День рождения.
Какой он?
Темный или светлый?
Холодный или жаркий?
Куда летит первый крик новой жизни?
Каких высот достигает, от каких стен отталкивается?
За что цепляются эти сильные беспомощные ручонки?
Кто им помогает в их первых движениях света?
Мама!
Мамо…
Она тут. Она здесь. Она всегда.
Помогает и направляет грудью налитой молоком. Теплым. Горячим. Брызгающим от прикосновения жарких голодных губ. Закуси беззубого рта.
День рождения, который не вспомнить. Лишь узнать от матери и догадаться от жизни.
День рождения на свет.
Какой ты?
Что несешь по жизни?
Что привнесешь в жизнь?
Сказку или быль?
Боль или радость?
Печаль или праздник?
С праздниками то все нормально.
Сначала каждый день. Потом каждый месяц. Потом год. Два. Три. Пять. Юбилеи.
Сначала и до конца. От непонимания до подарков. От праздников до безудержного веселья. От веселья и друзей, до грусти непонимания. От середины до конца понимания, что после первой пройденной половины пути вторую то можно и не успеть.
А идти приходится. С нарастающим скрипом в груди и тяжести в ногах. Но идти.
От рассвета к рассвету шаркающим лыжником к вершине конца.
К своему солнцу.
К свету, о котором говорят все. Говорят, но не знают есть ли он на самом деле или нет. Будет или нет? Кто вернулся и рассказал? Кто прикоснулся и напился? Где они?
Но идти надо.
А куда денешься.
Со слов Мамы.
Первый день.
Первый крик в Белорусских Струках.
В хате, занесенной и погребенной в снегу. По трубу.
Папой приведшего молоденькую врачиху-фельдшерицу.
Папой пробивающего трактором дорогу для машины скорой помощи.
Пробивающего дорогу уже ко мне. Кричащему. Домашнему.
Первый день рождения в десять лет.
Прилетел и ворвался маленьким деревянным кукурузником. Пахнущий свежеструганным деревом, краской и папиными руками. Широко раскрытыми глазами радости мечты и детства.
Тринадцать.
Длинный деревянный двухэтажный дом, заброшенный снегом среди лесов Архангельской губернии. Дом тети Оли.
Сквозь метель и мороз накрытый стол. Украшенный иностранными напитками приехавшим из-за границы братом. Черным лицом женщины-бутылки, спрятавшей внутри себя необыкновенный сказочный манговый ликер. Шоколадными конфетами «Кара-Кум», с верблюдом и исчезающим хрустом шоколада во рту. Мороженным. Белым, волшебным холодом.
Восемнадцать.
Среди буйства украинской весны. У просыпающихся виноградников и длинных свечек тополей Червономаяцкой бурсы.
В кричащем тишиной белокаменном общежитии, среди трех, заплесневевших и зазеленевших, загодя купленных тортов. Оставшихся строчкой стихов в затрепанной тетрадке: «Без тортов и сожаленья пролетел мой день рожденья».
Друзьями Валеркой и Юркой, приехавшими поздно вечером.
Они так и шли.
Желанные и так себе.
Быстрые и долгие.
Веселые и грустные.
С ожиданием и раздражением.
Со временем, разгоняемым и подгоняемым юностью.
С резиновым временем, перекинутым через полтинник. Или двадцать пять? Когда год за два. Или за три…
А никто и не заметил, как закончилась моя жизнь.
В двадцать семь лет.
Закончилась жизнь мечтателя.
Разбились о выстрел снайпера, автоматные очереди, разрывы гранат, разбитые и обгоревшие дома, кровь и боль, розовые очки.
Из дыма, гари, грязи, летящих пуль, блестящего синевой искрящегося лезвия ножа родилась новая жизнь. Шелухой быта и змеиной кожей кинутой и забытой, втоптанной в грязь войны.
Светом утра день рождения, подаренный Богом.
Счастьем вновь обретенного дня. Где каждый первый луч солнца – день рождения.