В субботу 5 августа 1961 года наше классное отделение заступало в гарнизонный караул. В гарнизонный караул обычно хватало 18 человек, в том числе и доставляющие пищу из училищной столовой. Остальные шли в наряд по столовой и во внутрений наряд по роте. И это означало, что никаких увольнений нам не будет, заступаем всем классным отделением. Перед заступлением на сутки положен отдых со сном. Просыпаемся разморенные, вялые, готовим обмундирование, протираем и чистим оружие, изучаем табель постов, на которые назначены, так как в гарнизонном карауле может проконтролировать и кто-то из гарнизонного начальства, а тогда кому-то взыскания, а то и гауптвахты не избежать.
В положенное время выезжаем из училища в комендатуру. С интересом едем по городу. Сегодня суббота, все нарядные, с интересом смотрят на нас, особенно мальчишки и молодые девушки. Ехать надо в самый центр города, но это не так далеко.
Приехали, разгружаемся. Видим, что меняем сегодня курсантов училища связи. С ними у нас отношения хорошие, так что придираться не будем и смена караула должна быть нормальной. Рядом на площадке развода караулов, заложив руки за спину, расхаживает помощник коменданта. Подаётся команда — Становись!
И тут в воротах комендатуры появляются трое. Двое солдат-танкистов, по затрапезному виду видно, что из арестованных, ведут под руки третьего, курсанта-связиста. Один из солдат несёт на плече карабин связиста. Все на площадке замерли и молча наблюдают эту картину. Помощник коменданта тоже невозмутим, так же с руками, заложенными за спину медленно идёт им навстречу. Один из солдат, который без карабина, бросает курсанта, подходит к помощнику коменданта и сбивчиво докладывает, что арестованные прибыли с работ на заводе безалкогольных напитков. И тут помощник коменданта широко улыбается, а мы разряжаем тишину громогласным хохотом, что его точно слышно по всей улице. Затем помощник коменданта берёт у солдата курсантский карабин и уже строго: - Десять суток ареста! Рядом уже оказался начальник караула связистов, ему помощник коменданта передал карабин и что-то тихо сказал, нам не слышно. Начальник караула приказал уже своим караульным отвести бедолагу в камеру. Ребята взяли его под руки и тот безучастно поплёлся между ними, еле переставляя ноги.
Тут начался развод караулов и все на время стихли. Помощник коменданта на примере показал нам, что с нами будет, если мы плохо будем нести службу. У караула под охраной было несколько постов и гауптвахта. Один из постов был в здании военной прокуратуры, которое находилось недалеко, но за пределами комендатуры. Третья смена на этом посту досталась мне. В будние дни этот пост был двухсменным, но мы заступали на выходные и для нас пост был трёхсменным. Помощник коменданта подошёл ко мне и спросил, что находится под охраной. Я ответил. По его виду, он остался доволен.
После развода мы пошли в караульное помещение принимать посты и там прояснилась, что же произошло во время развода. Оказывается караульный повёл арестованных на работы (такое часто бывало) на завод безалкогольных напитков (ситро, лимонад, дюшес и др.) и там его девочки, работницы завода, угостили лёгким спиртным. Парень не рассчитал и арестованным ничего не оставалось, как привести его в комендатуру. А тут, как назло, прямо перед ними оказался помощник коменданта. Арестованных сразу же освободили, они были с танкового училища, а караульного арестовали. Вот такую картину мы и наблюдали.
Моя смена была третьей и первый раз я отстоял её нормально, а уже, когда заступил второй раз, под утро, меня разморило и я начал придумывать, как бы мне не заснуть. Пост был на третьем этаже здания прокуратуры, а были жаркие августовские дни и сильно нагретые на солнце стены зданий даже ночью дышали теплом. В помещении же было ещё и душно, так как в режимных помещениях форточки не открывались. Мне надо было находиться в таком закутке, где наверное было место ожидания посетителей. Там стояло два дивана друг напротив друга и несколько мягких стульев. На диваны можно было даже присесть ибо в табеле постов ничего не говорилось о запрете. Над одним из диванов висело на всю стену огромное панно, где был изображён Никита Сергеевич Хрущев среди генералов в Центральном штабе партизанского движения в военной форме и в погонах генерал-лейтенанта.
Я присел на диван напротив и стал изучать все подробности картины. Смена близилась к концу, скоро должны придти разводящий со сменой и я прилагал все усилия чтобы не задремать, даже пытался в уме импровизировать разговор с Хрущёвым. И тут я потерял контроль над собой.
Очнулся я от свежего ветерка по коридору и глядя на картину не сразу сообразил, что передо мной картина и гаркнул: — Товарищ генерал-лейтенант! Курсант Хандурин прибыл для охраны прокуратуры! Но через доли секунды я уже понял, что дремал, но ещё не понял, сколько я дремал, а судя по потоку свежего воздуха, внешняя дверь в прокуратуру находится в открытом положении, значит в здание кто-то вошёл, но шагов не слышно. Я кашлянул. Какое-то шевеление внизу на лестнице.
Я — Стой! Кто идёт!
Ответ — Начальник караула со сменой!
Я — Начальник караула ко мне, остальные на месте!
Поднимается начальник караула Вася Левый и как-то неуверенно спрашивает:
А что, тут кто-то есть?
Да, нет — говорю — никого здесь нет. Он продолжает:
А про какого ты генерал-лейтенанта говорил?
Да, нет — говорю — это я стихи читал.
А-а-а — говорит Вася
А мы думали здесь кто-то есть. И крикнул ребятам вниз:
Продолжать движение!
Смена пришла, я сменился, но так и не рассказал, что я в самом деле докладывал генерал-лейтенанту. Тем более, кто мог быть здесь, если помещение закрыто и сегодня выходной. Но дальше я не стал распространяться.
Когда я стоял в свою смену днём, я услышал по репродуктору, который находился где-то на улице, что в космос полетел космонавт номер два Герман Степанович Титов. Сказали, что этот полёт длительный и, как потом оказалось, что он летал целые сутки с 6 по 7 августа 1961 года.