В Крым.
Каждый мальчик, кто не боится воды и любит плавать, мечтает попасть в Крым и вдоволь насладится изумрудными волнами Черного моря, его скалистыми берегами.
Когда родители вернулись из Липкан и объявили, что я еду в Крым, в турпоход, я вначале не только не обрадовался, но даже огорчился и был раздосадован. Тут дома, в Слободке, меня ждали друзья, речные бульбоны и корова. В походе ждали новые люди и тревожила неизвестность.
- Увидишь море, будешь в нем купаться и плавать на пароходе. Это тебе не бульбоны, - убеждали родители.
Путевки и место в тур группе обошлись им не дешево. Пришлось уговаривать и уверять руководителя группы, Бухалина Константина Алексеевича, бывшего диверсанта-разведчика, в том, что я, шестиклассник, выдержу трудности похода.
И вот я собран. Одолжили рюкзак, собрали и упаковали вещи и питание на два-три дня. Отец отвез меня к месту сбора.
Никого из группы я не знал. Не знал, что у Липканских пацанов было принято подтрунивание и мелкое издевательство над учениками младших классов. Существовала своеобразная "школьная дедовщина" Липканского помола.
Первым с кем я подружился, был Витя Маковей. С остальными ровесниками особенно не сошелся, а старшие запомнились. Лучше всех Валерка Мальченко, Толя Качан, Гена Складанов и Толя Мороз. Из девочек Женя Врублевская, Люда Бражник, Рита Михайлова и Тамарка Качинская.
Чем добирались до Одессы - не помню. Одесса произвела впечатление. Легендарный город всегда жил в душе Советской молодежи, а у юнцов южных областей, особенно русских в Молдавии, занимал яркое место. Все поселки считали себя пригородом Одессы.
Для ночёвки нам отвели спортзал в какой-то школе. Надо было привыкать к трудностям походной жизни. На то мы и туристы.
Рано утром, хмурые от недосыпа, мы цепочкой брели в сторону порта. Хождение туристической цепочкой, было главным условием передвижения нашей группы.
Все вокруг вызывало огромный интерес. Мы замечали то, на что привыкшие одесситы давно не обращали внимание. На стенах многих домов видели следы от пуль. Из дворов и закрытых люков канализации пробивался тот особый запах города, которые уставшие горожане называют вонью. Бахш, как говорят в Одессе. А мы, отравленные кислородом, скитальцы провинциальных лесов и полей, жадно вдыхали этот ароматный душок – главное отличие города от сёл и еврейских местечек. Пахло жареной печенкой и пирожками с ливером.
Так под впечатлениями, не заметили, как очутились в порту. Предстояла посадка на теплоход " Грузия ". Этот теплоход, как гласила легенда, был переоборудованный немецкий военный корабль. Он, в числе других, получен в счет военных трофеев и репараций. Я слушал эти разговоры и считал их брехнёй, настолько въелись в мозги легенды о единственных и самых лучших в мире советских танках, кораблях, автомобилях, пулеметах. И прочее…
Теплоход был шикарным. Два бассейна. Чистейшие каюты и гальюны, но мы спали, по-моему, на палубе. Как мешочники в двадцатые годы. И всюду, весь корабль пропитан запахом жареной морской рыбы. Это была черноморская треска, но может быть и глосс и знаменитая барабулька. Точно знаю и помню, что это был не хек.
В первый же день на обед подали огромные куски этой рыбы, в румяной красноватой корочке с макаронами. Я, по деревенской наивности, думал, что это и есть: макароны по-флотски. Больше никогда и нигде такой вкусной рыбы отведать не пришлось.
После обеда мы стояли на корме и пели "В тумане скрылась милая Одесса…". Наши голоса слушали Эвридики – небольшая стайка Черноморских дельфинов, которые выскакивали из воды, играли, и гнались за нашим теплоходом и нашими грустными песнями. Так под мотивы разлуки, с почетным эскортом дельфинов, мы доплыли до Ялты, где предстояло сойти на берег и далее передвигаться пешком, как заправские туристам.
Маршрут похода предполагал посетить все жемчужины Южного берега Крыма, вплоть до Феодосии. Первым в списке было посещение Никитского Ботанического сада.
Мы выстроились на небольшом пирсе, обшитом старыми автомобильными покрышками. Далее на катере должны достигнуть подножия Ботанического сада. Пока ждали катер, любовались чистейшей морской водой вокруг пирса, в изумрудной глубине которой плавали стайки непуганых рыбок.
К Никитскому саду доехали с бравой музыкой, которая разносилась из динамиков катера. Высадились на маленьком причале. Построились. И началось незабываемое восхождение в гору, на пологой вершине и склонах которой размещался знаменитый Никитский сад.
Вначале азартные и бодрые мы начали взбираться в гору по живописной тропинке. Через полчаса такого восхождения группа растянулась на добрые полкилометра. Рослые старшеклассники возглавили подъем и оставили далеко внизу нашего учителя с задыхающимися девочками и малышами. Он приказал передать по цепи, чтобы остановились на привал. Затем взял меня за руку и поставил во главе отряда.
- Будем подниматься в гору по силам и со скоростью этого мальчика. Кто его обгонит – накажу! Оставлю без обеда, - веско заявил Константин Алексеевич.
Я пошел первым. Из-за горы показалось солнце. Стало жарко. Во рту пересохло. Ужасно хотелось пить. С трудом дождался конца этой бесконечной и петляющей тропинки.
Наконец показалось пологое место с цветниками, разбитыми в центре асфальтированной площадки. На асфальте лежал шланг для поливки цветов. Из него слабо сочилась вода. Я припал к этой живительной влаге и радовался, что остальные еще не подошли. Вода была теплой, солоноватой на вкус и отдавала резиной. Как тут не вспомнить наш знаменитый Слободский родник и его студёную воду, с непередаваемым ароматом свежести и чистоты.
Подтянулись остальные и украдкой стали прикладываться к шлангу. Руководитель категорически запретил пить воду из поливочных труб.
Из достопримечательностей сада запомнилась только бамбуковая рощица. Я стоял и заворожено смотрел на длинные стебли бамбука. Каждый юный рыбак мечтал об удочках из этого дерева. Бамбуковые удилища в те времена были в огромном дефиците, а этой рощицы могло бы хватить на все Липканы. Шальные мечты - наивняк!
Далее наша группа планомерно и настойчиво побывала во всех знаменитых городках южного побережья от Ялты до Феодосии. Особенно понравились Гурзуф, Алушта, Феодосия и Судак.
Туристический поход – это вам не дом отдыха и не санаторий. Спишь, где попало, ешь, где придется. Не мы выбирали обстоятельства, а они нас и диктовали свои условия.
Вместо того, чтобы жариться на солнце и качаться на хрустальных волнах, мы целыми днями осматривали достопримечательности и любовались ландшафтами. На заветное купание и плавание в море отводилось не более одного-двух часов в день.
Когда добрались в Феодосию, в голове был сплошной сумбур впечатлений с горами, дворцами, Ботаническими садами, пристанями, рыбками и узкими пляжами, выложенными морской галькой. То была большая сизая галька, отшлифованная морской волной и отполированная животами, задницами и лежаками отдыхающих трудящихся масс, а большей частью просто – всевозможными аферистами и бездельниками.
На обратном пути, в Гурзуфе, наш руководитель с большим трудом отыскал школу, директор которой согласился пустить нас в помещение на ночлег. Тут произошел инцидент.
Перед тем как получить разрешение на ночевку, Константин Алексеевич твёрдо пообещал и заверил хозяев школы, что никаких происшествий не будет и имущество останется в сохранности. Дал слово. Без этого на ночевку не хотели пускать.
Константин Алексеевич построил отряд и объяснил обстановку. Он попросил нас не играть в любые шумные игры, чтобы не пострадало имущество школы. Особенно просил не играть в волейбол, потому что мячом легко можно разбить любое стекло в многочисленных окнах школы. Просил! Предупреждал: тот, кто разобьет стекло, будет отправлен домой!
И, по закону подлости, несчастье случилось с самым спортивным, порядочным и доброжелательным парнем нашей группы – Толей Морозом. Он рос без отца. Трудности и лишения послевоенных лет были знакомы ему не по рассказам. Коварное несчастье, что шляется вокруг всех хороших людей, все-таки нашло его.
Не удержались. Начали играть в волейбол. Один пас, другой: он ударил и попал мячом прямо в окно. Зазвенело разбитое стекло. События развивались стремительно.
Что было дальше, со слов Толи, пишет его брат - Вася Мороз, цитирую:
…" В походе случилось одно ЧП. В Гурзуфе с трудом нашли школу для ночёвки, Константин Алексеевич предупредил, чтобы не играли в волейбол (окна!) и вообще не набедокурили. А, если кто разобьет окно, тот будет отправлен домой. Всё-таки начали пасоваться и допасовались. Удар! И мяч в окне! Автором оказался мой Толя. Константин Алексеевич вышел, молча взял его за руку, завёл в класс, дал в руки деньги и отправил домой ( это на ночь глядя!).
Толя добрался до Ялты и купил билет на пароход до Одессы, с остановкой в Севастополе. В Севастополе во время стоянки, до отхода парохода, сошел на берег: погулять и посмотреть город, но опоздал к отправлению. Вынужден заночевать в незнакомом городе и заново купить билет до Одессы. В Одессе, в ожидании Кишинёвского поезда, ему вновь пришлось заночевать, но уже в привокзальном сквере. Среди ночи его разбудили: перед ним стояли четверо пацанов, примерно, его возраста. Наверно отлупят, подумал Толя. Но ребята спросили, нет ли у него еды. Вынул оставшиеся сухари и отдал. Ребята немного оставили ему, остальные забрали и ушли. На вид это были ученики ФЗУ (Фабрично Заводское Училище), называемое в народе "ремеслухой". В них учились бродяги, беспризорники, беднота и осиротевшие жертвы войны…
Из Одессы на поезде добрался до Кишинёва. Затем кончились деньги!
Пришлось шагать по-шпалам, а, где было возможно, по автотрассе, вдоль железной дороги. Вот так: где попутной машиной, где пешком, добрался до Липкан.
Пришёл домой, а вслед за ним явился и я (Вася Мороз). Как ни странно, ни дома, ни в школе особого шума не было. Поговорили, пожурили, на том все и закончилось. Представляю, какой бы вой поднялся, случись это сегодня.
Ещё две подробности. Его выгнали на ночь глядя, и, так как уехать в Ялту уже не было чем, он вынужден был заночевать в Гурзуфе, в парке. Через какое-то время послышались голоса и стали приближаться. По ним Толя узнал Константина Алексеевича и Генку Складанова. Он не хотел показываться и притаился. Из разговора понял, что ищут его. Поискали, поискали и ушли, видимо решив, что он успел уехать.
Справедливости ради, надо сказать, что в этой истории есть и своё " но".
Константин Алексеевич имел фронтовую контузию, из-за которой у него случались припадки: сильное нервное расстройство, шла кровь носом, начинались сильные боли. Снимал он такое обострение только уколом морфия, который делал сам. Именно в таком состоянии он мог совершить какое-то не контролируемое действие, что и случилось в случае с братом.
Сама атмосфера в обществе была направлена на заботу о детях. Даже в тюрьме зэки могли расправиться с тем, кто совершил преступление над детьми. Не последнее и то, что К.А. с большим трудом нашёл школу, которая согласилась принять нас на ночёвку ".
Я знал, что отчислили кого-то из ребят, но особого драматизма не чувствовал. Был еще мал и сказалась Слободка. В селе всякое случалось, но слюни не распускали.
Дальше маршрут пролегал через Ялту, Мисхор, Алупку до Севастополя..
В Ялте мы завтракали на веранде чистого и опрятного кафе. В конце пятидесятых Крым и, в частности Ялта, еще сохраняли чистоту и порядок. До массового нашествия диких и прочих отдыхающих семидесятых годов было еще далеко.
На террасе светло и уютно. Посетителей немного. Скатерти чистые. Во дворе разгар Хрущевской оттепели и веял ветер перемен. Ходили слухи о невероятном: в столовых и кафе хлеб будут давать бесплатно. На каждом столе должна и будет стоять в вазах горка нарезанного свежего хлеба. Совсем недавно закончилась карточная система, когда хлеб можно было получить только по карточкам. Как-то оно будет – волновались скептики. Не съедят ли халявщики весь хлеб??
Сразу скажу: - Ничего страшного не случилось. Хлеб никто не воровал и пункты общественного питания никто не объедал. Нововведением сполна смогли воспользоваться только студенты. Их мы и застали в кафе. Двое за соседним столиком: парень и девушка пили чай и уплетали гору хлеба. Это были явно студенты и к тому же стиляги. Звенело юностью, свободой и красотой. За окном кипело время. Время разгула стиляг. Коки, микропоры и брюки дудочкой. По радио часто передавали частушки украинских комиков: Тарапуньки и Штепселя.
…" А в субботний вечер в клуб прышла Галына. Пидвыдени очи(накрашены) юбка выщ колына. Завитушек куча, щей спивае "Муча". Ой ты Галю, Галю молодая ! Ты ж була чернява, а теперь рудая." Так начиналась эра блондинок.
После Ялты и Мисхора мы посетили Воронцовский дворец в Алупке. Там же Воронцовский парк с реликтовыми деревьями, водными каскадами и плавающими в них белоснежными лебедями.
Миновали Мисхор, к которому вплотную примыкают курортные средневековые поселки Гаспра и Кореиз, проехали Алупку и далее автобусом до Севастополя. Канатную дорогу с Мисхора на Ай-Петри в то время еще не построили.
Южнобережной шоссе, по которому катил наш утлый автобусик, на базе многострадального ГАЗ-51, вначале тянулось высоко по крутому горному берегу вдоль береговой линии. С круч открывались чарующие виды, ландшафты и картины зеленых склонов, которые разомлев от жары, длинными и узкими языками сползали вниз и окунались в кипящие прибрежные воды.
За Форосом дорога отвернула от побережья и покатила по горному серпантину. Какое-то время внизу еще было видно море, а затем стало не до него. Пошли бесконечные крутые виражи. Это была еще та, старая дорога, до модернизации и реконструкции - настолько узкая, что два автомобиля с трудом могли разминуться. Виражи не прекращались. В автобусике мы наваливались друг на друга на каждом повороте. Наиболее слабых и неустойчивых начало тошнить. Водитель автобуса раздал гигиенические пакеты, как в кукурузнике.
Остальные, чтобы не вырвало, решили петь песни. Какое петь – орать строевые и походные песни, чтобы отвлечься от нестерпимого желания вывернуть утробу. Так с сине-зелеными пассажирами, остервенело ревущими солдатские песни, автобусик влетел на перевал и сделал небольшую остановку. Воздержавшиеся рванули в туалет, который не мог вместить всех желающих…
После короткой стоянки началось томительное раскручивание спусковой спирали. Мы выдохлись. Песни уже помогали мало и каждый, сцепив кулаки, заклинал: " Надо потерпеть, надо выдержать! Только не я, только не в пакет… . Еще немного и спуск кончится. Кончатся наши дорожные муки". Так и случилось. Мы вылетели в долину. Все облегченно вздохнули. Далее дорога простиралась почти ровной лентой среди холмов и возвышенностей. Слышались голоса Сапун-гора, Малахов курган и мы не заметили, как оказались в Севастополе на автовокзале.
Город-герой Севастополь завершал наш туристический маршрут. После утомительной поездки мы буквально попадали на маты в спортзале очередной школы и возбужденные поездкой по горной дороге и незабываемыми видами с высоты птичьего полета долго не могли уснуть. И, наконец, забылись в усталом и тревожном сне. Завтрашний день предполагал посещение Панорамы битвы за Севастополь в 1854-1856 годах, которая еще зовется просто и сокращенно: Севастопольской панорамой. Затем предстояла прогулка по достопримечательностям Севастополя и, наконец, долгожданное купание в море.
Панорама произвела сильное впечатление на неискушенные души юных провинциалов. Особенно поражал эффект движущейся воды и изображение водопада на обыкновенном полотне художника. По-моему это было первое знакомство с 3-D графикой в до цифровую эпоху.
Знакомство с другими достопримечательностями было скомкано и стерто утомительным ожиданием предстоящего морского купания. Только одно разнообразие оживляло наш энтузиазм.
Мостовые и улицы города были отмечены многочисленными чугунными люками канализации и водоснабжения. Особенно привлекали внимание массивные крышки люков. Это были вылитые из чугуна художественные произведения с различными рисунками и орнаментом, которые украшала подпись мастера: метало-литейный завод, старший мастер Попандопулос Ивано Пуло. Все жители Молдавии знают, что означает на молдавском языке слово "пула". Это фаллос. Надпись назойливо лезла в глаза. Как назло, люки встречались очень часто. Девочки шептались и хихикали. Ребята изнывали от желания окунуться и горели стыдом девственников. Наконец муки кончились.
Сбылась мечта: мы оказались на пляже недалеко от Графской пристани и памятника затопленной эскадры и погибшим морякам. Наслаждение морской волной и историческими памятниками вздымающимися из морских пучин привело нас в состояние восторженного экстаза.
Нашу радость усилила вышка для прыжков в воду, которая возвышалась рядом с нашим лежбищем. Сначала самые смелые, затем остальные прыгали солдатиком с десятиметровой высоты. Прыгнул и я. Первый и последний раз в жизни. «Непередаваемые осюсения», как говорил Евгений Петросян, рассказывая о прыжках с моста на Чугуевской резинке.
Вечером, переполненные впечатлениями мы никак не могли уснуть. Начали рассказывать анекдоты. Два запомнились на всю жизнь. Сегодня они бородаты, а тогда ошарашили остроумием и новизной. Рассказал их Валерка Мальченко. Передаю, как запомнил.
« На Одесском привозе гуляют и торгуются итальянские туристы. Среди них выделяется дон Панталоне из одноименного Сицилийского городка. Подошли к торговке птицей.
-Почем у вас яйца?
- Рупь десяток.
- А у нас в Пашталонах дешевле, - шепелявит "коза ностра"
Второй анекдот.
« В темную комнату зашли пижон и культурист. Пижон нервничает и взволнованно шепчет:
- Темно, как у негра в Жопе. А культурист ему отвечает:
- Как интересно иметь дело с тем, кто везде побывал…»
Крутились, смеялись и долго не могли заснуть. Завтра мы покидали город-герой Севастополь.
Обратную дорогу помню плохо. По-моему, той же дорогой вернулись в Ялту. И снова чудесный теплоход «Грузия» с двумя бассейнами морской воды, из которых я почти не вылезал до самой Одессы. Как будто чувствовал, что не скоро буду нежиться в чистейшей морской воде Южного берега Крыма.
Так оно и случилось.
В Кишиневе живет спящий Лев. Это Тамара Качинская. И, хотя, как стало известно, она ведет активный или очень энергичный образ жизни, но по тайным причинам «одноклассники» не жалует.
А ведь кто, как не она, может гораздо больше рассказать о походе и значительно лучше меня, потому что со многими участниками похода была хорошо знакома, сама родом из Липкан, коренная Липканская жительница, и, в то время, более развитая и разбитная.
Лев, просыпайся! Мы все ждем твоего визита, рассказов и комментарий.
Где теперь эти юные друзья туристы и оптимисты:
Эдик Газорян; Тамара Петрова; Толя Качан; Тамара Воронкина; Витя Маковей; Женя Врублевская; Рита Михайлова; Люда Бражник; Валя Кочеткова; Аня Спешилова; Гена Складанов и другие…
Чем занимаются? Живы ли??? Кто знает – отзовитесь!
На фотографии, слева-направо:
1 ряд: сверху: 1. ---- 2.-------- 3.Эдик Газарян. 4. Тамара Петрова.
2 ряд: 1. Саша Радбиль. 2.----- 3.------- 4. Валерка Мальченко. 5.--------6. Гриша Шехтман. 7.Толя Качан? 8. Вася Ингуляк.
3 ряд: 1.Витя Маковей 2. Тамара Воронкина. 3. Женя Врублёвская 4. Валя Кочеткова. 5. Рита Михайлова. 6 Люда Бражник. 7.Тамара Рыхлицкая 8. Миша Розенквит 9. Эльвира Качинская. 10. Тамара Качинская.
4 ряд: 1. Витя Подгородецкий 2. Лёня Чечёткин 3. Аня Спешилова 4. Гена Складанов. (Скалданов)