Хаким первый раз в жизни получил путевку на курорт, в кавказский город Ессентуки. Родился он в Ташкенте, где прожил в турецкой многодетной семье девятнадцать лет, пока все они не переехали в Чечню. Однако окончательно обосновались на юге России. Отец многочисленного семейства был большим человеком, председателем совхоза, муллой. Сам же Хаким тоже чтил Коран, молился, не пил, даже вкуса вина и пива не знал! По молодости выучился на зоотехника, мог лечить людей и животных, также умел водить машины, работал на экскаваторе и бульдозере, но получил серьезную травму – придавило, даже вспоминать не хотелось! Теперь он хромал, и рука не совсем хорошо работала.
Первую жену очень любил Хакимджан. Счастлив был! Сам-то он работящий, поэтому достаток в доме был. Но горе постигало его одно за другим! Первый ребенок умер в младенчестве. Потом родилась дочка, сейчас-то ей уже 15 лет. А в третьих родах не спасли ни жену, ни ребенка. Разбушевался, обычно спокойный, Хаким! В сердцах, с горя, вышвырнул скамейку из больничной палаты через окно - на улицу, выкрикнув врачам: «Вам бы землю копать, а не людей лечить!»
Четыре года не смотрел он на женщин, сам растил дочку, в шесть лет осиротевшую. Старшая сестра Хакима заставляла брата жениться снова, но тот не хотел. Страдал страшно, оброс бородой, как «бабай»! Как-то привели к нему очередную женщину на смотрины. Оставили вдвоем в комнате - для беседы. Она рассказала, что разведена, и муж не отдал ей сына. Тоже настрадалась в свое время! Хаким смягчился, приняв близко к сердцу ее историю, но думал, что не понравится Надие: такой угрюмый, да еще и нос с горбинкой, принявший устрашающий вид после драки, в которой железной трубой была перебита переносица. Но женщина сразу же распознала в бородатом дядьке благородную и добрую душу. Неожиданно для Хакима, на следующий же день ее привезли к нему родственники, вместе с вещами - насовсем. Потом он беззлобно шутил: «Я тебя не звал, сама пришла, так и уходи, если хочешь».
Неспешной рекой потекла его жизнь дальше. Надия сильно любила мужа, родила ему сына. Мальцу уже исполнилось шесть лет. Но Хаким до сих пор, находясь в супружеской постели, тайно представлял рядом с собой прежнюю любовь. Имея хороший дом и гектар земли, супруги каждый год нанимали работников, засаживали участок помидорами и огурцами, а потом продавали это все, имея неплохой доход. Изменился Хаким, побрился, похорошел: нос – турецкий, загнутый вниз; над тонкими губами с изящным изгибом – черные усики; под смоляными густыми бровями блестящие смешливые глаза.
Но вот дали ему путевку - подлечиться. Скучно. Сосед по палате Виктор, с Севера, ругает его: «Чего лежишь, пойдем на вечер!» Это было седьмого марта, перед Международным женским днем. Робко вошел Хаким в большой танцевальный зал. Там уже играла музыка, стояли празднично сервированные овальные столы. Радовали глаз прекрасные росписи на стенах помещения, слегка мерцал уютный приглушенный свет; рассаживались, оживленно переговариваясь, нарядные и веселые люди.
И вдруг – словно вспышка! Женщина, как цветок! Моложава, смела, красиво одета. Платье изумрудного цвета удивительно подходит к глазам; украшения, серьги, браслеты, цветок в волосах… - Картинка! Хаким не мог оторвать от нее взгляда. Влюбился сразу! Ведь сердце столько лет не видало настоящей любви! Хотел пригласить танцевать, но оробел: откажет – стыдно будет. Так и сидел, сверля незнакомку немигающим взглядом черных, навыкате, глаз. Она танцевала лучше других, видимо, зная в этом толк. Вокруг нее образовывался большой круг танцующих, так как эта женщина излучала веселье и особенный благодушный настрой, притягивающий к себе людей. Обаяние ее было бесспорным.
Не выдержав упорного взгляда Хакима, женщина кивнула ему, приглашая в круг. Хаким наконец-то осмелел, задвигал ногами, сначала несмело, а потом разошелся, стал прыгать, приседать и веселиться, как все. Поощряемый улыбкой дамы, он пригласил ее на медленный танец. Разговорившись, узнал имя – Елена. Проводив Елену до лифта, напросился погулять вместе на завтра.
Давно не снились Хакиму такие сладкие сны! Во сне он танцевал вальс с необыкновенно красивой женщиной, похожей на его первую жену, и нисколько не хромал! За два часа до обеда он с нетерпением ожидал Елену у выхода из корпуса. Мартовская погода на Кавказе баловала отдыхающих приятными теплыми деньками. Жары еще не было, но можно было уже пройтись без шапки. На солнце вовсю распускалась зелень, зацветали ореховые деревья, а в тенечке лежал снег после вчерашней пурги. Днем в курортном парке народу было много. Хаким и Елена, беседуя, направились на рынок, к бюветам с минеральной водой. Потом, не желая рано возвращаться, посидели на лавочке, купили что-то у многочисленных торговцев разным товаром. Тут и там продавцы расхваливали сувениры, картины, книжки, посуду. Местные умельцы и мастерицы предлагали великолепное вязанье, выделанные шкуры, замысловатые украшения, чеканку.
Елена оказалась гораздо старше Хакима, но это его не смущало. Ему было интересно слушать, как она читает свои стихи; он удивлялся и сочувствовал, узнавая о непростых поворотах судьбы Елены, и сам, в ответ, изливал ей душу. Все, что накопилось за годы, что держал в себе, он теперь свободно поверял своей неожиданно встреченной подруге. Им было хорошо и легко вдвоем. Женщина шутила, беззлобно поругивая Хакима за то, что он заснул днем и проспал назначенное время очередной встречи. Мужчина виновато смеялся. Он был счастлив, но уже начинал страдать, зная, что любимая женщина уедет через пять дней. Что он будет делать один? Чувствуя заранее себя осиротевшим, беззвучно шептал: «Как же я люблю тебя?! Как я буду без тебя! Как мне жить без тебя!», но внешне не подавал вида, ведь он – мужчина! Приходилось сдерживать свой рвущийся наружу темперамент, боясь ураганом чувств испортить дружеское расположение Елены.
Вечерами отдыхающие пели песни под аккордеон или караоке. Елена и пела великолепно! Всю душу Хакима она заполонила! Не мог влюбленный мужчина наслушаться, налюбоваться ею, стал неотступно следовать за ней, сопровождая везде. Не мог справиться сам с собой, не мог обуздать нарастающую ревность. Как-то Елена репетировала песню в актовом зале. Хаким так упорно и сердито глядел на аккомпаниатора, что тот смутился и поспешил распрощаться, поняв, что этот смуглый «мачо» – ревнивый ухажер. Елена возмутилась, что Хаким посягнул на ее свободу, и, не собираясь усложнять их отношения, сердито объяснила ревнивцу, что между ними не может быть ничего серьезного. Он спрашивал, неужели совсем не нравится ей? «Ты симпатичный, добрый» - отвечала она. «Спасибо!» - с чувством и радостью отвечал Хаким, и улыбался. Не желая давать никаких авансов на будущее, она отказывалась давать Хакимджану свой телефон и адрес.
Приближался роковой день расставания. Елене нужно было закупить продуктов в дорогу, и мужчина уже дожидался на диванчике, у выхода из корпуса. Вспоминая, как во время танца он робко касался губами душистых и мягких волос Елены, как под ее влиянием он раскрепощался, танцуя на вечерах отдыха; как они вдвоем смеялись, а люди вокруг любовались ими, хлопая в ладоши и тоже радуясь, молодой мужчина тихо и сладко грустил. Он вышел на крыльцо и закурил сигарету. Уже несколько дней он почти не спал, ворочался, мешая отдыхать соседу. Он болел своей неожиданной и яркой любовью, мучился, предвидя разлуку. Сердце стучало учащенно и больно.
На улице похолодало, с утра моросил надоедливый дождь. Погода плакала, как будто чувствуя настроение Хакима. Впечатление такое, что осень вернулась - ну, совсем не жарко! Пришлось надеть шапку. Даже парок от дыхания взлетал легким облачком. Снова, отчего-то притихшие, мужчина с женщиной проходили по аллеям, окаймленным высокими деревьями. Листья еще не распустились, но узловатые стволы были очень живописными. Елена фотографировала заинтересовавшие ее пейзажи, и Хаким попал в один кадр. Сам он сокрушался, что не взял с собой видеокамеру.
Вот и вокзал. На юге России темнеет быстро. Привокзальная площадь блестит от усиливающегося дождя, проносятся в полутьме силуэты машин, пронзая пространство кинжалами лучей от фар и вздымая тучи брызг. Пустынно, люди спешат укрыться в здании вокзала, а Хаким, поставив тяжелый чемодан под навес, пытается ухватить последние ускользающие мгновения своего счастья. Он стоит, прижав к себе Елену. В восточных глазах его поселилась тоска от расставания. По щекам – то ли дождь, то ли слезы… Зонт в руках женщины не спасает от холодных струй ливня, но Хаким не замечает этого. Ему все равно: возраст, морщинки, усталость глаз Елены… - он не видит ничего. Для него она – звезда! Это и есть любовь! Она слепа! Только душу прекрасную он видит…. Вдруг его осенило - выхватив из записной книжки листок бумаги, он лихорадочно написал что-то, и подал Елене: «Сообщи, как доехала!»
Но – все! Подходит поезд, люди с сумками и коробками бросились к вагонам, так как стоянка всего пять минут! Времени нет даже на несколько прощальных слов: «Позвоню! Спасибо за проводы!» И остался Хаким один на пустом и темном перроне, вымокший, опустошенный, не замечающий ничего вокруг. Закололо сердце, и он прижал руку к груди – но что это?! Под курткой – примятый цветок! В спешке он забыл отдать розу Елене. Хаким поцеловал нежные алые лепестки, бережно оторвал бутон от колючего стебля и спрятал его во внутренний карман куртки.
Не выдержав тоски, он уехал домой гораздо раньше окончания путевки, не завершив лечения. Сердечные муки оказались сильнее телесных недугов. Но за что же судьба снова наказала Хакима?! Он не знал, что перепутал лишь одну цифру в длинном номере сотового телефона, наспех написанном на клочке бумаги, и ему не суждено было больше – никогда! - услышать звенящий голос Елены.
Жена Надия, как-то прибираясь, нашла засохший цветок в его кармане, но промолчала, проявив женскую мудрость. Любила его!
Ноябрь 2015