Глава 3. Товарищ Плиев!
Как-то приводит бабушка подстричь внучку, детей старые акулы игнорировали не стесняясь: «Галя – подстриги девочку!». Ребёнка прихрошенького, чисто городского обличия усадили в кресло, и ученица над ним согнулась, к такому нежному созданию страшно было и прикоснуться, а Галька его порезала ножницами! Сердце ухнуло и провалилось! Галька сжалась и ждала: крика, плача, бабушкиного возмущения и всеобщего осуждения, за доли секунды все последствия такой неосторожности, пронеслись в мозгу! Но девчушка не пискнула, как будто капелька крови, выступившая на шейке, была не её группы. Сто раз поблагодарив дитя за молчание в душе, Галя со сверхчеловеческим усердием достригла маленькую посетительницу и выдохнула, когда они покинули зал.
Зачастую в советский период заведовали парикмахерской люди, никакого отношения не имевшие к этой профессии. В пору Галиного ученичества заведующий парикмахерскими был товарищ Плиев. Строгий симпатичный осетин жил неподалеку и путь в контору проходил мимо точки. Поэтому он частенько нарисовывался на пороге, и мастера, завидев начальника, вскакивали с кресел, ибо в отсутствие клиентов, он не разрешал сидеть на рабочих местах. «Это ваш станок – пояснял седовласый руководитель – и вы должны стоять возле него, ожидая клиентуру, а не сесть и развалиться!».
Ещё поучал кавказец: «Прежде, чем пригласить человека в кресло вы должны в первую очередь, что у него спросить?» «Что вы желаете?» отвечали работницы. Нет, не правильно, советский парикмахер обязан был спросить по убеждениям Плиева: «А где ваш чек?» Коллектив сдержанно молчал, а старший пояснял, почему вначале нужно требовать чек: «Вы глянете на чек, и будете знать, что клиент желает!». Женщины заулыбались, всё так просто, а они не догадались.
Однажды заболела уборщица. Товарищ Плиев едва переступил порог, ему тот час об этом доложили, решил проблему, не выходя из зала: «Есть ученица?». Галя, понимая, что ей уже скажут, покорно подошла к заведующему. «Вы ученица? Вы сегодня – уборщица! – почти торжественно объявил он при всех, задержав взгляд на белом халатике, сплошь обляпанном гаммой, добавил – В таком халате работать нельзя!». А что Галя сделает – краска не отстирывается!
Женька, прослышав про замечания, тут же отлила в пузырёк бесценной пергидроли, которую расходовали строго по граммам: «Вот добавь в воду и прокипяти, всё отъест!», А раньше не могла дать? Пока еще не пристыдили публично.
Не зря, безусловно, Галкина наставница скалилась и обхаживала каждую клиентку, кроме того, что их приход давал возможность заработать, помимо этого эти многочисленные знакомства отвечали всем требованием емкого слова – блат! Ей было доступно, если не всё, то очень многое.
В одно морозное утро примчалась женщина. Ничего особенного обычная базарная баба, и, увалившись в кресло, тотчас зашептала: «Женечка, апельсины получила, такие хорошие, приезжай!». Женечка, счастливо улыбаясь, закивала головой – хорошо, мол, хорошо. И отправила с этой бабой Галю на другой конец города.
Первый день практики, когда Галя-новенькая никого не знала, шарила глазами по чужим лицам и непомерно стеснялась, Женя попросила девочку сбегать за пирожками. И ученица с готовностью исполнила просьбу. Конечно, хотелось что-то сделать, чтобы скорей стать своей, так и повелось, гоняли бедную дивчину кому не лень: то голод кого-то мучил, то жажда после пирожков с требухой.
Молодая парикмахерша Людка корила безотказную дурёху: «Тебе учиться надо, а ты по магазинам бегаешь. Перед тобой ученица была у Женьки, никуда не ходила. Отказала раз и всё!» Галька слушала, всё сама прекрасно понимая, но если она первый раз согласилась сходить, то теперь как откажешь?
Искусственная шубка на поролоне, вещь не сказать чтоб тёплая, холод пробирался через синтетику, как к себе домой. Стоять с незнакомой торговкой на остановке пришлось не так уж и долго, скажем, вначале пути повезло Гале. Взвесив несколько килограммов оранжевых плодов, хозяйка ларька подала посыльной покупку, держи мол, девочку тут же потянуло к земле. Ох, и жадная эта Женька, всё никак не нахапается, гребёт впрок, на всю зиму всё равно не хватит. Та в свою очередь подала деньги мастера и поволокла авоську с апельсинами на остановку. Край города, кругом ни души, остановка конечная, автобус, что привёз их сюда, уехал, Галя не успела с ним вернуться, ничего сейчас другой придёт.
Часа через полтора-два пришёл этот же самый, по всей видимости, он один и курсировал на этом маршруте. И Галька, как дедова дочь в сказке «Морозко», погрузилась с дарами от услужливой продавщицы в тёплый салон, плохо соображая от переохлаждения, ещё немножко, и она могла бы околеть, как бабкина дочь.
В парикмахерской ученица стала у окна, положив бесчувственные руки на батарею, самое главное – не заплакать, потому что настолько было жалко себя, что справиться с обидой не хватало характера. Женечка, как добрая фея, но уже из другой сказки, подошла с апельсином: «Возьми, Галя». Да пошла ты со своим апельсином! Возмутилось все закоченевшее нутро, а губы сухо ответили: «Я не хочу». Второй раз апельсин никто не предлагал, развернувшись, «фея» вернула фрукт в авоську.
Химическая завивка эта самая дорогостоящая операция, что выполнял парикмахер. Мастера дабы торжествовала сравнительная справедливость, эту работу распределяли по очереди. Это как-бы неписаный закон любой точки на постсоветском пространстве, так было везде, куда не устраивалась наша Галя на протяжении трудовой деятельности.
В картонной коробочке находилась так называемая картотека честности. На квадратиках, нарезанных с такой же картоны, писались имена всей бригады, в конце смены после переклички: «А ты, сколько сегодня сделала химий?», картонки перемещались в зависимости от количества накрученных голов. Стоять в общей очереди клиентам с волнительным чеком стоимостью 5руб. 30 копеек мастера не позволяли, они отбирались из толпы, как особо крупная рыба при улове.
«Почему вы химию берёте вне очереди?» возмутится женщина, которой нужна всего-навсего укладка. На неё смотрели, как будто она упала с Луны. «А ты чо не знаешь?» спрашивал взгляд, не отягощенный интеллектом. И приходилось объяснять: «Потому что ей сидеть ещё два часа с этой химией, так что она должна ещё и в очереди два часа стоять?!» Парикмахеры считали, что не должна! «Простите – не унималась укладка – если она пришла на химию, она должна располагать своим временем!». Наивность подобного рода, вызывала снисходительные улыбки, ой и откуда такие умные только берутся?
«Да вам просто выгодно брать то, что дороже!» в сердцах выкрикнет прозревшая женщина. Дошло наконец-то. Но скандалистке никто ничего уже не отвечает, чек с заветной суммой покоится в нагрудном карманчике халата, «химия» сидит в кресле, и едва поспевая за ловкими руками парикмахерши, подаёт коклюшки.