В России, после смерти Александра II, у Романовых не было заядлых охотников, и охотничьи дела от представителей царской фамилии постепенно перемещались в компетенцию общественных организаций, состоящих из весьма высокопоставленных в то время лиц дворянского происхождения.
Таковых людей за всю историю было немного, и мне хотелось бы здесь остановиться на двоих, поведать об очень различных, но важнейших в организации охотоведения персонажах. Первый из них – В.Р. Диц, и именно в рамках эксклюзивности, элитности, клубности, императорской российской охоты он пытался организовать совершенную систему управления охотой.
Он подготовил первый обзор охотничьей статистики, собрал и обобщил наиболее важные материалы по проблемам охоты, включая и ее промысловый сегмент, заложив таким образом, базовый фундамент для организации охотничьего хозяйства в масштабах всей империи.
Помогало то, что по своему образованию – он лесник, и закончив в середине XIX в. Лесной институт в Санкт-Петрбурге, в 1870-х годах В.Р. Диц стал фактическим вершителем дел Императорской Охоты, формально возглавлял которую князь Д.Б. Голицын.
Именно Диц по сути своих занятий, он был непосредственным предшественником, создателем информационных основ для формирования охотоведения как дисциплины.
А вот современник Дица, Анатолий Алексеевич Силантьев, уже во всех учебниках охотоведения прописывается как один из «отцов» непосредственно создания этой дисциплины. В 1890-х годах, служа в Лесном ведомстве Российской империи, А.А. Силантьев был уполномочен подготовить государственную сводку по охоте.
За несколько лет им был подготовлен капитальный труд – «Обзор промысловых охот в России». В этой работе и были впервые сформулированы предмет, задачи и методы исследования новой дисциплины - охотоведения, как отпочковывающейся, отделившейся от своей родительницы - прикладной зоологии.
И вот уже, в лесном Институте, в 1898 г. стали читать факультативный курс – охотоведения. Так что всего можно отметить сейчас – 105 лет процессу российского обучения специалистов, и охотоведение стало формироваться как особая научная дисциплина. Параллельно с началом сего учебного процесса, А.А. Силантьев участвовал в разработке изменений и дополнений к российскому закону об охоте.
Здесь впервые им были введены ряд типично охотоведческих положений - согласование интересов ведения охоты с сельским и лесным хозяйством, создание специальной службы охраны животных, особая прикладная классификация - подразделение животных на промысловые, вредные, полезные…
Но только почти через 10 лет, в 1911 г. в Министерстве земледелия России было создано специальное делопроизводство по охоте. Для работы в этом отделе А.А. Силантьев пригласил Г.Г. Доппельмаира, В.Я. Генерозова, С.В. Керцвелли, Д.К Соловьева, впоследствии которые стали известны как первые выдающиеся специалисты в охотоведении.
В департаменте аккумулировалась информация, получаемая от тысяч простых охотников, крестьян, казаков. Знания накапливались и также в результате проведения многочисленных фундаментальных исследований известных русских зоологов - С.И. Огнева, С.А. Бутурлина, Б.М. Житкова, В.Г. Гептнера, А.Н. Северцева, М.А. Мензбира и мн. др. Так в период 1908-1918 гг. была создана первая школа российского охотоведения, и уже тогда фактически была успешно подготовлена теоретическая и практическая основа охотоведения значимого, прежде всего, именно как прикладная наука или государственная практика ведения охотничьего хозяйства.
Еще до октябрьской революции, первые важнейшие действия, инициированные охотоведами (1914-1916 гг.) были связаны с попытками поддержания и восстановления численности прежде для видов, стихийный промысел которых существенно подорвал их численность. К таким, прежде всего, относились соболь и лось в ряде губерний. Для первого были организованы первые заповедники в Сибири (Баргузинский), для сохранения в наиболее богатых этим видом мест. Впоследствии именно эти и окружающие районы послужили первыми источниками для переселения соболей этого кряжа во многие другие места России.
Затем последовали бобры, куницы, енотовидные собаки – наступила и длилась в течении нескольких десятилетий великая эпоха переселения всего и всякого – акклиматизация, реаклиматизация, интродукция.
Что касается лося, как и охоты на многие другие виды, был весьма актуален для большинства российских губерний. Ибо события революции, гражданской войны, НЭПа, голодные годы коллективизации и индустриализации изрядно подыистощили запасы всех животных, которые могли быть источником прокорма.
Пострадали и существенно основные охотничьи угодья: ранее обильные кормовые поля часто в массе забрасывались, когда не было кому пахать или нечего было сеять, с другой стороны – лес вырубался, выжигался беспощадно для любых нужд и без оных.
30-е годы в молодом и агрессивно-новаторском государстве - СССР были характерны тем, что под знаменами индустриализации шло активное освоение ранее несколько подзаброшенных или никогда прежде не осваиваемых масштабно обширных территорий на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке страны.
Кроме поощряемого в то время массового энтузиазма, в стране не хватало всего остального, в том числе и специалистов во всех областях, следовало везде организовывать новое социалистическое производство, а где взять спецов?
Советское сельское хозяйство того периода не было исключением и требовало также массы специалистов (не кулаков же брать, а матросов на все губернии не хватало)… и один из передовых институтов того периода был Московский зоотехнический институт в Балашихе.
Именно там впоследствии ввели обучение охотоведению и звероводству. Там создали первый и много лет существовавший в единственном числе Московский пушно-меховой институт (МПМИ).
Вот как пишет в своей книге «Смеющийся остров» (1963) один из первых выпускников этого заведения Герасим Успенский «…Сначала прошел слух, что в нашем институте организуется новый факультет, в котором будут изучать кролиководство и пушное звероводство…
А через несколько дней нам сообщили, что звероводческий факультет будет…целым самостоятельным институтом и в нем будет охотоведческое отделение».
За 26 лет своего существования МПМИ подготовил несколько сотен биологов-охотоведов, оставивших очень заметный след в охотоведении в России. Много позже, в Новосибирске В.А. Игнатьевым была подготовлена, опубликована, а затем и переиздавалась книга «Молодые годы под крылом Балашихи».
И с уверенностью можно подтвердить, что свой феномен роста популярности охотоведение как практическое занятие, как прикладная наука, бесспорно была сформирована в 30-50-е годы, и школа была единственная в тот период.
Именно выпускники МПМИ в предвоенный и послевоенный периоды работали во всех уголках Советского Союза, в достаточно тяжелых и непростых условиях, в том числе, часто подпадающие и под общее в государстве политическое давление. При этом большая часть их была традиционно аполитична, вынослива и работяща.
Можно присоединиться полностью к словам, выписанным пером одного из охотоведов того времени. …Если бы в тайге и тундре можно было бы видеть спортивных судей, то многие охотоведы были бы заслуженными мастерами в большинстве видов спорта…
А как же по иному, можно оценить ежедневные пешие переходы в горах, по снегу, в болотах…десятки и даже сотни километров… Даже если не пешком?
В Западной Сибири, в Красноярском крае, здесь в Приамурье и в Приморье, в основном передвигались частенько старым бурлацким способом – бичевой, далеко не всегда под парусом или шестом, не говоря уж дорогах, часто оные отсутствовали совсем.
В деятельности охотоведов, в практике и в теории, как и впрочем, и в других науках существовали разные точки зрения. Основные сильно различались при выборе приоритетных направлений ведения советского охотничьего хозяйства, а соответственно, и чему и как надо учить охотоведов. Если до революции, сразу после гражданской войны, в начале 30-х годов были доминирующий взгляд на охотоведение было то, что это часть лесного хозяйства.
Такими были учителя, например, один из основоположников советского охотоведения, Георгий Георгиевич Доппельмаир В его личном деле было указано «…ученый лесовод, специалист по прикладной зоологии и промысловому охотничьему хозяйству». Позже ситуация в советском охотничьем хозяйстве в значительной степени изменилась!
Ф.Р. Штильмарк, Г.И. Сухомиров (1991) отмечают, что в советском охотоведении сформировались две школы, два принципиально различающихся направления, прежде всего обусловленного политизацией, определенной социально-экономической конъюнктурой в Советском Союзе, и отражающие консервативный традиционный характер охоты как производства и интенсивный путь (биотехнический – цит. Г.И. Сухомиров, 2003), связанный с идеями интенсификации, активного переустройства и преобразования охотничьей фауны.
Московские «заблуждения», и даже преступления в области природопользования, по мнению авторов должны быть прочно связаны с именем П.А. Мантейфеля, хотя у него были предшественники (Н.М. Кулагин, Б.М. Житков) и многочисленные последователи. Другое, правильное направление развивалось в Иркутске, хотя целый ряд специалистов старается закрепить это и за Кировом.
И в основном другая идеология связывается с взглядами В.Н. Скалона, преподававшего много лет на кафедре охотоведения в Иркутске (и в Казахстане). Во многих публикациях, очень подробно обсуждались и рассматривались те или иные точки зрения, связанные с такими различиями. Не забывается это и сейчас, можно прочитать это и в материалах недавней международной научно-практической конференции «Охрана и рациональное использование животных и растительных ресурсов России».
И в советское время, и сейчас было много дискуссий о правильности и неправильности каждого из них. При этом естественно бывает выявление основных идеологов, поиск харизматичных личностей, а такие были, делаются попытки сделать полностью ответственных за все содеянное в этой области и в этой стране. Но в этом ли сейчас дело?
Трудно согласиться с тем, что даже самая «злодейская» личность способна все в такой громадной стране испортить. Мы все сейчас оказались в весьма неприглядном положении, но хуже всего тем, кто начинает этот процесс.
Хуже всего приходится тем кто поступает и учится вузах, надеясь получить специальность биолога-охотоведа.
Конечно, на мой взгляд, архиважно (не забыть о классике революции) попытаться понять – чему и зачем надо учить охотоведов! Что они должны уметь?
И кому будут нужны, особенно без опыта, без твердого знания необходимых принципов, без понимания, что им надо делать в практике.
И здесь начать следует, как водится с конца, разобраться с тем - где и как предлагают сейчас обучиться на охотоведа.
И кто и как учится? А кто, как и где работает?
Но ясно одно, советское время позади, и охотоведов советской школы остается все меньше, а кто приходит им на смену?
Рисунок Анастасии Сурмачевой