А как дела на Альбионе?

Петр Ольшевский
                Первое  действие.

   Распекая  беспроблемно  держащую  удар  Светлану  Баякову , привычно  пре-бывающий  в  состоянии  вихря  директор  турагентства  Цуканов  стучит  руками  об  край  стола. Обе  руки  у  него  загипсованы. За  его  спиной  карта  мира – вся  в  пометках  и  стрелках.

Цуканов. Тебе  не  понять , с  какой  остротой  паршивость  вашей  работы  я  ощущаю. Бога  проклянешь , что  за  дуры  вы  у  меня! Сколько  за  неделю  туров  ты  продала?
Баякова. Один.
Цуканов. И  тот  в  турецкие  три  звезды?
Баякова. Пять  звезд  я  предлагала. Не  взяли.
Цуканов. А  ты  сказала , что  турецкие  три  звезды  дерьмо  полное? Если  ехать , то  только  в  пять  звезд.
Баякова. На  пять  звезд  у  них  денег  не  было. Вообще  бы  ничего  не  купили. Они  очень  небогатая  семья. Оба  билетные  кассиры. На  три  звезды  наскребли, чтобы  ребенка  на  море  вывезти. Он  у  них  не  совсем  здоровый.
Цуканов. Да  в  задницу  он  пошел! Никаких  скидок  из-за  детских  болезней! Когда  я  ребенком  болел , меня  на  курорт  никто  не  отправлял. Дома  мучился  на  простынке  подванивающей. Нам  романтические  пары  нужны! Мажорные  прожигатели  жизни! Едут  деньгами  швыряться , ну  и  за  поездку  тоже  на  счет  мне  метнут. Ты  говорила , что  в  твоей  клиентской  базе  кто-то  такой  имеется. Баякова. Была  молодая  пара , которую  в  Эмираты  я  оформляла. В  роскошный  дубайский  отель. Комиссию  мы  тогда  сказочную  сняли.
Цуканов. Дела  твоего  прошлого  агентства  меня  не  волнуют. Этой  твоей  мо-лодежи  ты  звонила? В  следующий  раз  они  должны  поехать  от  нас!
Баякова. Они  уже  никуда  не  поедут.
Цуканов. Подохли  что  ли?
Баякова. Расстались.
Цуканов. Ну  с  новыми  партнерами  поедут. Погрустят  и  по-новой  закрутят. Нищеброд  для  прочных  отношений  не  подходит , а  кто  с  деньгами , быстро  себе  пару  найдет. Не  упускай  их  из  виду!
Баякова. Я  их , наверное , потеряла…
Цуканов. Почему?!
Баякова. У  меня  только  телефон  парня  был. Он  туром  занимался. Недавно  позвонила , а  он… странные  вещи  он  мне  говорил. Так  люди  не  в  себе  гово-рят. Потрясло  его  расставание  с  девушкой , молнией  в  голову  оно  его.
Цуканов. А  что  именно  он  тебе  говорил?
Баякова. Говорил , что  кукушка  из  его  настенных  часов  вылезает.
Цуканов. Часы  с  кукушкой  у  него.
Баякова. Без  кукушки  у  него  часы. Он  это  знает , но  кукушку  видит. Смеется , а  потом  кукушку  внимательно  слушает.
Цуканов. Она  с  ним  что , разговаривает?
Баякова. Уговаривает  его  у  той  девушки  прощение  на  коленях  просить. В  их  разрыве  себя  он  виноватым  считает. Кричит , что  он  во  всем  виноват. Вклю-чая  будущую  ядерную  войну.   
Цуканов. Твою  мать , сбрендил  пацан… деньги  на  ветер  не  пустил? Он  по-прежнему  при  деньгах?
Баякова. Претендуя  на  жалость , он  скулил , что  на  завтрак  у  него  постоянно  багет  и  черная  икр.
Цуканов. Ну  и  всучи  ему  тур! Всучи  психу  тур  на  Сейшелы! Если  оплатит , может  и  не  лететь. Сегодня  же  ему  позвони  и  мне  доложи!
Баякова. Я  не  знаю , кто  у  него  родственники. Вероятно , серьезные  господа. На  Сейшелах  он  полезет  в  воду  и  утонет. И  объявится  какой-нибудь  Петр  Васильевич , что  дядей  ему  приходится.
Цуканов. А  какие  он  проблемы  создаст? Тур  мы  продали  законно.
Баякова. А  он  с  нами  не  по  закону  разбираться  будет. Мой  племянник  ходит  вприпрыжку , глаза  косит  налево , язык  высовывает  направо , а  вы  тур  ему  продали. Воспользовались  кое-чем.
Цуканов. Сумасшествие  у  него  не  настолько  явное. Думаю , внешне  оно  едва  заметно.
Баякова. Свихнувшегося  человека  по  речи  нетрудно  определить. Глупо  будет  доказывать , что  мы  с  нм  общались , и  его  безумие  не  прорвалось. Дурачка  обобрали  и  послали  на  смерть. Его  крутой  дядя  по  стене  вас  размажет.
Цуканов. Я  с  клиентами  не  работаю. Полоумному  племяннику  ты  тур  загна-ла. Дядя  на  тебя  катить  станет.
Баякова. Меня  крайней  сделать  хотите?
Цуканов. На  женщину  он  чересчур  не  насядет.
Баякова. Крутой  мужчина  женщине , возможно , не  вмажет , но  вдруг  у  него  не  дядя , а  тетя? Она-то  волосы  мне  вырвет.
Цуканов. Парик  за  мой  счет.
Баякова. От  цены  на  настоящий  качественный  парик  у  вас , Александр  Демь-янович , дыхание  перехватит.
Цуканов. Парик  поскромнее  поносишь.
Баякова. Вы  желаете , чтобы  в  вашем  агентстве  полнейшая  лахудра  сидела?
Цуканов. Ненакрашенная  бабенка  в  бабушкиной  кофточке. А  хозяин  агентства  на  «Комсомольской» шепнул  мне , что  в  его  агентстве  лидер  она  по  продажам! Умеет  дурнушка  впаривать. А  вы  с  Катериной  бабы  ухоженные , а  кто  из  вас  здесь  лидер , не  скажешь. Рецепт  успеха  я  знал , но  вы  мне  его  помоями  залили! Клиент  придет – не  смейте  его  упускать! Хоть  к  двери  вставайте , его  уходу  мешая! Под  наблюдением  я  вас  держу.
Баякова. Приличную  зарплату  платить  вам  нечем , а  на  камеры  деньги  на-шли…
Цуканов. Ты  дура! Помещение  я  уже  с  камерами  арендовал!
Баякова. А  почему  съехавшие  свои  камеры  не  сняли? Они  исправны?
Цуканов. Ну  что  ты  влезаешь , куда  не  просят… сломались  они , да! Оставят  тебе  что-нибудь  полезное , дождешься  тут  от  кого… веселые  глаза  ты  не  де-лай! На  аренду  вся  прибыль  уйдет – вам  с  Катериной  страдать!
Баякова. Зарплату  нам  зажмете? 
Цуканов. Кто  плохо  работал , тот  почувствует  на  себе.
Баякова. У  нас  письменный  договор.
Цуканов. Иди  в  суд! У  нас  правовое  государство , но  кто  в  это  поверит , по-жалеет. Я , тогда  еще  идиот , судиться  когда-то  пробовал. Подал  в  суд  на  ру-ководителя  предприятия  и  не  подумал , что  завязки  у  него  моим  не  чета. Прокатили  меня , будто  на  бешеного  коня  я  сел. Никто  не  удивлялся , что  он  меня  сбросил. Расшибся – не  передать! Такое  судопроизводство  весьма  нацио-нальным  традициям  отвечает. Ты  не  со  мной  трепись , а  туры  иди  продавать!
Баякова. Вы  меня  вызвали  и  пока  не  отпустите , я  не  уйду. Да  и  кому  их  продавать? Обеспеченные  господа  в  престижные  агентства  ходят , а  у  обыч-ных  людей  на  путешествия  денег  нет.
Цуканов. Ситуация  в  стране  дерьмовая.
Баякова. Как  всегда.
Цуканов. Но  в  том  же  агентстве  на «Комсомольской» план  запросто  делают!
Баякова. У  них  расположение  выгоднее. И  раскрученность  у  них. Они  на  рынке  давно , а  вы , Александр  Демьянович , новичок , если  грубее , то  чай-ник… в  турбизнесе  вы  фактически  второй  день.
Цуканов. Туризмом  я  начал  заниматься  недавно.
Баякова. В  крайне  неудачное  время  начали.
Цуканов. Туризм  вечен. Все  образуется.
Баякова. Но  вы  можете  не  дожить. Что  у  вас  с  руками , вы  мне  не  расскаже-те?
Цуканов. Упал , когда  в  футбол  играл.
Баякова. Так  упали , что  руки  сломали?
Цуканов. Я  тебя  отпускаю! Довольно  тут  прохлаждаться – ступай  в  соседнюю  комнату  и  работай.
Баякова. А  в  какой  вы  команде  играете? Слышать  ее  название  я  могла?
Цуканов. Полузащитник  я.
Баякова. А  где?
Цуканов. В  сборной  Бразилии!
Баякова. Эмоциональность  у  вас  чисто  бразильская. На  карнавале  идет  и  кри-чит , и  поет… 
Цуканов. Ты – дура! Только  безнадежные  дуры  своего  начальника  достают! Я  тебя  выгоню  и  опять  объявления  о  работе  шерстить  будешь! Выгодные  предложения  часто  тебе  попадались?
Баякова. Было  бы  хоть  единственное , что  березкой  в  мертвом  поле , я  бы  у  вас  не  работала. Русское  по-оооле , мертвое  т-ыыыы. Анатолий  мне  говорил  не  спешить , за  всякую  дрянь  не  хвататься , но  дома  сидеть  мне  наскучило. Цуканов. Со  мной  приятнее?
Баякова. Когда  я  устраивалась , я  не  знала , что  вы  настолько  горячий. Муж-чин  специально  не  нанимаете? На  мужчину  так  не  поорешь. Голос  повысил  и  отбитую  челюсть  расстроенно  потираешь. Ой , посмотрела  бы  я , на  моего  Анатолия  вы  закричи. У  меня  руки  загипсованы , не  бейте  меня , я  беззащи-тен!
Цуканов. Я  бы  ему  гипсом  прекрасно  вмазал.
Баякова. По  голове?
Цуканов. Да!
Баякова. А  вы  его  голову  видели? Весло  бы  сломалось , а  арматура  погну-лась. Имея  в  подчинении  моего  Анатолия , вы  бы , Александр  Демьянович , тише  мыши  себя  бы  вели.
Цуканов. Ты , дура , не  представляешь , какие  я  вопросы  решал. Каких  людей  с  дороги  своей  убирал. Сегодня  же  мне  какую-нибудь  Доминикану  продай!
Баякова. Сейчас  в  магазин  схожу  и  в  очереди  в  кассу  попытаюсь. Кому  До-миникану? Вам  Доминикану? А  почему  вы  не  в  Доминикану? В  Доминикане  великолепно. Вчера  в  магазин  за  йогуртами  зашла  и  кучу  всего  накупила. Соус  песто  нам  с  Анатолием  не  понравился. Могу  вам  отдать.
Цуканов. Открытый  соус - это  типа  объедков. Ты , чувствую , на  реальные  не-приятности  нарываешься.
Баякова. Я  нашу  беседу  стараюсь  продлить.
Цуканов. Чтобы  не  работать?
Баякова. Чтобы  клиентку  не  спугнуть. С  ней  Катерина  сейчас  дело  имеет. Когда  вы  меня  вызвали , Катерина с  пришедшей  к  нам  женщиной  разговаривала.
Цуканов. Баба  при  средствах?
Баякова. Тряпки  на  ней – в  отеле «Атлантис» на  ужин  выйти  не  стыдно. О  каком  отеле  я  говорю , вы , Александр  Демьянович , не  в  курсе. В  турбизнесе  вы  ни  бум-бум.
Цуканов. Я  и  в  бизнесах  посложнее  свое  заработать  умел. Где-то  в  Ницце  отель?
Баякова. Я  про  дубайский  говорила. В  Дубае  вы  были?
Цуканов. Нет. 
Баякова. Город  неотразимого  впечатления. В  Саудовской  Аравии  он. Лично  ознакомится  не  намерены?
Цуканов. Процесс  здесь  организую  и  выберусь.
Баякова. В  Саудовскую  Аравию? Но  Дубай  не  там , а  в  Эмиратах.
Цуканов. Конечно. Я  знаю , где  Дубай.
Баякова. А  Агадир  где? Ответьте , и  я  соглашусь , что  и  насчет  Дубая  вы  все  точно  себе  представляли.
Цуканов. Агадир – не  Дубай…
Баякова. Директору  турагентства  вообще-то  и  про  Агадир  знать  положено.
Цуканов. Если  возвращаться  на  свое  место  тебе  не  с  руки , побудь  здесь , но  тихо. Пасть  не  заткнешь , я  не  посмотрю , что  клиент  меня  может  услышать  и  тур  у  меня  не  купить. Наору  так , что  оглохнешь. Вышвырну  на  улицу  ли-цом  об  асфальт. Второе  мое  нутро – не  кричать , а  делать. Ты  меня  не  бо-ишься , а  я  человек  не  только  шумный. При  необходимости  подкрадываюсь  не  громче , чем  кобра  шуршит.
Баякова. Меня  учительница  в  восьмом  классе  запугивала. Хулиганить  не  брошу – после  уроков  меня  дождется  и  кулаками  дисциплину  вобьет. Препо-давала  бы  она  у  нас  физкультуру , я  бы  не  опешила , но  она  у  нас  физику  вела.
Цуканов. Старая? Из  ума  выжила?
Баякова. Меньше  тридцати. В  школе  всего  несколько  лет. Уральский  педаго-гический  она  закончила.
Цуканов. Жестких  учителей  там , наверно , готовят.
Баякова. Я  ей  сказала , что  выбор  поля  боя  за  вами. На  пустыре  или  поздно  вечером  в  парке – где  вам  угодно.
Цуканов. Драться  с  ученицей – чистый  бред!
Баякова. Драться  с  учительницей  что-то  иное?
Цуканов. Тебя  оправдает  твоя  юность , а  ее  что? Моральная  травма , в  Ураль-ском  педагогическом  полученная?
Баякова. Давая  ей  свой  номер , я  в  принципе  рассчитывала , что  она  мне  не  позвонит. Но  звонок  в  тот  же  вечер  раздался.
Цуканов. И  в  каком  месте  она  тебе  встречу  назначила?
Баякова. Ровно  в  том , где  я   ее  изуродованный  труп  чуть  позже  закопала.
Цуканов. Ты  гонишь!
Баякова. Я  фантазирую.
Цуканов. Так  твой  рассказ  с  самого  начала  фантазия?
Баякова. В  условленное  место  мы  пришли , но  драться  раздумали. Поговорили  и  обнаружили , что  у  нас  общее  в  жизни  есть. Общее  пристрастие.
Цуканов. Какое?
Баякова. Это  православие.
Цуканов. Выражаться  я  хочу  грубо… ужасной  ругани  от  меня  жди. Наплела  и , посмотрите , довольна. Екатерина  дорогой  тур  пытается  впарить , а  она  будто  деревенская  пенсионерка  на  завалинке  чумазой  малышне  травит. Тебя  уволю , а  Екатерину  оставлю.
Баякова. Отрицательной  стороны  и  Катенька  не  лишена.


                Второе  действие.

  Менеджер  Екатерина  Лоскутова  и  потенциальная  клиентка  Лидия  Синилина  женщины  потерянные , стильно  постриженные , на  стене  бросающийся  в  глаза  рекламный  постер  «Крым – это  рай!». 

Лоскутова. Сардиния  вам  очень  понравится.
Синилина. Spero.
Лоскутова. Чего?
Синилина. Надеюсь.
Лоскутова. Это  латынь?
Синилина. Латынь  или  итальянский… запомнила  и  временами  вставляю. Лос-кутова. Как  интеллигентный  человек.
Синилина. Как  попугай. Такое  слово – можно  постоянно  лепить. Когда  и  не  надеешься  совершенно… если  я  поеду  на  Сардинию , тур  я  куплю  у  вас.
Лоскутова. Сегодня  бронировать  не  будем?
Синилина. Давайте  забронируем. Куда-то  съездить  мне  надо. А  потом  уже  по  врачам. На  год  точно  растянется.
Лоскутова. Не  зн
аю , деликатно  ли  вас  об  этом  спрашивать… отели  продолжим  смотреть? Си-нилина. Меня  абсолютно  не  тянет  с  вами  чем-то  делиться , но  и  обрывать  ни  к  чему – не  драма  у  меня , чтобы  было  больно  касаться. За  три  года  работы  в  престижной  государственной  компании  я  заработала  много  денег  и  фактически  потеряла  здоровье. Недавно  уволилась. Хочу  съездить  куда-нибудь  отдохнуть. Вы  мне  предложили  Сардинию. Могу  съездить  и  туда. Да , я  обязательно  поеду , а  то  пойду  на  обследование , и  мне  запретят , а  я  на  море  хочу  побывать. Я  молилась. А  мусульманские  женщины  не  молятся , за  них  это  делают  их  мужчины. Татарка  мне  сказала. Из  нашего  высшего  руководства.
Лоскутова. А  вы  молились , что  получить  желая?
Синилина. Хорошо  оплачиваемую  работу. Свечку  в  храме  ставила  и  присту-пала. Глаза  не  закатывала , поскольку  молитву  я  по  бумажке  читала. Четыре  храма  обошла  и  ничего , а  после  посещения  пятого , похоже , откликнулись. И  двадцати  метров  не  отошла , как  телефон  зазвонил. Должность  на  меня  сва-лилась , все  мои  ожидания  превышающая.
Лоскутова. По  знакомству , конечно?
Синилина. Подруга  в  штат  всунула. Я  ее  сучкой  считала , а  она  на  деле  до-казала , что  умеет  дружить. За  официальным  парадным  нарядом  я  в  магазин  на  Манежной. С  десяток  примерила , пока  не  мелькнуло , что  вроде  подходит. Потратила  на  него   чуть  ли  не  все , что  было. Позорно  на  новом  месте  не  выглядела.
Лоскутова. А  что  за  место?
Синилина. Нанотехнологии.
Лоскутова. Прогрессивное  направление.
Синилина. За  кулисы  заглянешь  и  сразу  же  рвота  подступит. А  мне  там  ра-ботать  пришлось. С  хорьками  ожиревшими , но  вечно  голодными. Насыщенная  подлость. Воровство , бандитизм… психологический  барьер  перейдешь  и  с  деньгами  проблем  не  будет. Если  у  тебя  нет  чувств , нет  нервов – это  место , созданное  для  меня. Кто  не  утратил , что-то  в  себе  сохранил , того  карающее  нервное  истощение  накрывает. Вслед  за  нервной  и  прочие  системы  разваливается. Две  недели  на  Сардинии  вряд  ли  что  улучшат.
Лоскутова. Ехать  вы  раздумали?
Синилина. Поеду. На  станцию  Софрино  ездила  и  на  Сардинию  можно. Когда-то  с  неплохим  мужчиной  роман  я  крутила. Он  на  станции  Софрино  живет. Работает  в  городе , а  воду  из  колодца  таскает. У  него  большие  пластмассовые  ведра  синего  цвета. В  жару  их  на  солнце  поставишь , вода  прогреется , и  здорово  окатиться… в  нанотехнологиях  у  меня  рабочий  день  нередко  часов  до  одиннадцати. Некогда  стало  на  станцию  Софрино  ездить. До  квартиры  доберешься , упаковку  какого-то  дерьма , что  по  дороге  купила , на  сковородку  бросишь , жуешь  и  думаешь – не  я… увлечение , связь  с  мужчиной – не  у  меня… от  мертвой  меня  лишь  ощущаемая  усталость  отделяет. Преклоняюсь  перед  людьми , способными  преуспевать  и  внутренне  не  умирать. В  нанотехнологиях  я  таких  не  встречала.
Лоскутова. У  нас , в  туризме , похожая  история. Мой  начальник  абсолютно  ущербная  личность. Мертвец , на  ниточках  скачущий. Солнце  светит , дождь  идет – на  нем  не  отражается. Исключительно  кошелек  энергией  его  питает. Профессионал , не  сомневайтесь , он  безукоризненный: купите  у  нас  тур – в  лучшем  виде  отправим.
Синилина. Деньги  я  вам  хоть  сейчас  переведу.
Лоскутова. Прекрасно. С  отелем  окончательно  определимся  и  забронируем. Начальнику  я  незамедлительно  доложу. Это  в  нанотехнологиях  денег , как  муравьев  в  лесу , а  мы  каждой  копейке  радуемся.
Синилина. Придавили  вас  жестко.
Лоскутова. Дышим , но  с  трудом.
Синилина. От  станции  Софрино  в  полукилометре  у  него  дом. Железной  до-рогой  уже  не  пахнет. Дышишь  и  особо  вредное , наверное , не  вдыхаешь. Сергей  мне  сказал , что  в  девять  вечера  на  станции  он  меня  будет  ждать.
Лоскутова. Когда?
Синилина. Всегда. В  любой  день. С  работы  приедет  и  не  домой  пойдет , а  до  девятичасовой  электрички  на  станции  простоит. Я  на  ней  к  нему  ездила. Моими  приездами  так  проникся , что  безрассудное  стояние  вот  придумал. Я  не  приезжала , а  он , не  знаю… обещал , что  будет  стоять. Об  его  обещании  я  как-то  вспомнила , старые  пласты  в  душе  всколыхнулись… и  я  поехала  на  станцию  Софрино.
Лоскутова. И  никого , увы…
Синилина. Его  на  станции  не  было.
Лоскутова. Домой  к  нему  не  пошли?
Синилина. Постучала  бы  в  калитку , и  он  бы  ко  мне  вышел. Он , его  жена  и  младенец. Не  обязательно , но  опасность  попасть  в  идиотскую  ситуацию  от-нюдь  не  нулевая.
Лоскутова. Вы  его  не  любите.
Синилина. Разумеется , не  люблю. После  нанотехнологий  я  ни  к  кому  ничего  не  чувствую. 
Лоскутова. Красоты  Сардинии  вкус  к  жизни  вам  возвратят.
Синилина. Об  отеле  мне  бы  подумать…
Лоскутова. Пятизвездный , а  какой  еще?
Синилина. Среди  постояльцев  возможно  обилие  русских. Полезут  с  разгово-рами , а  у  меня  настроение  лишь  в  ресторане  рот  открывать.
Лоскутова. В  наших  силах  отель  с  минимумом  соотечественников  вам  по-добрать.
Синилина. Подберите. А  если  вконец  тоскливо  мне  станет? С  кем  тогда  сло-вом  перемолвиться?
Лоскутова. Какой  вам  отель , мне…
Синилина. Мне  и  самой  неясно , какой  мне  нужен. И  почему  я  на  Сардинии  зациклилась? Больше  поехать  некуда? Да  полно  курортов. Загорай , пузо  наби-вай  и  снова  загорать  к  морю  шагай. К  Сергею  на  участок  его  сестра  однаж-ды  нагрянула. Раскладушку  наружу  вытащила  и  животом  вниз. Живот  до  земли. Толстенная  баба. Женщины  знают , чего  им  бояться. Отдыхать  поеду – килограммов  пять  наберу. Отель  с  питанием  похуже  для  меня  подберите. Лоскутова. Где  подобрать , в  Сардинии?
Синилина. Не  навязывайте  мне  вашу  Сардинию. У  вас  что , особенный  инте-рес  именно  в  Сардинию  меня  заслать?
Лоскутова. Я  вам  о  ней  сказала , и  она  вас  устроила… если  Сардиния  отме-няется , другое  будем  искать. Глобус  мысленно  крутите  и  выбирайте. Греция , Индонезия , Австралия…
Синилина. Мне  известен  австралийский  обряд  посвящения  в  мужчину. Под-росшему  мальчику  все  зубы  выбивали.
Лоскутова. Вероятно , туземцев  обряд. Едва  ли  это  обряд  белых  переселенцев. Австралию  рассмотрим  или  далековато  для  вас?
Синилина. На  пароходе  в  Австралию  месяца  полтора , думаю , плыть.
Лоскутова. Но  вы  же  на  самолете  полетите?
Синилина. Кто  вам  сказал? С  какой  такой  искривленности  вашего  сознания  вы , меня  не  спросив , сажаете  меня  на  самолет?
Лоскутова. А  вы  теперь  на  ином  средстве  надумали… морской  круиз  вам  подыскать?
Синилина. Круизный  лайнер  поплыл  и  не  доплыл. Ошибки  в  управлении  не  было.
Лоскутова. Цунами  его  потопило?
Синилина. Пожар  в  трюме  возник. Может , военный  крейсер  при  тренировоч-ных  стрельбах  не  рассчитал. Нептун  трезубцем  днище  проткнул. При  путеше-ствии  по  воде  я  бы  ощущала  себя  неуверенно. А  если  рвота  меня  накроет? Столько  денег  платить , чтобы  в  каюте  у  раковину  безвылазно  простоять? Я  думаю , все-таки  самолет.
Лоскутова. Самолет  куда?
Синилина. Не  на  Сардинию. И  не  во  Вьетнам – духоту  я  не  переношу. По  Кипру  у  вас  хорошие  предложения?
Лоскутова. Чудесные.
Синилина. На  Кипре  Сергей  отдыхал. Не  со  мной. Его  предыдущая  женщина  работала  в  издательстве , название  которого  не  удержалось… какие  вы  изда-тельства  знаете?
Лоскутова. «Просвещение».
Синилина. Не  оно.
Лоскутова. Издательство «Мысль» , кажется , есть.
Синилина. Да  не  Мысль. Они  парашу  какую-то  выпускали…. не  отпустит  меня  на  Кипре , что  он  не  со  мной  здесь  был. А  на  Мальту  я  могу  полететь?   
Лоскутова. Ничего  нет  проще. У  меня  по  Мальте  красочный  буклет  есть. Хо-тите  пролистать?
Синилина. Я , что  мне  надо , в  Интернете  смотрю. Сейчас  без  работы , заму-ченным  глазам  благодать… курортный  вояж – это  тоже  стресс. Задержки  рей-сов , болтанка  в  небесах , заселение  в  отель , где  тебе  скажут , что  отчего-то  мы  вас  в  списке  не  видим. Для  восстановления  я  бы  в  нашей  сельской  ме-стности  скорее  пожила. Лучше  всего , конечно , не  одна , а  с  Сергеем.
Лоскутова. Позвоните  ему.
Синилина. А  он  трубку  возьмет?
Лоскутова. Если  он  культурный  человек , чего  ему  на  ваши  звонки  не  отве-чать.
Синилина. В  страшной  обиде  он  на  меня , пожалуй. Он  меня  ждал , а  я  не  приезжала.
Лоскутова. Но  потом-то  приехали.
Синилина. Спустя  годы. Годы  жуткого  изматывающего  бултыхания  в  пруду  перекошенных  утопленников , на  мерседесах  и  лексусах  к  пруду  подъезжаю-щих. Все  утонули , но  на  берег  выбираются  бодро. И  помимо  пруда  жизнь  где-то  ведут. Назовем  прудом , назовем  морем… зачем  мне  на  море  ехать? На  тех  же  преуспевающих  утопленников  глядеть? Мне  бы  отстраненно  ото  всех  в  деревне , в  тишине , нервы  бы  подлечила  и  тогда  на  курорт. Затем  займусь  желудком , печенью , давлением… оно  и  само , может , нормализуется. Смотри-те , как  странно! У  вас , в  турагентстве , пришло.
Лоскутова. На  курорт  не  ехать?
Синилина. Домик  в  деревне  купить. Деньги  у  меня  есть , в  обмен  на  здоровье  заработала  я  немало , но  коттедж  недостаточно , но  мне  же  обыч-ный  домик. Километрах  в  сорока. В  долларах  сколько  он  тысяч  стоит?
Лоскутова. Вам  в  агентство  недвижимости  нужно…
Синилина. Ничего  не  порекомендуете?
Лоскутова. Из  агентств  или  потенциальных  продавцов  домиков  в  сорока  ки-лометрах?
Синилина. Вы  грубить  мне  вздумали? Человек , допустимо  сказать , выход  на-шел , а  вы  злитесь , что  денег  с  него  не  содрали? В  таком  случае  соизвольте  злиться  профессионально – эмоции  вовне  не  выпуская!
Лоскутова. Простите. Соберетесь  куда-нибудь  съездить – прошу  к  нам.
Синилина. К  вам? К  кому  угодно , только  не  к  вам.


                Третье  действие.

  Понурость  встречается  с  гневом – Екатерина  Лоскутова  в  кабинете  забур-лившего  при  ее  появлении  Александра  Цуканова. 

Цуканов. А-ааа , расходный  туристический  материал , бездарность  на  стройных  копытах! Сскажи , что  рыбка  у  нас  в  ведерке. Ну  куда  их  там  кладут , я  бы  в  ведро  положил! Бездельники  хреновы , на  рыбалку  у  них  время  есть. Я  с  девяти  утра  в  офисе! 
Лоскутова. Вы  как  часы. Переодеться  не  успеешь , а  вы  уже  к  себе  вызывае-те.
Цуканов. Я  в  правильное  настроение  вас  ввожу. Без  меня  вы  не  сконцентри-руетесь! Бабскими  новостями  начнете  обмениваться , погоду  в  компьютере  смотреть…
Лоскутова. Мы  на  улице  минуту  назад  были. Знаем , какая  погода.
Цуканов. Погоду  на  вечер.
Лоскутова. Для  прогулки  что  ли? Легкой  походкой  по  бульвару  в  цветах , чьи  названия  нам  ни  к  чему… жаль , голова  дико  гудит. Клиентов  раз , два  и  обчелся , но  весь  день  в  жутком  шуме  работаем.
Цуканов. Ты  на  меня  намекаешь? Ты , дура , мои  методы  не  критикуй!
Лоскутова. Обзывать  меня  прекращайте. Обратите  внимание  на  эти  мои  сло-ва. Я  терплю , но  я  на  пределе.
Цуканов. Не  нравится – забирай  свою  сумку  и  сегодня  же  выметайся! В  округе  девять  турагентств  разорились , а  мое  еще  на  плаву. Ты  задумывалась , сколько  баб  из  тех  агентств  работу  в  последние  месяцы  потеряло? И  на  зарплату  поменьше  твоей  ко  мне  бы  пошли.
Лоскутова. Зарплаты  меньше  моей  в  турбизнесе  не  существует.
Цуканов. Но  я  хорошие  проценты  плачу.
Лоскутова. Проценты  с  продаж , которых  фактически  нет.
Цуканов. И  чья  тут  вина , неужели  моя? Это  вы , дуры , работу  с  клиентами  проваливаете! Тетку , что  сейчас  с  тобой  разговаривала , ты  не  упустила? Светлана  сказала , что  она  весьма  обеспеченная.
Лоскутова. Из  нанотехнологий.
Цуканов. Колоссальные  бабки  из  бюджета  выкачивают… что  ты  ей  загнала? Доминикану?
Лоскутова. Она  не  захотела  покупать.
Цуканов. Что  покупать? Что  покупать  не  захотела? Ты , дура , что , ничего  ей  не  продала?
Лоскутова. Я  вам  не  дура…
Цуканов. Как  тебя  ни  называй , дура  ты  полная! Зачем  она  к  нам  приходила? С  какой  целью  набитая  бабками  коза  к  нам  в  турагентство  нос  сунула?! 
Лоскутова. Съездить  куда-нибудь.
Цуканов. И  почему  она  никуда  не  поедет? Чем  ты  сумела  ее  желание  пере-бить? Продемонстрировала  ей , что  дура  ты  некомпетентная? Конечно , чего  с  дурой  дело  иметь , пойду  и  у  конкурентов  куплю. Мне  плевать , что  ты  в  свою  защиту  скажешь! Договор  заключила – ты  профессионал , нет  договора – дура  ты  тупая! К  нам  бабки  принесло , а  она  их  корявым  движением  назад  в  реку  спихнула. С  такими  работниками  мое  турагентство  ну  никак  преуспевающим  быть  не  может! Порадовала  ты  меня , Катерина… и  я  желаю  тебя  отблагодарить. В  воскресенье  работать  выйдешь. Лоскутова. В  воскресенье  мы  не  работаем.
Цуканов. Будем  работать! С  девяти  до  восьми  как  привязанная  здесь  проси-дишь. Здесь , означает  в  конторе , кабинет  я  сам  займу – мне  ради  бизнеса  пожертвовать  воскресеньем  не  жалко.
Лоскутова. А  ваша  жена…
Цуканов. Что  тебе  известно  о  моей  жене? Какие  вы  со  Светланой  домыслы  строите?
Лоскутова. Светлана  упоминала , что  вы  женаты.
Цуканов. На  ком?
Лоскутова. Никакой  конкретики – женаты  и  все.
Цуканов. Моя  жена  в  Самаре  живет. С  двумя  дочерьми. Младшая  уроки  на  гитаре  берет.
Лоскутова. Из-за  этого  сюда  их  не  перевозите?
Цуканов. Чужие  взаимоотношения  тебя  не  касаются! В  личной  жизни  и  у  тебя , по-моему , не  все  гладко!
Лоскутова. Сейчас  я  одинока.
Цуканов. Ну  и  на  работе  сосредоточься! Продажи  обязаны  пойти  вверх! Сколько  Крымов  ты  продала?
Лоскутова. Два.
Цуканов. За  три  месяца  два! Ростуризм  говорит , что  народ  в  Крым  толпами  валит! Почему  у  нас  так  мало  продано?
Лоскутова. Сколько-нибудь  обеспеченные  люди  в  Крым  ни  за  что  не  поедут. А  перебивающимся  от  зарплаты  до  зарплаты  в  нынешней  ситуации  не  до  поездок.
Цуканов. А  про  кого  Ростуризм  говорит? Кто  те  миллионы , что  Крым  для  себя  выбрали? Не  голое  же  вранье?
Лоскутова. Из  моего  опыта , если  у  обычного  человека  есть  деньги , он  едет  в  Турцию  или  Грецию. Если  нет , не  едет  никуда.
Цуканов. Но  парочку  Крымов  ты  кому-то  продала.
Лоскутова. Первый  семья  невыездного  рабочего  из  оборонной  столярной  мастерской  у  меня  купила. Второй  болезненно  ностальгирующему  типу  ушел. В  юности  туда  ездил  и  зацепило. Сегодняшний  день  его  не  радует – все  счастье  в  воспоминаниях  о  давке  в  прибрежной  столовой , где  готовые  котлеты  с  компотом  он  урывал. Господи , как  он  меня  тогда  замучил , скидку  выпрашивая…
Цуканов. Дала?
Лоскутова. Мы  с  вами  уже  обсуждали. Вы  орали , что  я  тупая  дура , а  я  вам  объясняла , что  без  скидки  тур  бы  он  у  нас  не  купил. По  пять  кусков  сахара  в  наш  кофе  он  клал. Из  посещения  выжимал  до  капли.
Цуканов. Мне  не  нравится , сколько  вы  кофе  расходуете. Домой  со  Светланой  таскаете , я  уверен!
Лоскутова. Из  банки  в  кулек  и  с  собой?
Цуканов. Я  сам  так  делал! Лоскутова. А  я  не  делаю  и  за  Светланой  не  заме-чаю. Хотите – приносите  аптекарские  весы  и  замеры  начнем. В  начале  рабо-чего  дня  было  сто  грамм. В  конце  осталось  семьдесят. Нужно  определить  чистый  вес  одной  ложки , соотнести  с  числом  приходивших  клиентов , я  одну  ложку  кофе  им  в  чашку  кладу.
Цуканов. А  Светлана?
Лоскутова. Две.
Цуканов. Какая  же  расточительная  дура. А  детям? Женщины , бывают , с  деть-ми  к  нам  приходят. И  детям  две?
Лоскутова. Детям  мы  кофе  не  наливаем. Касательно  угощения  дети  для  вас  неразорительны.
Цуканов. Чем-то  угостить  сопливое  отродье  его  мамашу  расположить  к  нам  может… и  на  покупку  подвигнуть. Угощайте-ка  детишек  какао. Траты , конеч-но , но , надеюсь , окупятся.
Лоскутова. В  какой-то  из  прежних  контор  мы  всех  взрослых  какао  поили. Дешевле , чем  кофе. Клиентам  втирали , что  наш  директор  из-за  приверженно-сти  к  здоровому  образу  жизни  к  какао  склоняется  и  вам  рекомендует. Не  скажешь  же  им , что  он  жалкий  скряга.
Цуканов. Вам , дурам , не  дано  осознать , что  значит  свой  бизнес  вести. Вы  спать  легли  и  уснули , а  тут  лежишь  и  думаешь , выдержишь  ли  следующий  месяц , не  накроешься  ли  тазом  с  гербом  российским – наши  власти , тебе  известно , как  бизнесу  помогают. И  работники  тупые  вредят! И  кофе  дорожает! Я  не  мог  предусмотреть , что  страна  так  посыплется. Открыл  турагентство , давно  мечтал...
Лоскутова. Время  нелучшее  выбрали.
Цуканов. Из-за  низкой  прибыли  у  меня  навалом  всяких  бед. Когда  ты  ко  мне  нанималась , не  побаивалась , что  я  буду  к  тебе  приставать?
Лоскутова. Я  себя  не  переоцениваю. Начальник  и  помоложе  найдет.
Цуканов. Ты  баба  интересная.
Лоскутова. Но  довольно  в  годах.
Цуканов. Да  я  бы  несколько  лет  назад  обязательно  к  тебе  бы  полез. Замучи-лась  бы  от  меня  отбиваться! Но  турбизнес  и  как  по  мужчине  по  мне  уда-рил… я  и  на  Светлану  похотливо  не  заглядываюсь.
Лоскутова. У  нее  мощный  муж. Прознал  бы  о  ваших  домогательствах – не  о  низкой  прибыли  беспокоиться  бы  вам  пришлось.
Цуканов. Стал  бы  кулаками  размахивать – от  ножичка  бы  присел… и  я  гово-рю  не  о  домогательствах , а  о  взгляде. Об  обычном  желании  красивую  бабу  поиметь! Не  о  воплощении – о  желании. Пропало  оно  у  меня , из-за  вечного  волнения  разбитость  словно  бы  отравленных  оладий  поел…
Лоскутова. Вы  их  ели?
Цуканов. В  Комсомольске-на-Амуре.
Лоскутова. А  как  вас  туда  занесло?
Цуканов. С  актерами  летал. Театральным  антрепренером  вкалывал. Тарелочку  оладий  на  званом  вечере  лично  мне. 
Лоскутова. И  кто  вас  убить  хотел?
Цуканов. Не  убить , а  из  строя  вывести. Незачем  мне  с  тобой  душевными  излияниями  заниматься! Иди  за  свой  компьютер  и  зазывающие  предложения  повсюду  рассылай! Результаты  уже  сегодня  потребую!
Лоскутова. Я  делаю  это  постоянно , но  к  результату  не  приводит.
Цуканов. Потому  что  работать  ты  не  умеешь! Дура  тупая , на  мою  голову  взятая!
Лоскутова. Ну  не  обзывайте  вы  меня… Цуканов. Ты  заткнешься  и  пойдешь  деньги  мне  зарабатывать! Даже  дуре  может  иногда  повезти! Никчемности  полные! Дуры  позорные!



                Четвертое  действие.

  При  уютном  свете  настольной  лампы  развязавшиеся  на  сегодня  с  туризмом  Светлана  Баякова  и  Екатерина  Лоскутова  распивают  на  рабочем  месте  бу-тылку  белого  вина.

Баякова. Хочешь  жить – умей  пить. Употреблять , но  не  надираться. Редчайший  турист  попался – вино  подарил.
Лоскутова. Раньше  и  сережки  дарили. Турист  из  Индии  мне  привез. Экзоти-ка, но  надеть  можно.
Баякова. Приглянулась  ты , наверно , туристу  тому.
Лоскутова. Он  меня  за  Индию  поблагодарил. Индию  ему  я  порекомендовала – он  пришел  за  Турцией , а  улетел  в  Индию. Великолепно  там  время  провел. Рома  выпьет , в  океан  чуть  заплывет , и  напрягаться  не  надо – волна  сама  на  берег  вышвыривает. Я  и  сама  в  Индии  была. В  рекламник  ездила.
Баякова. В  этом  агентстве  рекламники  за  свой  счет.
Лоскутова. Здесь  и  подарки  Александру  Демьяновичу  отдавать  следует… ко-робку  печенья  он  у  меня  забрал.
Баякова. А  кто  тебе  ее  подарил?
Лоскутова. Клиент  по  фамилии  Груничев.
Баякова. Тот , у  которого  рейс  на  Родос  отменили?
Лоскутова. Отборным  матом  он  на  меня  в  трубку. Потом  включил  мозги , сумел  допереть , что  не  я  виновата , приехал  и  коробку  печенья  сунул. Пече-нье  не  из  Индии , без  шафрана… не  добравшись  до  заграницы , в  нашем  су-пермаркете  купил , и  пей-ка  ты , матерно  обруганная , чай  с  печеньем  моим.
Баякова. Совестливый.
Лоскутова. Похож  на  отморозка , но  внутри  не  все  сгнило. Я  уже  чайный  пакетик  достала , а  тут  из  кабинета  Александр  Демьянович  появляется. Оказа-лось , что  подаренное  мне  печенье  любимое  у  него.
Баякова. А  он  знал , что  оно  подаренное?
Лоскутова. Я  ему  не  говорила.
Баякова. Так  он  просто  у  тебя  печенье  забрал. Не  потому  что  оно  подарен-ное. Не  было  приказа , что  мы  должны  подарки  ему  отдавать! Испугала  ты  меня – вино  же  я  ему  не  отдала , мало  ли , думаю… тебе  подлить  или  мне  одной  допивать?
Лоскутова. А  чего  ты  посиделки  сегодня  затеяла? Домой  не  спешишь?
Баякова. За  мной  Анатолий  в  девять  заедет. Его  задержали  на  работе  и  сего-дня  домой  мы  вдвоем. Обычно  я  позже  него  приползаю.
Лоскутова. Он  не  ругается? 
Баякова. Он , дурачок , считает , что  жена  в  турбизнесе – это  престижно. Вина  тебе  налить?
Лоскутова. Капни. За  Александра  Демьяновича  выпьем.
Баякова. Я  тогда  и  себе  чуть-чуть. Грамм  по  тридцать  за  него  можно. Здоро-вья  ему  пожелаем?
Лоскутова. Немного  здоровья.
Баякова. Если  он  в  ящик  сыграет , агентство  закроется , и  мы  без  работы. Ку-да  идти?
Лоскутова. Идиотки , что  за  копейки  работать  согласны , всегда  требуются. Ужасная  здесь  контора… в  прежних  я  от  клиентов  терпела , но  чтобы  на-чальник  так  доставал , нигде  не  было. Мерзкая  психованная  сволочь.
Баякова. Оставаться  спокойным  ему  непросто.
Лоскутова. Почему?
Баякова. Я  случайно  услышала , как  по  телефону  он  разговаривает. О  возврате  долга  речь  шла. Александр  Демьянович  кому-то  очень  большие  деньги  должен. Я  думаю , ему  и  руки  из-за  этого  сломали.
Лоскутова. Турбизнесом  деньги  он  не  вернет.
Баякова. Он  жаловался  в  трубку , что  у  него  в  Калининградском  порту  не-приятности. Турбизнес  не  единственное , чем  он  занимается.
Лоскутова. Съездил  бы  в  Калининград. Попытался  бы  лично  там  наладить. Нет , он  целыми  днями  сидит  у  себя  в  кабинет  и  на  нас  по  очереди  орет.
Баякова. Меня  его  крики  не  задевают.
Лоскутова. А  обзывания?
Баякова. Меня  и  Анатолий  обкладывает – уши  вянут. Александр  Демьянович  орет , а  мне  смешно – рожа  багровая , челюсти  туда-сюда  дергаются… отец  на  тебя  не  кричал?
Лоскутова. Он  культурнейший  человек.
Баякова. Профессор?
Лоскутова. Несколько  не  из  научного  сообщества.
Баякова. У  меня  профессор  Владищев  тур  покупал. Достойнейший  из  достой-нейших , речь  ведет  будто  в  Палате  Лордов  перед  королевой  выступает , но  оператор  поднял  цену , и  тур  у  него  вышел  чуть  подороже , чем  договарива-лись. Взбесившимся  псом  профессор  Владищев  на  меня  залаял! Старенький , но  оручий… выплеснувшись , сказал , что  с  мужчиной  он  бы  так  не  сорвался. Настолько  повышать  и  на  женщину  в  годах  бы  постеснялся. А  я  ему  по  возрасту  как  дочь. А  с  дочерью  он  привык  давать  себе  волю. Его  дочь , он  сказал , работает  вместе  с  ним.
Лоскутова. Не  понимаю  я  таких  дочерей. Чем  его  грубость  выносить , я  бы  полы  лучше  мыла. 
Баякова. На  уборщиц  все  подряд  гавкают. Наша  таджичка  тебе  пример. Алек-сандр  Демьянович  на  нее  не  кричит , но  кое  от  кого  в  нашей  конторе  ей  достается. 
Лоскутова. Александра  Демьяновича  только  деньги  волнуют. Он  в  пыли  и  грязи , не  замечая , сидит , а  я  не  могу. Сначала  я  уборщице  совсем  негромко  выговаривала. Но  она  же  никаких  выводов  не  сделала!
Баякова. Она  презирает  свою  работу. Не  со  шваброй  в  руках  будущее  ей  ри-совалось. Она  же  человек – у  нее  мысли , надежды… тебе  бы  с  ней  контакт  поискать.
Лоскутова. Она  по-русски  не  говорит.
Баякова. Возможно , она  с  тобой  говорить  не  хочет.
Лоскутова. И  меня  презирает?
Баякова. Ну…
Лоскутова. Ненавидеть , завистью  исходить , но  презирать-то  меня  за  что?
Баякова. Каждая  национальность  считает  себя  выше  всех. С  детства  внушают. Рассказывают  в  школе  о  великих  победах , государственный  флаг  учат  бого-творить. Читаю  с  трудом , почему  я  жму  на  выключатель  и  загорается  свет , не  знаю , но  я  таджик , я  венгр , я  русский. Ты  с  нами  поедешь?
Лоскутова. Куда  с  вами?
Баякова. Анатолий  тебя  до  метро  довезет. Впрочем , до  него  пешком  три  ми-нуты.
Лоскутова. А  на  машине?
Баякова. Минут  десять. Нежелательно , чтобы  мы  тебя  повезли  и  в  пробке  встали. Мнение  об  Анатолии  у  тебя  неважное  сложится. Создаваемый  им  шум  невыносимым  для  тебя  будет.
Лоскутова. В  пробке  многие  нервничают.
Баякова. Он  не  просто  кричит – он  на  клаксон… надавит  и  не  отпускает. Од-нажды  к  нам  даже  полицейский  подошел. Грубо  спросил , что  ты  здесь , тварь , вытворяешь. Анатолий  на  рожон  не  полез.
Лоскутова. Гудеть  прекратил?
Баякова. И  не  подумал. Полицейский  постоял  и  в  свою  очередь  связываться  не  стал. Глазами  сверлил , но  говорить  ничего  не  говорил.
Лоскутова. Муж  у  тебя  редкий  экземпляр. Полиции  не  боится. Я  не  один  год  встречалась  с  мужчиной , который  никого  так , как  нашу  полицию , не  боялся. Через  агрессивную  толпу  молодежи  словно  нож  сквозь  масло  пройдет , а  легавого  заметил , и  вижу , съежился  весь.
Баякова. Неожиданный  и  очень  занимательный  поворот. Про  свою  личную  жизнь  ты  говорила. Разовьешь? Дашь  какую-нибудь  информацию?
Лоскутова. Утаивать  мне  нечего.
Баякова. Ну  говори.
Лоскутова. Не  о  чем  говорить. Что  было , теперь  в  области  воспоминаний. Кануло  и  не  мешает.
Баякова. Жизни  радоваться?
Лоскутова. Свободно  дышать. Воздух  в  своей  квартире  ни  с  кем  не  делить. Хочешь  услышать , что  от  одиночества  я  страшно  страдаю? С  подъемного  крана  готовлюсь  броситься?
Баякова. Из  окон  прыгают , но  с  подъемного  крана…
Лоскутова. И  оттуда  прыжки  случались. Я  работала  с  девушкой , из-за  кото-рой  дорогущий  тур  в  Австралию   торпедировался. На  нее  стопроцентный  штраф. От  отчаяния  она  на  подъемный  кран. Всмятку  разбилась. 
Баякова. Ловкая  она… я  бы  на  подъемный  кран  не  залезла. Гимнастикой  она  не  занималась?
Лоскутова. Скалолазанием , по-моему. У  нас  где-то  на  Алтае  есть  гора… вроде  бы  на  нее  забиралась. Мы  года  три  вместе  проработали , но  до  откровенности  не  дошло. Подругами  не  стали.
Баякова. Настоящая  подруга  это , конечно , не  муж  и  не  любовник , но  лучше , чем  ничего.
Лоскутова. Наверно.
Баякова. Мы-то  с  тобой  подругами  будем?
Лоскутова. Если  наше  турагентство  какое-то  время  не  развалится , может , подружимся. Когда  оно  все  же  помрет , будем  помогать  друг  другу  работу  искать.
Баякова. Обнаружим  прекрасную  вакансию  и  не  сами  воспользуемся , а  сна-чала  подруге  предложим.
Лоскутова. Видишь , какая  чушь  дружба  женская.
Баякова. В  такой  ситуации , ты  думаешь , мужик  собственными  интересами  бы  пожертвовал? Лоскутова. Об  их  дружбе  целые  легенды  слагаются.
Баякова. У  моего  Анатолия  полно  друзей. Был  ураган , на  его  машину  упало  дерево , его  требовалось  распилить , и  он  друзьям  названивать  начал. Ну  и  с  кем  дерево  он  пилил?
Лоскутова. С  тобой?
Баякова. Я  и  двуручную  пилу  в  хозяйственном  купила. Он  обычной  мучиться  собирался , но  я  же  его  люблю.
Лоскутова. А  муниципальные  службы  бензопилой  дерево  распилить…
Баякова. Бензопилы  заняты , нам  сказали. Помню , мужик  был  с  рожей  жир-ной , красной… от  волнения , видно , раскраснелся , что  со  мной , с  симпатич-ной  женщиной , общается. Анатолий  сказал , что  к  ним  соваться  бессмыслен-но, а  я  сходила. Занимаются  уборкой  двора , засорившейся  канализацией , а  у  входа  сплошь  роскошные  иномарки. Ощущение  элитарности.
Лоскутова. С  наших  платежей  за  коммунальные  услуги  им  мощно  перепада-ет.
Баякова. Должность  урвал  и  никакая  фантазия  не  нужна. Элементарные  схе-мы , идиотам  доступные. Общественное  благо , вне  всяких  сомнений , во  главе  угла!
Лоскутова. В  России  всегда  без  зазрения  воровали. И  звонкими  лозунгами  задницы  прикрывали. Я  о  воровстве  на  самом  верху.
Баякова. При  Анатолии  ты  о  политике  не  говори. У  его  приятелей  из-за  по-добных  разговоров  неприятности  уже  начались.
Лоскутова. Увольнения?
Баякова. Аресты.
Лоскутова. Да  ладно…
Баякова. Да  конечно , ладно. Но  когда  ты  слышишь , что  тому  за  шпионаж  дали  десять , тому  двенадцать , ты  действительно  думаешь , что  они  шпионы?
Лоскутова. У  меня  есть  леечка  и  я  из  нее  цветочки  на  подоконнике  поли-ваю. Отвлекает  от  кошмара , который  как  комета  Галлея  улетает  и  возвраща-ется. А  у  Александра  Демьяновича  что  со  взглядами? Какие  они  у  него?
Баякова. Он  микроскопический , но  начальник. У  начальников  сейчас  единст-венный  взгляд  возможен. Патриотизм! Нам  он  в  другом  никогда  не  признается. Продавать  Крым  и  Сочи  вперед  прочего  он  тебе  говорил?
Лоскутова. Нет. Ему  все  равно , что  продавать , лишь  бы  продавала. Он  ба-рышник.
Баякова. Похоже , мы  имеем , что  в  доносе  на  него  в  случае  чего  написать. Наш  начальник , Александр  Демьянович  Цуканов , абсолютно  не  патриот , де-ляга  он  беспринципный , со  всем  патриотическим  рвением  просим  статью  для  него  подобрать  и  на  зону  отправить.
Лоскутова. И  кто-то  отреагирует?
Баякова. В  тридцать  седьмом  проходило. Я  понимаю , что  сейчас  не  то , власть  в  стране  аполитичное  жулье  захватило , но  в  кумиры  выдвигается  Сталин , и  репрессии  весьма  в  тему. У  Анатолия  в  приятелях  журналист , и  он  с  нами  сидел , выпивал , про  его  заметку  о  доходах  некоторых  министров  мы  говорили. Обычная  заметка  из  тысячи  схожих. Напечатали  и  забыли , но  движение  нехорошее  он  почувствовал. Наверное , меня  скоро  посадят! Со  смехом  сказал. Ночью  к  нему  трое  приехали  и  на  допрос  увезли. До  сих  пор  не  выпустили.
Лоскутова. Коллеги  за  него  не  вступились?
Баякова. Про  газетчиков  не  знаю , а  мой  Анатолий  в  общении  с  ним  паузу  взял.
Лоскутова. Слабаком  своего  Анатолия  считаешь?
Баякова. Когда  он  в  психозе , ему  море  по  колено , а  спокойным  уши  прижа-ты. Он  россиянин. Человек  с  нашим  русско-советским  генным  набором. На  протяжении  всей  российской  разночтения  человека  и  государства  чем  для  человека , как  правило , заканчивались?
Лоскутова. Тюрьмой.
Баякова. Ссылкой , каторгой , расстрелом… с  бойцами  у  нас  поэтому  очень  худо. Мои  измышления  ты  Анатолию  не  передавай. Полюбезничать  с  ним  разрешаю.
Лоскутова. Быть  ласковой  с  мужчинами  я  умею.
Баякова. Не  слишком  ласковой  с  ним  будь! К  разговорам  я  снисходительно , но  за  кокетливый  взгляд  ты  у  меня  получишь. Я  не  ради  тебя - ради  себя  о  приятном  обхождении  с  ним  сказала. Работа  у  него  в  мужском  коллективе , задубел  он  там  весь… ты  его  немного  взбодришь , а  выгоду  я  себе  заберу. Его  улучшившееся  настроение  найду , куда  применить. Бедная  ты  моя… мы  с  ним  уедем , а  ты  ни  с  чем. Позвонить  кому-нибудь  можешь? Огорошить  кого-то  из  бывших  звонком  неожиданным!
Лоскутова. Да  я , честно  говоря , вынашивала  о  себе  напомнить…
Баякова. Кому?
Лоскутова. Он  на  молодую  девку  меня  променял. Я  ее  знала – особа  неурав-новешенная. Бесконечными  срывами  она  ему  наверняка  надоела.
Баякова. Послал  он  ее  наверняка! Гордость  тебе  позволит  снова  с  ним  быть?
Лоскутова. Мои  чувства  к  нему  у  меня  сохранились. Как  новые  они  у  меня. Ты  поверишь , что  я  с  ним  очень  веселой  бывала? Со  смеха  в   кровати  ката-лись , и  он , чтобы  я  успокоилась , меня  щипал…
Баякова. И  ты  еще  пуще  закатывалась?
Лоскутова. Он  больно  щипал.
Баякова. Специально  больно  делал?
Лоскутова. Силу  не  соизмерял. Неравнодушен  ко  мне  был – не  только  в  щи-паниях  его  захлестывало. Так  хорошо  во  время  секса  ни  с  кем  я  себя  не  ощущала.
Баякова. А  что  же  ты  его  молодой  отдала? Подловила  бы  ее  у  двери  и  глаз  бы  выколола!
Лоскутова. При  таком  столкновении  она  бы  мне  больший  урон  нанесла. Она  моложе , импульсивнее , всегда  на  каблуках… на  женских  курсах  самообороны  учат  жутчайшие  травмы  каблуком  наносить.
Баякова. Против  каблуков  и  защита  должна  иметься.
Лоскутова. Это  уже  на  курсах  для  мужчин  преподают.
Баякова. Неправильно. Женщин  что , только  от  мужчин  учат  обороняться? А  вдруг  я  на  курсы  пошла , от  грозящего  мне  нападения  другой  женщины  же-лаю  отбиться? С  порога  развернут  и  скажут , сама  давай  справляйся?
Лоскутова. Думаю , что  позвоню  я  ему.
Баякова. Звони  тогда  сейчас  же.
Лоскутова. При  тебе  я  стесняюсь.
Баякова. А  без  меня  не  решишься. Перенесешь  на  завтра  и  всю  ночь  глаз  не  сомкнешь. Столько  всего  вспомнишь , что  в  жизни  ему  не  позвонишь. Раз  сказала , то  не  откладывай!
Лоскутова. Я  наберу  и , наверное , промолчу.
Баякова. А  он  твой  номер  не  определит? 
Лоскутова. Поменялся  у  меня  номер. (набирает) Отважусь  ли  я  сказать  ему  что-нибудь… хорошо  бы  он  не  подошел… здравствуй , Сергей. Думала , не  узнаешь  ты  меня. Я  бы  тебя  узнала , обязательно  бы  узнала! Как  у  тебя  дела , все  скорее  складывается , чем  нет? У  меня , мне  кажется , ничего… сегодня  приехать? Я  еще  на  работе , но  отсюда  мне  до  тебя  минут  сорок  пять… ра-бочий  день  закончился , я  тут  с  подругой  прохлаждаюсь. Ладно , скоро  прие-ду. До  встречи.
Баякова. В  долгий  ящик  он  не  откладывает.
Лоскутова. А  я-то  чего  соглашаюсь…
Баякова. Ты  хочешь  его  увидеть. Ситуация  сложная , но  в  этой  ситуации  женщина  к  мужчина  пулей  летит.
Лоскутова. Своим  мгновенным  согласием  я  огорошена. Чего  я  у  него  делать  буду?
Баякова. Постель  стелить  начнешь.
Лоскутова. А  потом  из  нее  вылезу  и  домой  в  слезах  побреду? Не  предложит  же  он  остаться  с  ним  жить. Я  имею  право  выбирать. Добьюсь  того , что  ту-пая  боль  обострится. У  меня  и  тупой  не  было , отболело  уже – чего  ты  меня  на  звонок  подбила? Я  вспотею  сейчас  вся  от  нервов!
Баякова. У  Анатолия  есть  успокоительные  таблетки. Он  придет , и  ты  вы-пьешь. Но  таблетки  у  него  сильные. На  стул  в  гостях  опустишься  и  застыв-шей  деревяшкой  просидишь. Бормоча  односложно: «да… привет… в  норме…». Или  ехать , или  таблетку  пить.
Лоскутова. Офис  закроешь.
Баякова. Ключ  давай.
Лоскутова. На  передумывание  десять  минут  себе  выделяю. Приеду  к  нему  не  через  сорок  пять , а  через  час – невелика  задержка. Переволноваться  не  успе-ет.
Баякова. Я , помню , задерживалась , и  Анатолий  с  пакетом  к  метро  пошел. А  в  пакете  молоток.
Лоскутова. Без  молотка  из  рук  хулиганов  не  вырвешь.
Баякова. Молотком  он  владеет , как  ковбой  своим  лассо. Для  тебя  вбивание  гвоздей , конечно , не  искусство.
Лоскутова. Пренебрежения  я  не  высказывала. 
Баякова. Но  подумала  однозначно  с  презрением. Играть  на  рояле – это  мас-терство , а  гвоздь  и  придурок  вобьет!
Лоскутова. На  рояле  иногда  играют  настолько  ужасно , что  хочется  крышкой  пальцы  отбить.
Баякова. А  ты  жестокая.
Лоскутова. Передо  мной  в  юности  парень  бахвалился , что  на  рояле  он  слов-но  Рубинштейн. Под  этим  предлогом  к  себе  в  квартиру  меня  зазвал. Тут  же  начал  ко  мне  приставать , но  я  сказала  ему , играй. Я  бы  к  тебе  не  пришла , не  будь  ты  у  нас  пианистом. Задачу  моего  соблазнения  крайне  я  ему  ослож-нила. Играть  он , выяснилось , не  умел.
Баякова. А  рояль  у  него  в  квартире  для  чего? Отец  музыкант?
Лоскутова. Отца  у  него  не  было. Дед  у  него  вроде  бы  на  рояле  наяривал. На  фотографии  человек  за  роялем , и  я  спросила  у  него , кто  это , и  он  сказал , что  это  его  дед. Глядя  на  внука , легко  предположить , что  и  дед  за  рояль  садился , но  на  что  нажимать , представления  не  имел. Внучок  парень  отчаянный – за  абсолютную  идиотку  решил  меня  принять. Стал  долбить  по  клавишам , поясняя , что  авангардную  сюиту  композитора  Златоушека  для  меня  исполняет. Сейчас  первая  часть , сейчас  уже  ко  второй  приступаю… ни  с  чем  я  его  оставила. Дома  энциклопедический  словарь  с  полки  сняла. Была  рада , что  не  ошиблась. Композитора  Златоушека  в  нем  нет.
Баякова. Попадания  в  энциклопедии  не  все  композиторы  удостаиваются. Ка-кой-нибудь  Петер  Златоушек , малоизвестный  талант  из  Пардубице…

  Вошедший  Анатолий  Баяков  находится  в  заведенности , в  омраченности , он  типичен. Может , ростом  чуть  выше  среднего.

Анатолий. Продажи  в  Чехию  обсуждаем?
Баякова. (Лоскутовой) Он  расслышал  Пардубице. Пятьдесят  мужчин  не  знают , а  мой , где  находится  Пардубице , в  курсе!
Анатолий. Какие  пятьдесят  мужчин? 
Баякова. Пятьдесят  безмозглых  мужчин , много  о  себе  думающих. Подобного  рода  идиотов  через  нас  даже  больше  прошло.
Анатолий. А  ты  говорила , не  ходит  к  вам  никто.
Баякова. Ходят-то  ходят , но  не  покупают. (Лоскутовой) Могу  поспорить , что  наш  начальник  тоже  насчет  Пардубице  некомпетентен.
Лоскутова. Мадагаскар , ему  казалось , около  Южной  Америки. (Анатолию) Остров  Мадагаскар.
Анатолий. Я  знаю , что  Мадагаскар  водой  окружен. (жене) Я , честно  говоря , уязвлен  тем , как  она  со  мной  разговаривает. Мое  сегодняшнее  раздражение  выход  не  нашло  и  я , боюсь , на  нее  его  обрушу. За  предоставленный  случай  мне  нужно  ухватиться. Кто  вас  просил  Мадагаскаром  меня  доставать? Я  уже  в  машине  губу  до  крови  себе  прокусил! Ни  к  чему  было  злостью  исходить , в  себе  переживая… какие-то  уроды  пятнадцать  минут  на  перекрестке  руга-лись! Из-за  них  пробка  возникла  из  тех  пробок , в  которых  люди  руки  на  себя  накладывают. Мне  бы  вылезти , на  уродов  наорать – не  душил  бы  душу  камень…
Баякова. Вправить  им  мозги  что , никто  не  вылез? Все  без  исключения  огра-ничились  злобой  за  закрытыми  дверьми  своих  тачек?
Анатолий. Уроды  явно  авторитетные , кто  на  них  попрет… ты  бы  слышала , какие  фамилии  они , ругаясь , выкрикивали. Я , падла , позвоню  тому-то , а  я , сука , тому-то  звоночек  сделаю… был  назван  министр  МВД  и  глава  одной  сырьевой  монополии. Обычный   народ  сидел  по  машинам  и  ждал , когда  же  они  разъехаться  соизволят. Я-то  хоть  внутренне  кипел , а  большинство  как  рабы  смирившиеся. 
Баякова. Ты  душу  не  рви. В  воскресенье  твоя  мать  приезжает. Нервы  побере-ги.
Анатолий. Срываться  из-за  ее  фитнеса  я  зарекся…
Лоскутова. Мама  у  вас  спортивная? Занятия  фитнесом  посещает?
Анатолий. Денег  у  меня  она  требует. Студию  фитнеса  хочет  открыть. Так  загорелась , что  притронешься  и  обожжешься!
Лоскутова. А  как  дело  организовать , в  этом  она  разбирается?
Анатолий. Она  хочет  нанять  специалистов , которые  все  ей  устроят. Сбренди-ла  старушка.
Лоскутова. Поручить  профессионалам  вполне  здравая  мысль.
Анатолий. Естественно. И  мысль  правильная , и  сам  проект  мог  бы  весьма  прибыльным  оказаться. Но  на  него  крупные  начальные  средства  нужны. И  она  сбрендила , считая , что  у  меня  на  счетах  или  под  подушкой  столь  серь-езные  деньги  лежат!
Баякова. Скажи  матери , что  денег  у  тебя…
Анатолий. Тысячу  раз  говорил!
Баякова. Воскресенье , сатана  печет  нам  печенья… она  придет  и  опять  о  деньгах  заведет. Опять  твои  крики  мне  слушать  прикажешь? На  работе  Алек-сандр  Демьянович  кричит , а  дома  мой  Толенька  добавляет! Твоей  матери  я  скажу , что  если  она  вновь  поднимет  тему  фитнеса , двери  в  наш  будут  для  нее  закрыты.
Анатолий. Я  тебе  запрещаю.
Баякова. Конечно , она  нас  третирует , а  мне  ей  слова  не  скажи! Везде  у  меня  подчиненные  отношения!
Анатолий. Думаешь , ты  нагрубишь , и  она  поникнет , из-за  разбитого  мате-ринского  сердца  перестанет  в  нашей  жизни  участвовать , надеяться  на  оздо-ровление  политической  обстановки  и  то  к  реальности  ближе. Вместо  нынеш-них  трех-четырех  звонков  в  неделю  тридцать  звонков  в  день  мне  грозит. На  ком  ты  женился , почему  с  хорошей  женщиной  судьбу  не  связал , за  тобой  же  в  институте  чудесная  девушка  в  толстых  очках , я  помню , бегала – с  ней  бы  брак  и  заключил , она  бы  мне  точно  не  хамила , тебе  бы  развестись  и  ее  отыскать , она  наверняка  не  замужем , твое  предложение  огромным  чудом  сочтет  и  от  этого  чувства  не  избавится , помимо  мужа  и  к  его  матери , как  к  чуду , относиться  будет , вся  из  себя  вывернется , но  денег  на  студию  фитнеса  мне  добудет , я  же , студией  фитнеса  не  обзаведясь , прожитую  жизнь  неудавшейся  посчитаю , сына-то  я  какого  родила? Денег  мне  на  студию  не  дает, женился  на  дамочке , в  лицо  мне  грубости  говорящей , я  ее  бульон  из  бульонных  кубиков  научила  варить , а  она  дверь  перед  моей  печальной  фи-зиономией  захлопывает – тебе , Анатолий , пощечин  бы  ей  надавать , а  ты  ей  потворствуешь , и  я…
Баякова. Я  бульон  еще девочкой  варила. Замечательный  бульон  из  куска  мяса  на  кости.
Анатолий. Сейчас  ты  из  бульонных  кубиков  варишь.
Баякова. Из-за  быстроты. Что , такой  отвратный  бульон  получается?
Анатолий. Терпимый. А  кто  тебя  надоумил?
Баякова. Нехватка  времени  меня  заставила.   
Анатолий. Но  с  чьей  подачи  ты  из  кубиков  варить  начала?
Баякова. Твоя  мать  не  причем. Как-то  на  кухне  я  поняла , что  на  нормальный  бульон  у  меня  времени  нет  и  бросила  кубики.
Анатолий. У  тебя  было , что  бросать. Кубики  ты  заранее  купила. Самой  в  го-лову  пришло?
Баякова. Да.
Анатолий. Последние  двадцать  лет  мать  исключительно  из  кубиков  варит. И  тут  ты  той  же  дорогой  пошла. Относительно  кубиков  она  тебе  при  мне  го-ворила! Просто  невозможно  с  твоей  стороны  ее  влияние  отрицать!
Лоскутова. Пора  мне  на  мой  романтический  вечер  отправляться.
Анатолий. А  тебя  позвали? Светлана  мне  говорила , что  с  мужиками  у  тебя  глухо.
Баякова. Ну  чего  ты  ей  меня  выдаешь… я , Катенька , не  обидеть , а  по  факту  говоря. Думаю , что  у  тебя  никого ,  я  сказала.
Лоскутова. А  зачем  сказала?
Баякова. Он  интересовался , с  кем  я  работаю , и  я  ему  про  Александра  Демь-яновича , про  тебя… можешь  у  него  спросить , что  я  о  тебе  говорила.
Анатолий. Дерьмо  не  лилось.
Баякова. Об  Александре  Демьяновиче  добрых  слов  не  нашлось , а  о  тебе  я  говорила , что  ты  прекрасный  турменеджер , по  характеру  не  истеричка , в  одной  комнате , согласись , нам  неплохо  работается. Я  ведь  тоже  тебя  не  раз-дражаю?
Лоскутова. Безусловно , но  что  я  о  тебе  в  действительности  думаю , я  Сергею  скажу. Если  он , конечно , заинтересуется , как  и  с  кем  моя  жизнь  протекает. По  меньшей  мере  верю , что  врагами  мы  с  ним  не  расстанемся.


               

                Пятое  действие.

  Набросаны  коробки , на  полу  чемоданы , рыхловатого  Сергея  Биклигина  красят  глаза , достойные  называться  выразительно  умными.

Лоскутова. Куда  уезжаешь?
Биклигин. В  Англию  улетаю. На  постоянное  место  жительства. Дар  небес , похоже , что-то  задумавших – последние  дни  на  родине , а  тут  ты  объявля-ешься! Адской  машиной  из  прошлого  подорвать  меня  пришла… 
Лоскутова. Ты  сам  меня  пригласил.
Биклигин. Пригласил  после  твоего , мягко  сказать , внезапного  звонка. Чувство  или  информация? Мой  отъезд  ты  сердцем  почувствовала  или  сказал  тебе  кто-то? 
Лоскутова. Я  о  нем  не  знала. И  сердце  молчало , как  партизан. На  звонок  тебе  посторонний  человек  меня  навел. Чего  не  позвонить , не  поковыряться  во  вроде  остывшем… велением  истосковавшегося  сердца  ты  мой  приход  не  воспринимай. А  в  Англии  ты  в  Лондоне  жить  станешь?
Биклигин. В  Бирмингеме.
Лоскутова. Жилье  там , наверно , дешевле.
Биклигин. Мне  бы  и  на  лондонское  хватило. Лоскутова. Разбирайся  я  компь-ютерах  не  хуже  тебя , не  сидела  бы  за  тем  же  компьютером  за  зарплату , которую  в  Англии  платят  клоуну , раз  в  месяц  на  манеж  выходящему.
Биклигин. Специально  в  Англии  пораспрашиваю , сколько  их  цирковые  зара-батывают. Низшая  ставка , надо  думать , повыше  пособия  по  безработице.
Лоскутова. А  оно  в  Англии  повыше  моей  зарплаты. В  Англию  один  ты  ле-тишь?
Биклигин. Билет  на  самолет  у  меня  на  девятый  ряд  у  окна. Кто  летит  ря-дом, не  знаю. Мать-Россия  сына  теряет , но  красивой  дочери  я  ее  не  лишу.
Лоскутова. Среди  твоих  подруг  я , вероятно , самой  некрасивой  была.
Биклигин. Женщины  за  три  до  тебя  я  с  поварихой  из  шашлычной  крутил. По  отсутствию  привлекательности  она  среди  моих  женщин  вне  конкуренции. Лоскутова. И  чего  же  ты  с  ней…
Биклигин. Обаяния  в  ней  вагон.
Лоскутова. И  готовить  хорошо  умеет.
Биклигин. Я  к  ней  в  шашлычную  не  ходил.
Лоскутова. И  у  себя  дома  она  тебя  не  кормила?
Биклигин. К  ней  не  зайдешь – у  нее  от  рассвета  до  заката  муж  дома. Какой-то  кустарный  промысел  на  дому. В  отличии  от  меня  с  программным  обеспе-чением  не  связанный. Из  глины , кажется , что-то  лепил. Да , вспомнил , глиня-ную  фигурку  продать  она  мне  пыталась. Типа  дракона.
Лоскутова. Деньги  за  нее  она  бы  не  на  себя  потратила , а  мужу  принесла. Обрадовала  бы  скромного  мастера.
Биклигин. Сказала  бы , что  любовника  на  деньги  развела , он  бы  еще  сильнее  возликовал… этот  дракон  меня  потащил. Увлек  за  собой  мои  мысли. К  дра-кону , что  над  корейским  рестораном  напротив  Нескучного  Сада  висел. Весе-лый  дружелюбный  дракон , всем  подмигивающий. Я  мимо  шел , и  он  мне , я  ему , лет  двадцать  он  прохожим  настроение  улучшал. Недавно  иду , а  над  рестораном  проплешина. Сняли  дракона. У  входа  официанты  курили , и  я  к  ним  с  вопросом , что  с  драконом  стряслось? Они  с  виноватыми  улыбками  говорят , что  снять  дракона  заставили. Несомненно  православные  постарались. Дракон – существо  для  нас  инородное , нашим  традициям  не  отвечающее , правильно  я  отсюда  отваливаю. Все , Катенька , уезжают! Рядом  с  корейским  рестораном  украинская  корчма «Тарас  Бульба» , а  на  углу «Илья  Муромец» , заведение  на  тысячу  процентов  наше. У  «Тараса  Бульбы» в  их  национальной  одежде  топчется  зазывала. Чистейший  таджик! Возле  «Ильи  Муромца» зазы-вала  уже  в  шлеме , в  латах , но  и  этот  ряженый  мужик  той  же  национально-сти , что  у  «Бульбы». Такой  же  таджик!
Лоскутова. Их  Россия  устраивает.
Биклигин. Они  пускай  в  ней  и  живут. Зарабатывал  я  здесь  нормально , но  атмосфера  словно  коленом  на  горло  давят. Из  ребят  схожего  со  мной  про-филя  девять  из  десяти  уехали  или  думают  уезжать. Тоска  тут  душеразди-рающая! Пришел  голосовать  на  муниципальные  выборы , а  в  длиннющем  списке  пятнадцать  человек  от  партии  власти  и  пятнадцать  от  коммунистов. Какое  тут  на  хрен  будущее? Перед  тобой  и  другими , кому  отъезд  не  по  карману , что-то  близкое  к  стыду  я  чувствую.  Уезжаю , а  вас  бросаю… как  на  войне – армия  отступает , и  сильные  уходят  с  ней , а  слабые  остаются… если  вконец  ад  начнется , я  попытаюсь  тебя  отсюда  вырвать.
Лоскутова. А  сейчас? Забрать  меня  с  собой  у  тебя  и  отдаленно  не  возникло?
Биклигин. Ты  сказала , и  я  задумался… думаю , видишь , серьезно. У  меня  до-кументы  готовы , а  тебе  еще  столько  с  ними  возиться…
Лоскутова. Имей  я  на  руках  документы  и  билет  на  самолет , мы  бы  в  Лон-дон , из  Лондона  в  Бирмингем  и  вместе  бы  там  поселились?
Биклигин. Что  это  было  бы  невозможно , мне , наверное , не  сказать… в  прин-ципе , я  позвал  тебя  попрощаться. Но  в  глубине , не  исключено , таилось  что-то  восстановить… смешно. Тебя  пальцем  поманишь  и  ты  из  России  в  тот  же  час?
Лоскутова. Мы  оба  с  тобой  огорошены.
Биклигин. Есть  такое.
Лоскутова. Об  эмиграции  я  меньше  всего  думала , и  вдруг  о  ней  зашло… жить  в  Англии  мне  позволят?
Биклигин. Не  знаю.
Лоскутова. Давай  мы  пока  не  будем  решать  окончательно. Тебе  надо  поду-мать , брать  ли  меня  с  собой , мне  следует  осмыслить , хочу  ли  я  страну  по-кидать , морально  я , пожалуй , готова , но  средства  для  существования , я  не  представляю , как  мне  в  Англии  добывать. Я  же  тебе  надоем , если  куда-нибудь  на  работу  не  устроюсь.
Биклигин. Ты  с  Англией  подожди. Насчет  Англии  посмотрим , а  в  Мытищи  я  тебя  возьму. Рядом  с  Мытищами  у  моего  друга  небольшой  коттедж , и  свя-занную  с  моим  отъездом  отходную  вечеринку  он  предложил  на  природе  устроить. Компанию  мне  составишь?
Лоскутова. Я , разумеется , поеду , но  мне  непонятно , куда  все  твои  красивые  девушки  делись. Не  было  бы  меня , с  кем  бы  поехал? Ни  с  кем?
Биклигин. Последнюю  мою  девушку  везти  с  собой  в  Англию  я  категориче-ски  не  желал. Пришлось  действовать  довольно  изощренно. Застань  она  меня  в постели  с  другой , она  бы  от  меня  не  отстала.
Лоскутова. Совсем  гордости  нет?
Биклигин. Я  боялся  себе  в  этом  признаться , но , по-моему , она  меня  безумно  любила. Когда  ответные  чувства  заметно  слабее , проблема , поверь  мне , ог-ромная. Увлеченность  проходит , и  девушку  пора  менять , но  из-за  ее  чувств  по-доброму  вам  не  расстаться , и  что  предпринять? Беспардонно  ее  бросить? Сделать  несчастным  человека , от  которого  ты  видел  только  хорошее? Выход  по  сути  дела  единственный – вынудить  ее  меня  разлюбить. Столкнуть  ее  лю-бовь  со  штукой , еще  более  сильной. Со  страхом. Компьютерщики – люди , по-груженные  в  себя , и  у  нас  нередко  развивается…  из  Екатеринбурга  мне  со-общили , что  у  довольно  известного  среди  нас  Петра  Скобчина  оно  в  дейст-вительности  развилось. Я  о  сумасшествии.
Лоскутова. Свихнувшегося  компьютерщика  перед  твоей  девушкой  разыгры-вать  начал?
Биклигин. Не  отвечал  на  вопросы , когда  она  клала  руку  мне  на  плечо , дер-гался  и  весь  сжимался… ночью  в  кровати  спал  сидя.
Лоскутова. Спал  или  притворялся , что  спишь?   
Биклигин. С поджатыми  ногами  к  стене  спиной  прижимался  и  засыпал. Поза – это  существенно , но  нужно  и  счет  вести. До  погружения  в  счет  внятно  бормотать  где-то  так: «двадцать  четыре , двадцать  пять , двадцать  шесть , два-дцать  пять , двадцать  шесть , двадцать  шесть , двадцать  шесть…». Тараторил  я  негромко , но  однажды  закричал. Она  нервно  говорила , что  происходящее  со мной  ее  пугает , мне  бы  подлечиться… я  уже  лечился! Жутковатый  был  воз-глас. 
Лоскутова. Отваживал  ты  ее , как  наша  церковь  здания  захватывает – с  на-строением.
Биклигин. И  результат  не  заставил  себя  ждать.
Лоскутова. А  сексом  по  ходу  твоего  цирка  вы  с  ней  занимались? Согласно  твоему  плану  сексуальное  ослабление  вместе  с  умственным , наверно , при-шло? Для  расставания  с  девушкой  по  мне  самое  главное  холодок  ей  постели  продемонстрировать.
Биклигин. Лютый  холод. К  ней  не  прикасаюсь , сама  ко  мне  льнет – от  кон-такта  уворачиваюсь , замысел  я  исполнил.
Лоскутова. В  полуметре  от  красивой  девушки  придерживаться  плана  было , думаю…
Биклигин. Несложно.
Лоскутова. По  тебе  не  скажешь , но  ты , похоже , постарел.
Биклигин. Она  мне  надоела. Спичку  не  поднесешь – не  загорюсь. Полезла  бы  ко  мне  с  активными  ласками , и  держись , мужчина , ты  в  смятении , но  она  меня  боялась. Я  ведь  ненормальный! Ты  осознала , кто  тебя  в  гости  зазвал?!
Лоскутова. Глаза  у  тебя  совершенно  здоровые.
Биклигин. А  я  сейчас  не  стараюсь. Сейчас  я  не  напугать – понравиться  тебе  хочу.
Лоскутова. Ты  мне  всегда  нравился. Сколько  не  виделись , а  ты  мне  сказал , и  я  в  Англию  с  тобой  собираюсь.
Биклигин. Англия  у  нас  гипотетически , а  завалиться  на  диван… он  по  тебе  скучал. Недовольным  скрипом  на  прочих  женщин  реагировал. Можно  я  тебя  обниму?
Лоскутова. От  меня  вином  пахнет.
Биклигин. Я  почувствовал. Злоупотреблять  напитками  ты  не  начала?
Лоскутова. А  чего  мне  спиваться , если  я  жизнью  вполне  довольна?
Биклигин. Неубедительно  сказано.
Лоскутова. А  я  не  старалась! Смешно  мне  почему-то  стало , улыбаюсь , навер-ное , до  ушей… я  не  против  устроить  классический  романтический  ужин. 
Биклигин. Еще  вина  принять?
Лоскутова. Женщине , когда  она  пришла  к  мужчине , нелегко  сказать , что  охотнее  всего  она  бы  просто  поужинала. Вино  у  тебя , думаю , есть.
Биклигин. Есть.
Лоскутова. А  еда? Пачка  макарон  в  кухонном  шкафу  завалялась?
Биклигин. Я  сегодня  суси  заказывал.
Лоскутова. И  все  съел?
Биклигин. Повторно  закажем… у  развозящего  курьера , мне  кажется , такого  не  было – вновь  на  тот  же  адрес  везти.
Лоскутова. Пришлось  по  вкусу  и  решили  повторить.
Биклигин. Суси  у  них  не  ахти. Я  и  то  кривился , а  японцу  их  предложи? Наша  фирма  принимала  японскую  делегацию  и , покончив  с  делами , в  ресторан  ее  повели. Ресторан  японский , а  продукты  в  нем  отечественные. Из  Японии  завозить  нельзя , поскольку  с  Японией  наш  режим  не  дружит – среди  друзей  у  нас  Зимбабве  и  Иран. В  зимбабвийском  ресторане  продукты , я  убежден , самые  идентичные , а  в  японском  мраморная  говядина  из  Воронежа. Ты  удивишься , но  японцы  разницу  заметили. Блюдо  называется , как  в  Японии , а  вкусовые  качества  у  него , как  у  блюда  абсолютно  иного , к  поданному  блюду  отношения  не  имеющего. Ладно , пропади  они , не  станем  настрой  наш  сбивать. Спагетти  у  меня  найдутся , но  нам  после  поужинать.
Лоскутова. Сначала  внеземная  страсть?
Биклигин. Чем  разговаривать , пойдем  на  диван. Разговоры  об  этом  нередко  оборачиваются  тем , что  все  разговорами  и  заканчивается.
Лоскутова. Я  люблю  с  тобой  говорить.
Биклигин. (приступив  в  действию) Потом  поговорим.
Лоскутова. А  к  твоему  приятелю  в  коттедж  мы  поедем?
Биклигин. Поедем , конечно.
Лоскутова. Не  важно , будет  ли  нам  сейчас  хорошо  или  не  будет?
Биклигин. Мне  будет  очень  хорошо.
Лоскутова. А  мои  ощущения? Они  не  учитываются?
Биклигин. Ты  умная женщина… красавица  моя… если  тебя  что-то  не  устроит , ты  промолчишь…



                Шестое  действие.

  Красная  шляпа  и  шорты  разделяются  у  него  белым  безволосым  торсом ; беседуя  у  себя  на  участке  с  Биклигиным  и  Лоскутовой , энергично  топчу-щийся  на  месте  Павел  Казурский  совмещает  прием  гостей  с  приемом  сол-нечных  ванн.      

Казурский. Без  приключений  ко  мне  добрались?
Биклигин. Сели  в  такси  и  у  тебя. Через  два  с  половиной  часа.
Казурский. Пробки  дикие , понимаю…
Биклигин. Повезло , что  такси  по  фиксированной  цене  было. Ехали  бы  по  счетчику , как  за  авиабилет , наверное  бы , вышло.
Казурский. Прилетишь  в  Лондон – фирменную  майку  «Арсенала» мне  при-шлешь. Ганнерс! За  них  болеть , что  собаку  с  дисплазией  конечностей  лю-бить. Думаешь , сторожевого  пса  мне  тут  завести?
Биклигин. Ты  тут  непостоянно  живешь. Кормежку  соседям  поручишь?
Казурский. Они  мне  не  откажут. Добрейшие  люди. На  наркоте , по-моему , си-дят.
Биклигин. Ты  о  всех  соседях? Справа , слева , сзади , все  чем-то  долбятся?
Казурский. Народ  тут  обеспеченный  и , насколько  я  знаю , праздный. Если  на  службу  с  утра  не  нестись , чего  косячок  не  выкурить. Легкая  жизнь , легкая  наркотики , легкий  дружелюбный  нрав.
Биклигин. Оазис  тут  у  тебя.   
Казурский. Злющей  России  тут  тоже  хватает. Рядом  село , и  в  нем  люди  как  от  одной  мамы – забитые , но  агрессия  внутри  по  своей  силе  бомба  водород-ная. Ты  пытаешься  уснуть , а  они  вдоль  забора  бродят. Глаза  мертвые , губы  сжатые , за  последнее  время  телевидение  их  здорово  до  состояния  зомби  подтянуло. Соседи  среднеазиатскую  овчарку  завели , а  я  о  добермане  думаю.
Лоскутова. Доберманов  на  привязи  не  держат.
Казурский. Чахнут  они , да? Зачахший  доберман , с  печалью  о  тебе  рассуж-даю! Я  к  пропасти  шагаю , а  доберману  положить , не  о  хозяине  грустит  он , а  вообще. Россия , ты  тоскливая  такая – и  доберманы  в  тебе  чахнут! Я , Ка-тенька , не  ожидал , что  вы  с  ним  снова  будете  вместе. Ты  и  в  Лондон  ее  берешь?
Биклигин. Попрошу  тебя  голову  собственными  делами  занимать. С  дочерью  когда  виделся?
Казурский. На  прошлой  неделе  жена  мне  ее  отдала. Сюда  ее  привозил.
Биклигин. Я  в  двенадцать  лет  с  ума  от  скуки  на  даче  сходил.
Казурский. У  тебя  гигантского  телевизора  с  подключенным  компьютером  не  было. Наиграется  и  по  участку  со  мной  пройдется. Послушает  о  кустах , что  я  тут  посадил. Гусеницу  на  листочке  заметит – скажет , чтобы  я  снял. Спасибо  мне , в  кустах  и  их  жизни  она  немного  смыслит.
Лоскутова. Черную  смородину  от  красной  отличит?
Казурский. А  ты , Катенька , бедняжка  ты  наша , не  сумеешь?
Лоскутова. Не  сумею.
Казурский. На  кусте  красной  смородины  ягоды  красные , а…
Лоскутова. Я  о  кустах  без  ягод. Голый  куст  черной  смородины. Что  он  чер-ной  смородины , а  не  красной , она  с  уверенностью  скажет?
Казурский. Без  ягод  и  я  затруднюсь… садоводством  я  лишь  с  прошлого  года , да  и  то  урывками. Куст  черной  смородины  у  меня  опалился. Через  забор  горящую  подушку  мне  бросили , и  она  на  куст  приземлилась.
Биклигин. Озлобленный  народ  хулиганит?
Казурский. Сбоку  она , от  соседей  прилетела.
Лоскутова. Забавные  успешные  люди.
Казурский. Очень  извинялись  и  предлагали  все  компенсировать. Включая  мо-ральный  ущерб.
Биклигин. Мог  бы  тысяч  десять  долларов  запросить.   
Казурский. Они  бы , думаю , заплатили. У  них  во  дворе  сад  камней - экспози-ция  целиком  из  Японии. У  кого-то  из  императорской  семьи  ими  выкуплена. Со  мной  говорил  Николай , и  я  на  него  киваю – в  правильной  позе  для  ме-дитации  сидеть  ему  было  неудобно , и  он  на  подушку  присел. Медитировал , покуривал , задремал  и  косячок  у  него  выпал. Упал  между  ног , поджег  по-душку , детородный  орган , надеюсь , не  повредил. Очнувшись , мало  что  сооб-ражающий  Николай  подушку  от  себя  подальше. Она  выгорела , но  бирку  я  разглядел. Известная  американская  фирма. Он – акционер «Газпрома». Прошу  пофантазировать , что  он  себе  позволить  не  в  состоянии.
Лоскутова. Что-нибудь  редкое.
Казурский. Купит!
Лоскутова. Такое  редкое , что…
Биклигин. Которое  президент  уже  прибрал.
Казурский. Ты , смельчак , о  нас  побеспокойся. Ты-то  отваливаешь , а  нам  с  Катенькой  тут  жить. Ха-ха , в  Лондон  он  уезжает… именно  в  Лондоне , по-моему , достать  не  проблема.
Биклигин. Я  в  бирмингемскую  щель  забьюсь. Господи , а  подушку  он  не  себе  не  как  заявку  на  участие?
Казурский. В  чем?
Биклигин. Татарский  национальный  спорт.
Казурский. А-ааа , понял. Катенька  о  нашей  спортивной  забаве  информирова-на?
Биклигин. Расскажи  ей.
Казурский. В  полутора  метрах  от  земли  устанавливается  перекладина , и  мы  на  ней  сидим  и  подушками  машем. Чтобы  победить , соперника  с  переклади-ны  надо  сбить. Победитель  проходит  дальше , встречается  с  победителем  дру-гой  схватки , и  в  итоге  мы  имеем  победителя  всего  соревнования. Сейчас  пойдем  к  гостям , и  я  спрошу , кто  из  мужчин  свое  мужество  дамам  пока-жет.
Лоскутова. Женщины  не  участвуют?
Казурский. Неравное  соперничество  я  моем  доме , вернее , на  моем  участке  не  допускаю.
Лоскутова. Женщины  бывают  весьма  крепкие. 
Казурский. Поэтому  женщинам  участвовать  запрещено. Нам , джентльменам , женщину  по-настоящему  не  ударить , а  она  с  размаху  заедет  и  усатой  фи-зиономией  вниз  джентльмен  полетит. Солнце  должно  потухнуть! Корабль  должен  доплыть! Я  подвожу  к  тому , что  участники  соревнований  должны  быть  в  равных  условиях. (Биклигину) Украдкой  тебе  скажу – для  начала  со-перника  попроще  могу  тебе  подобрать.
Биклигин. Сегодня  я  пас.
Казурский. Перед  отъездом  тебе  следует  в  обязательном  порядке  судьбу  ис-пытать. Уехать  проигравшим  почетней , чем  струсившим! (Лоскутовой) Полу-чить  подушкой  не  слишком  больно , но  навернуться  вниз  болью  чревато  значительной.
Биклигин. И  травмой.
Казурский. Помимо  перелома  ключицы  тебе  практически  ничего  не  грозит.
Биклигин. Встречайте  прибывшего  инвалида…
Казурский. Родина , скажут , крепко  в  объятиях  тебе  держала – еле  вырвался. Медицинская  страховка  у  тебя  в  Англии  будет?
Биклигин. Я  хочу  произвести  впечатление  активного , делового , а  не  удру-ченно  по  больницам  шляющегося. Тебе  так  нужно , чтобы  я  и  сегодня  по-душку  в  руку  взял?
Казурский. Когда  еще  сможешь  нашему  другу  воздать.
Биклигин. Наш  друг – это  Азим  Налимуллин. Он  в  его  честь  придумал  по-душками  друг  друга  колотить.
Казурский. Татарский  спорт  в  честь  татарской  личности. Мы  помним  тебя , Азим!
Лоскутова. А  как  он  умер?
Казурский. Скорее  всего , он  погиб.
Лоскутова. Сведения  у  вас  относительные.
Казурский. Он  уехал  в  Нурлат. В  городок , где  он  вырос. Азим  с  большой  теплотой  о  нем  нам  рассказывал.
Лоскутова. Уехал  и  что?
Казурский. В  Нурлате  он  пропал. Побывав  в  нем , я  бы  свое  мнение , воз-можно , изменил , но  сейчас  он  представляется  мне  местечком  не  из  прият-ных.  Если  его  труп  обнаружат , на  похороны  ты  из  Англии  прилетишь?
Биклигин. Он  пропал  четыре  года  назад.
Казурский. Трупы  и  через  сто  лет  находят. Тогда  мы  и  сами  трупами  ста-нем…
Биклигин. На  похороны  Азима  я  и  с  того  света  отпрошусь. Вторым  мертве-цом  на  похоронах  буду. Бог  с  тобой , ради  Азима  залезу  я  на  твою  перекла-дину. В  соперники  мне  Витю  Круглого  давай.
Казурский. Устроим.
Лоскутова. Круглый  он , потому  что  толстенький?
Биклигин. Он  глуповат…
Казурский. Круглый  идиот.
Лоскутова. А  чего  вы  его  в  вашей  компании  терпите?
Казурский. Его  жена – моя  сестра. Я  им  и  года  не  давал , а  они  уже  десяти-летие  не  разводятся… потомства , слава  богу , нет.
Лоскутова. Сестру  это  не  огорчает?
Казурский. Я  вас  познакомлю  и  ты  после  приветствий  вопрос  об  отсутст-вующих  детях  ей  задай. Хватит  ей  отмалчиваться! Если  ты  несчастна , так  и  скажи. Выплесни  из  себя  вместе  с  рыданиями. Тогда  ее  мужу  не  поздоровит-ся – врежу  я  ему  наконец-то. А  то  и  подушкой  его  не  побей. Я  его  вызывал , но  сестра  заверещала , что  схватке  между  нами  не  бывать. Подушкой  он , кстати , неплохо  орудует.
Биклигин. Может , сестра  за  тебя  беспокоится?
Казурский. Я  согласен  проиграть , но  раза  от  души  ему  вмазать… у  тебя  с  ним  какой  счет? Один-один?
Биклигин. Был  и  третий  поединок.
Казурский. А  я  почему  третий  не  помню?
Биклигин. Тебя  сделал  какой-то  чинуша  и  досматривать  ты  не  остался. Баню  пошел  топить.
Казурский. Тому  ослу  из  министерства  проиграл  я  специально. Ради  разреши-тельной  подписи.
Биклигин. Злился  ты  как  человек , чье  огорчение  неподдельно.
Казурский. При  нормальном  устройстве  нашей  системы  я  бы  без  всяких  ос-ложнений  подушкой  его  зашиб! А  я  вынужден  проигрывать. Отсюда  и  злоба. Тебя  проигрывать  Круглому  ничто  не  заставляло. В  вашем  третьем  поединке  славу  победителя  ты  заслужил?
Биклигин. Победу  праздновал  Круглый.
Казурский. Благодаря  регулярным  выступлениям  научился , собака , размахи-вать… перед  отъездом  реванш  хочешь  взять?
Биклигин. Тебе  удовольствие  доставить.
Казурский. Мне  не  передать , какая  благодать… какая  благодать  по  мне  ра-зольется. Гаси , Круглого!



                Седьмое  действие.

  Воинственный  Виктор  Круглый  с  подушкой  на  бревне , Казурский  и  Лоскутова  готовятся  воспринимать  надвигающееся  событие  немного  в  стороне  от  остальных  зрителей.

Лоскутова. Круглый  в  одиночестве. Где  Сергей , почему  задерживается?
Казурский. Настраивается , наверное. Первая  волна  беспокойства  спадает  и  тут  же  вторая… боится  нас  разочаровать. Да  и  самому  проигрывать  неохота. Лоскутова. А  если  он  не  явится?
Казурский. Будет  засчитано  поражение. Он  не  в  таком  психозе – ты  подожди , он  придет. (подзывая , машет  рукой) Если  из  окна  наблюдает , поймет , что  надо  поторопиться.
Лоскутова. А  он  в  доме?
Казурский. Ну  не  к  шоссе  же  он  побежал  машину  до  города  ловить. В  по-следний  раз  вы  с  ним  в  доме  общались?
Лоскутова. Он  сказал , чтобы  я  оставила  его  наедине  с  собой. С  чего  ему  так  важно , проиграет  он  или  нет?
Казурский. Получается , он  точно  настраивается. Альтернативной  у  меня  была  мысль , что  с  ним  что-то  случилось. Среди  собравшихся  людей  я  Игоря  По-лякова  не  вижу. У  них  с  твоим  другом  серьезные  разногласия  по  поводу  происходящего  в  стране.
Лоскутова. Этот  Поляков  думает , что  в  России  все  хорошо?
Казурский. Плохо , но  вина  не  на  президенте  с  правительством , а  на  Амери-ке. Она  нас  душит  и  жить  не  дает. Россия – страна  величайшая , но  нас  ду-шат , и  мы  задыхаемся. Но  руководство  у  нас  сильное , его  не  сломить – под  жутким  прессом  миллиарды  наживать  продолжают… ты  усмехаешься , а  По-ляков  рассвирепел. Обещал  Сереже  морду  набить.
Лоскутова. Выяснили  бы  подушками.
Казурский. Выпить  у  меня  в  гостях  Игорь  Поляков  любит , но  на  переклади-ну  его  не  заманить. Оправдывается  физической  невозможностью. Больно  ему  на  твердом  сидеть. В  институте  толковым  парнем  он  был , блюз  обожал… пропаганда  доведет , что  несогласного  с  тобой  ножом  зарежешь.
Лоскутова. Сережу? Поляков  его  пырнул?
Казурский. На  кухню  он  забредал. Сказал , что  газовой  плитой  интересуется. А  в  действительности  кухонный  нож  вытащил  и  припрятал… газовая  плита  у  меня  немецкая. Расслабься!
Лоскутова. Сережа  еще  не  вышел.
Казурский. Но  он  жив.
Лоскутова. А  Поляков? Его  интерес  к  плите – очевидный  же  обман , пустая  отговорка.
Казурский. Отнюдь  нет. У  него  магазин  по  продаже  бытовой  техники. Среди  прочего  и  плиты  продает.
Лоскутова. Ну  а  чего  ты  меня  пугаешь…
Казурский. Счел  возможным  слегка  подшутить. Плиту  для  этого  дома  я  не  у  Полякова  купил. Он , думаю , только  рад. Мне , как  давнему  знакомому , при-шлось  бы  дать  скидку , прибыль  фактически  исключающую. А  сломайся  она  у  меня? Я  бы  с  плитой  к  нему – с  плитой  и  со  скандалом. Ты , кажется , в  туризме  работаешь?
Лоскутова. Работаю.
Казурский. Скидки  для  своих  вынуждена  большие  давать?
Лоскутова. Предельные.
Казурский. И  какая  тогда  комиссия?
Лоскутова. В  районе  нуля. Когда тур срывается , свои забывают , что  они  свои – покруче  посторонних  накатывают. Я  одной  знакомой  сделала , и  она  никуда  не  полетела , не  на  чем  стало  из-за  развалившейся  авиакомпании  лететь. Она  сказала , что  деньги , как  бы  я  ни  выкручивалась , я  ей  верну. Не  тот  рубль , что  я  заработала , а  сумму  за  весь  тур. Сказала , отдавай  сейчас  же  или  в  больницу  к  тебе  за  деньгами  приеду. Доковыляешь  до  терминала  и  на  мой  счет  переведешь.
Казурский. Криминальный  подход.
Лоскутова. Не  будь  у  нее  дочери , напасть  на  меня  она  бы , вероятно , реши-лась. Но  у  нее  имеется  пятилетняя  девочка  Маша. Чтобы  она  от  меня  отвя-залась , я  придумала себе  жуткого  любовника , который  ее  дочери  в  букваль-ном  смысле  горло  перегрызет.
Казурский. Дикость , Катенька…
Лоскутова. С  волками  жить – по-волчьи  выть.
Казурский. Турбизнес , вижу – это  война. Что , Иван  Федорович , измаялись  уже  в  ожидании  боя?

      Приблизившийся  Чебугалов  староват  и  тяжеловат.

Чебугалов. Твои  бои  меня  не  захватывают. Бойцы  больно  дохлые. 
Казурский. В  основном  вашего  веса.
Чебугалов. Я  в  молодости  был  горой  мышц! Фотографии  меня  молодого  тебе  не  попадались?
Казурский. Ленка  перед  моей  физиономией  их  не  клала. Отцом-здоровяком  не  хвалилась. (Лоскутовой) С  нами  соизволил  пообщаться  Иван  Федорович  Чебугалов – мой  тесть.
Чебугалов. Тесть  я  для  тебя  в  прошлом…
Казурский. Но  верный  старший  товарищ  и  по  сей  день.
Чебугалов. Как  пить  дать. Как  руку  при  спуске  сломать. Старцы  похлеще  ме-ня  на  них  встают , но  я  на  горных  лыжах  не  ездок.
Лоскутова. Начинающих  горнолыжников  на  пологие  склоны  милости  просим. Инструкторы  за  ручку  вас  будут  водить.
Чебугалов. Дурь  какую-то  сказала…
Казурский. У  нее , Иван  Федорович , инстинкт  сработал. Она  менеджер  в  ту-рагентстве. Возможность  представилась – мигом  попыталась  вас  окрутить. (Лоскутовой) Иван  Федорович  мужчина  не  бедный. Можешь  продолжать  его  раскручивать.
Чебугалов. Если  я  мужчина , не  надо  меня  прельщать , что  меня  будут  под  ручку  водить  и  выроненную  палочку  подавать. Наберитесь  смелости , подни-митесь  на  самый  отвесный  склон  и  убейтесь! Я  бы  скорее  купился. Природа  одарила  меня  такой  фигурой… сейчас  бы  сказали , что  Господь  одарил. Я  склонен  думать , что  Бога  нет. И  не  было. А  фигура  у  меня  была , лет  до  тридцати  я  имел  вид  удивительно  скульптурный. Куда  все  ушло?
Лоскутова. Спортом , наверно , бросили  заниматься.
Чебугалов. Гантелями  всякие  дистрофики  для  подкачки  махали , а  мне  зачем? Майку  на  пляже  сниму , и  девки  от  моего  торса  ахают… позже  я  осунулся. Казурский. Не  от  пьянки?
Чебугалов. Я  и  на  вашей  свадьбе  не  напился. Дочь  замуж  выдал , а  от  радо-сти  под  стол  не  упал. И  брак  у  вас  не  сложился. Тебя  я  в  разводе  не  виню.
Казурский. Иначе  бы  вы  ко  мне  не  приезжали.
Чебугалов. А  к  кому  мне  съездить , чтобы  от  скуки  сбежать? Приятели  отда-лились , поумирали , так  вышло , что  я  езжу  на  похороны  и  к  тебе. Неравно-душен  я  к  этому  месту… хорошо , что  Ленка  по  суду  его  у  тебя  не  забрала.
Казурский. Сумей  она  отхватить , вам  было  бы  проще. Дача  дочери – почти  своя.
Чебугалов. Без  упрашиваний  она  бы  меня  сюда  не  пустила. Выклянчивать  пару  деньков  погостить – не  пошел  бы  я  на  такое. Счастье  нам , зрителям – явился  единоборец.
Казурский. (появившемуся  Биклигину) Залезай  скорей – другим  тоже  побиться  нужно! (Лоскутовой) Ты  его  поддерживай , а  я  не  могу. Вы , Иван  Федорович , мою  сестру  помните?
Чебугалов. Конечно.
Казурский. Он  ее  муж. Не  мой  друг , а  тот , с  кем  мой  друг  биться  будет.
Чебугалов. Когда  сам  состаришься , шутки  насчет  стариков  и  их  маразма  смешными  тебе  не  покажутся. Твоему  бывшему  тестю  болеть  против  мужа  твоей  сестры , я  полагаю , дозволяется? Отношения  с  сестрой  тебе  не  испор-чу? 
Казурский. Болейте  за  кого  хотите.
Чебугалов. Что  же , я  тогда  за  Круглого  поболею. Никому  из  вас  в  душу  не  плюну?
Казурский. Мы  сторонники  вольного  волеизъявления. Как  бы  вы  нас  ни  раз-очаровали , не  осудим  мы  вас. (участникам  поединка) Чего  не  приступаете?
Круглый. По  твоему  сигналу. Ты  судья. В  ладоши  хлопни , и  у  нас  по-несется.
Казурский. (хлопая) На  Карфаген!

                Подушки  начинают  мелькать.

Лоскутова. Прояви  себя , Сергей , верим  в  тебя!
Чебугалов. Не  выйдет  у  вашего  парня  Круглого  сокрушить. Имя  круглого  мне  быстро  скажи. Не  Круглым  же  мне  его , подбадривая , называть.
Казурский. Его  имя  Борис.
Чебугалов. Устрой  ему , Борис! С  личной  неприязнью  прикладывайся , и  мозги  у  него  из  ушей  потекут!
Казурский. Круглый  активен.
Чебугалов. Бодрый  малый! У  вашего  парня  скоро  голова  отлетит!
Казурский. Круглый  рискует  заорать  и  сдаться. У  него  растяжение  правой  руки. С  травмой  дерется.
Лоскутова. Сережу  ты  известил?
Казурский. Слить  информацию  не  побрезговал.
Чебугалов. Это  нарушение  правил.
Казурский. В  татарском  национальном  спорте  все  методы  хороши.
Чебугалов. Гнусный  путь  вы  избрали… правую , Борис , береги! Одной  левой  вернее  его  собьешь! Правой  будто  здоровой  он  машет…
Казурский. Мазью  натер. Ее  действия  надолго  не  хватит. Вам , Иван  Федоро-вич , апологетом  философского  отношения  к  победе  и  поражению  пора  ста-новиться. Круглый  уже  на  волосок  от  катастрофы.
Чебугалов. Не  заметно. Сбивай  его , Борис , не  затягивая! Прибей  его , Боря! Казурский. Кому  кричит…
Чебугалов. Круглому.
Казурский. Его  зовут  Виктором.
Чебугалов. Да  плетешь  ты  пес  знает  что… и  вправду  меня  обманул?
Казурский. Блистательно , по-моему , получилось. Тебе  бы , Катенька , улыб-нуться.
Лоскутова. С  чего  мне  улыбаться , когда  Сережу  так  лупят…
Казурский. Круглый  из-за  поддержки  Ивана  Федоровича  на  крыльях  летел. Сейчас  Иван  Федорович  примолк , и  Круглый  себя  потеряет. Энергии  не  ос-танется  даже  подушку  в  руках  держать.
Лоскутова. Пока  он  хорош.
Казурский. Сдуется. Без  поддержки  Ивана  Федоровича  куда  ему  в  том  же  духе  продолжать.
Чебугалов. Я  не  Круглого – я  какого-то  Бориса  поддерживал. Теперь  мне  Виктора  поддерживать  начинать? А  потом  ты  мне  скажешь , что  он  Виктор , а  Кузьма. Пойду  и  его  имя  уточню. Подожду  идиотизм  углублять. Он  не  Бо-рис , он  Геннадий… сбил  он  вашего  парня! Круто , Борис!
Круглый. Спасибо!
Чебугалов. Ну  так  Борис  он , все  правильно… слушай , боец , ты  Борис?
Круглый. Виктор  вообще-то.
Чебугалов. Вашу  же  мать , до  чего  мир  изменился… взрослые  мужики  словно  дети  подушками  машутся. Мужики  с  непонятными  именами… классно  ты , Витя , его  уработал!
Круглый. Старался!
Чебугалов. Добрых  слов  и  проигравший  заслуживает. Сегодня  уступил , а  зав-тра  праздновать  будешь!
Биклигин. Я  сегодня  праздную.
Чебугалов. Чего?
Биклигин. Отъезд  из  страны  этой  чертовой!


                Восьмое  действие.
   
  Раздавленный  поражением  Биклигин  развалился  на  диване  глядящим  в  по-толок  полутрупом. Появление  Лоскутовой  застылость  его  лица  не  разбило.

Лоскутова. Нас  за  стол  приглашают.
Биклигин. Я  уже  такси  вызвал. Лоскутова. Но  люди  ведь  ради  тебя  собра-лись.
Биклигин. Они  съехались , чтобы  выпить  и  потрепаться. Мозг  затуманен , но  он  просветлен. Видишь  надоевшие  рожи  и  видишь  в  них  друзей  и  подруг. Сколько  с  ними  связано , какие  же  они  чудесные  и  родные… мне  стыдно , что  я  проиграл. Я  сильнее  Круглого! Нас  бой  ничего  не  доказывает. Думаешь  иначе – заблуждаешься. «Любой , кто  выскажет  суждение , отличное  от  моего , не  может  быть  прав». Чье  изречение?
Лоскутова. Гитлера?
Биклигин. Сократа!
Лоскутова. Я  считала , что  он  поумней.
Биклигин. Вот  тебе  пример  раздутой  репутации. Для  самоуспокоения  мне  нужно  кого-то  большого  уязвить… гордость  растоптана. С  кем  не  бывает – и  Сократ , видишь , глуповат. Со  стороны  я  достойно  смотрелся?
Лоскутова. Круглый  был  лучше.
Биклигин. Ну  и  цветами  его  завали… за  столом , не  умолкая , расхваливай. Ты  что , думала , я  за  стол  с  ними , наблюдавшими  мой  разгром , сейчас  сесть  сумею?
Лоскутова. Он  тебя  сбил  далеко  не  сразу. Почему  разгром – ты  же  не  после  первого  удара  слетел. Я  знаю , почему  ты  ваш  бой  нетрезво  оцениваешь. Взболталось  у  тебя  в  голове. Не  на  своих  привычных  местах  все  находится. Били  тебя  подушкой , но  били  много. Куда  ты  летишь?
Биклигин. В  Лондон.
Лоскутова. А  Вестминстер  в  Лондоне?
Биклигин. Ты  об  аббатстве?
Лоскутова. О  районе. Район  Вестминстер. Он  в  Лондоне? У  меня  был  клиент , желавший , чтобы  мы  ему  гостиницу  в  Вестминстере  забронировали. Из  Лондона  написал , что  гостиницей  недоволен. Такими  словами  выразил – можно  было  подумать , что  это  СМС  от  дальнобойщика  с  трассы  Якутск-Оймякон  пришло. Звонка  из  Бирмингема  мне  не  ждать?
Биклигин. Позвоню  как-нибудь.   
Лоскутова. У  тебя  была  мысль  меня  к  себе…
Биклигин. Не  было.
Лоскутова. Расстанемся  тогда  до  следующей  встречи. Окажешься  за  родине , разрешаю  ко  мне  на  работу  нагрянуть. Ностальгический  тур  по  Золотому  Кольцу  купить. Уверен , что  на  чужбине  тоска  тебя  не  заест?
Биклигин. Я  здесь  никогда  ничего  особо  не  любил. Я  с  Павлом  попрощаюсь  и  за  участок  к  такси  выйду. Счастливо  оставаться.
Лоскутова. Удачи  в  свободном  мире.   


                Девятое  действие.

  Александр  Цуканов , направив  взор  на  монитор , раздражен  заедающей  мы-шью – он  не  выдерживает  и  разносит  ее  загипсованной  рукой. Немного  успокаивается. Взирает  на  вызванную  Лоскутову.

Цуканов. Соберем-ка  воедино. Продаж  у  тебя  ноль! Зарплату  я  тебе  плачу  в  срок. Ну  и  какого  же  хрена  мне  каждый  месяц  со  своими  кровными  расста-ваться?
Лоскутова. Без  зарплаты  у  вас  никто  работать  не  будет. А  что  до  продаж , я  Сочи  вчера  продала.
Цуканов. Паршивую  ночлежку  на  две  ночи! Кого-то  из  вас  я  выгоню. При  столь  низких  объемах  два  менеджера  мне  ни  к  чему. В  одиночку  потянешь?
Лоскутова. А  если  несколько  клиентов  одновременно  придут? Мне  не  разо-рваться. Человека  упустим , а  он  Мальдивы  приходил  покупать. А  я  не  могла  им  заняться , поскольку  бомж-тур  в  Турцию  я  подыскивала. На  троих  в  три  звезды  за  три  рубля. А  посмотрите  еще , а  поищите  на  другом  море… а  шанс  действительно  заработать , вон  он - рядом  стоял. Он  бы  к  Светлане  присел , но  ее  кресло  опустело. В  случае  ее  увольнения  моя  зарплата  повы-сится?
Цуканов. Тебе  бы  твою  нынешнюю  сохранить. Из  вас  двоих  я  оставлю  ту , что  профессиональнее , как  работник. Глазки  мне  можешь  не  строить.
Лоскутова. Я  от  этого  далека , как  Иисус  от  православной  церкви.
Цуканов. Что  за  выражение?
Лоскутова. Парень  девушке  сказал. Очень  симпатичная  молодая  пара. Я  опус-тилась  на  скамейку , а  они  мимо  прошли. Усталость  после  работы  была  не-возможная… ничего  не  продаю , но  устаю.
Цуканов. Стареешь! Считаешь  себя , конечно , вполне  желанной…
Лоскутова. Неплохой.
Цуканов. Не  заметишь , как  в  каргу  превратишься! На  проспект  Вернадского  сегодня  поедешь.
Лоскутова. А  цель? 
Цуканов. Клиент  попросил. К  нам  приехать  не  может  и  попросил  менеджера  к  нему  прислать. Он  Кипром  интересуется. На  Кипр  виза  нужна?
Лоскутова. Нет.
Цуканов. Я  ему  сказал , у  менеджера  уточните… у  его  компьютера  сядете  и  отели  будете  изучать. Почему  он  в  наш  офис  не  едет , я  не  выспрашивал. Неделикатно! Возможно , он  инвалид.
Лоскутова. Инвалид , на  Кипр  намылившийся?
Цуканов. Не  инвалид , а  поврежден. Сейчас  он  в  гипсе , а  через  неделю  сни-мут , и  на  Кипр  полетит. Он  тебя  к  пяти  ожидает. Быстро  управишься – на  работу  вернешься.
Лоскутова. Ехать  к  незнакомому  мужчине  меня , признаться , пугает. Вы  не  допускаете , что  он  психопат? Какие  гарантии , что  из  его  квартиры  живой  я  уйду?
Цуканов. Я  знаю  его  адрес. Ты  же  не  в  пустоту – по  конкретному  адресу  едешь. Если  не  объявишься , позвоню  легавым   и  его  адрес  дам. Собираясь  тебя  убивать , он  это  в  башке  не  держит?
Лоскутова. Я  о  съемной  квартире  подумала. Меня  в  ней  найдут , а  он  уже  где-нибудь  на  вокзале  в  поезд  до  Хабаровска  залезает. Я  слышала , что  и  проститутки  без  сопровождения  в  квартиру  к  клиенту  не  входят. С  чего  я  нарываться  должна?
Цуканов. Я  тебя  выгоню. Ты  у  меня , дура , полы  на  том  же  вокзале  мыть  пойдешь! Мне  деньги  в  руки  плывут , а  она , дрянь , невинной  девочкой  за-тряслась! Не  поедешь – я  комиссию  за  Кипр  из  твоей  зарплаты  вычту. За  са-мый  дорогой  Кипр! Как  будто  он  у  нас  пять  звезд  на  две  недели  купил. Подсчитала , во  сколько  твоя  трусость  тебе  обойдется? Ты  дурра  никчемная! Мне  бы  твоей  дамской  сумкой  физиономию  тебе  бы  расквасить!
Лоскутова. Вы  перешли  черту…
Цуканов. Я  весь  в  долгах! Мне  сейчас  деньги , как  воздух  необходимы! Чтобы  вернуть  завтра  часть , мне  сегодня  опять  занимать. А  кто  мне  под  скромные  проценты , кто  меня  пожалеет… не  отдам – сломанными  руками  они  не  ограничатся , совершенный  ужас  мне  причинят… от  вас  мне  бы  рвение , а  получаю  я  саботаж – клиент  уже  бабки  приготовил , а  она  ехать  к  нему  боится. Бегом  к  метро!
Лоскутова. А  почему  я , почему  вы  Свету  не  посылаете?
Цуканов. Послать  я  решил  тебя. Если  что , твой  это  рок. Не  перекладывай  на  Светлану! Удачно  все  провернешь , считай , она  обречена. Ты  единственным  менеджером  здесь  останешься.
Лоскутова. Или  работа , или  смерть… не  та  у  вас  работа – не  стоит  она  вол-нений , что  в  один  конец  я  поеду.
Цуканов. Сука , я  кислотой  тебя  оболью! Об  упущенных  бабках  твоя  изуро-дованная  рожа  до  могилы  тебе  напоминанием! Езжай  на  этот  сучий  Вернад-ский  проспект!
Лоскутова. Не  можете  вы  так  не  меня… что  вы  делаете?
Цуканов. Я  делаю  бизнес! Пытаюсь  себя  спасти. Тебя , сука , за  шкирку  до  двери  дотащить?
Лоскутова. Вы  последняя  сволочь.
Цуканов. Езжай , сука , за  деньгами! Чего-то  напорешь , и  он  покупать  не  со-гласится – клянусь , накажу  я  тебя. Выметайся  из  моего  офиса! Я  жду  добрых  вестей. От  непослушания  я  тебя  отучу! Мне , не  откладывая , приступать?
Лоскутова. Я  подчинюсь. Мысли  мечутся… пошла  я , Александр  Демьянович , до  свидания.
Цуканов. Кипр  ему  расписывай  поэтично. Красок  не  жалей. Будь  всезнающей  и  очаровательной.
Лоскутова. Не  обсуждается. Принимается  единогласно. Я  такая  и  есть , мне  и  напрягаться  не  придется.

                Десятое  действие.   

  Рядом  с  Леонидом  Пещеряковым  ею  подмечаются  его  впалые  щеки , взгляд  Цезаря , наброшенный  для  элегантности  шарф ; придя  к  нему  в  квартиру , Екатерина  Лоскутова  его  сторонится.   

Лоскутова. У  вас  безопасно?
Пещеряков. Извольте  вторую  комнату  осмотреть. Насколько  я  знаю , в  ней  никого  нет.
Лоскутова. Я  немного  вас  самого  опасаюсь. Вы  не  в  гипсе.
Пещеряков. Свободу  действий  это  дает. В  гипсе  возможности  не  те. При-шлось  бы  вас  подманивать  и  уже  тогда  хватать. Вы  полагали , что  я  частич-но  загипсован  или  от  головы  до  пят?
Лоскутова. Клиенты , способные  своими  ногами  ходить , менеджеров  на  дом  не  вызывают. Компьютера  я  у  вас  не  вижу.
Пещеряков. Он  в  другой  комнате. Подозрительных  людей  вы  в  ней  не  уви-дите , а  компьютер  вроде  стоит.
Лоскутова. Он  включен? Да  будет  вам  известно , мы  клиентам  при  помощи  компьютера  тур  подбираем.
Пещеряков. Ах , верно , я  же  сказал , что  мне  на  Кипр… погода  сейчас  на  Кипре  хорошая?
Лоскутова. Не  холодно.
Пещеряков. Я  бы  на  Кипре  в  местный  драмтеатр  сходил. Билеты  вы  органи-зуете?
Лоскутова. Заказать , думаю , все  можно. На  Кипр  за  пляжным  отдыхом  ездят , но  если  хотите  в  театр , пойдете. Театр  вам  любой?
Пещеряков. Не  встревожиться  ли  общественность , в  низкопробном  театре  меня  повстречав… отодвинем-ка  посещение  их  театра  на  отдаленную  перспективу. Впрочем , база  там  греческая , трагедии  наверняка  они  умело… посещение  театра  в  цену  тура , увы , не  войдет. Не  получится?
Лоскутова. Получится. Развернуться  и  уйти  у  меня  получится. Зачем  вы  в  наше  агентство  звонили?
Пещеряков. Мир  повидать  засвербило. Помимо  России , я  лишь  в  Мавритании  был.
Лоскутова. Довольно  мне  заливать…
Пещеряков. Приблизьте  ко  мне  ваши  груди!
Лоскутова. Боже  мой , не  обмануло  меня  предчувствие…
Пещеряков. У  вас  на  шее  цепочка. Висит  ли  на  ней  крестик , мне  без  загля-дывания  не  определить. При  его  наличии  я  прямо  на  нем  поклянусь , что  в  Мавритании  три  недели  прожить  мне  выпало!
Лоскутова. В  Мавританию  вы  на  чем?
Пещеряков. На  самолете.
Лоскутова. Плыли  бы  с  пиратами – дешевле…
Пещеряков. В  Мавританию  я  по  приглашению  моего  бывшего  коллеги - началось  с  уговоров  и  оплатой  расходов закончилось. Сто  долларов , что  я  с  собой  взял , я  так  и  не  поменял , из  предоставленного  кредита  мои  нужды  я  оплачивал. Балянский! С  фамилией  моего  товарища  я  вас  ознакомил. Голый  бизнес  его  пресытил  и  об  уютном  театральном  уголке  во  владениях  маври-танского  флага  он  задумался. Репертуар  только  русский.
Лоскутова. Ностальгия.
Пещеряков. Балалайки  у  него  не  бренчали  и  домик  не  в  форме  избы , а  пье-сы , да , русские  он  хотел  ставить. И  на  русском  языке  их  играть.
Лоскутова. Для  кого? Эмигрантская  община  в  Мавритании , мне  кажется , не-многочисленная.
Пещеряков. Есть  посольские.
Лоскутова. Ну  есть…
Пещеряков. Как  зрители  они  не  подразумевались. Посольство  в  Нуакшоте , а  Балянский  в  Аюн-эль-Атрусе  дела  свои  вел. От  столицы  далековато , не  ста-ли  бы  они  на  наши  выступления  ездить. У  них  приемы , морской  порт , спортивные  состязания , в  Аюн-эль-Атрусе  с  развлечениями  беда - сиди  и  са-монаблюдением  занимайся… кроме  меня , из  русских  Балянский  и  Караваев  там  были. Балянский  в  первый  же  день  сказал , что  Караваев  ему  враг , и  Караваева  я  даже  не  видел. За  общение  с  ним  Балянский  мог  на  меня  оби-деться , перестать  меня  содержать , понимаете , в  какую  зависимость  я  попал? Живу  у  него , на  сцену , на  каком-то  складе  сколоченную , вместе  с  ним  под-нимаюсь , но  различий  между  нами  больше , чем  схожести. Он  хозяин  поло-жения , а  я  доверившийся  ему  парень  с  ожогом  на  спине. Парень  я  применительно  не  к  возрасту , а  к  статусу. Артист  любительской  студии! Ходок  по  жаре  в  найденной  на  скамейке  панаме.
Лоскутова. Купили  бы  себе  новую.
Пещеряков. Панамка  мне  славная  обломилась. Недешевая  вещь , судя  по  яр-лыку. Обеспеченный  путешественник , думаю , на  скамейке  ее  забыл. Встал  и  к  следующему  пункту  своей  обзорной  программы  в  бреду  побрел. В  Аюн-эль-Атрусе , да  и  в  остальной  Мавритании , жарит  до  костей – ощущаешь , что  дымятся  они  под  кожей. На  сцене , конечно , кондиционер. Наш  русский  ре-пертуар  тучу  раз  я  исполнял… и  не  неуверенность  меня  ни  разу  не  охваты-вала. Не  изменил  я  себе  и  в  Аюн-эль-Атрусе. Сначала  мы  им  Чехова.
Лоскутова. «Дядю  Ваню»?
Пещеряков. Никакого  не  «Дядю  Ваню». Из  Антона  Палыча  «Вишневый  сад» мы  играли.
Лоскутова. Вы , Балянский , а  еще  кто? Африканцев  привлекли?
Пещеряков. Все  роли  Балянский  распределил  между  им  и  мной. Даже  с  про-фессиональной  памятью  охренееешь , моя  дорогая , половину  пьесы  заучивать. У  Балянского  бизнес , отвлекающие  заботы , а  не  сбивался  почти…
Лоскутова. А  вы  пороли?
Пещеряков. Балянский  идеального  исполнения  требовал. С  самим  ли  собой  в  рамках  пьесы  беседуешь  или  на  разговор  с  ним  переходишь – репликам  над-лежит  быть  точнейшими. Госпоже  публике  словесный  косячок  никак  не  за-метить , а  он  потом  за  него  распекал , глотка  воды  мне  после  спектакля  сде-лать  не  делая.
Лоскутова. У  вас  и  публика  была?
Пещеряков. Вход  он  сделал  свободным. Исключительно  коренные  мавританцы  на  это  клевали.
Лоскутова. Спектакль  на  русском , а  в  зале  сплошные  мавританцы?
Пещеряков. Истинно  так.
Лоскутова. Балянский  считал , что  для  восприятия  Чехова  знание  языка  не-обязательно?
Пещеряков. Постановки  осуществлялись  с  целью  показать  презрение  художе-ственной  личности  к  собравшимся  в  зале  обывателям. Ни  слова  не  понимае-те  и  ваши  проблемы. Выше  мы  вас! Умственно , духовно  и  физически.
Лоскутова. Африканцы  физически  ребята  здоровые.
Пещеряков. Не  в  Мавритании. И  я  сказал  не  в  плане  силы , а  физического  расположения  актеров  и  публики – мы  на  сцене  стоим  и  над  вами  возвыша-емся. Неделю  исполняли  им  Чехова , после  про  комиссаров  и  матросов  игра-ли – советскую  драматургию. В  третьем  действии  я  за  целый  революционный  штаб  говорил… Балянский  только  роль  доставленной  в  штаб  княгини  на  се-бя  взял. Африканцы  в  зале  молчат , ушами  хлопают… до  ста  человек  на  нас  приходило.
Лоскутова. А  критики?
Пещеряков. Они  отреагировали  холодновато. Балянский  говорил , что  отзывы  в  прессе  весьма  ругательные. Чокнутыми  русскими  нас  называли. Им  бы  не  на  нас  накатывать , а  про  социальные  язвы  писать – обстановка  нищенская , свобод  никаких , словно  бы  где-то  в  Удмуртии  городок. У  них , правда , и  того  хуже – вы  знали , что  в  Мавритании  рабство  до  сих  пор  сохранилось?
Лоскутова. Впервые  слышу  от  вас.
Пещеряков. Значительная  часть  негров  совершенно  официально  в  рабстве  у  берберов  находится. На  эксплуатации  рабского  труда  и  белые  люди  свои  банковские  счета  пополняют. 
Лоскутова. Балянский  из  их  числа?
Пещеряков. Чем  он  занимается , мне  узнать  не  удалось. Затея  с  постановками  ему  вскоре  наскучила  и  он  меня  отослал. Уезжал  со  сто  долларами , а  вер-нулся , двести  пятьдесят  в  кармане  имея. Столь  несущественно  зарабатывать  заграничным  гастролерам  до  меня , полагаю , не  приходилось. Выданную  Ба-лянским  премию  я  весьма  быстро  проел. Ждал  предложений  и  трижды  в  день  скромно  перекусывал. В  труппе  я  не  состою – артист  я , на  короткие  промежутки  нанимаемый. Со  школой  у  меня  порядок , опыт  гигантский , за-просы  маленькие. Внешне  пока  что  гожусь?
Лоскутова. Смотря , на  какие  роли.
Пешеряков. Тонко  и  болезненно  вы  меня. Для  гастролей  в  провинции  требу-ются  плотная  девушка  и  ветхий  герой-любовник… объявление  для  меня. Гор-ло  промочить  не  желаете?
Лоскутова. Хотите  меня  подпоить?
Пещеряков. Приличной  выпивкой  мне  вас  не  угостить , а  безалкогольным  напитком  способен. Каркаде!
Лоскутова. Из  Мавритании  привезли?
Пещеряков. В  Ашане  купил. Завариваю  его  с  обычным  чаем , переливаю  в  большую  бутылку  и  охлаждаю. Стаканчик  вам  принести?
Лоскутова. Я  с  удовольствием , но  давайте  наконец  о  деле  поговорим. Для  чего  вам  понадобилось , чтобы  я  к  вам  приехала? Как  я  понимаю , в  ваших  денежных  обстоятельствах  туристический  отдых  не  для  вас.
Пещеряков. Курортником  мне  в  ближайшее  время , увы , не  быть.
Лоскутова. И  с  какой  целью  вы  обратились  в  наше  агентство?
Пещеряков. Волей  случая  я  узнал , что  директором  вашего  агентства  является  Александр  Демьянович  Цуканов.
Лоскутова. Да.
Пещеряков. Нас  с  ним  кое-что  связывает. Он  финансировал  гастрольный  про-кат  спектакля , в  котором  был  задействован  ваш  покорный  слуга. У  вас  очень  красивые  туфли.
Лоскутова. Благодарю.
Пещеряков. Матушка  у  меня  из  Воронежа , и  от  нее  мне  известно , что  на  берегах  одноименной  реки  лет  за  пятнадцать  до  конца  советской  власти  случилось. Какой  в  те  годы  был  дефицит  вы  себе  представляете?
Лоскутова. Огромный , наверное.
Пещеряков. Не  как  слон , а  как  Вселенная  огромный. В  общем  многотысяч-ную  партию  сирийских  босоножек  в  считанные  минуты  с  прилавков  смели. Люди  приоделись , в  одинаковой  обуви  на  работу  на  подъеме  пошли , где-то  к  вечеру  босоножки  у  всех  развалились. Порвались  ремешки , оторвались  по-дошвы , разочарованные  воронежцы , разумеется , сирийскую  легкую  промыш-ленность  принялись  проклинать. А  босоножки-то  не  причем. Правильные  бо-соножки. Но  в  них  не  ходят.
Лоскутова. Не  понимаю.
Пещеряков. В  них  лежат. В  Сирии  они  в  магазинах  похоронных  принадлеж-ностей  продаются.
Лоскутова. Вроде  белых  тапочек? 
Пещеряков. Ага. Вещь  одноразовая , стоит  копейки , а  наши  закупили  и  по  цене  обычной  обуви  выставили. Гонка  вооружений  с  Америкой  была , госу-дарственно  народ  обмануть , если  деньги  на  строительство  крейсера  или  во-енной  базы  на  диком  необитаемом  острове. На  базе  надлежит  иметь  гарни-зон. Для  наших  офицеров  попасть  туда – мечта  поярче , чем  в  космос  слетать. Климат , как  в  рекламе  шоколадки  баунти. Оклад  повышенный  и  частично  конвертируемый. Опасность  столкновения  исключительно  с  населяющей  ост-ров  фауной. Народных  денег  на  содержание  базы  уйма  уходит , и  офицеры  Родину  ценят. Она  подарила  им  осуществление  высшей  для  каждого  офицера  цели – без  единого  выстрела  до  пенсии  дослужить.
Лоскутова. А  боевые  заслуги? Офицерам  они  не  нужны?
Пещеряков. По-вашему , офицеры  хотят  убивать? Чистых  душой  офицеров  ря-дом  с  маньяками-убийцами  ставите?
Лоскутова. На  Александра  Демьяновича  Цуканова  курсор  переведем. Вы  ему  позвонили , и  он  послал  меня  к   вам , будучи  далеким  от  мысли , что  к  его  старому  приятелю  еду.
Пещеряков. Я  измененным  голосом  с  ним  говорил. Звонил  ему  не  поболтать , а  удостовериться , что  он – это  он. Когда  он  со  мной  поздоровался , сомнений  у  меня  не  осталось. Милейший  Александр  Демьянович  Цуканов , в  Курск  и  Брянск  нас  свозивший. В  мрачные  раздумия  погрузивший. Народ  на  наш  спектакль  шел  неохотно , но  мрачность  не  отсюда - провинциальная  публика  хорошо  на  актеров , известных  по  фильмам  и  сериалам , идет , а  мы , на  экране  не  мелькавшие , к  пустующим  креслам  привыкли. Пятьдесят  человек  придет – для  пятидесяти  с  душой  отыграем.
Лоскутова. Я  слышала , что  подобные  спектакли  сплошная  халтура.
Пещеряков. Уважение  к  себе  у  человека  или  есть , или  нет. Уважение  к  пуб-лике – дело  пятое , важно  себя  уважать. Уронишь  достоинство  и  подумаешь , какого  хрена  ты  на  сцене  словами  брызжешь , а  не  на  бензоколонке  мол-чишь. Разливай  бензин  и  получай  столько  же. Чего  ради  гримироваться? Ты  простой , не  имеющий  отношения  к  искусству  дядька , ну  и  зарабатывай  как  все. Шагай  на  работу  без  страха , что  сегодня , боже , точно  текст  я  забуду. Популярных  актеров  держит  в  профессии  денег  срубить , а  мы  из-за  веры  в  призвание  тут  копошимся. На  сцене , не  отдаваясь , стоять , для  нас  что  об  Христа  на  иконе  бычок  затушить.
Лоскутова. Будете  прекрасно  играть – вас  могут  заметить. В  кино  пригласить.
Пещеряков. Перспектива  продвинуться , разумеется , тоже  учитывается… сде-лать  себе  имя  мне , думаете , не  поздновато?
Лоскутова. А  сколько  вам  лет?
Пещеряков. Двадцать  шесть. Ну  не  в  силах  я  вслух  произнести! Условно  го-воря , пятьдесят  лет  прожил , двадцать  пять  на  сцене  пробыл  и  чего  добил-ся…
Лоскутова. На  гастролях  бываете.
Пещеряков. Кстати , в  Курске  и  Брянске  умилительнейший   спектакль  мы  иг-рали. Про  актеров.
Лоскутова. Тема  вам  близкая.
Пещеряков. Актеров  девятнадцатого  века. Взаперти  они , бедолаги , сидели.



                Одиннадцатое  действие.

     Три  сюртука  и  одно  платье – актеры  в  ролях  актеров  томятся  в  гостинич-ном  номере  барачной  простоты.

Гапонин. Никто  из  нас  не  рожден  для  тюрьмы.
Пещеряков. В  тюрьме  можно  договориться  и  тебе  принесут. Мой  дед  в  Ко-ломне  за  коня  отбывал , так  ему  штоф  водки  строго  ежедневно.
Заруйская. За  коня  на  каторгу  надо. Обожаю  лошадок.
Пещеряков. И  я  их  люблю.
Заруйская. А  твой  дед  что?!
Пещеряков. Но  он  же  не  за  убийство  коня. Он  губернаторскому  коню  в  морду  плюнул.
Барачаров. Политически  себя  проявил?
Пещеряков. За  политику  его  бы  к  первому  же  этапу  пристроили  и  на  катор-гу  угнали. Нет , он  в  коня  не  относительно  губернатора  слюной  выстрелил. Ему  сам  конь  не  понравился. С  пьяных  глаз , разумеется. Он  не  устоям  госу-дарства , упаси  бог , угрожал – всего  лишь  с  конем  не  поладил. Протрезвев , объяснил , и  ему  поверили. Поэтому  и  приговор  каких-то  тридцать  суток. По-сидел  веселее , чем  вы  с  вами  живем. Водочку  попивал  и  плясовыми  напева-ми  развлекался.
Гапонин. Пел?
Пещеряков. Пел.
Гапонин. И  плясал?
Пещеряков. У  нас  вся  семья  с  удовольствием  пляшет. Дед-то  кривоногий  и  из-за  повреждения  спины  почти  не  разгибающийся , а  у  отца  и  резкость  движений , и  грациозность – лично  я  равных  ему  не  видел. Знаменитый  французский  танцор  ему , говорят , завидовал. 
Гапонин. Заливаешь , как  водопад  льет.
Пещеряков. Он  парочку  лихих  людей  в  Пскове  нанял!
Барачаров. Француз?
Пещеряков. Чтобы  моему  поцелованному  Богом  отцу  его  волшебные  ноги  они  переломали…
Гапонин. И  дед  у  тебя , значит , калечный , и  отец  от  него  недалеко  ушел.
Пещеряков. О  приходе  нехороших  гостей  отец  прознал  и  приготовился. Он  и  моя  мать , вдвоем  они  действовали.
Барачаров. А  разбойники  к  вам  домой  нагрянуть  решили?
Пещеряков. А  где  им  ему  ноги  ломать? На  улице?
Барачаров. Не  сподручно.
Пещеряков. Домой  заявись , свободы  сопротивления  веревкой  лиши  и  вытво-ряй , что  твоя  черная  душа  пожелает. А  если  богомерзкое  дело  до  тебя  уже  кем-то  сделано?
Барачаров. Какое  дело?
Пещеряков. Убийство! Лихие  люди  к  ним  вторглись , а  отец  с  матерью  на  полу  трупами  возлежат. И  мать  затухающим  голосом  бормочет: «ох , убили  нас  за  долги , муж  совсем  мертв , а  я  за  ним  поспешаю…». Вы  бы  прочь  от-туда  не  припустили?
Барачаров. Застанут – убийство  повесить  могут.
Пещеряков. Истинных  убийц  иди  поищи , а  вы  пойманы , вот  и  отвечайте. Вспомните  пьесу , что  в  Сызрани  мы  играли.
Гапонин. Про  луну?
Пещеряков. Не  про  луну , какая  еще  пьеса  про  луну… про  луну  и  царя-батюшку?
Гапонин. А  чего  ты  спрашиваешь , будто  сам  в  ней  на  сцену  не  выходил?
Пещеряков. Сыграли-то  всего  раз , чего  там  помнить… несолидно  цензура  сработала – дозволили  и  сразу  запретили.
Гапонин. Увидев  на  сцене , поняли , что  нельзя. Издевательство  над  государем-императором  самое  явное.
Пещеряков. Встречается  с  луной , говорит  ей…
Заруйская. Луну  я  играла.
Пещеряков. Говорит  ей  перед  Российской  Империей  склониться. В  православную  веру  креститься. Луна  не  подчиняется , взмывает  назад  в  небеса , поднимающий  тебя  трос , я  знаю , чудом  не  лопнул.
Заруйская. Да  неужели  не  врешь , неужели  такому  риску  я  подвергалась?
Пещеряков. Нарушить  ход  пьесы  грозило  тебе  в  степени  большой. Другого  троса  не  было , не  спектакль  же  отменять. Спектакль , власть  царя  русского  прославляющий!
Барачаров. Скипетр  он  взметнул , и  заключенной  в  нем  силой  луну  к  цар-ским  стопам  притянуло.
Заруйская. Валялась  я  в  его  ногах , за  непокорность  простить  умоляла… чего  спектакль  сняли , какую  крамолу  в  нем  нашли? Играли  бы  и  играли.
Гапонин. Как  в  Нижнем  Новгороде  играли?
Заруйская. В  Нижнем  Новгороде  постановка  была  бытовая…
Гапонин. Нами  не  сыгранная.
Барачаров. Перехлестнули  мы  с  выпивкой , не  донесли  нас  ноги  к  публике  благодарной.
Гапонин. Теперь  нас  запирают , чтобы  не  залились  мы  перед  выходом  к  ней. Довольно  с  нас  спектакли  срывать!
Пещеряков. Ты  что  же , их  методы  одобряешь?
Гапонин. Я  с  сарказмом. Колкость  я  вам! Обвинений  я  наравне  с  вами  при-нял , а  зеленого  вина? Кто  трезвее  всех  себя  чувствовал  и  отчетливо  мог  текст  говорить?  Я , милостивые  господа , умею  пить  не  до  падений! 
Барачаров. Оспаривать  этот  факт  мы  не  будем. 
Пещеряков. Против  чего  не  надо  не  попрем.
Барачаров. Выпивоха  ты , стоит  молвить , кислого  европейского  типа.
Гапонин. Но  выпить  я  люблю. А  из-за  вашей  особенности  свиные  звуки  вместо  авторских  издавать  радость  слегка  приложиться  у  меня  отнята. У  кого  ключ  от  нашего  номера , у  того , кто  нас  закрывал?
Заруйская. Он  театральный  администратор. По  нему  заметно , что  человек  жесточайший.
Гапонин. Он  нам  не  откроет , но  если  бы  ключ  у  него  кто-то  выкрал… нам  бы  ловкача , который  бы  руку  ему  в  карман , ключ  вытащил  и  нас  выпустил.
Барачаров. Был  у  нас  подобный  рукастый  союзник , воровать  было  бы  ни  к  чему.
Гапонин. А  ключ  как  добыть?
Барачаров. Незачем  нам  ключ. Дверь  бы  отмычкой  открыл  и  нас  выпустил.
Гапонин. Квартирный  вор  и  карманник  между  собой  различаются.
Барачаров. Ловкач  есть  ловкач! В  квартиру  проникнуть  не  можешь – не  лов-кач  ты , а  дефективность  однобокая.
Заруйская. Разве  ущербно  чем-то  не  владеть… артисты  и  то  на  комиков  и  трагиков  делятся.
Барачаров. Я  одинаково  блестяще  во  всех  жанрах  играю.
Пещеряков. В  Таганроге  ты  наиграл.
Барачаров. Там  зарвавшийся  режиссер  мне  попался. Сочинение  древнего  грека  поставить  он  вздумал… в  каком  из  театров  актеры  на  вас  взгляд  самые  наилучшие?
Гапонин. В  Малом , конечно.
Барачаров. И  что , исполнили  бы  они  трагедию  греческую , хохота  в  зале  не  вызвав?
Гапонин. Что-то  иностранное  они  исполняют.
Барачаров. Все  равно  про  Кузьму  и  Ерему  получается.
Пещеряков. Вещи , из  древней  Греции  к  нам  пришедшие , нашим  православ-ным  священникам  бы  играть. Они  древнегреческий  у  себя  в  семинариях  изучают. На  языке  оригинала  бы  сыграли  и  всех  переплюнули. Прямо  в  храме! С  дикой  эмоцией  кровавый  сюжет! Образованная  часть  публики  наших  попов  трухлявыми  пеньками  считает , и  они  бы  над  мнением  о  них  как  взметнулись! Подъеду  я  в  монастырь , мне  знакомый , побеседую  накоротке  с  настоятелем… предметно  с  ним  поговорю.
Заруйская. А  женщину  для  беседы  они  примет?
Пещеряков. Тебя?
Заруйская. Если  он  с  тобой , артистом , общается , он  человек , а  не  дуб. Хоть  он , дай  мне  боже , с  человеческой  добротой  ко  мне  отнесется. Мне  не  по-каяние , а  понимание. Со  священниками  я  заговаривала , но  они  меня  обрывали  и  точно  антихристу  выговаривали , не  дослушав. В  Коломне  ко  мне  поп  привязался. Актрисы  для  него  блудницы , и  он  меня  вразумлял , на  встречах  без  посторонних  проникался  жаждой  моей  плоти…
 Гапонин. Отступник  козлобородый , в  постель  он  тебя  тащил?
Заруйская. Упрашивал  зад  ему  показать.
Барачаров. Понаблюдал  бы  и  отстал?
Пещеряков. И  каким  бы  он  был  мужчиной?
Барачаров. Нас , что  обетами  не  связаны , это  бы  раззадорило  к  продолжению, но  он  же  поп , у  них  свои  правила.
Гапонин. На  правила  он  наплевал.
Барачаров. Может , не  на  все. Поглядеть  он  себе  дозволил , а  овладевать  уже  грех. Священник  заблудший , но  не  пропащий. Сколько  ему  было  лет?
Заруйская. Около  тридцати. Пахло  от  него  резко – как  от  мужчины  в  силе.
Пещеряков. Рясу  давно  не  стирал.
Гапонин. А  к  женщине  ходит.
Пещеряков. Он  нотации  ей  ходит  читать.
Гапонин. А  нотации  и  подванивающим  позволительно? 
Пещеряков. Идущим  от  него  запахом  он  подчеркивает , что  не  кавалером  он  к  ней , а  пастырем. При  ее  виде  батюшку  подчиняет  слабость , но  шел  он  не  домогаться , а  поучать. Для  обеления  себя  перед  Господом  я  бы  так  думал.
Барачаров. Мозговые  процессы  священников  тебе  не  представить.
Пещеряков. Не  в  их  степени , но  о  Боге  и  мне  случается  пораскинуть.
Гапонин. Трудно  найти  человека , который  совсем  бы  о  Нем  не  мыслил.
Пещеряков. Когда  я  отца  Иллариона  в  Чебоксарах  играл , мысли  о  Боге  упорно  мне  лезли. Где  же  ты , Господи? Почему  допускаешь  беззаконие  с  оп-латой  работы  во  славу  Твою? За  четыре  спектакля  мне  словно  за  один  за-платили!
Барачаров. Сборы-то  хорошие  сделали?
Пещеряков. Спектакль  скучный , без  моментов… отец  Илларион  приезжает  к  взбунтовавшимся  крестьянам  и  уговаривает  их  бунт  прекратить. Увещевает  о  смирении , покорности  господской  воле , встает  перед  крестьянами  с  поднятой  иконой  и  до  рыданий  их , одумавшихся. До  поездки  в  их  стан  он  в  церкви  спокойно  служил. Внимание  бы  не  на  него , а  на  бунт – на  поджоги , на  помещиков  вздернутых , но  увлечь  зрителя  в  планы  автора  не  входило. (Заруйской) Отец  Илларион  сказал  бы  тебе: дите… Богу  молись  и  нигде , помимо  бани , не  заголяйся… ну  показала  бы  ты  тому  попу  свое  седалище. Мало  ли  что  ли  показывала?
Заруйская. Священнику  задницу  показать  все  равно , что  Богу. В  оскорбитель-ном  смысле  показ… из  сокровенных  частей  моего  тела  священнику  лишь  грудь  я  согласна. Я  ему  предложила , а  он  нет , задницу , дщерь , мне  показы-вай… на  его  нет  у  меня  собственное  имелось.
Барачаров. Не  показала  святому  отцу , не  дала  ему  насладиться , и  чего? За-чем  тебе  другой  священник  понадобился?
Заруйская. У  того  священника , что  моим  отказом  умылся , потом  плохо  по-шло… из  Коломны  ушел  и  под  Коломной , говорят , голову  в  улей  засунул… я  воспитана  в  убеждении , что  чем  священников  больше , тем  лучше. Основа  они  для  Руси. Беда , если  меньше  их  станет! А  тут , видите , стало… висит  надо  мной , что  без  меня  тут  не  обошлось.
Гапонин. Исповедуйся  и  простят.
Заруйская. Мне  понимание  требуется! Показывать  святому  отцу  свою  задницу  я  разве  обязана? Даже  зная , что , если  не  покажу , гибель  его  повлеку. Была  я  обязана?!
Барачаров. С  точки  зрения  церкви?
Заруйская. Церкви – не  церкви… пусть  другой  священник  мне  скажет , что  как  должно  я  поступила. Покайся , немедленно  покайся… не  за  что  меня  к  покаянию  призывать!
Пещеряков. Я  подписываюсь , что  не  за  что.
Гапонин. А  возможность  слегка  выпить  у  меня  отнимать? За  что  вместе  с  вами  я  отвечаю?
Барачаров. Перед  завтрашним  спектаклем , я  думаю , нас  снова  закроют. Тебя  может  с  нами  не  быть. Скажи  директору , что  подвергаешься  ты  незаслужен-но , разрешите , мол , на  свободе  погулять – я , разумеется , выпью , но  спектак-ли  я  не  срывал  и  не  собираюсь. Сами  увидите , в  каком  порядке  я  буду.
Гапонин. Решение  ты  предлагаешь , ничего  не  решающее. В  стельку  ли , в  меру , но  если  я  скажу  о  выпивке , не  выпустит  он  меня  никуда.
Барачаров. Выпивку  в  разговоре  с  ним  не  обойдешь. Выпустите  меня  прой-тись , к  мощам  приложиться… подумает , что  надраться  ты  рвешься.
Пещеряков. В  элементе  подумает.
Барачаров. Выпивки  тебе  придется  коснуться. Поклянись  директору , что  пить  ты  не  станешь.
Гапонин. Но  у  меня  в  намерениях  именно  выпить.
Барачаров. Выпей  столько , чтобы  он  не  заметил.
Гапонин. А  принюхается  он  ко  мне? Насосался , паскуда! – на  всю  ивановскую  заголосит. Не  было  что  ли  директоров , руку  на  актеров  поднимавших…
Пещеряков. Коллеги  меня  однажды  лупили , но  от  директорских  кулаков  Бог  уберег.
Заруйская. За  картежные  махинации , друг  любезный , рыло  тебе , наверно , начистили.
Пещеряков. У  актриски  навроде  тебя , но  покраше  и  помоложе , золотой  ме-дальон  из  гримуборной  увели. Ее  поиски  искусственными  мне  показались , весьма  плохо  сыгранными. В  разорванном  платье  она  мне  попадалась , а  с  медальоном  никогда. Не  видел  я  у  нее  медальон. Шум  подняла , из  скандала  что-то  извлечь  намереваясь. Я  и  объявил  во  всеуслышание. Она  заверещала , что  я  неправ , выдвинутой  мною  версией  совершенное  мною  воровство  скрыть  стараюсь , ее  любовник , дюжий  вяземский  актер  Никанор , ее  поддер-жал  и  дружков  на  меня  натравил. Побили , мой  скарб  переворошили , никакого  медальона , конечно. Здравую  вещь  людям  скажешь , и  они  в  пре-ступлении  тебя  обвинят!
Барачаров. Ничего  пугающего  вы  в  воздухе  не  улавливаете?
Гапонин. Горелым  потягивает.
Барачаров. С  кухни?
Пещеряков. Не  едой!
Барачаров. Пожар , думаешь?
Пещеряков. Из  загоревшейся  гостиницы  постояльцы  обычно  выбежать  успе-вают.
Гапонин. А  закрытые  постояльцы?
Пещеряков. Я  и  говорю , что  пожар  нам  некстати… мы  на  втором  этаже. Ес-ли  через  окно , то  невысоко.
Заруйская. У  нас  в  номере  нет  окна!
Пещеряков. С  легким  доступом  наружу  под  замок  не  сажают. Нас  здесь  трое  мужчин. Дверь  выбьем?
Барачаров. Она  вовнутрь  открывается.
Пещеряков. На  себя  будем  тянуть…
Гапонин. Шесть  рук  за  одну  ручку?
Пещеряков. Я  выход  из  положения  изыскиваю! Дым  через  щели  повалит – куда  нам  тогда  деваться? 
Заруйская. Будем  стучать  в  дверь  и  вопить , чтобы  нам  отворили. Я  бы  уже  сейчас  начала.
Барачаров. Мы  застучим , а  там  вовсе  и  не  пожар. Купец  сапоги  для  чистки  выставил ,  а  шутник  проходил  и  горящие  бумажки  ему  в  сапоги. При  пожа-ре  крики  отовсюду  крики  доносятся. По-моему , никто  не  кричит.
Заруйская. Я  закричу!
Пещеряков. Ты  не  паникуй , он  же  тебе  ясно  сказал – сапоги  стояли , а  весе-лый  человек  шел  и…
Заруйская. Я  иду  стучать. Умнейшее  и  резонное  мне  говорите – не  поддамся  я  на  это!
Барачаров. Бабы – дуры , но  жизнью , почему-то  мне  кажется , мы  ей  обязаны  будет.


                Двенадцатое  действие. 

  Екатерина  Лоскутова  осталась  без  компании. Раздается  звук  спускаемой  во-ды , и  Леонид  Пещеряков  возвращается  к  Екатерине.

Пещеряков. Был  пожар , было  уличное , благополучно  завершившееся  приклю-чение , раскланиваясь  перед  аплодирующей  публикой , мы  не  сомневались , что  отыграли  на  уровне. В  гостиницу  вдохновенными  скоморохами  с  шутка-ми  пошагали.
Лоскутова. Вновь  гостиница.
Пещеряков. В  пьесе  она  сгорела , а  наша  стоит. Вскоре  и  возле  нее  стояли. Не  оплачен  у  вас  сегодняшний  день , в  гостинице  нам  сказали. Александр  Демьянович  Цуканов  столь  гнусным  образом  с  нами  обошелся. Бросил  нас  и  свалил. Лоскутова. Сами  бы  номер  сняли.
Пещеряков. Все  заработанные  крохи  отдать?
Лоскутова. На  улице  же  не  ляжешь.
Пещеряков. Ложились , будьте  уверены , и  на  улице. Сумку  под  голову  под-ложишь , а  в  голове  к  собственным  мыслям  куски  текста  Юджина  О Нила - по  чуть-чуть  погружаешься  в  сны  захватывающие. Неудобствами  нас  не  рас-строить , а  низость  уколола. Чай  с  нами  пил , комплименты  профессионально-му  мастерству  выписывал  и  так  кинул. Горечь  на  душе  скопилась  в  черный  кулак  и  как  Майк  Тайсон  ее  избивает. Надо  залить. В  спиртосодержащих  напитках  горький  настрой  утопить. Коллеги  отправились  в  кабак , а  я  на  во-кзал. Чем  выпивать , подремать  решил. Думал , проснусь  и  заулыбаюсь. Не  с  похмелья  поскольку  проснулся. Сведения  для  газетной  колонки «Мелкие  го-родские  происшествия» - небезызвестный  артист  Леонид  Пещеряков  проснул-ся  в  помещении  вокзала , тут  же  в  туалете  умылся , зашедший  в  туалет  со-трудник  правопорядке  документы  у  Пещерякова  не  спросил. В  кабинку  этот  сотрудник  спешил. Причиной  расстройства  желудка , лейтенанта  Кобзачева  постигшего , наша  газета  считает  съеденный  им  в  кафе  «Развилка» недобро-качественный  салат  из  тунца. Такой  салат  нам  Олечка  вечерами  готовила. Актриса , в  пьесе  о  пожаре , с  нами  игравшая. Сейчас  она  со  сцены  ушла. 
Лоскутова. На  работы  повыгоднее  устроилась?
Пещеряков. От  шока  отходит. На  ее  глазах  двоих  убили.
Лоскутова. Кого?
Пещеряков. Они  втроем  пошли  в  кабак  и  мои  замечательные  коллеги , Костя  Барачаров  и  Валя  Гапонин , из  него  уже  не  вышли. К  Олечке  стала  приста-вать  пьяная  дрянь , мужчины  за  нее  заступились , и  их  застрелили. Олечка  около  них  рухнула , закричала… как  я  понимаю , виновных  искать  и  не  пы-тались. Брянск  себе  живет , в  голову  не  берет , а  Олечка  до  сих  пор  в  себя  не  пришла. Ни  к  кому  злости  нет – лишь  сломленность. А  я  бы  ответствен-ность  кое  на  кого  возложил. Не  прокинь  нас  Александр  Демьянович  Цука-нов, мы  бы  переночевали  в  гостинице  и  двоих  из  нас  в  местный  морг  бы  не  повезли. Мне  бы  очень  хотелось  ему  отплатить. Услышав  о  его  турагент-стве , я  ему  позвонил , вас  сюда  вызвал… выстрелить  в  Цуканова  я  не  смогу. Мой  внутренний  голос  и  искалечить  мне  его  запрещает. Но  как-нибудь  на-солить – ох , прекрасно  бы… я  вызвал  вас , думая , что  вы  изнутри  ситуацию  знаете. Возможно , Александром  Демьяновичем  вы  восхищаетесь  и  вредить  ему  вы  ни  за  что…
Лоскутова. Я  его  ненавижу.
Пещеряков. На  это  я  и  рассчитывал. Был  почти  уверен , что  он  и  в  турагент-стве  свою  мерзкую  суть  проявил. Помочь  мне  испортить  ему  жизнь  вы  го-товы?
Лоскутова. Безусловно. На  как  по  линии  турагентства  вы   намереваетесь  его  наказать?
Пещеряков. Вы  мне  скажите. Об  особенностях  вашего  бизнеса  мне  не  боль-ше, чем  о  Палеозойской  эре  известно. Так , чтобы  его  посадили , Александра  Демьяновича  вам  не  подставить?
Лоскутова. Не  задумывалась , но  едва  ли.
Пещеряков. Надо  поприкидывать. Хорошо  бы  ему  башку  оторвали , но  и  фи-нансовый  ущерб  сойдет.
Лоскутова. Он  уже  в  процессе  отрывания… ему  руки  сломали.
Пещеряков. За  что?
Лоскутова. Долг  вовремя  не  вернул. Он  говорит , что  вновь  в  долг  он  возь-мет. Со  старыми  долгами  расплатиться. Под  огромные  проценты  ему  дают. Скулил  насчет  этого.
Пещеряков. А  когда  ему  деньги  нужны?
Лоскутова. Срочно. Сегодня  или  завтра.
Пещеряков. Предложи  ему  кто-то  под  скромные  проценты  занять , он  бы , думаю , ухватился…
Лоскутова. А  кто  ему  предложит?
Пещеряков. Я.
Лоскутова. Пообещаете  и  не  дадите?
Пещеряков. Узнаю  предельный  срок  и  пообещаю  до  его  наступления  деньги , что  бы  ни  произошло , занести. Время  он  просрочит , членовредительство  ему  по  пределу  самому  верхнему… нам  бы  поторопиться , а  то  у  других  он  займет. В  моей  новой  роли  я  появляюсь  в  его  жизни  через  тебя. Ты  замужем?
Лоскутова. Нет.
Пещеряков. Чудесно! Представишь  меня  своим  богатым  любовником , которо-му  ты  о  нем  рассказала , чем  вызвала  искреннее  желание  облегчить  его  участь. О  твоих  любовниках  он  что-нибудь  знает?
Лоскутова. У  меня  их  что , много… кто  был , в  Англию  улетел. Бой  подушка-ми  проиграв. Они  татарским  спортом  считают , а  я  посмотрела , и  там  напи-сано , что  скандинавский  это  спорт. Они  в  честь  татарина  устраивают , а  к  татарам  никакого  отношения… телефонным  обещаниям  Александр  Демьяно-вич  не  поверит. Захочет  с  вами  увидеться.
Пещеряков. Назначит  мне  встречу – уверенно  на  нее  приду.
Лоскутова. И  он  увидит , что  вы  брошенный  им  в  Брянске  артист. Или  вы  загримируетесь?
Пещеряков. Из  театрального  училища  я  пришел  домой , и  отец , посмотрев  в  глазок , дверь  мне  не  открыл. А  годы  мастерства  лишь  прибавили. С  бородой  и  в  очках  я  стану  полностью  недостижимым  для  его  узнавания.
Лоскутова. С  большой  бородой? Нынешние  денежные  люди  большую  бороду  особо  не  носят.
Пещеряков. Они  и  денег  под  маленькие  проценты  не  дают. Но  мы  добавим  нотку , все  объясняющую.
Лоскутова. Какую?
Пещеряков. Христианскую. Верующий  бизнесмен  хочет  в  стиле  Иисуса  Хри-ста  протянуть  руку  помощи  начальнику  своей  дорогой  возлюбленной. Нам  столько  говорят  о  православной  духовности , а  кто  с  ней  когда-нибудь  стал-кивался? Чувство  сострадания! Нашей  действительности  оно  чуждо , но  раз  по  телевидению  о  нем  говорят , где-то  в  России  оно  есть.
Лоскутова. Необязательно.
Пещеряков. Для  Александра  Демьяновича  Цуканова  оно  окажется  воистину  существующим. Костюм  за  пять  тысяч  долларов  мне  на  себя  не  надеть , но  нас  выручает , что  богач  я  православный , следование  заветам  швыряться  деньгами  на  тряпки  мне  не  велит , поэтому  и  драгоценностями  тебя  не  зада-риваю. Чем  диадему  тебе  дарить , детскому  саду  сэкономленные  на  тебе  средства  посылаю!
Лоскутова. Скучно  с  таким  любовником…
Пещеряков. Отлично! Ты  же  не  актриса – тебе  не  показать , что  в  восторге  ты  от  меня. Он  может  тебя  попросить , чтобы  ты  при  нашем  разговоре  присут-ствовала. Пожелает  поглядеть  на  тебя , на  меня , заметит , что  ты  со  мной  су-ховата , а  я  вроде  как  твой  возлюбленный , тебе  бы  на  меня  взоры  отнюдь  не  безразличные  кидать… связалась  с  богатым  человеком  постарше  тебя. Имела  расчет  на  золотые  цацки , вип-номера , а  богач  твоих  ожиданий  не  оправдывает. В  благотворительные  программы  вбухивает , а  ключик  от  каб-риолета  в  мою  ладошку  не  кладет. О  вас , Александр  Демьянович , я  ему  по-ведала , и  он , перекрестившись , сказал , что  вспоможением  мы  вас  не  обой-дем. Твоя  ненависть  к  Цуканову  для  него  не  тайна?
Лоскутова. Завесу  моих  чувств  я , случалось , приоткрывала. С  гримасой  от-вращения  на  него  оттуда  глядела.
Пещеряков. Озарения , сравнимые  с  моим , только  гениев  посещают. Без  хри-стианской  составляющей  игру  нам  не  стоило  и  начинать. Ты  его  не  выно-сишь  и  с  твоей  стороны  ему  помощь  идет –правдоподобия , как  в  официаль-ных  заявлениях  высших  пресс-служб. А  сейчас  мы  имеем , что  ты  мимохо-дом  упомянула , и  я  вцепился , христианское  добродетельное  рвение  автома-том  включилось… когда  мы  его  продинамим , работу  ты  потеряешь.
Лоскутова. Я  бы  по-любому  уволилась. Не  привыкла  я  такие  оскорбления  терпеть. Я  уже  несколько  дней  себе  новую  работу  подыскиваю.
Пещеряков. В  турбизнесе?
Лоскутова. Одно  агентство  вроде  ничего , зарплата  не  меньше  цукановской… их  девушка  мне  сказала , что  туристы  к  ним  ходят  редко , но  их  побочный  бизнес  спасает. Билетами  они  приторговывают.
Пещеряков. На  пароход?
Лоскутова. Пароход – это  турбизнес. Билетами  на  концерты , на  спектакли – пик  у  них  зимой.
Пещеряков. Елки!
Лоскутова. Билеты  на  Елки  хорошо  раскупаются. Вы  в  новогодних  представ-лениях  никогда  не  участвовали?   
Пещеряков. Была  бы  честь  предложена , мы бы снеговичка-весельчака сделали -  внимание  от  главных  персонажей  на  раз  бы  перетянул. Свыкся  я  с  мыслью , что  не  задействуют  меня  в  позитиве… о  чем  Александру  Демьяновичу  язы-ком  чесать , ты  вникла?
Лоскутова. Вполне.
Пещеряков. Прошу  исполнить.
Лоскутова. Звоню.


   

                Тринадцатое  действие.    

  Екатерина  Лоскутова  просматривает  меню , вставший  Пещеряков  обменива-ется  рукопожатием  с  подошедшим  Цукановым – над  вазочкой  с  казенным  букетом.

Пещеряков. Крайне  польщен , Александр  Демьянович , возможностью  с  вами  познакомиться. В  нашей  реальности  туристический  бизнес  вести  недюжинных  качеств  требует.
Цуканов. Деньги  даются  нам  нелегко…
Пещеряков. Когда  вы  захотели  встретиться , я  специально  недорогое  кафе  предложил , чтобы  большими  ценами  вас  не  обременять. Ваши  трудности  я  понимаю  и  сочувствую  им.
Цуканов. А  вы  чем  зарабатываете? 
Пещеряков. Лес  продаю. Избрал  себе  бизнес , моей  вере  не  противоречащий. Заказ  делать  будем  или  сразу  о  деле  начнем?
Цуканов. При  моих  обстоятельств  аппетит , я  не  знаю , кто , сохранит. Катери-на  мне  сказала , что  вы  вызвались  мне  помочь.
Пещеряков. Мои  слова  она  довела  до  вас  без  искажений.
Цуканов. Но  мы  с  вами  не  братья  и  не  друзья , ради  чего  вас  стараться  что-то  для  меня  сделать?
Пещеряков. До  революции , во  время  расцвета  русского  предпринимательства , наибольшего  успеха  добивались  люди  верующие. Не  двухметровую  свечу  в  церкви  ставящие , а  поступками  свою  веру  в  Христа  доказывающие. Считайте  меня  осколком  тех  выдающихся  заводчиков  и  купцов , что , увидев  нуждающегося  человека , холеную  физиономию  от  него  не  отворачивали. Размер  суммы  вы  мне  назовете? Суммы  для  погашения  прежнего  долга.
Цуканов. Сто  десять  тысяч  долларов.
Лоскутова. Колоссальные  деньги.
Пещеряков. Помолчи! А  крайние  сроки  у  вас  какие?
Цуканов. Завтра  к  часу  дня  не  верну – хоть  вешайся  тогда… в  другом  месте  о  новом  кредите  я  договорился , но  проценты  такие ,что  никогда  я  не  рас-плачусь. А  куда  мне  деваться? В  банк  за  кредитом  пойти? Кредитная  история  у  меня , извините , как  портянки  у  партизана. Я  вам  сказал , сколько  денег  мне  надо. Сумма  для  вас  посильная?
Пещеряков. Я  вам  ее  предоставлю.
Цуканов. На  карту  переведете?
Пещеряков. Я  русский  и  значит  консервативный. Электроника  не  сработает , и  впустую  вы  ваши  деньги  прождете. Для  надежности  вам  завтра  в  офис  наличные  привезут. Возвращать  деньги  вы  из  офиса  поедете?
Цуканов. Я  бы  и  из  дома…
Лоскутова. На  работу  не  выйдете? Нам  со  Светланой  без  вашего  надзора  разрешите  туры  продавать?
Цуканов. Очень  много  вы  продаете…
Лоскутова. По  мере  спроса!
Пещеряков. Ты , Катя , на  него  не  кричи. С  православных  позиций  весьма  нехорошо , когда  женщина  на  мужчину  голос  повышает. Почему  ты  к  нему  недобра?
Лоскутова. Недостойно  он  вел  себя  потому  что. За  личность  меня  не  считал. Я , Александр  Демьянович , не  хотела , чтобы  он  вам  помогал. Пыталась  отго-ворить , но  куда  мне  его  человеколюбие  пересилить… ему  бы  на  мне  одной  свою  любовь  сконцентрировать , но  он  на  всех  ее  распыляет. Меня  по  сути  и  не  любит.
Пещеряков. Моя  любовь  к  тебе  гарантированна  моим  честным  словом. О  любви  я  тебе  говорил?
Лоскутова. Ну  и  что?
Пещеряков. Если  я  говорю , в  правдивости  моих  слов  ты  ни  секунды  не  со-мневайся. Найдешь  кого-то , кто  во  лжи  меня  уличит , ногу  себе  отрежу! Ка-лекой  в  божий  храм  поползу  и  прощение  вымаливать  буду. С  чего  тебе  по-мерещилось , что  я  тебя  не  люблю?
Лоскутова. Любил  бы – на  работу  меня  не  гнал. Иметь  такие  деньги  и  люби-мую  женщину  не  по  крылышком  греть , а  работать  ее  заставлять… в  каком-то  мерзком  агентстве , где  начальник  хуже  свиньи!
Пещеряков. Женщина  нынешнего  века. Тебе  не  стыдно  столь  безобразно  о  человеке  в  беде  отзываться?
Лоскутова. Он  не  стыдился , меня  обзывая…
Пещеряков. (Цуканову) Она  говорит , хамство  за  вами  водилось. Было?
Цуканов. Вы  представьте , в  каком  я  состоянии  и  на  каких  нервах… ни  у  кого  бы  не  вышло  без  срывов  в  общении  обойтись.
Пещеряков. Спишем  на  тяжелые  обстоятельства. (Лоскутовой) Он  долг  возвра-тит , и  ты  Александра  Демьяновича  не  узнаешь.
Лоскутова. Не  верю  в  свое  счастье…
Пещеряков. Счастьем  является  в  мире  с  собственной  совестью  жить. И  всех  любить. «Возлюбленные! Если  так  возлюбил  нас  Бог , то  и  мы  должны  лю-бить  друг  друга!». В  Первом  Послании  Иоанна  сказано. С  долговым  бреме-нем  вашей  душе  не  до  любви , но  его  снятие  уже  близко.
Цуканов. Но  у  меня  взамен  того  долга  долг  перед  вами  возникнет. Когда  мне  надо  будет  его  отдать? И  под  какой  процент  вы  мне  одалживаете?
Пещеряков. Я  не  ростовщик.
Цуканов. Беспроцентно?
Пещеряков. Но  не  безвозвратно. Сроки  я  не  против  обсудить  и  при  необхо-димости  продлить , но  вздумав  меня  кинуть , крайне  плохую  услугу  себе  вы  окажете. Грише «Медалисту» я  вас  поручу.
Цуканов. Кому?
Пещеряков. Дмитровскому  вору  в  законе. Он  вас  разыщет  и  раззудись  плечо! Топориком  тела  он  шинкует.
Цуканов. Да  не  придется  ему… не  мразь  же  я  последняя. Вы  для  меня  вели-кое  дело  сделали , а  я  сбежал. Мне  бы  отдышаться , и  как  заработать , я  со-ображу , навык  у  меня  серьезный. Деньги  пожалуйста  завтра  до  одиннадцати  пусть  привезут.
Пещеряков. Я  распоряжусь.
Цуканов. Спасибо!
Пещеряков. Рад  помочь.



                Четырнадцатое  действие.

  Светлана  Баякова , как  притомившийся  менеджер  бестолкового  клиента , об-служивает  Татьяну  Тагудину , чья  глубочайшая  провинциальность  в  ней  ум-ственно  и  наружно.

Тагудина. Толково  вы  сработали.
Баякова. Придраться  не  к  чему.
Тагудина. Отличный  вы  тур  мне  нашли. Цена  даже  ниже , чем  я  думала.
Баякова. Великолепная  цена.
Тагудина. И  отель  от  моря  недалеко.
Баякова. Шаговая  доступность.
Тагудина. Выгляжу  я  неважно , но  шагать  я  долго  могу.
Баякова. Долго  вам  не  придется. Если  куда-то  еще  пойдете , то  конечно , но  в  ходьбе  до  моря  шлепанцы  на  сотрете.
Тагудина. Шлепанцы  мне  только  купить  предстоит…а  бесплатный  вай-фай  в  отеле  будет?
Баякова. Мы  же  смотрели.
Тагудина. Написано , что  будет , но  вдруг  наплели? У  нас  же  сплошной  об-ман!
Баякова. Отель  не  наш , а  турецкий.
Тагудина. В  Турции , помню , девушки  поддельным  алкоголем  отравились. Я  не  отравлюсь?
Баякова. Берите  в  баре , что  все  берут. Они , корчась , не  валяются – и  с  вами  ничего  не  случится.
Тагудина. Я  пригляжусь… а  телевизор? Написано , что  они  в  отеле  не  плаз-менные.
Баякова. Нет , не  плазменные.
Тагудина. Мне  бы  хотелось  плазменный.
Баякова. Не  в  этом  отеле.
Тагудина. Чего-то  дороже  не  для  меня – не  клич  же  мне  бросать , чтобы  на  качественный  отель  мне  добавили. Детям  на  операцию  собирают , а  мне  на  отель… бронируйте  этот.
Баякова. Ваши  паспортные  данные  пожалуйста.
Тагудина. Зачем?
Баякова. А  кого  вы  мне  забронировать  предлагаете? Кого  мне  в  голову  при-дет?
Тагудина. Предоставлять  паспортные  данные – всякие  мошенничества  на  себя  навлекать… а  куда  они  уйдут?
Баякова. Туроператору.
Тагудина. Все  про  меня  прознают  и  криминально  воспользуются. В  нашей  стране  и  прокурору  довериться  страшно! Прокуроры  от  вас  не  летают?
Баякова. При  мне  не  было.
Тагудина. Придет – не  рассказывайте  ему  ничего  о  себе. Не  говорите , что  ценная  недвижимость  у  вас  есть.
Баякова. Апартаменты  в  Мадриде  или  Милане  я  не  нажила.
Тагудина. Ему  и  в  Москве  подойдет. Любовник  ли  вам  прокурор , ваш  ли  попутчик  в  поезде , о  своем  имуществе , как  рыба , молчите! Я  только  оправ-ляюсь , воспоминания  живее  живых – ужасными  картинками  встанут  и  взгляд  тут  не  отведешь… в  Турции , наверно , отпустит.
Баякова. Если  вам  там  окажетесь.
Тагудина. До  аэропорта  на  автобусе  доеду , а  потом  буду  на  пилота  уповать. О  моих  паспортных  данных  не  беспокойтесь – предоставлю  я  их. Тогда-то  меня  забронируете?
Баякова. Без  вопросов. Предоставите  данные , произведете  оплату , и  я  вас…
Тагудина. Оплату?
Баякова. Конечно.
Тагудина. До  бронирования?
Баякова. Для  бронирования.
Тагудина. Поездка  у  меня  через  три  недели. Отдавать  деньги  так  заранее – не  по  себе  мне  от  этого…а  ближе  к  поездке  нельзя?
Баякова. Нельзя  забронировать  то , что  не  оплачено. Бумажку  распечатаю  и  на  входную  дверь  приклею. С  подписью «Яков  Аврелин». Придумаю  мудреца , из  чьей  книги  я  сказанную  мною  фразу  как  будто  бы  выписала.
Тагудина. Сначала  хорошей  женщиной  вы  мне  показались…
Баякова. Мнение  обо  мне  вы  поменяли?
Тагудина. Все  меньше  вы  мне  нравитесь. Меня  же  никто  не  удерживает , Турцию  я  в  любом  агентстве  куплю. Комиссия  с  продаж  вам  капает?
Баякова. Комиссии  с  вашего  тура  мне  и  на  детскую  погремушку  не  хватит.
Тагудина. Тур  недорогой  и  отношение  к  клиентам  неуважительное? Грубо-стью  в  физиономию  можно?
Баякова. Я  битый  час  безропотно  с  вами  возилась. Ничем  не  выдавала  своего  отношения. Им  бы  коров  доить , а  они  за  границу  лететь  хотят!
Тагудина. Я  на  вас  в  Ростуризм  напишу!
Баякова. Следите , чтобы  орфографические  ошибки  в  вашей  жалобе  не  сплошняком  шли.

                Из  кабинета  выглядывает  задумчивый  Цуканов.   

Цуканов. Катерина  не  пришла?
Тагудина. Вы  начальник?
Цуканов. Я.
Тагудина. Ваша  работница  унизить  меня  посмела!
Цуканов. Я  с  ней  поговорю. Где  Катерина? Она  крайне  ожидаемого  мною  человека  встретить  пошла. У  нас  же  офисы  понатыканы – боялась , что  он  не  найдет. Двадцать  минут  назад  должны  были  привезти.
Баякова. Что?
Цуканов. Деньги. Через  Катерину  мне  крупную  сумму  взаймы  дают. У  меня  десять  минут  осталось. Ее  богатый  любовник  мне  одалживает , и  я  тут  же  везу  их  отдавать. Все  рассчитано , маршрут  изучен , пробок , написано , ника-ких. Почему  он  не  отвечает? Этому  православному  я  три  раза  звонил , но  он  не  берет. Он  деловой , совещание  у  него , наверное… без  пяти  одиннадцать  Катерина  ко  мне  зашла  и  сказала , что  человек  с  деньгами  уже  рядом. По-шла  его  встретить.
Баякова. Она  сменную  обувь  с  собой  забрала. Переобулась  в  уличную  и  сменную  в  пакете  с  собой.
Тагудина. Да , она  с  пакетом  ушла. По  себе  знаю , что  сменную  обувь  уносят, только  когда  увольняются.   
Цуканов. Я  ему  еще  позвоню… не  могу  себе  в  очевидном  признаться.
Тагудина. В  том , что  кинули  они  вас?
Цуканов. Он  говорил , что  не  лжет… до  него  я  обо  всем  условился. На  него  понадеялся  и  отменил. Как  камнем  тот  источник  завалил. Нигде  мне  денег  не  раздобыть. Впереди  видится… ужас , что  видится…
Тагудина. Ячейка  с  коробочкой  праха? Вас  не  убьют. Шлепни  они  вас , кто  им  деньги  возвращать  будет?
Цуканов. Отрежут  мне  что-нибудь.
Тагудина. Руку?
Цуканов. Руку  отрезать  непросто.
Тагудина. Легче  всего  у  мужчины , я  догадываюсь , ха-ха , что  оттяпать.
Цуканов. Скажут , скопцом  ты  сосредоточишься  и  на  возврат  нам  долга  зара-ботаешь… но  он  же  православный! Он  же  так  убедительно  говорил!
Баякова. Это  маска , вероятно , была.
Цуканов. А  почему  они  со  мной  с  такой  жестокостью? В  чем  причина? Из-за  волнений  зрение  ухудшилось , хуже  вас  видеть  стал. Поеду  в  кабак  и  до  поздней  ночи  развлекаться  стану. Себя  накачать , упасть  на  стол  и  заснуть… постараюсь  не  проснуться. Ты , Светлана , контору  закрывай , ключи  выбрасы-вай… кинули  меня. Ничего  нового. Бог  нас  возлюбил , я  вам  помогу – как  же  гипнотизирующе  сильно  он  говорил. Отродья  бесчеловечные! Дьяволы  вы , гниды , ад  на  земле  мне  от  вас! Будьте  счастливы , мои  страдания  представ-ляя!