Счастье у каждого своё. Принято распоряжаться благополучным процветанием по своему усмотрению. Всякий, порознь взятый считает, что жизнь у него худо-бедно удаётся. Фортуна уникальная, единственная на всём белом свете и обязательно смотрит в его сторону. Что касается неблагополучного исхода, то это не сейчас и не с ним. В природе же всё взаимосвязано, настанет судный день, разберётся человек с проблемой самостоятельно. Однако сможет ли сам, большой вопрос возникает. Решение задачи иногда даже не зависит от одного хотения.
Природное создание существо живое. По жизни не важно кем суждено стать под солнцем. Берёзка ещё зимой ждёт, не дождётся весны, когда можно будет показать всю свою красу. Отцветёт сирень и тогда, не мешкая, пропитает зелёные листочки живительной влагой. К покосу раскинутся роскошные веточки, провоцируя людей на сбор банных веников. Ей это не в тягость, было бы больше пользы и радости. Крест у неё для людей такой достойный. Всему своё время. Затем она распустит серёжки-веселушки с кудрявыми косами и будет с замиранием сердца поджидать осень, пору своего временного увядания. Следующим первоцветом всё начнётся словно перед зеркалом, сызнова.
У крапивы подле забора думаете другое предназначение? Она тоже по весне улыбается, позволяя собрать человеку мягонькие, только распустившиеся листочки, чтобы сварить терпкие щи. Потом жгучая шалунья вытянется под лучами летнего солнца, оденется в перламутровые жалящие одёжки и уже до следующей весны к ней лучше не подходить. Укусит до волдырей.
А солнышко? Ласковое, июньское светило регулярно появляясь на заре, окрашивает небо в румяный цвет. Это его пора. Смотреть, не налюбоваться. Предвестие ясного дня принесёт тёплую, урожайную погоду, позволит зародиться на небосклоне напитанным влагой тучам. Без них никак нельзя, не получится взрасти новому урожаю без тёплого дождичка. А по лужам даже можно пробежаться босыми ногами, теплынь. После ливня на листиках придорожной травы до самого полудня будут сверкать жемчужные изумрудные украшения, капельки росы на солнце.
Всеми земными красками сверкает-переливается во всю ширь голубого небосклона радуга. Улыбается чаровница, краса ненаглядная. Всё вокруг наполнено улыбками, добродушием и радостным ожиданием предстоящего дня. Дай бог каждому, чтобы идиллия продолжалась вечно до скончания дней.
Все знают о цикличности в природе, на это и рассчитывают. Никто не вправе лишать человека ощущать гармонию вселенского благоденствия. Никто. Для этого он рождён, и жизнь ему подарена свыше. Не ему решать, когда уйти за грань земных условностей. Так и проходят день за днём, год за годом свято и незыблемо...
В крупном супермаркете у Светланы имелся хорошо раскрученный бизнес. Девушка обожала сладости, коммерция была шурум-бурум лакомая. Дело с каждым днём шло в гору. Люди почтительно, с уважением обращались к благополучной предпринимательнице с вопросами. Внимание окружающих льстило ухоженной, красивой, успешной женщине. Она неловко краснела и обычно скромно говорила
- Ну что вы, я простой, непритязательный человек, это бизнес медовый
Получаемых доходов на всех хватало. Она давно уже заметила, что домочадцы рассматривали её, как источник материальных благ. Постепенно случилось так, что семью стали интересовать только деньги, заработанные исключительно тяжёлым трудом. Кто был в бизнесе, тот знает, с чем сравнить.
В один прекрасный день, по весне Светлана неудачно поставила ногу на ступеньки обледеневшего поутру крыльца. Торопилась на работу. В травматологии молоденький циничный студент-практикант беспардонно и хладнокровно диагностировал перелом шейных позвонков. Приговор врачей был убийственным. Абсолютный паралич всего тела. И ни единого шанса на выздоровление. Со своей ужасной бедою она осталась совершенно одна. Родня не получая выгоды отстранилась. Муж брезговал, сбежал. Душа никак не могла смириться с положением дел и порхала мотыльком по весенним улочкам. Надежда ещё витала в воздухе. Однако реальность на больничной койке была куда беспощаднее. Кровоизлияние не позволяло двигаться. Неподвижное тело день за днём лёжа в одной позе умирало, пошли пролежни. Язвы гнили, источали зловоние, прикосновения к кускам оголённого мяса доставляли невыносимые страдания. Мышечная ткань разлагалась лохмотьями. Организм не принимал мясной бульон. Но его упорно запихивали по трубочке напрямую в желудок. В результате из гортани вываливалась серо-бурая, окисленная желчью, дурно воняющая суспензия. На язык, чтобы не западал в глотку, накидывали петлю и привязывали шёлковой ниточкой к уху. Медсёстры ссорились между собой, не желая подбирать гадости, персонал стал ненавидеть свою пациентку. Слишком много отвратительной суеты доставляла безнадёжная, мрачная безысходность от полуживой рахитички.
Единственный человек, кто бесконечно поддерживал Светлану, заботился, убирал за ней, твердил, что жизнь не кончена, это была мама. Но одно несчастье следовало за другим. Однажды в палату зашла далёкая родственница и положила к изголовью две гвоздики. Светлана поняла, что от горя и колоссального напряжения душевных сил угасло солнце, умерла матушка.
В довесок к чудовищно тяжким, сатанинским страданиям обнаружился сахарный диабет. Началась гангрена, и ей ампутировали до колена правую ногу. Врачам процесс омертвения тканей остановить не удалось, разложение продолжалось. Левую ногу отняли уже под самый пах. Опустела земля, упала последняя звезда надежды, погас весь белый свет. Как же найти в себе силы, чтобы хотя бы чуть-чуть побороться за право жить на земле? Казалось, что мощи сражаться уже не было.
Однажды ранним утром Светлана сделала попытку покончить с собой. Руки были мёртвыми, не двигались. Вялыми движениями языка она с огромным трудом вытолкнула из гортани энергопитающие трубки. Наступил спазм трахеи. Но современная аппаратура была рассчитана на драматическое развитие событий. Запищала сирена, быстро прибежали медсёстры, врачи. Вентиляцию лёгких восстановили. Самоубийства не случилось. Пытка для полумёртвого человека продолжилась. Санработники безжалостно привязали к лежаку кисти рук. И тут она поймала взгляд того самого бывшего студента-практиканта, который диагностировал её в травматологии. Начинающий доктор случайно оказался в составе консилиума врачей. Крупная слеза скатилась по щеке, в душе появилась надежда.
Молодой человек, как никто другой смог понять. Смертельно немощный, испытывающий невыносимую боль, обречённый пациент умолял принять экстренные меры для успения. Светлана была вправе задать вопрос, попросить помочь уйти из жизни. Если бы могла, волком выла, чтобы прекратить страдания, растянувшуюся по времени инквизиторскую пытку.
Умирающая, агонизирующая жертва не имела ни малейшей вероятности выкарабкаться. Однако мукой мученической, своими истязаниями страдалица заслужила право избавиться от невыносимых терзаний. Здесь, на медицинской каторге было не место для причитаний. Это был край, ситуация её трагического выбора и, возможно, судьбы. Голгофа, если хотите.
Говорить Светлана не могла. Расширенными от нестерпимой боли глазами она умоляюще смотрела на возможного избавителя от вселенского беспредельного испытания. Больше ей не к кому было обратиться. Это был её шанс. И парень без разговоров всё осознал. Волею судьбы целитель оказался перед чудовищным выбором, можно ли человеку помочь уйти из жизни? Вправе ли был доктор избавить от невыносимых мытарств в дьявольском огне неизлечимо больную женщину? Мученица итак уже одной ногой стояла в могиле. Однозначного ответа не было. Как же надо было поступить в образовавшейся ситуации? Для одних сохранение жизни высшая ценность, а предотвращение самоубийства моральный долг. Для религиозного сознания, это вообще греховное падение. И, в конце-концов, смертельный укол должен делать не эскулап в белом халате. Или всё-таки врач?
К полуночи в больничных коридорах всё поутихло. Больные заснули, медсёстры прикорнули на своих медицинских постах. В палате Светланы бесшумно приоткрылась дверь. На краешек постели неслышно присел человек в белом халате. Отблеск луны высвечивал на его лбу тревожный, нервный, холодный пот.
- Светочка,- прошептал он вполголоса,- это не будет страшно. Как в детстве, словно комарик укусит. Ты же так любишь деликатесные кушанья. Сейчас я тебя угощу сладеньким яством. Спи мой ангел, душенька крепким сном, засыпай голубушка,- и ввёл инъекцию сахарного сиропа в синюшную, без живого места исколотую, полуразрушенную, хрусткую вену.
Из палаты выскользнула тень личности взявшей на себя роль судьи. А может быть человека-спасителя? Или палача приведшего приговор в исполнение? Мессии-благодетеля? Светлане уже было всё едино, сознание заволакивал туман. На земле опустело место человека сумевшего невыносимо болезненно, невероятно мучительно уйти за последнюю черту.
Кто будет следующим на эвтаназию и найдётся ли на его рассудок помазанник божий, Христос-избавитель от душераздирающих мук?
P. S. Бывший президент США Ричард Никсон перед тем, как впасть в кому, успел оставить распоряжение, чтобы его не подключали к системе жизнеобеспечения. Иначе говоря, он просил не пытаться продлить его жизнь. 9 августа 1974 года наказ бывшего главы государства был неукоснительно исполнен.