У меня есть приятель. У них с женой два сына.Старший - Марк, это её сын от первого брака, ему 60, он с семьёй живёт в Америке и занимается недвижимостью.
Младший - Филипп, их общий, ему 40, он программист и музыкант-любитель и живет с семьёй под Лондоном.
Мы с приятелем часто перезваниваемся, а тут получился пробел. Я звоню:"Ты
куда пропал?
-А ты куда?
-Я простыл, вторую неделю болею.
- А к нам приехал Филиппок, мы с ним занимаемся.Тут случилась смешная история: Ида позвонила в Америку Марику, она поговорила с ним и в конце он сказал: "Я девятнадцатого собираюсь лететь к тебе". Ида говорит: "Давай, отлично. На этом и порешили.После она позвонила в Лондон, где работает Филипп и пригласила его: встретим вместе Новый год. Перед девятнадцатым она ещё раз позвонила Марику:
"Мы тебя ждём, приедет Филипп". Марик удивился:"Как вы меня ждёте? Я не собираюсь к вам". Ида ещё больше удивилась:"Сынок, ты же сам сказал: я собираюсь лететь к тебе". Марик: "Мама, я сказал: я собираюсь лететь в
Тибет. В ТИБЕТ!!"
Вот тебе и ошибочка! А ещё более душистая история случилась с нашей семьёй
во время войны. Мы - мама,старшая сестра девяти лет, восьмилетний я, трехлетняя младшая сестрёнка оказались в эвакуации в Казахстане. Нужно сказать, что у мамы был старший брат, дядя Сёма. Внешне это был тщедушный невысокий человек в очках с диоптрией, как у телескопа средней мощности. В начале войны он не подлежал мобилизации, но в 42-м году дошла очередь и до него. Его направили в военную школу, откуда через два месяца их выпекли младшими лейтенантами и посадили в поезд для отправки на фронт. И вот в последний момент перед отходом начальник поезда скомандовал:" Лейтенант Бараш, на выход!" И дядя Сёма остался на перроне.
А произошло вот что: из Коми прислали запрос на одного офицера и, видимо,
вспомнив про очкарика, начальник решил, что более подходящей кандидатуры,
чем дядя Сёма во всём эшелоне не найти, и таким образом он оказался в военкомате рядом с полярным кругом, где стал служить ещё с двумя офицерами, фамилии которых были ни больше ни меньше как Калинин и Ворошилов.
Через какое-то время дядя Сёма прислал телеграмму.А тогда была военная цензура и ничего конкретного писать было нельзя. Поэтому в телеграмме были слова, что он ещё не совсем устроился, а в конце было слово "Приезжайте".
Старший брат зовёт, значит надо ехать. Мама собрала наш немудрёный скарб и
мы двинулись на Север.
Через совсем не короткое время мы прибыли в Коми, село Усть-Цильма.
По дороге, когда проехали Котлас, стали попадаться места, где за высокими заборами с вышками слышался постоянный собачий лай, что было странно и непривычно, так же, как северное сияние,которое я тоже увидел впервые.
Когда прибыли и пришли по адресу всё оказалось закрыто. В общем, как говорится, с приехалом! Мама направилась в военкомат. Там военком ей заявил:"Бараша нет, направлен на полгода в командировку в тундру, ловить дезертиров. Ну, вы живите в его комнате, но только если хотите пережить зиму, идите на поля, там после уборки осталась мёрзлая картошка, а здесь мы вас научим печь хлеб из мякины. Так мы остались в Коми. Я там даже закончил в школе два класса.
Учились мы в каком-то большом зале, где было холодно и были одеты в
малицы - оленьи шкуры с тремя дырками: две для рук, третья - для головы. И
унты, лёгкие оленьи же сапоги. Писали 86-ми перьями в ручках,или, как мы
называли, вставочках, с чернильницами-невыливайками, а в качестве тетрадей
пользовались брошюрами какой-то довоенной партконференции, где заполняли
своими диктантами свободное пространство между строк. Так я сначала научился писать между строк, а значительно позже и читать между строк.
Учительница у нас была одна. То небольшое количество учеников, которые
посещали школу, располагалось за партами, расставленными в пять рядов.
Цифра пять была не случайной. Первый ряд - это был первый класс, второй ряд, где сидел я, второй класс и так далее.
Кроме общеобразовательных предметов у нас ещё было военное дело, где мы
учились разбирать и собирать винтовку Мосина, образца 1891 года.
Таким образом мы прожили до возвращения из командировки дяди Сёмы, а потом и до конца войны. Когда он вернулся, мама задала ему вопрос: зачем ты нас вызвал? И оказалось, что он закончил телеграмму словами: "НЕ ПРИЕЗЖАЙТЕ", но
частица "не" затерялась где-то на местном телеграфе. Вот так две буквы круто изменили нашу жизнь. Да, кстати, ты ведь у нас литератор. Вот возьми, подумай и напиши.
Я подумал и написал.