Светлана

               
   «Далёко, далёко за морем… » – доносится из усадьбы бабушки Панкратовой. Интересно, кто это поёт? Коля и Маша – внуки Марфы Панкратовой, у которых родители погибли на фронте, никогда не пели.
1949 год. Голодно. Однажды я видела, как  двенадцатилетний Коля снимал с яблони гусениц и жадно их поедал.
А тут кто-то тонким девичьим голоском выводит мелодию незнакомой  мне песенки.  В голосе столько печали…
Не  выдержав, я вбежала во двор. На порожке пристройки сидела незнакомая девочка. Она чистила картошку.  Не замечая меня, в слезах продолжала петь. Я не смогла себя сдержать и, когда зазвучали последние  слова песни:
 
 – Прекрасны там горы и воды, и реки там все широки, все дети там учатся в школах, и славно живут старики…
На реку пойдёшь ли, на север, на запад, восток или юг,
 – везде человек человеку там верный товарищ и друг.
Прощайте! Мы едем за море, в далёкий и радостный  путь,
в страну, где не ведают горя, где сможем и мы отдохнуть! 
– я уже всхлипывала вместе с ней. 
Девочку звали Светланой.  Худенькая, немного повыше меня, девочка лет десяти смутилась, утирая слёзы, глядя на меня огромными, серыми, скорбными глазищами. И как только они помещались на её бледном лице?
Мы подружились. 
Света жила в семье дяди, снимающего угол у бабушки  Марфы Панкратовой.   Дядя и его жена уходили, чуть свет, на работу, а все домашние дела и семимесячный малыш  ложились на её детские плечи.
В конце дня появлялась  всем недовольная тётя Тамара. Невольно захочется: «далёко за море».
Из разговоров старших я узнала, что родители Светы служили в полевом госпитале и погибли вместе.
Как-то раз мы с ней побежали встречать моего дедушку с работы.
Столяр в железнодорожном депо, он всегда приносил  мешок со стружками, чурочками – протапливать печку.
Вот появилась слегка сгорбленная фигура Григория Ивановича с мешком за плечами.
Дедушка увидел нас, поправил свои знаменитые буденовские  усы, заулыбался и из кармана залатанной фуфайки достал две «пуговички» - конфетки из молочного сахара! Редкий подарок по тем временам.
Он погладил Светлану по голове, взял за руку и мы пошли дальше. Я удивлённо смотрела на них.  Почему вдруг Свете оказана такая честь?  Я не помню, чтобы меня хоть раз в жизни  погладили, или рядышком,  взяв за руку, прошли.  В лучшем случае в конце дня меня ругали, в худшем – пороли  за  хулиганство.
Шагая рядом с дедом,  я  осознала, что  по-другому  было нельзя. 
Света   заулыбалась,  видя искреннее участие  и теплоту моего  дедушки.
     Под Новый Год папа из Румынии прислал нам две посылки. В одной были конфеты, шоколадки, копчёный окорок. Во второй – невиданной красоты  ткани. В маленьком  домике дедушки, где проживало тогда десять человек, неожиданная  радость перешла в праздник.  Ликование  пятерых  детей  разгладило лица моих родных.  Насытившись, взяв две больших шоколадки, я побежала  к своей подружке. Пусть и у неё будет праздник! Дверь в пристройку оказалась запертой на висячий замок.
Смеркалось.  Было холодно. Я попросила  бабушку Марфу передать мой подарок Свете, когда она появится.
 Прошло несколько дней. Когда, наконец, мы со Светой встретились, я, вся счастливая, спрашиваю её:
– Бабушка передала тебе шоколадки?
В ответ Света болезненно отвернулась:
 – Зачем ты мне обглоданные, обгрызенные шоколадки принесла?
Боже мой!  Стало бесконечно стыдно за свою  бестолковость. В моей голове ведь и мысли не возникло, что бабушкины Коля и Маша – такие же сироты…
     Ранней весной Светлану отдали в детский дом. Она прибежала к нам проститься, меня не было дома. Дедушка на дорожку вложил ей в руки кусок чёрного хлеба, натёртый чесноком, смазанный подсолнечным маслом и посыпанный солью,  крепко обнял, сказав: «Деточка, тебе там будет легче, милая! Оденут, сытая будешь, знания дадут».
Не забывается  Светлана. Её подарок на мой день рождения – дорогая  для неё открытка из кинофильма «Тарзан». Где Тарзан, Джейн и обезьянка Чита дружно сидели на бревне. 
Как сложилась Светина судьба?   
Летом моего папу отозвали из Румынии.
Он забрал нас: «Прощайте! Мы едем на запад, в далёкий неведомый край…» – к  Балтийскому морю,  в освобождённый от немцев разбитый Кёнигсберг-Калининград.