Глава 7. Квартирка близ Нотре Дам.
Прошло уже более полугода, с тех пор, как скрываясь от навязчивого внимания Алекса я покинул страну. Все это время я провел в Швеции, где благодаря связям Торира окончил высшие курсы актерского мастерства и поступил в лучшее модельное агентство Европы. Меня больше не смущало внимание публики, как не пугала и работа манекенщика. Пройдя курс терапии у лучшего из европейских хирургов, я снова почувствовал себя простым смертным, а не инвалидом.
Боли в ноге ослабли, и я практически забыл о роковой травме, произошедшей по вине Алекса несколько лет тому назад. Расставшись с Ториром, я отправился в Европу, где должен был дебютировать в новом образе и под новым именем, как одна из красивейших тату-моделей современности. Следует отметить, что к тому моменту мое тело изрядно было покрыто работами лучших тату-мастеров. Как будущего актера меня могли бы пугать татуировки, потому как не в каждой роли требуется именно татуированный актер, но мне было все равно на мнение менеджеров. Я прекрасно знал, что если сумею привлечь внимание толпы, наличие рисунков на теле напротив поможет мне в восхождении на престол.
Прибыв во Францию, я расположился в небольшой уютной квартирке в самом центре Парижа. Благодаря Ториру и редким подработкам в иллюстрированных журналах я мог позволить себе подобное скромное жилище.
Всего одна комната, кухня и наполовину развалившаяся кровать, зато вид из окна, которому позавидовали бы даже боги. Собор Парижской Богоматери каменной махиной взмывал под вечерние, залитые солнцем облака. Звон колоколов, заглушал собой жужжание старинного чайника на газовой плите. Опустившись на пол, и откинув голову на стену, я вслушивался в звон колоколов, дымя ароматными шоколадными сигаретами. Его любимые сигареты, его запах. Будучи слишком тяжелыми для меня они туманили сознание. Голова кружилась, но я продолжал курить, сам не зная ради чего это делаю. На завтра были назначены съемки для парижского глянцевого журнала, и мне не мешало бы выспаться. А тем временем в голову лезли совершенно дурные мысли. Образ Алекса снился мне во сне все эти полгода. К своему стыду я так и не смог его забыть, и Торир это чувствовал, а потому никогда и не пытался взять меня силой. Хотя не скрою, я с легкостью отдался бы ему, не прося ничего взамен, но уважая меня, он так ни разу об этом и не попросил, оставаясь для меня все понимающим другом. Именно он решил, что мне необходимо сменить обстановку, уехав в Париж. Именно это я и сделал.
От дыма становилось тяжело дышать, голова гудела невыносимо. Стоило бы, наверное, подняться с пола и открыть настежь окно, но отчего-то мне не хотелось этого делать.
Далекий звонок в дверь доносится словно сквозь сон до моего усталого сознания. Поднявшись на ощупь, иду к двери, которая в силу небольшого размера квартирки находится совсем рядом. Звонок повторяется и я понимаю, что иду, пожалуй, слишком медленно.
Наконец добравшись до двери, открываю ее, с недоумением взирая на высокого широкоплечего мужчину с взлохмаченными золотистыми волосами. Он смотрит на меня сверху вниз, недовольно хмуря брови.
- Ты в курсе, что весь дом пропитался этим отвратительным запахом шоколада? Я ненавижу сладкое! - его голос мягкий и бархатистый, хоть и звучит на редкость недовольно и угрожающе. Он говорит на безупречном английском языке, и я понимаю, что определенно испортил ему отпуск.
Отодвинув меня в сторону, он проходит в комнату, распахивая наглухо закрытые старинные окна. Он что-то говорит, но я почти ничего не слышу из-за звона колоколов. Различаю лишь слова "зовут" и "ребенок".
- Арон, - отвечаю я, решив использовать свой новый псевдоним. - Арон Рэд.
Блондин недовольно сдвигает брови на переносице.
- Алекс, - представляется он, и в тишине резко наступившей от того, что в воздухе отзвучал последний удар колокола, его голос звучит оглушительно.
Все темнеет, но руки незнакомца успевают меня подхватить.
- Может, трахнешь меня? - мой голос звучит хрипло, и я сам не верю в только что произнесенные слова.
Однако мой сосед ничуть не смущен. Он рассматривает меня с интересом.
- Ты не похож на шлюху, - безразлично замечает он.
- А потому не возьму с тебя никаких денег. Мне просто одиноко.
Он кивает, и подойдя к двери закрывает ее изнутри. Я слышу щелчок замка. В комнату проникает холодный ветер, и я вспоминаю тот день с выбитыми окнами.
- Хочу, чтобы ты был жестоким, - тихо заявляю я. Он усмехается. - Можешь делать все что угодно, только не касайся моего лица и шеи, мне завтра работать.
Он безразлично пожимает плечами, стягивая с меня футболку.
Татуировки на моей груди и руках возбуждают его интерес, как и титановые колечки в сосках. Его пальцы горячие и гибкие. Он не спешит сам раздеваться, стягивает с моих бедер джинсы и узкие боксеры, толкая меня к дивану. Кажется, он хочет быстрее приступить к делу и я не имею ничего против. В кровати я подсовываю ему смазку и встаю перед ним на колени. Он выдавливает смазку на пальцы, принимаясь поочередно вставлять их один за другим внутрь меня, растягивая отверстие. Я прекрасно понимаю, что я у него далеко не первый и было бы неплохо использовать презервативы, но сил у меня на это не остается совсем. Ни душевных, ни физических. Пусть делает что хочет, спустя полгода воздержания я слишком измотан жаждой. Он вторгается в меня довольно резко, мощными толчками. Выгибая спину, я с трудом сдерживаю сладострастный крик. Вцепившись рукой в мои волосы, он тянет мою голову назад, заставляя насаживаться на него на всю длину. На глазах выступают слезы: боли или счастья - мне неизвестно. Я счастлив вновь ощутить эту щемящую боль, руку, сжимающую мой член и мощные болезненные шлепки по заднице. Я даже не сомневаюсь, что завтра там останутся синяки, но меня это не волнует. Сильный удар по спине заставляет меня рухнуть на живот. Мой партнер переворачивает меня на спину, задирая ноги вверх, словно имеет последнюю шлюху. Меня это не волнует. Я счастлив ей быть. Силы мои на исходе и я бурно изливаюсь себе же на живот.
Блондин усмехается, кончая внутрь меня. Обессиленный, я падаю на кровать, которая окончательно разболталась и скрипит при каждом движении. Блондин ложится рядом, и не выдержав, матрас все же проваливается на пол. Меня душит истерический смех, словно спустя полгода депрессии, меня наконец прорвало.
Блондин добродушно улыбается.
- Ты в курсе, что сумасшедший?
Повернув голову, я смотрю в его золотистые глаза.
- А почему бы и нет. Разве нормальный позвал бы к себе в квартиру незнакомца, предложив ему свое тело?
Блондин нахмурился.
- Определенно нет.
Поднявшись с кровати, он захлопнул окно, бросив взгляд в сторону многочисленных чемоданов и вешалок с дорогой одеждой.
- Почему ты поселился в подобной халупе? - спросил он.
- Здесь чудесный вид из окна, - пробормотал я сонно. - Будешь уходить, захлопни за собой дверь.
Блондин выглядел настороженным. Кажется, у него в голове никак не укладывалось, как может кто-то так спокойно доверять незнакомому человеку. Пожав плечами, он застегнул пуговицы на рубашке, выйдя захлопнул дверь.
Стемнело, в комнате уже не пахло дымом. С площади перед собором доносились громкие голоса, смех и восхищенные возгласы на самых различных языках. Спихнув на пол пачку сигарет, я моментально уснул под шорохи толпы, в которой совсем не ощущал себя одиноким.
Наутро меня разбудил настойчивый сигнал будильника. Было всего пять часов, и небо еще оставалось темным. Приняв душ, я облачился в заранее подготовленную одежду, состоявшую из драных черных брюк, такой же кофты, мощных кожаных ботинок и черного готичного пиджака на военный манер. Собрав отросшие прямые волосы в высокий хвост, я быстро нанес на лицо би-би крем, и подкрасив ресницы красной тушью, вышел из дома, захватив с собой большой черный зонт.
В городе было сыро и промозгло. Приближалась осень, и это хорошо чувствовалось по холодному воздуху, от которого сводило горло. Сегодня я не курил, после вчерашних криков мое горло хрипело. К счастью, манекенщики не говорят, а потому зятягивая на своей шее шарф, я прекрасно знал, что никто не придаст этому значения.
Комплекс, в котором проходило шоу, находился в пешей доступности от снятой мною квартиры, а потому мне не пришлось пользоваться услугами такси.
Зонт мне так и не пригодился, и через десять минут пешей прогулки, я уже вошел в необходимое мне здание. Это был довольно известный дом моды французского кутюрье. Разумеется, широко известного гея, который тем не менее не жаловал в этом плане ни одного из своих манекенщиков, хотя в надежде прославится многие из них подбивали к нему клинья, пытаясь с ним переспать.
Девушка, сидевшая на ресепшен, приняла меня крайне дружелюбно, тут же потащив в гримерку. Устало вздохнув, я откинулся на спинку кресла в ожидании гримера.
В здании стояла удивительная тишина, словно в нем не было ни одной живой души. Я был настолько вымотанным и уставшим, что уснул, так и не дождавшись своего кофе.
Я проснулся от легких касаний к своему лицу. Что-то мягкое и невесомое порхало над ним, едва касаясь век.
- Он реально уснул? - приглушенный голос на заднем плане.
- У него болезненный вид, должно быть он волновался и совсем не спал, - мягкий женский голос с французским акцентом.
- Сомневаюсь. Он скрывает свою личность, но я узнал его сразу как увидел вживую. Помните, год назад было открытие театра Норн? Он был его звездой, тем самым вампиром. Он сильно изменился, но я узнал бы его из тысяч. Только никому не говори. Уверен, он не хочет, чтобы об этом знали.
Открыв глаза, я сонно потянулся.
Передо мной зависло миниатюрное личико сероволосой девушки.
- Ваш макияж закончен, Арон. Я принесу свежий кофе.
Взглянув в зеркало, я увидел за своей спиной интересного мужчину с всклокоченными черными волосами. Он напоминал своим внешним видом скорее бизнесмена, чем кутюрье.
- Мое имя Этьен Обертан, - представился мужчина. – Надеюсь, вы удобно устроились в Париже? Я был удивлен, когда вы отказались от моего предложения остановиться в моем доме.
Я мягко улыбнулся.
- Признаться, я искал уединенный уголок, где смогу абстрагироваться от внешнего мира.
Кутюрье кивнул.
- Что ж, у творческих людей бывают подобные пристрастия. С нетерпением жду вашего выступления. Я приготовил для вас поистине выдающийся наряд, - сказал он, с интересом разглядывая мое лицо.
- Судя по всему нечто экспансивное, - заметил я, глядя на довольно агрессивный готический макияж.
- Вы даже не представляете насколько, - заметил он с усмешкой, и признаться, я и в самом деле даже не мог себе представить того, что увидел часом позже.
Костюм который он мне подготовил, представлял собой странное подобие нарядов фараонов, юбка выполненная из легкой черной ткани с многочисленными серебряными цепочками и украшениями. Корона и наручи, выполненные из кожи и серебра. Обнаженные грудь и ноги. Дреды, вплетенные в мои волосы, а кроме того кандалы на ногах, передвигаться в которых было очень не просто. Однако я вжился в свой образ мгновенно, представ перед зрителями плененным королем, полным достоинства, грации и затаенной угрозы. Стал ли я рабом, когда на меня одели оковы? Вовсе нет. Этому меня научил Алекс, и своим успехом, львиной походкой и рьяной непокорностью я был обязан лишь ему. Перед выходом на сцену, к моим кандалам добавился и ошейник с металлической цепью, неприятно натирающий шею.
При моем выходе на сцену публика на мгновение притихла, с интересом разглядывая меня с ног до головы. Фотоспышки ослепляли меня, но надев маску полного пренебрежения, я открестился от всего происходящего. Вой толпы меня не беспокоил, как не волновали меня и оценивающие взгляды приглашенных модных кутюрье, ни на ком я не остановил свой взгляд, пока в толпе не мелькнуло хищное бледное лицо.
Он стоял, прислонившись спиной к одной из колонн, расставленных по краям зала. Сперва, я не поверил своим глазам, но встретив пристальный взгляд дымчатых глаз, я осознал свою ошибку. Я мог изменить внешность, уехать прочь, но мне никогда не сбежать от прошлого.
Все это время он меня искал, и теперь, в день моего дебюта в новом амплуа он нашел меня, и как бы сильно не билось в груди мое сердце, я был вынужден принять этот вызов.
Я встретил его взгляд с решимостью и холодной выдержкой. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я продержался до конца показа, и вышел в самом конце в компании Этьена, ведущего меня на поводке. Я принимал поздравления толпы, пожимал руки, и лишь когда я вновь зашел за кулисы, мой мир рухнул. Разом. Все надежды сбежать полетели в тартарары, силы покинули меня, острая боль в груди заставила меня поморщиться от отвращения к самому себе.
- Как ты? - поинтересовался юноша, выступавший в более закрытом костюме, выполненном в той же стилистике.
Я поморщился, тряхнув головой.
Перед глазами все кружилось, и темнело. Неосознанно я оперся на встревоженного парнишку, с готовностью подставившего мне плечо. Рядом тут же засуетились стажеры, помогавшие в проведении шоу.
Прикрыв глаза, я уткнулся в плечо юноши, которого как я узнал позже, звали Рауль.
- Должно быть, это перенапряжение, - прозвучал голос прямо у меня над ухом. Чьи-то руки подхватили меня, и я погрузился в темноту. Очнулся я через некоторое время. Вокруг меня крутился мужчина во врачебном халате, в сгибе локтя ощущалась игла, а голова раскалывалась от боли.
- Нервное напряжение, - пояснял врач, стоявшему рядом Этьену. - Вам стоит поберечь мальчика. Кажется, последний год он сильно напрягается и плохо спит. Нервы его расстроены, могу лишь предположить, что у него глубокая депрессия.
- Со мной все в порядке, - сухо произнес я, резко поднявшись с дивана, расположенного в гримерке.
Реакция не заставила себя ждать, и я едва не свалился от приступа головокружения. Врач лишь пожал плечами и попрощавшись с кутюрье заспешил прочь. Этьен нахмурился, его губы были плотно сжаты и он буравил меня тяжелым взглядом.
- На сцене ты был великолепен, - заметил он задумчиво. - Хорошие отзывы критиков нам обеспечены. Однако я видел твой взгляд, брошенный на Алекса Норна, посетившего показ. Могу я рассчитывать на откровенность с твоей стороны?
Я раздумывал над его словами несколько минут, пока не решился все рассказать.
- Мы были любовниками, - сухо произнес я. - Он нашел меня на представлении в актерском институте. В силу своей травмы я не мог рассчитывать на предложение выступать на сцене, он позвал меня в свой театр, сделав из меня звезду. Но я узнал то, что отдалило нас друг от друга.
- И тогда ты сбежал, чтобы дебютировать под другим псевдонимом, потому что не хотел использовать имя, сделанное за его счет?
В ответ я лишь молча кивнул. Слова были излишни.
- О твоем дебюте писали в прессе, в анонсах размещали фото, поэтому он просто не мог тебя не узнать. Я понял твои затруднения, охрана позаботиться о том, чтобы его не пустили за кулисы. Но я уверен в том, что тебе стоит нанять охрану, если ты желаешь оградить себя от навязчивого внимания.
- Я поищу кого-нибудь, - тихо согласился я.
Этьен кивнул.
- Подвезти тебя?
- Нет, я вызову такси.
- Не забудь про съемки, снимаем на природе, так что постарайся выспаться. Утром я пришлю за тобой машину.
Кутюрье вышел, я еще долгое время прислушивался к шуму в гримерке напротив. Кажется, кто-то решил отметить свой триумф. Дверь тихо отварилась, и в комнатку вошел золотоволосый паренек по имени Рауль.
- Как ты? - поинтересовался он, сбросив с себя пальто и плюхнувшись в крутящееся кресло.
- Лучше, - ответил я, вырвав иголку капельницы из сгиба локтя, и зафиксировав ранку пластырем.
- Уже уходишь? Я слышал, ты живешь неподалеку. Не хочешь прогуляться?
Я задумался. После показа прошло уже несколько часов. Вряд ли Алекс караулит меня снаружи.
- Если честно, я ужасно голоден, - признался я, открыто взглянув на добродушного парнишку.
Он был не выше меня, такой же худой и подтянутый. После представления он уже успел сменить одежду, и сейчас на нем был уютный вязаный свитер, узкие джинсы и кеды. В жизни он казался самым обычным парнишкой, лишенным каких либо отличительных черт. Разве что его волосы имели очень красивый медовый оттенок, а голубые глаза напоминали небесную лазурь.
- Я знаю отличное кафе здесь за углом. Кстати, я помогу тебе снять грим, - предложил он, вооружившись ватными дисками и флакончиком со средством для снятия макияжа. Не прошло и пятнадцати минут, как блондин привел в порядок мое лицо и расплел дреды в моих волосах.
Сняв украшения и набедренную повязку, я переоделся в свою одежду, и замотав на горле шарф закутался в пиджак.
Мы вышли из театра никем не замеченные, и вскоре сидели в одной из кофеин, прямо напротив моего дома. С севера подул холодный ветер, и в отварившуюся дверь кафе ворвался поток холодного воздуха.
Быстрым шагом к нашему столику приблизился невзрачный мальчишка в вельветовой кепке. Он протянул мне скрипку и смычок, украшенные, черной шелковой лентой и черной розой. Я взял эти вещи машинально и в растерянности, осознавая, что Алексу прекрасно известно, где и с кем я нахожусь.
- Оу, у тебя уже сейчас есть поклонники! - восхитился мой спутник.
Я взглянул на него с непониманием, и расплатившись по счету покинул кафе. На улице лил дождь, и я обрадовался тому, что предусмотрительно захватил с собой зонт. Раскрыв его, я долгое время стоял на ступенях собора, смотря вверх, на величественные купола храма, взмывающие в грустное, свинцовое небо.
Поднявшись в квартиру, я ничуть не удивился, увидев перед собой Алекса Норна. Он стоял, прислонившись к стене, напротив двери в мою квартиру.
- Ты был великолепен. Пресса до сих пор шумит, сравнивая ваше сходство с Николя Де Ленфентом, - его голос звучал столь спокойно и непринужденно, словно мы не виделись всего пару дней.
Мои колени предательски задрожали. Силы покинули меня. Прислонившись спиной к двери, я взглянул на лицо брюнета. Он слегка осунулся, но, как и всегда оставался невероятно стильным и красивым. Глупо было бы сравнивать его с Этьеном, это были люди из разных миров.
- Зачем ты пришел? - мой голос предательски дрогнул.
Алекс добродушно улыбнулся.
- А ты полагал, что я оставлю тебя в покое? Я искал тебя довольно долго. Пока ты был в Швеции, к тебе невозможно было подобраться.
Я устало вздохнул.
- Я знаю, что никто иной, как ты сделал меня калекой. По-твоему я должен тебя простить? - сперва я говорил на русском, но разволновавшись и сам не заметил, как перешел на английский. - Оставь меня, я не хочу тебя больше видеть.
Алекс нахмурился.
- Зачем весь этот цирк, если ты и сам понимаешь, что я так просто не сдамся. От меня довольно сложно уйти.
Я разозлился, возможно, именно потому, что его голос звучал абсолютно спокойно.
- Ты не смог бы удерживать меня силой вечно или ты вздумал посадить меня на цепь? - крикнул я, хотя Алекс стоял всего в метре от меня. Нас разделял лишь узкий коридорчик.
На его губах застыла усмешка. Он всего лишь протянул руку и по какой-то непонятной мне причине, я оказался у него в объятиях, окончательно теряя остатки разума.
Его аромат дурманил меня, голова начинала кружиться, ноги подкашивались и дрожали. Скрипка выпала из моих рук, когда обхватив мою голову руками, он приник к моим губам в жадном и яростном поцелуе.
Он отстранился так резко, что я едва устоял на ногах, к счастью меня поддержала стена.
На его губах играла самоуверенная улыбка.
- Я посмотрю что выйдет из всего того балагана, которым ты себя окружил, Арон Рэд.
Подняв скрипку с пола, он протянул ее мне, после чего развернулся и быстрыми шагами направился к выходу.