Подарок для Андрея Илларионова и Сергея Кириенко, по хер, за кого эти гады или против, геноцид не имеет значения по расцветкам
- Товарищ, ты мою тюбетейку не видал часом ?
Государь Московитский и всея каловых лежбищ владетель строго и собранно стоял перед двустворчатым зеркалом Алисы и, ковыряя пожелтевшим от никотина пальцем пластиковую оплетку прибора для отражательства разных видов и натюрмортов, упорно расспрашивал свое отражение, лишь строящее рожи в ответ, не хватало чтоб оно плюнуло в вопрошающего слюной или выкрикнуло какой лозунг, столь актуальный, что за последние пятнадцать лет он, лозунг, то есть, аккуратно сменил хвосты на крылья и ноги, чего никто, кроме меня, не заметил, а я, переживший пяток царьков и пару мильонов мудаков, жующих говно тоннами и десятилетиями ( может, помнит кто : был такой блестящий аналитик Шустер. Были Сатаров, Сосковец и прочая шняга и где они ? Где, я тебя, собака, спрашиваю ? Она даже не рычит, собака - то, скушно ей, псине поганой, отвратно наблюдать русских ничтожеств, не умеющих даже сварганить пару - тройку митингов, чтоб поширше, не, отсасывают, гнусят и требуют, прям как жидки по пути в газовку, тоже все, бывалоча, требовали от нарядных эсэсманов сохранить их ботинки для грядущих в силе и славе поколений ), не отходя от раздаточного окошечка Бонни Роттен, прыскающей терпкой влагой во все эти рано облысевшие рожи, я оценил креатив злоупорности и резистанса.
- Ты чего тут ?
Из - за шкафа выпер очками Мартин Скорсезе, уставший уже от всего вот этого вот всего, убивший даже помойный Твиттер и раздумывающий теперь окончательно оборотиться стригущим лишаем, лишь бы забыть о своей принадлежности к невнятному племени импотентов ; он, по всей видимости, перепутал страницы и вылез в Кремле, а тут поиски тюбетейки, я с этого начал.
- Репетирую, - скромно ответил Государь, вприщур решая : дать режиссеру пряник или интервью, не решив, вздохнул и позвал меня, конечно. Кого ж еще ? Не бибисишников же, просто убивших меня вчера примитивизмом довоенного писателя Веллера.
- Брателло, - упал он навзничь и трепеща хвостом, - сделай со Скорсезе просто хорошее кино, по х...й о чем и с кем, типа, выходишь с утра на балкон, а внизу одни немцы.
- Это ты, батюшка, опоздал родиться, - отвечаю, жалея царя я, конечно, жалко, ведь ни одного достойного соперника внутри страны нету, так, перья какие - то, х...та плюшевая, ни тебе савинковцев, ни анархистов, никого, лишь дурачок Навальный, заранее зная о тщете и фуфле, хрюкает годами, помня о Сатарове, Райкове и о Лобове, тоже был еще тот крендель, чисто Бордюжа такой. - Тебе бы в двадцатом выйти из мамки, вот в сорок первом и отволок бы политрука Чубайса и фельдшера Потупчика немчикам и все бы изменилось.
Он закрыл уставшие глаза и застонал сквозь зубы, по - ходу, картина было такой чудесатой, что он так и остался лежать с зенками закрытыми и стоном на чухонских устах. А я пожал плечами, подошел к зеркалу и плюнул себе в рожу, в отражение, ведь пока такие двуногие свиньи, как я, населяют эту поганую и проклятую страну, то быть батюшке Государю всегда.
Или вот еще случай был. Но я не расскажу. Там Собчак, а это опасно. Достаточно в е...ло это скотское глянуть и ясно, что опасней лишь неуловимый Шендерович.
А в конце в самом скажу, не тая и правду. Насрать на всю эту родину хренову, на всю ботву, населяющую ее, на власть, подчиненных, согласных и несогласных, ведь Новый год же целых десять дней, поэтому будем слушать Киркорова, читать Каспарова, думать о хорошем и Америке, а любоваться Каролин Возняцки, потому красивая, сильная и не жрет говно из рук жидов на Первом канале, чего и вам желаем мы с нею дуэтом.