Лимонный сок августовского солнца лениво расползался по детской площадке в спальном районе большого города. Дети сидели на любимых лазалках и что-то бурно обсуждали.
"Да что ты вообще знаешь?", - с искренним возмущением шестилетки гремел Мишка, -"Вот мой папа говорит, что никакой потусторонней фигни не существует".
"Да, я тоже в это не верю", - кокетливо подтвердила Леночка, бросив быстрый взгляд на Мишку.
"Да просто ты в него влюбилась, вот и подсераешь", - хохотнул Ваня. Все дворовые дети знали, что Леночка была влюблена в Мишку и даже попросила у мамы на день рождения белое платье и туфельки, чтобы выйти за милого замуж. Леночка надулась и показала Ване язык:"Все равно ты все выдумал! И про ведьму, и про кота, и про вообще всё!".
"Ладно, про ведьму, может, и сочинил кое-что, но зато я знаю одну историю, которая точно настоящая", - Ваня выразительно посмотрел на Леночку и продолжил, - "Вот видите, на небе светит будто бы солнце, но только на самом деле это не оно, а большой глаз оборотня. Он уже давно проглотил настоящее солнце и теперь наблюдает за всеми людьми, выискивая самых плохих, а ночью приходит и сжирает их. Мне об этом брат рассказывал, он все знает. Он еще сказал, что этот оборотень - девка, он ее Феней называет и говорит, что однажды она уничтожит весь мир, а пока только копит силы, пожирая тех, кто плохо себя ведет. Не верите? А помните Колю из 64? Он плохо себя вел и однажды исчез. Ну, помните же?".
"Они вроде бы уехали просто, мне так мама сказала", - неуверенно произнес Мишка.
"Ха! Еще бы она тебе правду сказала",- Ваня победно глядел на товарища, а затем заговорщицки добавил, - "Я слышал его крик в ту ночь".
"Да что ты врешь? Вон Колина бабушка идет, пойдемте спросим, где он", - предложила Леночка.
Ребятня подбежала к старухе и наперебой начала расспрашивать ее о судьбе Коли. Бабка подскочила от неожиданности, но тут же нахмурилась и прошипела:"Оборотень? Выворотень! Пшли вон, засранцы малолетние!"
Разочарованные дети вернулись к лазалкам, где оставался неподвижно сидеть еще один мальчик - тихий и неприметный Толик, выглядящий заметно мельче своих друзей. Толик слышал про исчезновение Коли другую версию от своих родителей. Те считали, что Коля находится в детдоме после того, как его родителей нашли мертвыми после очередной гулянки, а бабка на этой почве свихнулась. "Дурная баба, прямо как твоя мать", - любил говорить папа маме, которая после этого лепила ему звонкие пощечины. А однажды папа не сдержался и врезал со всей дури по лицу маме в ответ. После того инцидента наступило затишье на целую неделю. Толик не встревал в родительские ссоры, поскольку раньше они хотя бы замолкали при виде него, а сейчас продолжали свои баталии, вне зависимости от того, видит ли их сын. А последнее время папа стал периодически угрожать Толику, что сделает всё возможное, чтобы Толик оказался в детском доме, поближе к Коле, "такому же ублюдочному психу ".
"Ты чего тут застрял? Испугался к карге подойти?", - Ваня пинал ножкой песок, глядя на мальчишку сверху вниз.
Толик поднял испуганные глаза: "Это правда? И ведьма, и оборотень настоящие?"
"Пффф, конечно, настоящие, но они забирают только плохих детей. Пойдем играть, ну, чего ты как девчонка?", - Ваня толкнул Толика в плечо, отчего тот завалился на бок, но тут же подскочил и погнался за обидчиком. Пристально наблюдавший за детской игрой желтый глаз оборотня постепенно краснел, занимаясь пожаром в окнах близлежащих домов.
Ночью Толик долго не мог заснуть, ему мерещились желтые глаза, глядящие на него с неба, где повисла луна, изредка моргающая проносящимися мимо черными тучами. Мальчик несколько раз звал маму, но уже на третий раз ей надоели надуманные страхи сына, и она строго приказала ему замолчать и спать, потому что рано утром он поедет к бабушке. Ехать никуда не хотелось, но Толик надеялся, что, может, так он будет доставлять меньше неудобств своей семье.
Озноб из-за недосыпа и нехорошего предчувствия настиг Толика уже за столом, где на него таращился невидящим взглядом кружок лимона из маминой кружки. "Толик, не спи, ешь свою кашу, мы опаздываем", - мама суетилась, одной рукой подводя глаза, а второй - дергая кружку ко рту.
"Резче давайте, мне еще на работу надо успеть", - раздраженный тон отца давно стал для Толика частью утреннего ритуала наравне с невкусной кашей и маминым лимоном.
"Да помолчал бы ты уже", - пробормотала мама и, дернув Толика за руку, потащила его на выход.
Колеса автомобиля уверенно давили серую змею дороги, унося семейство прочь от городской суеты. Навстречу проезжали железные монстры с горящими глазами, глухо рычащие: "Ты следующий".
Машина резко вильнула вправо, и до сознания Толика донесся кусок диалога родителей.
"И какие это у тебя, отчаянная моя домохозяйка, вдруг появились дела, что ты решила сбагрить парня бабке?", - лил ядом папа.
"Не твои собачьи, например", - отпарировала мама и уставилась на бегущую дорогу, - "И вообще, не мог бы ты заткнуться хотя бы при ребенке?"
"Чьём ребенке, милая?", - тон отца был откровенно издевательским.
"А если бы тут не было ребенка, она бы ответила папе о своих делах?", - подумал Толик и вновь отвлекся на дорогу и огни встречных машин.
Толику нравилось в пригороде, где жила бабушка. Конечно, это была не настоящая деревня, как у его тети, например, да и бабушка жила в квартире, а не в отдельном доме с печкой, но здесь тоже был лес, в котором можно найти грибы и ягоды и, говорят, встретить разных животных. Бабушка часто рассказывала ему историю о том, как однажды встретила в этом лесу настоящего волка, как испугалась и хотела было убежать, но ее тело повело себя иначе. Парализованный страхом разум вернулся к бабушке только когда она уже была в безопасности - на верхней ветке высокого дерева, но как она там очутилась, бабушка не помнила.
"Привет, Толик", - бабушка обняла любимого внука и прижалась морщинистой щекой к щеке ребенка.
"Мам, мы заедем за ним завтра вечером, хорошо?", - мама переминалась с ноги на ногу, с нетерпением глядя на бабушку, - "Ну, мы поехали. Пока, Толик". Неопределенно махнув на прощание рукой, мама уселась в машину, и вскоре они с папой исчезли из поля зрения ребенка.
"Пойдем, милый, пойдем скорее", - бабушка дрожащей рукой ухватила внука за плечо, - "Устал, небось, в машине? Будешь кушать?"
Кушать не хотелось, спать - тоже, равно как и играть, даже бабушкины сказки слушать не хотелось. Толик обозначил для себя это чувство "ничего-не-хотения" как тоску, потому что о ней он слышал из маминых телефонных разговоров, в которых она рассказывала собеседнику, как ей тоскливо без последнего и ничего не хочется, и особенно не хочется с мужем.
"Бабушка, по-моему, у меня тоска", - задумчиво произнес Толик.
"Откуда ж у тебя такие чудеса?", - картинно всплеснула руками бабушка. И Толик рассказал ей о Фене, о монстрах с желтыми глазами, о Ване и его брате, который все знает - обо всем, что его, Толика, беспокоило и не давало спокойно мечтать и чего бы то ни было хотеть. Бабушка внимательно выслушала и посмеялась над глупыми детскими страхами
"Знаешь, что на самом деле страшно? Когда ты остаешься один дома, а за окном война, родители ушли искать еду, и ты не знаешь, вернутся они или нет. Не убьют ли их где-нибудь ради куска хлеба", - бабушка смотрела на внука серьезно и с некоторым отвращением, - "Вот это страшно. Людей надо бояться и войны, а не оборотней с вампирами". Толику стало стыдно за свои переживания, он вдруг почувствовал себя таким маленьким и никчемным, что даже его нелепые страхи показались ему более значимыми, чем он сам. И тогда он заревел от отчаяния и жалости к себе. Но бабушка истолковала его слезы по-своему: "Ну-ну, хватит, война давно закончилась, не плачь". Толику хотелось орать, чтобы хоть кто-нибудь услышал его мысль, понял суть его слов, причину его слез, но детских сил не хватало даже для того, чтобы объяснить родной бабушке, что его так расстроило. Не желая больше терпеть капризы внука, бабушка приказала тому идти на кухню, потому что "пирожки уже готовы и надо их съесть, пока волки не утащили". Правда, кого или что они должны были утащить, бабушка не уточнила.
"Смотри, детки гуляют, поди поиграй с ними", - глядя в окно, предложила бабушка.
Толик послушно оделся и пошел во двор. Едва закрыв за ним дверь, бабушка бросилась набирать номер мамы Толика, но дозвониться до нее так и не смогла.
Толик вышел из подъезда, насторожено обвел глазами двор и неспешно двинулся к детям. Группка выглядела младшими школьниками и, сидя на деревяшке, играла в слова. "Эй, мелкий, тебе чего?", - заметив Толика, прищурился белобрысый мальчика.
"Я не мелкий, я в школу пойду этой осенью", - насупившись, ответил Толик.
"Давай к нам, мы играем в слова, тебе на букву р", - быстро произнесла курносая девчонка и похлопала по бревну рядом с собой.
"Рык", - на автомате брякнул Толик и уселся на теплое дерево.
"Кабан", - выкрикнул следующий игрок.
Налим, магия, як, кобыла, абрикос, сено...
"Оборотень!", - воскликнул Толик и зажмурился, закрыв лицо руками.
"Эй, ты чего?", - белобрысый резко обернулся в поисках угрозы.
Толик открыл глаза, затравленно обведя взглядом ребят, смотревших на него с недоумением и тревогой. Курносая отшатнулась от Толика и теперь сидела с вытаращенными глазами и приоткрытым в немом вопросе ртом. Гоповатого вида мальчишка с жидкими волосенками и щербиной между передними зубами, непрестанно через нее плюющийся и сидевший на противоположном конце бревна, резко поднялся, собираясь ретироваться, если этот ненормальный что-нибудь выкинет, а стоящая перед всеми красотка в розовом платье подняла палку, готовая обороняться.
"Оборотень", - тихо повторил Толик, - "Это мое слово на букву о. Играем?"
"Ты нас всех перепугал, мы подумали, что ты увидел оборотня", - с укором произнесла красавица с палкой.
"Я его не видел, но он видит нас всех", - серьезно сказал Толик и поведал ребятам уже сформировавшуюся в его мозгу историю про Феню и конец света, пока локальный - для непослушных детей, а затем и глобальный. Игра тут же была забыта.
"Это самый дикий бред, который я слышал", - важно произнес щербатый, - "Но всякое может быть, может, и такое существует... Мою прабабку, например, задушил домовой. Она жила в деревне и, по тамошним правилам, ее после родов нельзя было оставлять одну. А дел-то там у всех хватало, ну и оставили ее на полчаса, а когда вернулись, она уже вся синяя была, а на шее - следы от трех пальцев. Младенец, кстати, выжил - это бабка моя".
"А у нас другой был случай", - подхватила красавица, - "Кто-то нарисовал в подъезде на стене чертей, а на том же месте, только в квартире, по ночам стало светиться пятно, а потом все жители квартиры умерли. Говорят, их черти утащили в ад. Но твоя история про оборотня страшнее".
Толик напрягся, слушая страшные истории других детей, но в то же время почувствовал облегчение - его слушали и ему верили.
"А где он живет, этот оборотень? Ведь не глазом он детей жрет? Тело у него должно быть, чтобы приходить как-то", - озадаченно протянул блондин.
"Не глазом, конечно", - уверенно произнес Толик, - "Она на волка похожа, только глаза светятся яркими огоньками, их сразу увидишь в темноте. Она сама приходит к непослушным детям, может, даже и сюда явится.".
"А не понаблюдать ли нам за нашим двором этой ночью?", - плевок прицельно пролетел сквозь щель в зубах прямо под ноги Толику, - "У нас тут полно непослушных. Я, кстати, Денис".
"Я - Света", - улыбаясь, подняла руку курносая девчушка.
"Аня", - красавица отбросила палку и отряхнула маленькие ручки.
"А я - Олег", - блондин протянул руку Толику.
Толик представился и пожал протянутую руку.
"Ну что, кто готов сегодня не спать?", - Олег широко улыбнулся. Ребята радостно загалдели и сошлись на том, что будут обозначать свое присутствие фонариками, светя из окон на металлическую горку. У Толика фонарика не было, и он пообещал, что на ночь поставит на подоконник свечку, которая будет видна из дома напротив, где жила Света, а уже Света будет мигать фонариком за них обоих.
Бабушка позвала Толика домой и до вечера развлекала внука рассказами о своей молодости, о встрече с волками и, впервые в жизни ребенка, о том, как его любят родители. Вечерний выпуск новостей прервал бабушкин поток сознания, и она отправила внука в другую комнату. Толик рассеянно листал книги, пытался собирать пазлы, расставлял солдатиков ровными рядами, но мысли тянули его к окну, за которым уже догорал закат. Чтобы убить время, мальчик сел рисовать. Сначала из-под карандаша выходили невнятные каракули, которые постепенно приобретали силуэт не то собаки, не то волка, а желтый фломастер завершил картину, изобразив голодные глаза на половину листа.
"Глушня Иванович", - бабушкин голос вернул Толика к реальности, - "Спать пора, давай сказку почитаю". Толик картинно раскапризничался, и бабушка поспешила уложить его в кровать, погасила свет и закрыла за собой дверь.
Мальчик лежал под одеялом, вглядываясь в темноту комнаты, ему мерещилось какое-то движение, но он успокаивал себя тем, что по соседству с ним сейчас не спят еще четверо детей, связанных с ним незримой нитью. Глаза быстро привыкали к темноте, и страху не оставалось места, ведь Толик точно знал, что здесь стоит стул, а там брошены игрушки, около кровати - тумбочка, а на ней книга и бабушкины мелочи. Под подушкой лежала утащенная под голос диктора свечка. Толик прислушался к тишине квартиры и, убедившись, что бабушка тихо похрапывает, подошел к окну. По горке уже скакали блеклые пятна света. Толик зажег свечу и помахал перед ней рукой, пытаясь изобразить мигание. Тут же ему ответил электрический огонек из окна через двор - Света увидела сигнал, и по горке радостно поскакало еще одно пятнышко. Танцы фонариков продолжались минут 20, когда дверь в комнату, где был Толик, медленно приоткрылась, и вспышка верхнего света ударила мальчика по голове вместе с громогласным:"Ты чего не спишь". Мир в глазах Толика пошатнулся и поплыл, и очнулся он уже на кровати, где бабушкины заботливые руки гладили его волосы:"Испугался? Ну что же ты? А мне не спалось, дай, думаю, посмотрю, спишь ли ты, а тут такая картина. Ну, все уже хорошо, не бойся". От бабушкиного бубнежа стало совсем тошно, и Толик попытался поскорее уснуть, чтобы этого не слышать. Во сне Толик убегал от страшного зверя со светящимися глазами, безуспешно пытаясь спрятаться от него. Зверь нагнал его на лестничной площадке перед их городской квартирой и Толик, наблюдавший сквозь пальцы лишь за тенью монстра, распластавшейся на грязной стене, угадал в ее очертаниях силуэт своего отца.
Утром разочарованный ночными событиями Толик толкал в себя кашу, которая так и норовила выскочить обратно. "Не хочешь - не ешь, там еще пирожки остались", - бабушка, виновато улыбаясь, отодвинула от внука тарелку. Толик удивленно поднял глаза, и бабушка, чуть помявшись, добавила: "Мама не сможет сегодня приехать, папа звонил". Почему-то Толика эта новость обрадовала, и он, едва допив чай, побежал на улицу, где его уже ждали ребята.
Конечно, Толик рассчитывал, что мама приедет и хотел ее видеть. Ему хотелось домой, где были его любимые игрушки, интересные книжки и куча важных детских дел, но в то же время Толик боялся, что оборотень, уже побывавший в его родном дворе, придет за ним и сожрет. Здесь же был хоть маленький шанс, что оборотню придется его поискать, да и новые знакомые успели мальчика заинтересовать. А еще дома был папа, который почему-то даже не вышел из машины попрощаться с сыном, не передал ему привет через бабушку, и вообще последнее время вел себя странно - часто срывался, был постоянно раздражен и даже угрожал маме, что убьет ее, ее полюбовничка и их уродца.
"Толик, что у тебя случилось ночью? Мы видели что-то после того, как у тебя включился свет", - Олег был явно взбудоражен, равно как и остальные.
"Это был какой-то зверь, он прятался под горкой. Правда, горку мы уже осмотрели, там нет никаких следов", - перебила Олега Аня, - "Мы думаем, надо поискать его в лесочке, это рядом". Толик знал об этом месте из бабушкиных рассказов. Лесочком назывался здесь натуральный лес с озером и прочими прелестями дикой природы. Говорят, его хотели расчищать и делать парк, но то ли не хватило средств, то ли просто лес оказался местным нужнее, и деревья так и продолжали подпирать небо, скрывая нутро чащи от золотого небесного глаза.
Толик неуверенно обернулся на бабушкины окна, но любопытство оказалось сильнее, и он вместе с другими ребятами побежал искать неведомого зверя.
Пройдя по утоптанной земле метров 10, Толику показалось, что лес плюнул ему в лицо мертвым холодом, обычный для августа запах сырости был больше похож на запах разложения, а в голосах деревьев мальчику отчетливо слышалось предостережение от этой прогулки. Толик подскочил, когда ему на плечо опустилась рука Олега:"Ты чего застрял? Боишься?". Меньше всего Толику хотелось показывать свой страх, от которого он уже успел устать за свою недолгую жизнь. Ссоры родителей, в которых он чувствовал себя виноватым, страх неизвестного, нового, непонятного, впечатлительность и живое воображение доставляли мальчику изрядные неудобства. Однажды они с ребятами вызывали конфетного гномика в подъезде, так тень спускавшейся кошки нарисовала в воображении Толика такого гнома-убийцу, что он потом неделю не разговаривал и не ел конфет. А с лесом у него была связана отдельная страшная история. Как-то родители с парой других семей с детьми отправились с ночевкой в лес. Детям было интересно играть среди деревьев, купаться в озере, лакомиться свежим шашлыком, но главное развлечение они придумали ночью - испытание страхом. Когда родители изрядно приняли и ушли спать, полагая, что дети видят уже десятый сон, последние выбрались из палаток и начали соревнование. Нужно было встать лицом к озеру, а спиной - к лесу, широко раскинув руки и ни в коем случае не оглядываясь, а остальные в это время вели счет. Когда очередь дошла до Толика, его воображение рисовало тянущиеся к нему из-за деревьев лапы, извивающихся змей и что-то никак не олицетворенное, аморфное, но очень страшное. Его раунд длился буквально 10 секунд и закончился он тем, что стоящие напротив него дети заверещали, что за деревьями кто-то есть, а потом долго хохотали, увидев, что Толик едва не хлопнулся в обморок и обмочился.
Сейчас Толику придавало смелости то, что Феня - какая бы то ни было девочка, а значит, он, Толик, все равно ее сильнее, потому что он все-таки мальчик. С такими мыслями он и улыбнулся Олегу:" Я нормально, задумался просто".
Дети бодро шагали по проторенным тропам, вертя головами и выискивая неведомое чудовище, в конце концов осмелев настолько, что выкрикивали оскорбительные слова в его(ее?) адрес. Внезапный треск веток и приглушенное рычание заставили детей замереть и зачарованно следить за источником шума, не в силах пошевелиться или издать хоть звук. Из куста появилась оскаленная черная морда, которая не то ворчала, не то шипела, капая на землю слюной. Точно зная свое превосходство, морда медленно выходила на тропу, показывая мощные лапы и сильное тело, желтые глаза под кустистыми бровями смотрели оценивающе, прикидывая, что эта горстка детишек сможет сделать в противовес первобытной энергии. Толик зажмурился, готовый повторить свой "подвиг", как тогда на берегу, ему даже зрителей хватало.
"Вьюга! Вьюга, тварина, ты где?" - голос прозвучал совсем рядом, и собака обернулась, присев и виляя хвостом. "Это что за чудеса?", - из куста появился плотненький мужчина с круглыми глазами, - "Вы тут чего делаете? Вьюга, свои". Собака как-то совсем по-человечески вздохнула и села рядом с хозяином. Сейчас она уже казалась не каким-то чудовищем, а просто большим и, наверное, добродушным животным.
"Детки, вы бы шли обратно, здесь плохое дело случилось, опасно тут пока", - мужчина внимательно смотрел на детей и тщательно подбирал слова.
"Кто-то умер?", - Денис хотел пошутить, поглядывая на собаку.
"Да, убили женщину, мы тут работаем, идите по домам, не мешайте", - голос мужчины прозвучал резче.
"Насмерть?", - глупо выдал в ответ Денис, - "Ее прям нашли мертвую? А ее не зверь, часом, убил?"
"Господи, что ты несешь?", - Аня закатила глаза, ухватив под руку Свету, - "Пойдемте уже обратно".
Мужчина нахмурился:"Зверь убил. Зверь на двух ногах".
"А Феня?", - Денису было явно интересно знать и про оборотня, и про убитую женщину, и его совершенно не пугала тема смерти.
"Мы идем обратно", - отрезала Света, уверенно сделав шаг в сторону поселка.
"Посикухи", - презрительно поцедил Денис и, сплюнув на дорогу, пошел за девчонками, - "Проводить вас поди надо, а то, может, одной жертвой не обойдется".
Толик и Олег поспешили за остальными, периодически оглядываясь на мужчину с собакой, который медленно шел за ними. Дорогу до поселка ребята преодолели на удивление быстро и молча. Не хотелось уже дразнить оборотня и казаться смелее, да и реальная смерть казалась ближе и страшнее, чем потусторонние силы. Каждый думал о своих родственницах, надеясь, что найденная не окажется одной из них, только Толик точно знал, что какой-то зверь на двух ногах убил его самый страшный страх. Лес отпустил детей с выдохом облегчения, обдав на прощание приятной прохладой.
Дети разбрелись по своим домам, молча кивнув друг другу на прощание. Толик робко постучал, и за дверью послышались шаркающие шаги. Бабушка была довольно бодрой для своих лет и никогда не шаркала ногами, считая это недопустимым, ведь она еще, по ее словам, ого-го. Дверь открылась, и Толик увидел бабушку с красными от слез глазами, она, казалось, стала настоящей старухой - такой, какими бывают сплетницы на лавочках, остающиеся последними доживающими свой век.
"Ну где же ты был?", - бабушка схватила внука в объятия, - "Я перепугалась, ни матери, ни отцу дозвониться все не могу, тебя нет, других детей нет. Где ты был?"
Толик мягко отстранил бабушку и рассказал, как гулял с другими детьми в лесочке и как они встретили большую лохматую собаку, попытавшись преподнести эту историю, как смешную, умолчав об убитой женщине. Толику почему-то показалось, что бабушка сильно расстроится из-за этого, а ему вдруг очень захотелось оградить ее от всяких расстройств, взять на себя ответственность и сделать так, чтобы она никогда больше не огорчалась.
Расстроилась бабушка чуть позже, когда пришли полицейские и принесли грязный и мокрый паспорт ее дочери, мамы Толика. Убийца не скрывался, это был отец Толика, решивший наказать свою неверную супругу. Следующей жертвой должен был стать дядя Саша, друг семьи и периодически исполняющий обязанности мужа.
С тихим "Я знала", бабушка ухнула на пол. И Толик тоже знал. Вряд ли он мог бы объяснить, почему и откуда, но он знал наверняка, что тогда, в лесочке, решились все его проблемы одним (а если точнее - 15) ударом ножом. Бабушкино сердце выдержало, возможно, потому что она осталась последней родной душой для Толика, а может, потому что смерть не была для бабушки новостью. В сентябре, чуть позже остальных, Толик пошел в школу. Его никто не шпынял, не гонял, больше в его жизни не было скандалов, и он стал как-то спокойнее и увереннее. Толик чувствовал себя почти взрослым, ведь на нем, помимо школьных обязанностей, была забота о бабушке, которая забрала его к себе.
Старый двор в спальном районе большого города заливал теплый свет фонарей, и Ваня вновь рассказывал легенду о Фене, на счету которой уже две жертвы из их двора - Коля и Толик.