Глава 4. Хроника промежуточного эпикриза
2.
Антон медленно перелистнул очередной лист дела Эрметова. Выкроив толику свободного времени, он договорился с Ингой Александровной, что заглянет к ней на работу и просмотрит ещё раз злополучное дело, ставшее последним в жизни Ясного.
- Дело значит ты до конца доведешь? – спросила она его, поставив чашку чая на стол и тут же вспомнив добавила. – По Ясному дело возбудили, слышал?
- Нет ещё, не до этого было. А по Эрметову, да, видимо придётся мне, – недовольно ответил он и посмотрел на неё. – Ты уже адвоката назначила?
- Ага, как ты помнишь, Эрметов сказал, что на моё усмотрение, если я правильно поняла его тарабарщину. Тарасов будет.
- Да, вроде так. Какой толк от переводчика, если Эрметов сам по-русски изъясняется. Не как Пушкин конечно, но суть ясна.
- Вот как раз для того, чтобы наша ясность соответствовала его сути, – Инга Александровна хитро улыбнулась.
Антон хотел улыбнуться в ответ уголками губ, но замер, открыв протокол допроса Эрметовой Садорат. Он уже и забыл, а может и не придал значения, когда изучал дело в первый раз, что по нему была допрошена жена Эрметова. Прочитав внимательно её показания, он обратился к Инге Александровне.
- Жена Эрметова за свиданиями не обращалась?
- Н-нет, – ненадолго задумавшись, ответила та.
- А вообще, кто-нибудь обращался по поводу свиданий с ним, – Антон продолжил внимательно перелистывать лист за листом.
- В общем-то нет, – вновь задумавшись ответила та, оторвавшись на этот раз от компьютера, на который сразу же переключилась после чая. – А что, кто-то должен был?
- Сам не знаю, – Антон задумался, вспомнил про обещание Солдатову Артёму, но решил рискнуть, с учётом того, что дело возбуждено, да и к тому же ситуация могла касаться непосредственно жизни судьи. – Ты видела в последнее время эту женщину?
- Н-нет, – быстро посмотрев на фотографию, которую положил перед ней Антон, ответила она. – Мне её уже следователь по делу Ясного показывал. Солдатов кажется.
- Да, Солдатов. Я у него был, тоже по делу Ясного. Как раз сказал, что видел её около суда, когда мы с Ясным от тебя по Эрметову выходили, – Антон решил воспроизвести легенду, которую представил следователю.
- А кто это? Солдатов сказал, что она, предположительно, имеет причастность к убийству Ясного.
- Да, но кто она …, – Антон потёр лоб, весьма озадачившись одной терзавшей его мыслью.
- Ты думаешь, что это, – Инга Александровна выдержала томительно изводящую паузу, – жена Эрметова?
- Не знаю, – занервничал Антон, – может быть… Не знаю.
- Ты конечно Антон меня прости, – крайне удивленно посмотрела на него судья, – но у этой девицы замашки, судя по фотографии, ого-го. Ты Эрметова видел? У него самомнение до такой не дотянет, да и денег не хватит, я так понимаю. И почему ты решил, что из-за Эрметова, его жена станет убивать его же адвоката?
- Ну Ясному до Эрметова было как до Узбекистана, – отмахнулся Антон. – Посадят его … или нет, тому без разницы. Вот, кстати, может поэтому и убили.
- Это понятно, что Ясному до Эрметова дела никакого не было, но чтобы убивать. Да ещё и жена. Она-то как узнала, что Ясному была безразлична судьба её мужа? Сам Эрметов пояснить ничего не мог. Уровень не тот, ты это сам уже наверно понял.
- Может потому что того никак не отпускали на свободу? – мысль Антона была в активном поиске объективных причин без указания на свой инцидент. – Она-то в нашей системе думаю тоже мало что понимает. Мужа не отпускают, значит кто виноват? Адвокат.
- И следователь, – призадумалась Инга Александровна на несколько секунд и с широко открытыми глазами посмотрела на Антона. – И прокурор.
- И судья, – ответил он ей её же мимикой.
- Покажи-ка ещё раз фотографию, – Инга Александровна повторно протянула руку за фотографией, которую Антон уже убрал, и внимательно изучив её, вдруг вскинула брови. – А с чего ты решил, что она имеет отношение к делу Эрметова?
- Это не я решил, а ты сама предположила.
- Я предположила, потому что ты дело Эрметова ни с того, ни с сего решил посмотреть и про жену его спрашиваешь. Не просто же так, а?
- Ну… она же похожа на узбечку? – в раздумье ответил Антон.
- В отношении тебя никаких угроз не было? – задумавшись над словами собеседника, спросила судья.
- Да нет, – отвернув голову в сторону и пригладив волосы на затылке, не вполне уверенно ответил он.
После вопроса судьи, с чего он вдруг решил, что женщина на фотографии имеет отношение к делу Эрметова, он на некоторое время опешил и задумался. «А действительно, почему я пришёл к выводу, что эта женщина имеет отношение к Эрметову», – задумался он, но тут же вспомнив его реакцию на фотографию с ней, откинул все сомнения. Про визит к нему он решил ей не говорить, как и про нападение на него. «Просто предположение, – наконец ответил он. – Двух совпадений быть не может». «Как бы там ни было, но ни этой женщины, никакой другой, которая бы представилась женой Эрметова, на суде не было, как ты помнишь», – после непродолжительной паузы сказала та.
Заместитель прокурора молчал, в очередной раз листая дело Эрметова, уже не вчитываясь в него. Он напряжённо думал. «Эрметов становится популярной фигурой. У Солдатова версия, что Эрметов тоже может иметь какое-то отношение к убийству Ясного. Он опрашивал его и взял данные его жены». Антон напряжённо прошёлся ладонью по щетине и в раздумье покачав головой, ещё раз открыл протокол допроса Эрметовой. Переписав в записную книжку данные Эрметовой и адрес места жительства в городе, который был указан в протоколе, Антон, попросил у судьи телефон и позвонил в следствие их района. Каратаевой Лены не было на месте. «Ну хоть из отпуска вышла», – отметил он про себя и взглянув на часы, подумал, что надо вновь навестить Эрметова.
Направляясь к следственному изолятору, он подумал о том, а стоит ли вообще навещать Эрметова, Каратаеву и звонить Солдатову. Его излишняя заинтересованность этим делом может лишь вызвать ненужное подозрение непонятно в чём. «Вот именно, – отметил он для себя, – непонятно в чём. Никаким краем к убийству Ясного не причастен, а избыточная суета может эту причастность породить в умах некоторых. И потом оправдывайся ни за что. А оправдания, как ты знаешь, лишь усиливают подозрительность». Антон подумал, что может не следует создавать себе же проблем и не ездить к Эрметову, раз следователь и сам так активно начал прорабатывать версию с ним, но на следующем перекрестке поехал прямо к изолятору, а не развернулся. Незаконченность, а точнее даже неначатость беседы с Эрметовым, не давали ему покоя.
«В конце концов, я же не причастен к убийству Ясного, а Эрметова посещаю по делам службы, – заключил он для себя и решил, что как бы там ни было, но заключённого он посетит. – Речь идёт и моей жизни тоже». Паркуя машину, он посмотрел на дисплей мобильного, требующего принять вызов. Увидев, что звонит жена, Антон, мысленно попросив прошения у Полины, решил, что пока не будет отвечать, а перезвонит ей после того как выйдет из изолятора. Он положил телефон в карман и терпеливо, но раздражённо дождался, когда Полина сама отменит вызов. Подходя к дверям изолятора, Антон принял решение, что вне зависимости от результатов беседы с Эрметовым, он позвонит Солдатову относительно версии по жене Эрметова. Узнав, что все следственные кабинеты заняты, он попросил привести Эрметова в кабинет оперативной части. Пока того доставляли, Антон подумал, что с подследственным надо действовать по-другому, нежели чем в прошлый раз.
- Эрметов, вы меня сейчас понимаете? – спросил Антон «в лоб» того, как только разрешил сесть заключённому.
- Да, – опешивши ответил тот после затянувшейся паузы, которую Антон спокойно выдержал.
- Эрметов, нам всё известно. Не надо больше этих удивлённых криков. Вашего адвоката убила она и вы к этому имеете отношение! – Антон ещё раз положил перед ним фотографию, избежав прямых обвинений и категоричных фраз. – Кроме вашего дела, вы можете стать и соучастником убийства, но ответьте только… что лично ВАМ дала его смерть?
- Это не я…, это всё она. Это она, я ничего не делать, – испуганно затараторил Эрметов. – Я не убивал.
- Эрметов, вы не вернётесь к себе на родину в любом случае. По нашим законам срок вы будете отбывать у нас в стране. Если вы её боитесь, то наши тюрьмы могут оградить вас от неё. Но если вы не хотите сесть и за убийство… Вы же не хотите, Эрметов!? – Антон повысил голос и решил пойти ва-банк, после того как заключённый замотал головой. – Какая ей выгода от смерти вашего адвоката? … Если сначала хотите спросить её об этом, то можем организовать вам свидание… один на один.
- Нет, не надо, – Эрметов даже вскочил со стула, но Антон жестом указал ему сесть обратно.
- Тогда ответьте на вопрос: «Что ей давала смерть ВАШЕГО адвоката?» – Антон усиленно думал, как осторожно выяснить у того, его ли это жена на фотографии?
- Я не знаю, – понурив голову, Эрметов тихо выдохнул.
- Значит не знаете? – Антон наигранно удивленно поднял брови и взяв фотографию изображением к заключённому, начал постукивать её ребром о поверхность стола. – А вот скажите мне… Вопрос немного с другой стороны. Вы с женой приехали вместе в Россию или она приехала за вами?
- Она за мной, – печально ответил тот, опуская голову.
- Чтобы содержать такую…, – Антон многозначительно поднял брови и выдержал паузу, – денег надо много, да?
Эрметов не поднимал головы. Он ухватился руками за стул и стал покачивать головой. Антон понял, что вопрос был ошибочный, с учётом того, что стало понятно, что женщина, напавшая на него и явно убившая Ясного, жена Эрметова. «Значит он не просто знает, что она такое. Оно ещё и жена этого, – размышлял Антон, глядя на заключённого. – Как божий день ясно, что ты сбежал от неё, но как ты сразу не узнал, что она из себя представляет? И вот ещё что, зачем ей-то на тебе было жениться?» Антон понимал, что на эти вопросы он ответов от него не получит. В принципе они были ему и не интересны. Интересовало его только то, зачем она приехала в Россию? «Ну не для того же чтобы убить мужа? – решил он. – И зачем она хотела убить Ясного и меня, точнее меня. Ясного-то, она убила. Скорее всего она», – размышлял он. Эрметов молчал. Говорить с ним было больше не о чем, но Антон не пожалел об этой короткой встрече. Результат стоил и потраченного времени, и возможно щекотливых вопросов уже к нему по поводу столь частного и явно неслужебного общения с заключённым. Заместитель прокурора, посмотрев на оперативного сотрудника, кивнул тому головой, встав из-за стола.
Эрметов встал по приказу сотрудника, подошедшего к нему и всё так же понурив голову побрёл к выходу. Антон, уже смотря через окно во двор, резко обернулся, услышав скорбные шаги того. Он вспомнил свой вопрос о том, вместе ли они приехали с женой или она приехала за ним и вспомнил, что ответил Эрметов. Только сейчас он понял, какой смысл вкладывал Эрметов в свой ответ на его, случайным образом сформулированный вопрос. «Она приехала за тобой, чтобы ты никому не рассказал, что она ТАКОЕ, да?» – подумал Антон. «Эрметов», – окрикнул он того. Заключенный и сотрудник остановились. Эрметов обернулся и посмотрел на заместителя прокурора. «Вам свидание-то с женой нужно?» – слегка улыбаясь, немного развязно спросил он. Эрметов отшатнулся ничего не ответив, но уже в следующую секунду чуть ли не бросился к нему: «Не надо товарищ начальника. Не надо». Сотрудник остановил его, ухватив за рукав. Не убирая с лица легко натянутой улыбки, Антон смотрел в раскрытые от ужаса глаза Эрметова. «Ладно, идите», – махнул он рукой на конвоира и заключённого. Эрметов ещё раз попытался броситься к представителю прокуратуры, но мощная хватка оперативника остановила попытку. Сотрудник с силой вывел из кабинета Эрметова, умоляющего не губить его. Антон, молча проводив Эрметова и даже не догадываясь чем это обернётся для последнего, вновь повернулся к окну.
Посчитав, что на этот раз всё-таки надо пройтись по ряду камер и побеседовать для вида с отдельными заключёнными, Антон формально выполнил эти формальности, после чего решил сразу же ехать к Каратаевой, чтобы не откладывать разговор на неопределённое время. Но прежде он хотел перекусить. День на удивление был хорош, и Антон в очередной раз подумал, что и этот, как и множество других замечательных дней, пройдут мимо него. «Не расслабляйся, а то будешь только наслаждаться ими и ВСЁ», – пресёк он поток обычных человеческих желаний.
Получив обратно мобильный телефон на выходе из следственного изолятора, он увидел несколько пропущенных вызовов от жены. Видимо что-то срочное, раз столько подряд, подумал он, в душе желая, чтобы ничего серьёзного не было и нажал на вызов.
- Антон, говорить можешь? – Полина была спокойна, что обрадовало его.
- Да, конечно, – ответил он впопыхах, садясь в машину, в очередной раз отметив про себя, что конечно он может говорить, если сам звонит.
- Маша всё-таки разболелась. Хорошо что в садик не пошли. Врач только что была. Лекарства купишь, ладно? Я список тебе СМС-кой отправлю.
- Хорошо. Ничего серьёзного? – сел он в машину и сняв с передачи, включил зажигание.
- Нет, простуда обычная. Ты когда сможешь лекарства привезти? – было ощущение, что Полина напряжена.
- Не знаю, сейчас ещё по рабочим делам занят. Постараюсь как можно быстрее.
- Постарайся поскорей, хочу быстрее начать, чтобы не затягивать лечение. Если Маша заболела, то Броня обязательно подхватит, – говорила она спокойно, но проскальзывало лёгкое раздражение, отчего, в целом, складывалось ощущение её безапелляционных фраз.
- Хорошо, постараюсь, – он отметил про себя, что говорит с женой официально сухо.
- Продукты ещё закончились. Купишь тоже, ладно? Список так же скину, – тон стал ещё более непреклонен.
- Хорошо, – Антон сжал губы.
- Да, и не забыл, надо уже с машиной что-то решать, – ничуть не смягчилась она.
- Да, я помню, – Антон выключил зажигание, вспомнив, что не так давно жена стала виновницей ДТП. «Никто не пострадал и слава Богу», – подумал он тогда, но машину Полине необходимо было брать новую.
- Надо как можно быстрее это сделать. Что случись, а я без машины. Вот сейчас даже отъехать не могу чтобы купить детям лекарства и продукты, – непреклонно каменной была она.
- Хорошо, Полина, – сжал он зубы. – Давай я вернусь и обсудим про машину, ладно? Сейчас не очень удобно говорить об этом, да и всё равно сейчас же прямо не решим и не купим.
- Ладно, но просто имей ввиду, что с машиной надо уже что-то делать. Это не дело.
- Да, да, я понял. Приеду и решим.
- Хорошо, про лекарства и продукты не забудь.
- Хо-ро-шо, – по слогам процедил он.
- Список сейчас отправлю.
Антон попрощался с ней и вновь включил зажигание. Решив поесть в ближайшем кафе, в которое он постоянно и заезжал, он подумал позвонить оттуда Солдатову, а уже потом ехать к Каратаевой. Взяв гречку и гуляш, салат из капусты и чай с пирожком, он сел подальше от посетителей, которых и так было немного, и сразу же достал телефон, но тут же передумал, и отложил его в сторону. Взяв в руки ложку и решив начать с гречки и подливки для гуляша, Антон закрыл глаза, выдохнул и ощутил, как волна облегчения окатывает его с головы и теряется где-то в руках. Гречка и гуляш оказались практически холодными. Пришлось подходить и просить, чтобы разогрели. За ту минуту пока он ждал, Антон вдруг задался вопросом: «А стоит ли звонить Солдатову и вообще, стоит ли ехать к Каратаевой?» «Если Солдатов уже опросил Эрметова, – рассуждал Антон, – то ему скорее всего известно, что он также беседовал с ним и показывал фотографию. Эрметов сообщит…, а может и нет. Предложение ему версии, что на фотографии жена Эрметова и просьба пробить её по миграционке, расспросы у Каратаевой, всё это может породить всё-таки ненужные вопросы, а зачем ему всё это?».
Думая так, Антон даже не придал значение тому, что взял тарелку с разогретой едой и вернулся на занятое место. Из неосознанности действий, за стол его вернула уже горячая гречка с подливкой. Обожгя губы и нёбо, он отложил ложку в сторону. «Посещения Эрметова можно, конечно, списать на прокурорский надзор, благо, что СИЗО находится в нашем районе, но ДВА раза в течение нескольких дней…, хотя кто там интересоваться будет. Зам прокурора пришёл, какие ещё вопросы могут быть. Но вот если начать выпытывать у Каратаевой, что и как там с этим Эрметовым было, то явно прослеживается какая-то, вот именно какая-то, непонятная, личная заинтересованность. Нет, к Каратаевой лучше не ехать. Да и вряд ли она что-то знает, дело-то толком и не вела. А вот Солдатов…, звонить или не звонить?»
Антон покрутил в руках телефон, закинул в рот еду и уже дожёвывая, набрал по мобильному Солдатова Артёма.
- Да, Антон Леонидович, – ответил тот. – На днях как раз вам хотел звонить.
- Да, я решил сам. Инга Александровна сказала, что по Ясному дело возбудили. Хотел узнать, что-нибудь стало известно о той девушке с фотографии? – абсолютно открыто спросил Антон.
- Нет ещё, но я тут опрашивал Эрметова и у меня кое-какие предположения возникли, надо будет проверить, – понизил в конце голос Артём. – Эрметов сказал, что его вы тоже опрашивали… Ну, то есть не вы, а прокурор в суде по его делу.
- А-а, да, самого заинтересовало, всё-таки …, – Антон хотел было сказать, что дело касается не кого-то, а его близкого знакомого, но тут же осёкся, понимая, что прокурорские недолюбливали Ясного, о чём всем было известно, и такие высокопарные фразы были подозрительны из-за явной фальши, после чего решил, что создавшуюся паузу, да и положение, спасёт обезоруживающе прямой ответ. – Ждала она его, скорее всего ждала, когда мы с ним из одного процесса вышли. По делу Эрметова. На узбечку похожа и он оттуда же. А если так, то не угрожает ли и мне чего? Навестил естественно Эрметова и у меня закралось подозрение, сначала. И он сам его развеял… Она его жена.
- Всё-таки жена?! – вскрикнул от радости Артём. – Блин, а он ушёл в глухую, когда я ему фотографию показал и всё. У меня тоже предположение возникло, что она жена Эрметова. Я когда у судьи был, данные Эрметовой выписал и решил пробить её.
- Ну и как? – Антон постарался придать голосу обычную заинтересованность.
- Никак, – разоткровенничался Артем. – Эрметова Садорат не пребывала в Россию, во всяком случае не через нас. И самое интересное…, адреса, по которому она живёт в России, тот, который указан в протоколе её допроса, нет. Точнее он есть, но это дом, подлежащий сносу. Там никто не живёт, причём уже давно.
- Вот тебе раз. А по данным паспорта и миграционной карты пробили? – голос Антона был спокоен, хотя внутри всё кипело.
- Ну по паспорту надо международный запрос делать, – голос Артёма стал по-деловому рассудительный. – Хотя можно и напрямую позвонить, и попросить, чтобы по факсу скинули, пока запрос идёт. Наверно так и сделаю. А вот у миграционщиков, карта, которая указана в протоколе её допроса, числится за неким Ёрматовым Мусурмоном Му-ро-дул-лаевичем. Блин, чуть язык не сломал. Буду ещё его пробивать.
- Кого же тогда допрашивал Меркулов?
- Ну, этого мы никогда не узнаем…, – Антон понял причину паузы Артёма. – Меркулов мёртв. Сердечный приступ, как мне пояснили. Там ещё был один следователь, Костенко. Тот без вести пропал, до сих пор не нашли.
- Да-а…, дело становится всё интереснее, – Антон решил не сознаваться, что он уже об этом знал, но и удивления не показал. – Но дело я подписывал Каратаевой. Может она что-то знает.
- Да, хочу её допросить и фото показать, вдруг это что-то даст.
- Кто бы мог подумать, что такое банальное дело, в смысле Эрметова, может так обернуться? Насчёт опознания по фото, я готов, как скажите, подъеду, – уже решил завершать разговор Антон, как вдруг его поразила одна мысль. – А вы о потерпевшей Эрметова не думали? Может мы вообще не в том направлении думаем? Отсутствие места жительства, точнее ложное место жительства, не пересечение границы и ложные данные миграционной карты, это конечно серьёзный повод для версии, но всё-таки.
- Думал. Эту версию тоже проверяю, но маловероятно. Там терпила совсем тёплая из дурки. Может только если вдруг родственники её или близкие знакомые решили отомстить… Да нет, маловероятно.
- Ну ладно, насчёт опознания звоните, подъеду, но только не на этой неделе. Дел невпроворот.
- Хорошо.
Они попрощались, и Антон в раздумьях проглотил то, что заказал, обратив лишь своё внимание на то, что начинку в пирожке ему пришлось искать долго. Возвращаясь к машине, он понимал, что, естественно, версия с потерпевшей Эрметова не то что маловероятна, она просто несостоятельна. И доводы были весомы. Они зарубцовывались на его левом плече. Но он не мог огласить эту безумную информацию. Оставалось лишь надеяться, что нападений на него больше не будет, а то что он хотел узнать, официально получит Солдатов.
Вернувшись к себе в кабинет, он посмотрел на улицу через оконное стекло и проанализировал всё то, что ему рассказал Артём. Отпадала необходимость в личной проверке данных Эрметовой и беседе с Каратаевой. Впрочем, как в последствие он узнал от самого же Солдатова, Каратева мало чем помогла, а точнее ничем. Никто не приходил к ней по поводу свиданий с Эрметовым, с его женой она не беседовала и вообще никого не было, кто бы представилась Эрметовой или заинтересовался этим делом. В дом где якобы проживала Эрметова Садорат, Антон не рискнул идти. Осмотр дома Солдатовым ничего не дал. Как выяснилось позже, женщина, представившаяся женой Эрметова вообще границу России, не пересекала. По данным паспорта удалось установить, что он выдан Атахановой Шакаржон, которую правда так и не смогли допросить узбекские коллеги по непонятным причинам. Ёрматова Мусурмона, данные миграционной карты которого назвала женщина, представившаяся Эрметовой Садорат, не нашли. По адресу, который указал этот узбек он не проживал и за патент в налоговую не платил, в связи с чем осталось непонятным откуда Садорат узнала данные карты и почему именно этого человека.
Но самое главное было не это, а то, что уголовное дело в отношении Эрметова было прекращено за его смертью. Тот покончил с собой в следственном изоляторе спустя несколько дней после последнего визита к нему Антона. Информация была убийственная, сразу же началась проверка. Антон также оказался охваченным ею, по причине его частых визитов к нему, но для него всё закончилось благополучно в отличие от персонала изолятора. И уже несколько месяцев спустя, так же стоя у окна и грустно разглядывая в пучке света уличной лампы падающий снег, мечущийся под сильными порывами ветра, Антон невольно вспомнил ситуацию с Эрметовым и вновь подумал, как и тогда, когда ему впервые сообщили о смерти того, а изменилось бы что-нибудь, не пошути он тогда над этим узбеком по поводу предоставления свиданий его с тем, что представилось Эрметовой Садорат. Он уже отдалённо вспоминал то чувство вины, которое возникло у него, когда он узнал о том, что для Эрметова всё кончено. За стечением времени, относительно короткого, прошло же всего несколько месяцев, он даже не помнил те неприятные ощущения, которые пробудило осознание того, что он частично, а может и полностью, виновен в случившемся.
«Ну а что бы его ждало в СИЗО и потом, в тюрьме? – думал он сейчас. – Каждое новое утро, которое он бы встречал, открыв глаза – ужасающая неопределенность, что его ожидает сегодня? Каждая ночь, наступающая с темнотой – кошмар от незнания, а проснётся ли он?» И так у него было бы каждый день, думал Антон. «И потом, этот Эрметов сам виноват, надо было смотреть на какой змеюке женится. У меня своя семья есть, и я о ней, о детях думать должен. Как они будут, если со мной что-то случится… да ещё из-за какого-то Эрметова. Толком его не знаю, расписался в обвиниловке и попал вообще не за что. Этот узбек сам заварил кашу с этим нечто, а расхлёбывают все, кто приложился. Вот сам заварил, сам и получил. Я тут вообще ни при чём. И главное – все живы: я, судья, Каратева, в конце концов. Солдатов бы ещё мог попасть, тоже, вообще ни за что. А так, все живы и здоровы… и можно сказать благодаря мне. Так что всё в порядке».
На мобильный позвонили. Антон посмотрел – жена.
- Да, Поля.
- Антон, ты не забыл, мы сегодня в театр?
- Конечно помню, – тут же ответил он, изобразив кислую «мину» и подумав: «Блин, ну да. Сегодня же».
- Сможешь на работе не задерживаться? На твоей поедем, ладно?
- Хорошо, а с твоей что опять что-то случилось?
- Да, слушай ничего понять не могу. Машина вроде новая, а я уже со счёта сбилась сколько раз дилеру сдавали. Постоянно что-то вылазит и всё по электронике. Надо вернуть, да новую взять. На кой ТАКАЯ машина и за ТАКИЕ деньги. Поговоришь с ними?
- Да, хорошо.
- Спасибо. Ты скоро будешь?
- Считай уже выхожу?
- Жду тебя, мама как раз подошла.
Антон попрощался с женой, быстро закончил пару небольших задач, которые планировал, надел пуховик и погасив за собой свет, вышел в ярко освещённый коридор. Облегчёно выдохнув от того, что с Эрметовыми покончено, Антон закрыл за собой дверь и кабинет погрузился практически в полную тьму. Лишь свет уличной лампы очерчивал контуры мебели и освещал фотографию Эрметовой Садорат, которую Антон оставил на столе.