нежно намекнуть гостям, что их давно ждут дома.
Разделывая селедку я, вдруг, осознала, как же мне это не нужно, трудно и вообще нафиг?
Очнулась я от холода во дворе. Дети слепили кривого снеговика. Вместо носа-морковки торчала картошка, на руках-ветках соплями висел дождик, глаза глядели парой каштанов. Какой-то похабник попробовал долепить снеговику половых признаков, намекая, что это якобы он. Получилось не очень, но я улыбнулась, несмотря на холод и обстоятельства. А дальше что-то произошло. Смутно помню, как я рассказываю снеговику, насколько опостылело мне все это однообразие, как я несчастна в любви и так далее. Потом был свет, словно кто-то светил прожектором прямо мне в глаза и…, я поняла, что стала книгой, которая лежит в снегу у дороги. Меня обуял ужас.
Ужас усилился, когда женские руки раскрыли меня, то есть книгу, где-то посередине и я услышала, как женщина читает: «Андриян Филиппович скоро вернется, он был очень болен, теперь с ним все хорошо».
Книга упала в снег, но ненадолго – ее подхватили сильные мужские руки: «Сегодня ты найдешь отца. Он жив. Он замерзает в доме…», - дальше мужчина произнес адрес…
Затем я попала в руки к … Седовласый интеллигент, похожий на профессора из популярного фильма, начал дрожащим голосом: «Галочка моя родная, я вспомнил тебя. Я вспомнил нас. Как же я люблю тебя. Спешу к тебе родная моя…»
…Мальчик лет десяти медленно шептал: «Твои родители встретятся прямо сегодня, и вы отправитесь в удивительное путешествие в Африку. Ты своими глазами увидишь, как жирафы купаются в озере Чад».
Мальчишка выронил книгу и умчался в метель, но книга недолго скучала, ее подхватил полуживой от холода бомж и понес в комнатку опустевшего дома, который чудом не разваливался от порывов ветра. Он хотел одного – согреться, вырвал страницу и поднес зажигалку, страница не хотела гореть, но проступили буквы. Бомж стал читать при свете зажигалки. Получалось плохо, и он зажег свою последнюю драгоценность - свечу: «Твои сыновья найдут тебя. Прямо сегодня. Ты будешь невероятно счастлив отныне», - прошептал он. Поменявшись в лице, бомж потянулся к книге, но в дверь постучали и, не дождавшись приглашения войти, скрипучая дырявая дверь впустила двоих мужчин, одного совсем молодого, а другого «книга» уже видела, он вторым подобрал ее. Слов не было, трое стояли обнявшись и слезы текли по щекам.
Как «книга» снова оказалась в моем дворе возле снеговика, я бы не смогла рассказать даже под пытками. Снеговика за время моего отсутствия кто-то повалил. Шар-туловище треснул, шар-голова лишился носа-картошки и одного каштана-глаза. Я, даром что была книгой, похолодела от ужаса, думая: теперь мне всю недолгую бумажную жизнь придется лежать в снегу, пока мои страницы не размокнут, и я не распадусь на множество мокрых кусочков. Их вместе с грязным снегом сгребет равнодушный дворник, и никто никогда не узнает истории, что произошла со мной в Новогоднюю ночь.
Но вдруг поверженный снеговик, посмотрел на меня уцелевшим каштаном, ударил луч света, и я поняла, что Стою во дворе. На мне все тот же любимый халатик и еще я страшно замерзла.
Я уже повернулась, чтобы пойти домой, как заметила вырванную бомжом страницу чудесной книги. Я точно знала, что это она – страница с чуть обожженным краем, примерзла к голове снеговика.
Утопая по голые щиколотки в снегу, я сделала несколько шагов, отлепила ее и стала читать: «Делай, что хочешь, не делай того, что не хочешь. Рецепт твоего счастья прост! Ты счастлива, как никто, поверь!»
Войдя домой, я дрожала мелкой дрожью, не понимая, как мне объяснить себе все, что произошло. Я заболела? У меня галлюцинации и я схожу с ума?
От сносящих голову мыслей меня отвлек звонок мужа: «Дорогая, - сказал мне его теплый голос, - ничего не готовь, я только что купил тур в Африку. Нас в группе будет совсем немного – мы, моя сотрудница Галина Ярославовна с десятилетним сыном и ее муж. С ней такая удивительная история приключилась - ее муж пропал на семь лет, а сегодня пришел домой, сам. У него была амнезия и вдруг она закончилась…
- Мы летим на озеро Чад, смотреть, как купаются жирафы?
- Откуда ты знаешь!?